Читать книгу Эволюционная и сравнительная психология в России. Теория и практика исследований - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

З. А. Зорина, Т. А. Обозова, А. А. Смирнова

Изучение высших психических функций животных как эволюционной предтечи психики человека составляло одну из центральных проблем отечественной зоопсихологии и сравнительной психологии. Его основу составили труды Н. Н. Ладыгиной-Котс, С. Л. Новоселовой, К. Э. Фабри. К середине 1960-х годов благодаря этим авторам была подробно изучена орудийная деятельность человекообразных обезьян как проявление их мышления (Ладыгина-Котс, 1959; Новоселова, 2001, 2003). Наряду с этим было начато исследование способности к обобщению как базовой операции мышления. Были опубликованы монографии Ладыгиной-Котс (1923, 1935/2011, 1959, 1965), а также многочисленные статьи Новоселовой, позднее оформленные в виде монографий (2001, 2003). В целом обнаруженные у животных проявления мышления сопоставлялись с данными о детях и расценивались как «Предпосылки человеческого мышления» (Ладыгина-Котс, 1965). Новоселова (2003) указывает, что Надежда Николаевна рассматривала все эти работы как вклад в эволюционную психологию.

Вместе с тем, начиная с 1960-х годов, эта фундаментальная проблема постепенно стала занимать определенное место и в физиологии ВНД, тогда как раньше практически единственным предметом исследований этой науки были условные рефлексы. Это соответствовало общей логике развития наук, направленной на установление междисциплинарных связей между различными ее направлениями. В настоящее время в соответствии с этой тенденцией постоянно укрепляются связи зоопсихологии с другими дисциплинами, особенно естественно-научного профиля. Получает развитие высказывавшаяся еще Ладыгиной-Котс и Новоселовой тенденция рассматривать свои данные с позиций эволюционной психологии. Проблема мышления животных входит в сферу интересов когнитивной науки как междисциплинарного комплекса исследований процесса познания.

Приобщение физиологии ВНД, а позднее и нейробиологии к поиску зачатков мышления у животных происходило благодаря трудам двух видных представителей отечественной биологии, специалистов широкого профиля в области изучения поведения, Л. В. Крушинского и Л. А. Фирсова. Они принадлежали к разным научным школам и подходили к этой проблеме разными методами и с разных позиций, но в значительной степени именно они обеспечивали реальный прогресс в этой области знаний после 1960-х годов. Каждый из них был автором обширных комплексных системных исследований и создал свою целостную концепцию биологических основ мышления животных как предпосылки высших психических функций человека.

1950-е годы были временем трагических последствий двух разгромных событий (сессия ВАСХНИЛ 1948 г. и сессия АН СССР и АМН СССР 1950 г.), которые нанесли тяжелый ущерб развитию как биологии, так и медицины и сельского хозяйства и сказались также на обстановке в сфере психологических наук. Фирсов (2007) в своих воспоминаниях пишет об этих событиях и о том, как они отразились на судьбе его руководителя академика Л. А. Орбели и на его собственной судьбе. Они привели к полному запрету классической генетики, а в физиологии ВНД – к абсолютному господству условно-рефлекторной теории и отрицанию самой возможности наличия у животных каких-либо других, более сложных форм деятельности мозга.

Тем не менее уже в конце 1950-х годов были начаты физиолого-генетические исследования Крушинского (1977/1986/2009), направленные на поиск у животных элементов мышления (рассудочной деятельности). На протяжении более чем 20 лет в его лаборатории проводились сравнительные исследования представителей пяти классов позвоночных. В них было показано, что зачатки простейшей формы мышления (способность животного к экстраполяции направления движения пищевого раздражителя, исчезающего из поля зрения) имеются у ряда видов рептилий, птиц и млекопитающих, и степень их выраженности коррелирует с уровнем развития мозга. Эти работы были замечены и оценены зоопсихологами. Так, Ладыгина-Котс в одном из интервью отметила, что новый тип рефлексов, изучаемый Крушинским, дает возможность определить механизмы, лежащие в основе удержания следов памяти раздражителя, т. е. появления у животных «представлений». Последние являются той базой, на которой формируется процесс мышления животных и их способность к «предусмотрительным действиям». Об интересе Ладыгиной-Котс к работам Крушинского говорила и С. Л. Новоселова (личное сообщение).

Эти работы позволили Крушинскому создать концепцию о биологических основах рассудочной деятельности. Работы продолжаются и в настоящее время, и их результаты отражены в коллективной монографии, посвященной 100-летию со дня его рождения (Полетаева, Зорина (сост.), 2013).

Не менее важный вклад в изучение высших психических функций животных внес Л. А. Фирсов, но его труды, а главное, вклад в изучение мышления животных, не столь широко известны. Поэтому цель настоящей статьи – описание и попытка осмысления его работ, для того чтобы они могли быть полноценно интегрированы в современную сравнительную психологию и когнитивную науку в целом.

Фирсов начинал свою научную деятельность как нейрофизиолог. Под руководством Л. А. Орбели он выполнил уникальное исследование электрической активности мозжечка. Уже в тот период он проявил незаурядные творческие способности, позволившие ему первым обнаружить изменения спонтанной активности мозжечка при афферентных раздражениях.

В 1950 г. (после изгнания). Орбели со всех занимаемых им постов) Л. Г. Воронин пригласил Фирсова в Лабораторию физиологии высшей нервной деятельности Института физиологии АН СССР им. И. П. Павлова, которой он руководил. Лаборатория занималась изучением условно-рефлекторной деятельности приматов, строго придерживаясь представления о том, что условный рефлекс – основной и единственный механизм высшей нервной деятельности животных. В 1963 г. Фирсов возглавил группу по исследованию поведения обезьян в рамках этой лаборатории, а в 1976 г. (после защиты им докторской диссертации по материалам монографии «Память у антропоидов. Физиологический анализ») эта группа была преобразована в Лабораторию физиологии поведения приматов, которой он руководил до 1986 г.[2]

В лаборатории Фирсова проводились разнообразные исследования ВНД как высших, так и низших приматов. Применялись многочисленные методики, как классические и общепринятые (выбор по образцу, выработка УР), так и авторские (переменный лабиринт, кооперация при взаимном подкреплении, орудийные задачи). Наряду с экспериментами в обычных лабораторных условиях часть из них повторяли в условиях свободного поведения шимпанзе в природе, параллельно с изучением социального, кормового и гнездо-строительногоповедения. С этой целью в течение ряда лет группы обезьян вывозили на озерные острова в Псковской и Ленинградской областях. Практически все эти новаторские исследования сопровождались профессиональной киносъемкой, по результатам которой было выпущено более 10 документальных фильмов. Многие методические приемы, связанные с разведением обезьян и с проведением экспериментов, находили практическое применение в самых разных областях.[3]

Благодаря работам Фирсова и его сотрудников были получены данные о следующих аспектах ВНД и поведения приматов.

1. С помощью оригинальной экспериментальной модели были описаны различия между образной и условно-рефлекторной памятью и особенности их взаимодействия у высших и низших обезьян. На основе этих исследований была сформулирована «мнестическая гипотеза поведения» (Никитин, Фирсов, 1986), которая рассматривала влияние разных видов памяти на процессы восприятия и отсроченное поведение, на формирование гипотез и выбор путей реализации принятых решений, а также на формирование и оперирование довербальными понятиями.

2. Было экспериментально обосновано положение, что подражание является особым (третьим) видом научения. Тем самым Фиров предвосхитил современный интерес к этому процессу как основе социального обучения. Представление о подражании в настоящее время находится в центре внимания в связи с проблемой «культурной преемственности» – формирования культурных традиций, которое характерно для различных популяций многих видов животных.

3. Проведено изучение операции обобщения и ее уровней у млекопитающих разных видов. В качестве методики ее изучения наряду с выработкой дифференцировочных условных рефлексов Фирсов использовал выбор по образцу, введенный в лабораторную практику Ладыгиной-Котс (1923). В его работах также получили подтверждение и развитие представления Ладыгиной-Котс о наличии двух уровней обобщения. Первый из них, называемый допонятийным, заключается в способности переносить правило выбора на новые стимулы той же категории. Второй – более высокий – позволяет применять правило выбора к стимулам других, незнакомых категорий. Например, сформировав правило выбора цветовых стимулов по сходству с образцом, некоторые виды способны применять это правило и к стимулам других категорий (выявлять сходство по форме или по размеру). Этот уровень обобщения называют протопонятийным, или уровнем формирования довербальных понятий.