Читать книгу Уголовно-юрисдикционная деятельность в условиях цифровизации - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 3

Уголовно-правовая сфера характеризуется исключительно высоким уровнем конфликтности. Причем возникающие в этой сфере юридические конфликты в объективной реальности проявляются в крайне опасной форме противоправного поведения, содержание которого заключается в совершении преступления. Подобное поведение уголовно наказуемо, составы преступных посягательств строго формализованы и непосредственно предусмотрены в правовых нормах уголовного законодательства, запрещающих определенные действия или бездействие. Юридические конфликты подобного рода разрешаются самым радикальным образом в рамках ответной жесткой реакции государства на преступное поведение. В этом случае мы имеем дело с законодательно определенным вмешательством специально уполномоченных на то субъектов в процесс реализации ими правовых норм, которые в конечном счете и позволяют устранить ту или иную возникшую конфликтную ситуацию[1]. Подобное вмешательство осуществляется такими субъектами в рамках уголовно-юрисдикционной деятельности, необходимость которой появляется только тогда, когда совершаются конкретные преступления, нарушающие права и свободы человека и гражданина, посягающие на общественный порядок или общественную безопасность, грубо игнорирующие государственные интересы.

Определение сущности и содержания уголовно-юрисдикционной деятельности имеет большое доктринальное значение для всех наук уголовно-правового цикла. Представляется, что эта категория еще не получила должной теоретической проработки, обнаруживаются лишь некоторые научные работы, в которых такая деятельность хотя и рассматривается, но весьма фрагментарно[2].

Следует обратить внимание на то, что в юридической литературе зачастую понятия «юрисдикция» и «юрисдикционная деятельность» отождествляются. В других работах достаточно подробно исследованы этимология данных понятий, историко-правовые основания и юридические источники их применения, современные подходы ученых к пониманию их сущности и содержания[3]. Не вдаваясь в обстоятельную теоретическую дискуссию по этому поводу, в качестве исходного доктринального положения мы однозначно видим то, что данные понятия – суть разные правовые категории. «Юрисдикцией» являются полномочия конкретного государственного органа или его должностного лица. Под «юрисдикционной деятельностью» нужно понимать определенные действия по реализации данных полномочий конкретным субъектом в процессе рассмотрения и разрешения юридических конфликтов[4].

В самом общем представлении уголовно-юрисдикционная деятельность представляет собой совокупность всех общественных отношений, складывающихся в русле регулирования уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством, а также законодательством об оперативно-розыскной деятельности. В связи с этим осуществление уголовно-юрисдикционной деятельности при рассмотрении и разрешении конкретных дел может существенно различаться по задачам, месту в механизме правового регулирования, субъектам ее проведения, их компетенциям и полномочиям. Учитывая изложенное, а также принимая во внимание специфику интересующего нас предмета правового регулирования, можно выделить следующие элементы уголовно- юрисдикционной деятельности:

– деятельность, регулируемая нормами уголовного права;

– деятельность, регулируемая нормами уголовно-процессуального права;

– деятельность, регулируемая нормами уголовно-исполнительного права;

– деятельность, регулируемая нормами законодательства об оперативно-розыскной деятельности.

В сфере уголовного законодательства применяются нормы, устанавливающие основание и принципы уголовной ответственности, определяющие, какие опасные для личности, общества или государства деяния признаются преступлениями, предусматривающие виды наказаний и иные меры уголовно-правового характера за совершение преступлений. При этом согласно содержанию ст. 2 Уголовного кодекса РФ (далее – УК РФ) формулируются задачи:

– охраны прав и свобод человека и гражданина, собственности, общественного порядка и общественной безопасности, окружающей среды, конституционного строя Российской Федерации от преступных посягательств;

– обеспечения мира и безопасности человечества;

– предупреждения преступлений.

Уголовно-процессуальное законодательство содержит правовые нормы, регламентирующие порядок уголовного судопроизводства, обязательный для субъектов уголовно-юрисдикционной деятельности (судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, органов дознания), а также для иных участников уголовного процесса (ст. 1 Уголовно-процессуального кодекса РФ; далее – УПК РФ).

Основным же назначением уголовного судопроизводства являются:

– защита прав и законных интересов лиц и организаций, потерпевших от преступлений;

– защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод (ст. 6 УПК РФ).

Следует отметить, что уголовное судопроизводство составляет ядро уголовно-юрисдикционной деятельности. Именно в недрах этого направления судопроизводства наиболее четко проявляется особое содержание рассматриваемой нами деятельности и системность в реализации процесса разбирательства уголовного дела. В зависимости от поставленных задач, решаемых на определенном этапе развития процессуальных отношений, весь процесс делится на определенные стадии. Причем для каждой из таких стадий в законодательстве заданы известные совокупности норм, которые подробно регламентируют деятельность суда, органов прокуратуры, органов предварительного следствия, дознания. Последовательность применения этих норм строго предопределена законом.

В уголовно-исполнительном законодательстве закреплены нормы, устанавливающие общие положения и принципы исполнения наказаний, применения иных мер уголовно-правового характера; порядок и условия исполнения и отбывания наказаний, использования средств исправления осужденных; порядок деятельности учреждений и органов, исполняющих наказания; порядок участия иных юридических лиц и граждан в исправлении осужденных; порядок освобождения от наказания; порядок оказания помощи освобождаемым лицам.

Уголовно-исполнительное законодательство по смыслу положений ч. 2 ст. 1, ч. 2 ст. 2 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (далее – УИК РФ) ориентировано на решение задач:

– регулирования порядка и условий исполнения и отбывания наказаний;

– определения средств исправления осужденных;

– охраны их прав, свобод и законных интересов;

– оказания осужденным помощи в социальной адаптации.

Наконец, в законодательстве об оперативно-розыскной деятельности предусмотрены нормы, определяющие содержание оперативно-розыскной деятельности и предусматривающие систему гарантий законности при проведении оперативно-розыскных мероприятий. Так, в ст. 1, 2 Федерального закона от 12.08.1995 № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» определено, что в ходе оперативно-розыскной деятельности решаются задачи:

– выявления, предупреждения, пресечения и раскрытия преступлений, а также выявления и установления лиц, их подготавливающих, совершающих или совершивших;

– розыска лиц, скрывающихся от органов дознания, следствия и суда, уклоняющихся от уголовного наказания, а также розыска без вести пропавших;

– добывания информации о событиях или действиях (бездействии), создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности Российской Федерации;

– установления имущества, подлежащего конфискации.

Все изложенное указывает на существенные различия по обозначенным направлениям уголовно-юрисдикционной деятельности. Вместе с тем совокупность общественных отношений, складывающихся в сферах, урегулированных уголовным, уголовно-процессуальным и уголовно-исполнительным законодательством, а также законодательством об оперативно-розыскной деятельности, имеет свое единое начало – объект уголовно-юрисдикционной деятельности. Таковым объектом выступают общественные отношения, возникающие в связи с совершением преступных деяний. При этом основной задачей уголовно-юрисдикционной деятельности является разрешение юридического конфликта в уголовно-правовой сфере по существу и ликвидация его последствий, что, в свою очередь, служит важнейшим слагаемым правоохранительной деятельности в целом.

Существенным признаком уголовно-юрисдикционной деятельности является то, что ее ведет специфический состав субъектов, представляющих органы государства. И именно государство определяет их субъективные права и юридические обязанности, а также обеспечивает их реальное осуществление при разрешении юридических конфликтов уголовно-правового характера. В этих целях субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности обязаны установить наличие или отсутствие фактических обстоятельств преступления, виды наказаний и иных мер уголовно-правового характера, а кроме того, определить пути и способы устранения вредных последствий совершенного общественно опасного деяния.

Специфика правового положения государственного органа (должностного лица) определяет и его особенности как участника уголовно-юрисдикционной деятельности. Законодательство устанавливает исчерпывающий перечень структурных подразделений и должностных лиц той или иной системы правоохранительных органов, наделенных полномочиями в отношении уголовно-юрисдикционной деятельности. В частности, определенный законом порядок уголовного судопроизводства является обязательным для судов, органов прокуратуры, органов предварительного следствия и органов дознания (ч. 2 ст. 1 УПК РФ). Указанные субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности наделены широкими полномочиями при производстве по уголовному делу, которые конкретизированы применительно к стадиям процесса и могут быть изменены только на законодательном уровне[5]. В свою очередь, учреждения и органы, исполняющие уголовное наказание, перечислены в ст. 16 УИК РФ. Их полномочия дифференцируются в зависимости от того, какие виды уголовного наказания исполняет тот либо иной субъект уголовно-юрисдикционной деятельности. В юридической литературе справедливо отмечается, что в отличие от правового положения осужденных правовой статус учреждений и органов, исполняющих уголовное наказание, в наименьшей степени изучен в науке уголовно-исполнительного права[6]. Что касается органов, занимающихся оперативно-розыскной деятельностью, то их состав определен в ст. 13 Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности». В теории оперативно-розыскной деятельности разработаны многочисленные классификации субъектов указанной деятельности. Применительно к теме настоящего исследования особый интерес представляют исключительно органы, которые осуществляют оперативно-розыскное обеспечение раскрытия и расследования преступлений[7].

В качестве общего можно сделать вывод о том, что уголовно-юрисдикционную деятельность следует рассматривать как особый вид правоприменительной деятельности, осуществляемой специфическим составом субъектов, уполномоченных государством. Компетенция субъектов уголовно-юрисдикционной деятельности характеризуется исключительной спецификой и не пересекается с компетенцией других вовлеченных в правоохранительную деятельность структур, например контрольно-надзорных органов государства.

Еще одним характерным признаком уголовно-юрисдикционной деятельности, присущим всем ее составляющим, является особая процессуальная форма, которая представляет собой совокупность однородных процедурных требований, предъявляемых к деятельности субъектов и направленных на достижение конкретного результата по разрешению уголовно-правового конфликта.

Следует отметить, что в рамках уголовного судопроизводства уголовно-юрисдикционная деятельность имеет специальную (особую) процессуальную форму, детально регламентирующую систему процессуальных правил, определяющих порядок производства по уголовному делу. Соблюдение этой формы позволяет наиболее эффективно достигать назначения уголовного судопроизводства, закрепленного в ст. 6 УПК РФ. Современному законодательству известна определенная дифференциация процессуальной формы по некоторым категориям уголовных дел.

В качестве оснований для классификации описываемой деятельности можно использовать ее специфические методы. По этому основанию уголовно-юрисдикционную деятельность можно подразделить следующим образом:

– деятельность, осуществляемая коллегиально (для рассмотрения наиболее сложных вопросов);

– деятельность, осуществляемая единолично.

К примеру, заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется в отношении обвиняемого (подозреваемого) по решению судьи в порядке, предусмотренном ст. 108 УПК РФ, а пересмотр в порядке надзора судебных решений, вступивших в законную силу, проводится коллегиально – Президиумом Верховного Суда РФ в порядке, установленном ст. 412¹⁰ УПК РФ.

Таким образом, позволительно сделать вывод о том, что уголовно-юрисдикционная деятельность – особый вид государственно-властной деятельности уполномоченных на то органов и их должностных лиц по устранению юридических конфликтов, возникающих в уголовно-правовой сфере, путем реализации правовых норм в установленной процессуальной форме в рамках рассмотрения и разрешения дел о преступлениях и исполнения наказания. Из этого усматривается, что содержание уголовно-юрисдикционной деятельности многоаспектно и многогранно и включает в себя действия по выявлению, предупреждению, расследованию преступлений, привлечению преступников к уголовной ответственности, исполнению и отбыванию наказаний.

На содержании уголовно-юрисдикционной деятельности и законодательства, ее регулирующего, не может не сказываться процесс цифровой трансформации, который так или иначе охватывает все сферы современной общественной жизни. Из предыдущего изложения следует, что рассматриваемая нами юрисдикционная деятельность одной из основных своей целей имеет доказывание фактов совершения преступлений. В ходе производства по уголовному делу любые решения принимаются на основе собранных, исследованных и оцененных доказательств. Развитие информационно-цифровых технологий, перевод функций государства в электронную сферу, создание и деятельность электронного правительства настоятельно потребуют деформализации всего процесса доказывания. В связи с этим возникает необходимость адаптации уголовно-юрисдикционной деятельности в цифровой (электронной) сфере, сопровождающейся заменой ряда традиционных источников доказывания принципиально новыми источниками.

Появление электронной формы фиксации, передачи и использования информации диктуют потребность в разработке новых методов обнаружения, фиксации и оценки доказательств при совершении ряда преступлений, в первую очередь связанных с использованием средств компьютерной техники. Об этом свидетельствует содержание не только отдельных монографических работ известных ученых[8], но и некоторых диссертационных исследований по соответствующей научной тематике[9].

К примеру, особую актуальность обретают юридические конфликты, связанные с использованием новых финансовых технологий. В частности, развитие современных финансовых технологий и возникновение таких цифровых сущностей, как криптовалюты и токены, порождают ранее не существовавшие факторы, которые необходимо учитывать в интересах национальной безопасности в целом и уголовно-юрисдикционной деятельности в частности. Специалисты своевременно подметили возникновение принципиально новых рисков в кредитно-финансовой сфере, связанных с использованием технологии распределенного реестра (блокчейн[10]) при совершении криптовалютных транзакций. В частности, обращается внимание на уязвимость этой технологии в аспекте совершения таких транзакций и хранения криптовалюты. При этом прогнозируется увеличение количества компьютерных атак, направленных на эксплуатацию уязвимости соответствующей инфраструктуры, констатируется отставание количества и качества средств защиты подобных систем[11].

Правоведы обращают внимание на неопределенность в вопросе правовой природы криптовалют, в чем также усматриваются дополнительные риски[12]. По определению электронные денежные средства, в том числе представленные криптовалютой, предназначены для применения в легальном экономическом обороте. Использование соответствующих благ в преступных целях противоречит интересам граждан, общества и государства, поскольку подрывает важнейшие устои денежной системы, имущественного оборота и экономики в целом[13].

Процесс цифровизации уже сказался и на состоянии законодательства, регулирующего уголовно-юрисдикционную деятельность. В частности, современное уголовно-процессуальное законодательство предусматривает различные возможности применения информационно-цифровых технологий для должностных лиц государственных органов, осуществляющих производство по уголовному делу. Цифровые технологии по факту обрели широкое распространение при доказывании по уголовным делам. Так, субъекты уголовно-юрисдикционной деятельности наделены правом формировать процессуальные документы не только типографским, но и электронным способом (ст. 474 УПК РФ). Копии судебных решений могут изготавливаться в форме электронного документа (ст. 474¹ УПК РФ).

Исполнительный лист вместе с копией судебного решения может направляться судом для исполнения судебному приставу-исполнителю в форме электронного документа, подписанного судьей усиленной квалифицированной электронной подписью в порядке, установленном законодательством Российской Федерации (ст. 393 УПК РФ). По заявлению участника уголовного судопроизводства суд может направить ему копию судебного решения в электронном виде с использованием информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» (ст. 474¹ УПК РФ).

Тем не менее с точки зрения цифровизации уголовно-юрисдикционной деятельности законодательство нуждается в дальнейшем совершенствовании. В частности, в УПК РФ не прописаны специальные нормы относительно информации о преступлении, имеющей электронную (цифровую) форму. Данное обстоятельство вызывает определенные сложности при соотнесении такой информации с перечнем доказательств, предусмотренных ст. 74 УПК РФ. В уголовно-процессуальном законе не сформулировано определение того, что следует понимать под документами в электронном виде. Нет ясности в вопросе о том, кто из участников процесса наделен правом изготовления документа в электронном виде и на каком этапе уголовного судопроизводства. С позиции идентификации лица, составившего документ, имеет место неопределенность и относительно вида подписи электронных документов[14].

Следовательно, можно сделать вывод о том, что даже такая консервативная с точки зрения методики осуществления и правового регулирования деятельность в известной степени подвержена цифровой трансформации. Вместе с тем подобная трансформация ни в коей мере не затрагивает важнейших устоев этой деятельности, основных ее правовых форм и институтов.