Читать книгу #Первые - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

Майя Неверович живёт в маленьком и зелёном Невинномысске и трудится в пресс-службе поискового отряда «Лиза Алерт» по Ставропольскому краю. Важная и ответственная работа, десятки спасённых детей и взрослых… А о своём свободном времени Майя говорит так: читаю чужие книги и пишу свои…

Мой «первый раз» случился, как у многих – в школе.

С седьмого класса я занималась в литкружке при школе и, разумеется, писала в стенгазету. Мне безумно нравилось видеть своё имя, выведенное внизу красным фломастером.

Однажды я в стенгазету написала не статью, как обычно, а рассказ. Про первую школьную любовь. Сочинила. Сама. Ну, почти…

Накануне вечером мы с одноклассницей сидели на качелях, и она по секрету рассказала, что за ней ухаживает Вовка – двоечник из девятого класса. А мы тогда учились в восьмом. Рассказала, как он на свидание звал, как он ей не нравится, но она боится ему об этом говорить. Парень был реально неблагополучный, грозился, что даже если она не согласится встречаться с ним – не даст встречаться и с другими!

Эту историю, лишь изменив имена и немного приукрасив, я и написала.

Ох, как она на меня разозлилась тогда! Кричала, что Вовка прочитает и всё поймёт.

Конечно, я твердила, что это лишь сочинение, не более…

Мне пришлось не просто извиняться, а неделю провожать её после школы домой, так как она боялась, что Вовка встретит её и, как минимум, отлупит. А вскоре его отчислили из школы. Что уж он натворил – мы не знаем. А с одноклассницей до сих пор общаемся.

Если брать более осознанный «первый раз», то это было в 2020 году, когда я после перерыва в несколько (много) лет решила что-то наваять. За основу взяла опять невыдуманную историю, свою личную. Но вокруг построила придуманный сюжет, героев. Написала, как тогда казалось, гениально. Придала трагизма сценам и назвала свой шедевр «Тихое НЕсчастье». А потом выложила на портал «Бумажный слон»…

Ох, и разнесли там мою гениальность! В пух и прах. Нашли миллион несостыковок, ошибок. А я читала и злилась. Снесла весь текст к чёртовой матери. И начала читать чужие работы, статьи, участвовать в обучающих марафонах. Во цепануло!

Как-то села и перечитала то, что осталось от «НЕсчастья» на компьютере. Ведь и правда бред…

Всё это время хотелось вернуться к книге, видимо, гештальт остался незакрытым. И вот в январе 2022-го руки до неё и дошли. Села и начала переписывать. По факту от предыдущей версии осталось лишь название. Больше вообще ничего общего! Ну, несколько фраз скопировала. Но суть совсем другая, герои другие. Объём раза в три больше. Писала без малого полгода, не спеша.

И мне нравится то, что получилось. Да, есть моменты, которые можно переписать. Но в целом – я довольна.

И вместо дальнейших слов оставлю-ка я здесь небольшой отрывочек из той самой книги, из «Тихого НЕсчастья»…

…Я сидела за столом и молча наблюдала за тем, как мне через ворот рубашки продевали шнур с микрофоном на петличке. В небольшой и несколько мрачной комнате стояла тишина. Хотя мрачность здесь была уместной. Да и тема разговора предстояла не о радужной карамели. Девушка, сидящая напротив, раскладывала бумаги и параллельно давала указания оператору. Совсем, как недавно я на своей работе.

При мысли об этом «недавно» на моих губах появилась горькая усмешка. Теперь казалось, что всё было в прошлой жизни или вообще не со мной.

– Подскажите, – обратилась ко мне девушка-репортёр, – как правильно ударение в вашем имени?

– На первое «а», МАлика я. Но для большинства знакомых с детства была «Малинкой», – уголки губ сами поползли вверх от приятных воспоминаний. Я будто даже услышала голоса из прошлого.

– Понятно, – как-то без эмоций в голосе ответила собеседница, сделала пометку в своих бумагах и положила руки на стол, сцепив их в замок. – Начнём?

– Как скажете. С какого момента?

– Боюсь показаться банальной, но давайте – с начала.

Я протяжно выдохнула и подняла взгляд поверх её головы, туда, где находилось небольшое окно. В стекло настойчиво бились две мухи, отчего раздавался негромкий, но равномерный стук.

– Что ж… Тогда рассказ будет долгим.

– Ничего. У нас достаточно времени.

Я откинулась на спинку стула, на камере загорелась красная лампочка.

«С начала, говорите? А я и не знаю, когда всё началось. Точно не с замужества.

Говорят, все комплексы – из детства. Вот оттуда и зайдём.

Мне было лет десять. Типичный ребёнок: вечно чумазая, шумная, хвостиком бегала за старшим братом-подростком. Сестра у меня тоже была.

То есть – и сейчас есть. Я вообще младший ребёнок в многодетной семье. Но Машка, высокая красивая блондинка с пышной грудью, уже техникум заканчивала в то время, жила в другом городе, домой приезжала по выходным и на каникулы, да и то не всегда. У неё появились там друзья, любовь-морковь. А с Тимуром, сводным братом-ровесником, мы, как говорится, не сошлись характерами: я наивная и открытая, а он уже тогда скользким был, как уж. Его густые чёрные брови и хитрая ухмылка меня всегда бесили.

Серёжку же я обожала. Он единственный прям родной-родной. У нас и мама, и папа одни, не то что с Машкой, и тем более с Тимуром. У нас с Серёгой одинаковые карие глаза.

Только у меня ресницы длинные, густые, такие, что девчонки завидовали, а у него они были гораздо реже, хоть и тоже чёрные. Сергей на четыре года старше, уже курил и имел авторитет даже у совсем взрослых пацанов.

Меня ни один мальчишка в школе пальцем не трогал. Знали, что «к Дёминой лучше не лезть – себе дороже выйдет». Были у меня платья, мама любила в них наряжать меня, как куклу. Но они не мешали мне лазить с мальчишками на деревья, играть в «Соловьи-разбойники», и прыгать с крыши гаража. Колени и локти вечно сбиты, как и большие пальцы на ногах. Последнее было «заработано» в честных футбольных битвах. Играть, правда, приходилось в тонких кедах, вот ногти и становились синими, слазили. Но кто тогда на это обращал внимание?

Да, мы умели веселиться, ровно до того момента, как приходилось идти домой, в двухкомнатную квартиру с ремонтом, который делался, наверное, до моего рождения. Жилплощадь досталась бабушке Нине ещё в те годы, когда наша мама была как я. У бабушки двое детей. Кроме нашей мамы у неё был ещё сын – Саша. Но мы его не застали, он погиб в Афганистане совсем молодым. Бабушка часто доставала альбом и всегда плакала над чёрно-белыми фотографиями своего сына. Квартирка у нас считалась стандартной. Самым шикарным в ней был балкон – длинный, на две комнаты. В остальном же – всё как у всех: в зале красный ковёр, закрывающий стену, и коричневый палас на всю длину пола, в коридоре ковровая дорожка поверх линолеума, уголок которого отходил там, где лежал телефонный провод. Сам аппарат стоял в зале, за дверью, на полочке, рядом с напольной лампой в оранжевом абажуре с длинной бахромой. Толку от этого торшера практически не было, как раз из-за абажура: его плотная ткань почти не пропускала свет.

Трое детей и трое взрослых на такой жилплощади – это мрак. А когда ещё и Машка приезжала, всем будто приходилось набирать побольше воздуха в лёгкие и просто ждать, когда она снова уедет. К счастью, она почти не приезжала. Нет, соскучиться я по ней успевала, но ходить в мизерной кухне становилось невозможно, когда там появлялся даже один лишний человек. Да и порции уменьшались. Сосиски выдавались строго по счёту. Почему-то всегда отчиму три, а остальным – по одной. Из-за стола приходилось вставать с урчащим животом и стараться поскорее уснуть…»

Текст М. Неверович, фотографии предоставлены автором