Читать книгу Казанский альманах 2016. Агат - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 6

Солтан Менгли-Гирей второй день следовал по степи с небольшим отрядом воинов. Временами ему казалось, что невидимые крылья несут его к улусу мурзабека Тимера, где крымского солтана ждала прекрасная Нурсолтан. Менгли-Гирей чувствовал себя необыкновенно счастливым. Всё в его жизни складывалось удачно. Битва между войском хана Большой Орды Кичи-Мухаммада и войском крымского хана Хаджи-Гирея, произошедшая в трёх днях пути от улуса мурзабека Тимера на реке Дон, закончилась полной победой крымцев[6]. Хан Хаджи-Гирей взял богатую добычу и весь гарем Кичи-Мухаммада. В ставке крымского хана, раскинутой на месте битвы, во время шумного пира Менгли-Гирей обратился к отцу с просьбой о женитьбе.

– Ещё одна жена? – хан Хаджи-Гирей снисходительно усмехнулся. – Мой мальчик, не много ли сил ты тратишь на женщин? У тебя уже есть две жены.

– И обе ждут прибавления, – пытаясь всё свести в шутку, засмеялся солтан. – А мне опять нужна женщина!

– Для этого не обязательно жениться, хочешь, – хан щедрой рукой обвёл сгрудившийся в стороне гарем. – Здесь жёны и наложницы Кичи-Мухаммада, бери себе любую! В этой битве ты показал себя настоящим воином, я доволен тобой, сын, а чтобы воин по-настоящему почувствовал вкус победы, он должен отведать добычи. Верно я говорю?!

Вокруг одобрительно зашумели нойоны и тысячники, предающиеся пиршественному веселью:

– Живи тысячу лет, великий хан!

– Каждое твоё слово – драгоценный камень, а повеления веселят душу, и сабли наши пляшут в ножнах!

– Приказывай, благородный хан, правь нами!

Хаджи-Гирей поднялся с широкого походного трона, обложенного шёлковыми подушками, приблизился к замершим женщинам. Его верные соратники по битвам, предчувствуя развлечение, придвинулись поближе. Крымский хан ухватил за руку и выдернул из толпы женщин гибкую девушку, почти девочку, с расширенными от страха глазами. Юное создание дрожало в своих ярких одеждах, пытаясь прикрыться расшитым золотыми нитями покрывалом.

– Как зовут? – вопросил хан, приподняв заострённый подбородок девушки своими крепкими пальцами, усеянными массивными перстнями.

Губы девушки затряслись, и она едва сумела совладать с собой:

– Зилия, мой господин.

– Ты посещала ложе своего господина, этого сына трусливого шакала?

Она поспешно затрясла головой:

– Нет, мой господин, я прибыла в гарем хана недавно. Я ещё не получала приглашения от господина.

– Вот и бери её! – Хан Хаджи-Гирей толкнул девушку к сыну.

Поманив его пальцем, шепнул на ухо:

– Поверь, сын, они все одинаковы, что дочери ханов, что простые невольницы. Если тебе нужна женщина, для этого не обязательно жениться. Ну, а не нравится, бери любую другую из этих красавиц. Ни одна не откажется согреть ночи такого джигита, как ты!

И крикнул громко, чтобы слышали все:

– О мои отважные воины, закалённые в битвах и сильные своим единением! Я дарую вам женщин побеждённого врага нашего! И желаю, чтобы воины мои превратили животы красавиц в ложе для своего отдыха!

Хмельной смех и гул оживления пронеслись над станом. Хаджи-Гирей обернулся к сыну:

– Так ты доволен моим даром, отважный солтан?

– Я благодарен вам, отец, за подарок, но мне нужна не просто женщина… – Менгли невольно смутился, не зная, какие слова подобрать, как объяснить свою любовь. – Я хочу жениться, отец, хочу взять в жёны дочь мангытского мурзабека Тимера – Нурсолтан.

– Вот как! – Отец озадаченно взглянул на него. – Дочь человека, который даже не пожелал помочь нам в нашей славной битве, который не захотел разделить с нами блистательную победу?

– Но он, великий хан, не стал помогать и Кичи-Мухаммеду!

– Как горячо ты его защищаешь! – Хан Хаджи-Гирей с внезапным добродушием рассмеялся. – Значит, тебе понадобилось жениться, и только на дочери мурзабека Тимера? Вот значит как!

Менгли-Гирей замер, умоляюще заглядывая в глаза отца. Хан покачал головой:

– Я боялся этого, мой сын. Боялся, что когда-нибудь ты полюбишь женщину. Только любовь к женщине делает воина слабым, но я вижу, здесь уже ничего не поделаешь. И самое верное средство, чтобы потушить этот огонь в твоих глазах, женить тебя на той, что приворожила моего сына. Ворчливая жена под боком, жалующаяся на своих соперниц, убивает любовь в сердце мужчины быстрей, чем неизведанная женщина, которой ты будешь грезить всю жизнь. Можешь хоть завтра отправляться в улус мурзабека! Только захвати подарки пороскошней! Сын крымского владыки, победителя хана Большой Орды, может позволить себе посвататься к любой девушке!

И вот уже до улуса мурзабека остаётся день пути. Всего лишь один день, и он увидит Нурсолтан, заглянет в её незабываемые глаза и скажет: «Я пришёл за тобой, Нурсолтан, как и обещал!» От этих мыслей, тёплой волной разлившихся в груди, стало ещё радостней. Менгли-Гирей хлестнул скакуна камчой, оставил далеко позади своих нукеров. Вперёд! Он должен как можно быстрей достигнуть стойбища мурзабека, он хочет увидеть Нурсолтан, ведь каждый час разлуки с ней тянется, как вечность!

Да, только, что это впереди? Менгли-Гирей замедлил бешеный бег скакуна. По иссохшей от летнего солнца степи, поднимая клубы пыли, навстречу ему мчался отряд. Солтан оглянулся, его воины были ещё далёко, а здесь, в степи, где можно встретить как друга, так и врага, лучше оказаться во главе хорошо вооружённых воинов, а не одиноким всадником. Менгли-Гирей остановил коня.

Его нукеры на взмыленных скакунах поравнялись с ним, когда в мчавшемся навстречу отряде уже можно было разглядеть отдельных всадников. Самый зоркий из воинов, ездивший с ним в улус мурзабека Тимера в прошлый раз, привстал на стременах и выкрикнул:

– Мой господин, я вижу мурзу Хусаина, с ним люди из его улуса.

Менгли-Гирей и сам уже видел, что впереди отряда едет его друг – мурза Хусаин, брат Нурсолтан. Мурза и солтан спешились и обнялись.

– Привет и благословение молодому господину! Я очень рад видеть вас живым и здоровым, мой друг! – Мурза Хусаин похлопал крымского солтана по плечу. – До нас долетели вести о вашей победе, я и не сомневался в вашем успехе. Разве можно было в этом сомневаться, если на битву вышел мой друг?

– Ты, как всегда, шутишь, Хусаин! Присядем, – улыбаясь, солтан устроился на расстеленной воинами кошме. – Рассказывай, что нового в вашем улусе?

– Что нового? Скоро осень! – Мурза Хусаин обвёл рукой степь, расстилавшуюся до самого горизонта. – Табуны и отары съели почти весь корм, отец послал меня проверить дальние пастбища, скоро начнётся кочёвка.

– Значит, я ещё застану улус на старом месте.

– Конечно, застанешь, Менгли, если не будешь тут рассиживаться со мной! – Весело рассмеялся Хусаин. – Правда, застанешь в улусе не всех.

– Там не будет тебя, – поддерживая шутливый настрой разговора, засмеялся Менгли-Гирей.

– Меня там, конечно, не будет, и ещё не будет моей смешливой сестрёнки Шахназ, и маленькой Нурсолтан.

– Нурсолтан? – Менгли почувствовал, как внезапно, словно жёсткой удавкой, перехватило горло.

С трудом вытолкнул из себя слова:

– Где Нурсолтан? Что с ней?

– Она далеко, мой друг. Сестрёнки уже второй месяц в Казани. Ты знаешь, Нурсолтан стала женой наследника казанского хана. Моя сестрёнка будет казанской ханум, она достойна такой чести!.. Что с тобой, Менгли? Менгли!

Хусаин безмолвно уставился на рванувшего ставший вдруг тесным камзол крымского солтана, на его бледное несчастное лицо. Золотые застёжки с рубинами как простые камешки посыпались на кошму, из-за пазухи выпал бархатный кошель, расшитый жемчужинами. Как безумный, солтан уставился на него. Непослушными пальцами развязал тесьму, высыпал прямо на увядшую траву красивое ожерелье с огранёнными в сканые бляхи сапфирами.

– Это я вёз для неё… подбирал сапфиры к её глазам. – Голос солтана был хриплым и неузнаваемым. – Как же это случилось, друг Хусаин? Как же это случилось?!