Читать книгу Договор и обязательство по гражданскому законодательству РФ. Некоторые теоретические и практические аспекты - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 4

Аннотация. В статье в качестве основной тенденции развития обязательственного права указывается распространение действия его норм на корпоративные отношения. Автор на основе анализа конкретных примеров делает обобщающий вывод о том, что часть корпоративных отношений либо является собственно обязательственными, либо строится по «модели обязательства». Кроме того, в статье обращается внимание на тенденцию усиления предпринимательской направленности в правовом регулировании обязательств.

Ключевые слова: обязательственное право; корпоративные отношения; обязательство; корпоративный договор; предприниматель; предпринимательская деятельность.

Ruzanova Valentina Dmitrievna,

the Head of the Department of Civil and Business Law

of Samara National Research University,

Candidate degree in law, Associate professor

2. The basic tendencies of development of the obligation law

Annotation. In the article, as the main tendency of the development of the obligation law, the extension of the effect of its norms to corporate relations is indicated.

The author, on the basis of the analysis of concrete examples, makes a general conclusion that part of the corporate relations is either strictly obligations relations or is built on the «obligations model».

In addition, the article draws attention to the tendency of strengthening of entrepreneurial orientation in the legal regulation of obligations.

Keywords: obligation law; corporate relations; obligation; corporate contract; entrepreneur; entrepreneurial activity.

Современный этап развития российского гражданского законодательства характеризуется активизацией работы по его дальнейшему совершенствованию, в том числе и в обязательственной сфере. Полагаем, что можно выделить несколько основных тенденций развития обязательственного права.

В качестве первого такого направления следует назвать расширение сферы действия норм обязательственного права путем их распространения на иные, в частности, на корпоративные, отношения. Как известно, одним из последних изменений системного характера является включение в п. 1 ст. 2 ГК РФ корпоративных отношений, что свидетельствует о дальнейшем легальном усложнении структуры предмета гражданского права. Изучение предмета любой отрасли права – это установление, с одной стороны, оснований однородности регулируемых ею отношений, а с другой – их внутренней дифференциации. По справедливому утверждению И. В. Бакаевой, для цивилистической науки проблема предмета отрасли имеет методологическое значение, позволяя не только отграничить право гражданское от иных отраслей, но и выявить структуру самого гражданско-правового регулирования[22].

В настоящее время продолжается оживленная дискуссия относительно целесообразности включения корпоративных отношений в предмет гражданского права в качестве самостоятельного вида. Полагаем, что названные отношения нельзя ставить в один ряд с имущественными и неимущественными отношениями, поскольку первые выделены законодателем в отдельный вид по совокупности признаков, а вторые – по единому классификационному критерию[23]. Как верно отмечает В. В. Долинская, поскольку в корпоративных отношениях участвуют не все виды субъектов гражданского права, а только их определенная часть в одной из трех групп данных субъектов – физических лиц, юридических лиц и публично-правовых образований, то выделение корпоративных отношений как вида отношений, регулируемых частным правом, а не как их частного случая, нарушает системный характер гражданского права[24]. Корпоративные отношения, по мнению В.Ф Яковлева, представляют собой сложный комплекс отношений собственности, обязательственных связей и организационных отношений по управлению юридическим лицом его участниками[25].

Таким образом, корпоративные отношения, если рассматривать их через призму основного деления отношений, входящих в предмет гражданского права, выступают в качестве имущественных и неимущественных отношений. Часть из них (причем значительная) по своей сущности является организационными отношениями, которые, в свою очередь, относятся к виду неимущественных отношений. Изложенное позволяет присоединиться к мнению о том, что корпоративные отношения не представляют собой самостоятельного вида общественных отношений, регулируемых гражданским правом[26]. Однако это не означает, что они в своей совокупности не обладают специфическими чертами, позволяющими говорить об их своеобразии с точки зрения наличия специфических признаков.

Как следует из легального определения, корпоративные отношения неоднородны и делятся на отношения, связанные с участием в корпоративных организациях, и отношения, связанные с управлением ими (п. 1 ст. 2 ГК РФ). Такая неоднородность предполагает использование различных форм их правового опосредования. В связи с этим возникает вопрос о том, к какой части данных отношений могут применяться нормы обязательственного права? В юридической литературе на этот счет высказан целый ряд интересных суждений. Так, применительно к членскому акционерному правоотношению (правоотношению между акционером и обществом) Ю. С. Поваров пишет, что оно строится «по модели обязательства (курсив – Ю. С. Поварова); вместе с тем оно обладает значительным своеобразием, которое в перспективе может быть учтено путем нормативного обособления членских прав от прав обязательственных»[27]. Действительно часть корпоративных отношений либо строится по «модели обязательства», либо является собственно обязательственными. И это не случайно, поскольку значительное число отношений в указанной сфере, по существу, представляют собой взаимодействие субъектов, характеризующееся неразрывным единством их прав и обязанностей и «состоянием связанности одного лица в отношении другого», присущих обязательству[28]. Именно с учетом данного обстоятельства в настоящее время расширена сфера применения общих положений об обязательствах путем их распространения на требования, возникшие из корпоративных отношений (глава 4 ГК РФ). Таким образом, появилась легальная возможность «существования» определенной части корпоративных отношений в правовой форме обязательств.

В свое время в Концепции развития гражданского законодательства Российской Федерации говорилось о возможности применения общих положений об обязательствах к другим относительным правоотношениям (реституционным, корпоративным и т. п.). Однако, как отмечалось, только часть корпоративных отношений может быть подвергнута воздействию норм обязательственного права, например, отношения, связанные с расчетами с выходящим из общества с ограниченной ответственностью участником (выплаты в деньгах, передача имущества в натуре), с расчетами в связи с получением участником ликвидационной квоты, с реализацией права акционера на дивиденд; обязательства сторон, возникающие из корпоративного договора (ст. 67.2 ГК РФ); требование о возвращении доли участия участником коммерческой корпорации, утратившим ее помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц, перешедшей к иным лицам, с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли (ст. 65.2 ГК РФ) и др.

Во всех указанных и иных аналогичных отношениях взаимодействие субъектов осуществляется «по модели» обязательства. Вместе с тем, несмотря на сходство перечисленных отношений с точки зрения их обязательственного характера, они, безусловно, разнятся в части оснований их возникновения. Это обстоятельство, в свою очередь, оказывает влияние и на применение положений об обязательствах. Так, требование о возвращении доли участия вытекает из правонарушения, поэтому к нему могут применяться как общие положения об обязательствах, так и нормы об обязательствах вследствие причинения вреда. В свою очередь, к отношениям сторон, возникающим из корпоративного договора (с учетом оснований их возникновения), подлежат применению не только общие положения об обязательствах, но и общие положения о договоре.

Общие положения об обязательствах применяются, во-первых, если иное не предусмотрено правилами об отдельных видах договоров, содержащимися в ГК РФ и иных законах. Таким образом, даже если такие специальные правила содержатся не в ГК РФ, а в ином законе, то все равно нормы этого закона о конкретном договоре будут иметь приоритет в применении по сравнению с общими положениями об обязательствах, содержащимися в ГК РФ; во-вторых, при отсутствии специальных правил о конкретном договоре, действуют общие положения ГК РФ о договоре. Таким образом, общие положения об обязательствах применяются в третью очередь.

Установление возможности применения к корпоративным отношениям норм обязательственного права также непосредственно связано с решением спорного вопроса о характере права членов корпорации на управление. Как известно, одни авторы считают его имущественным, другие, позицию которых мы поддерживаем, – неимущественным[29]. Иногда в доктрине данное право относят к разряду неимущественных организационных, с чем в целом можно согласиться[30]. Полагаем, что в настоящее время в связи с распространением положений обязательственного права на корпоративные отношения теоретический вопрос о возможности существования неимущественных обязательств приобретает практическое значение. В науке гражданского права преобладающей является точка зрения, согласно которой обязательства рассматриваются исключительно как имущественные правоотношения[31]. Мы же поддерживаем позицию авторов, допускающих возможность существования неимущественных обязательств (обязательств неимущественного характера)[32]. Данный вывод оказывает серьезное влияние на регулирование нормами обязательственного права отношений по управлению юридическим лицом его участниками. Дело в том, что признание неимущественного характера отношений, связанных с управлением корпоративными организациями, с одной стороны, и отрицание самого факта существования неимущественных обязательств, с другой, исключает саму возможность применения норм об обязательствах к данному виду корпоративных отношений, что не соответствует сущности последних. В современной литературе справедливо утверждается, что если раньше постановка проблемы касалась исключительно допустимости признания юридического значения неимущественных обязательств, то теперь обсуждается вопрос о сфере их применения[33].

Проиллюстрируем сказанное некоторыми обязанностями участников хозяйственного общества в сфере управления, заключившими корпоративный договор. Так, данным договором могут быть закреплены обязанности участников голосовать определенным образом на общем собрании участников общества и (или) согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом. В частности, таким договором может быть установлена обязанность его сторон проголосовать на общем собрании участников общества за включение в устав общества положений, определяющих структуру органов общества и их компетенцию, если в соответствии с ГК РФ и законами о хозяйственных обществах допускается изменение структуры органов общества и их компетенции уставом общества (ст. 67.2 ГК РФ). Закрепление в рассматриваемом соглашении обязанностей его сторон предполагает наличие права у каждой из них требовать исполнения данных обязанностей от каждого из его участников. Как видим, перечисленные обязанности являются неимущественными и носят ярко выраженный обязательственный характер, что позволяет применять нормы обязательственного права.

Правила о корпоративном договоре также применяются и к соглашению о создании хозяйственного общества и к договору кредиторов общества и иных третьих лиц с участниками хозяйственного общества, по которому последние в целях обеспечения охраняемого законом интереса таких третьих лиц обязуются осуществлять свои корпоративные права определенным образом или воздерживаться (отказаться) от их осуществления (п. 9, 10 ст. 67.2 ГК РФ). Это означает, что за счет названных договорных форм зона действия норм обязательственного права в корпоративной сфере в значительной мере расширяется.

Вторым направлением развития обязательственного права является усиление его «предпринимательской» составляющей. Как известно, тенденция на обособление обязательств с участием предпринимателей была явно выражена еще в изначальной редакции части первой ГК РФ. Последующие же легальные изменения в этой сфере позволяют сделать вывод о том, что сегодня вполне обоснованно говорить о завершении определенного этапа формирования особого правового режима предпринимательских обязательств. Отметим, что в литературе существует и другое мнение. Так, В. А. Хохлов отмечает, что в целом специальные нормы о предпринимательских обязательствах вписываются в общий режим регулирования ГК РФ[34]. Между тем, системный анализ норм ГК РФ позволяет обнаружить значительное число отличающихся от общих нормативных правил, в которых отражаются принципиальные особенности предпринимательской деятельности как одного из видов экономической деятельности. Например, за неисполнение или ненадлежащее исполнение обязательств при осуществлении предпринимательской деятельности применяется безвиновная ответственность (п. 3 ст. 401 ГК РФ)[35]; в отличие от общего правила, досрочное исполнение обязательств, связанных с осуществлением его сторонами предпринимательской деятельности, допускается только в случаях, когда такая возможность предусмотрена соответствующими нормативными правовыми актами или условиями обязательства либо вытекает из обычаев или существа обязательства (ст. 315 ГК) и др.

В ряду последних изменений, свидетельствующих об усилении «предпринимательской» тенденции в развитии обязательств, можно назвать, например, усиление их градации в зависимости от того, одна или обе их стороны являются предпринимателями. В частности, согласно последней редакции ст. 310 ГК РФ в случае, если обеими сторонами обязательства являются субъекты, осуществляющие предпринимательскую деятельность, односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий возможно установить и договором, а относительно обязательства, связанного с осуществлением не всеми его сторонами предпринимательской деятельности, право на такой отказ по общему правилу может быть предоставлено договором лишь стороне, не осуществляющей предпринимательской деятельности (за установленными исключениями). Кроме того, пунктом 3 указанной статьи для обязательств, обе стороны которых являются предпринимателями, допускается так называемая платность права на односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий. Имеются существенные особенности изменения или расторжения многосторонних договоров, исполнение которых связано с осуществлением всеми его сторонами предпринимательской деятельности. Так, согласно абз. 2 п. 1 ст. 450 ГК РФ в таких договорах может быть предусмотрена возможность их изменения или расторжения по соглашению как всех, так и большинства участников. Данное правило представляет собой новую договорную конструкцию – договор, который может возникать по воле всех, а изменяться или прекращаться – по воле большинства. Далее, для предпринимательских обязательств введены специальные правила о переводе долга, который может быть осуществлен по соглашению между кредитором и новым должником, при этом последний принимает на себя обязательство первоначального должника (ст. 391 ГК РФ).

В науке обязательственного права и на практике наблюдается тенденция к расширению субъектного состава обязательств в предпринимательской сфере. Речь идет, прежде всего, о некоммерческих организациях и о так называемых самозанятых гражданах.

Строго говоря, некоммерческие организации не могут быть отнесены к субъектам таких обязательств, поскольку они не вправе осуществлять предпринимательскую деятельность. Между тем, Верховный Суд РФ в абз. 3 п. 21 постановления Пленума от 23.06.2015 № 25 «О применении судами некоторых положений раздела I части первой Гражданского кодекса Российской Федерации»[36] разъяснил, что на некоммерческую организацию в части осуществления ею приносящей доход деятельности распространяются положения законодательства, применимые к лицам, осуществляющим предпринимательскую деятельность (п. 1 ст. 2, п. 1 ст. 6 ГК РФ). Однако полагаем, что здесь отсутствуют условия применения аналогии закона, поскольку отношения, связанные с осуществлением приносящей доход деятельности, прямо урегулированы в ГК РФ, и законодатель, не распространив на нее правовой «предпринимательский» режим, явным образом выразил свою волю. Однако считаем, что приносящая доход деятельность как вид экономической деятельности по своей сущности близка к предпринимательской, в связи с чем она требует аналогичного (или близкого) правового опосредования. Предлагаем либо внести в ГК норму о применении к приносящей доход деятельности некоммерческих организаций правил о порядке осуществления предпринимательской деятельности (за установленными исключениями), либо вернуться к ранее существующему правовому регулированию.

В доктрине неоднократно высказывалось мнение о том, что самозанятых граждан следует относить к индивидуальным предпринимателям[37]. Как известно, согласно последней редакции ст. 23 ГК РФ[38] допускается осуществление гражданами отдельных видов предпринимательской деятельности без государственной регистрации в качестве индивидуального предпринимателя. Указанное легальное нововведение дало новый импульс дискуссии о правовом положении самозанятых граждан. В науке потребность в сравнении индивидуальных предпринимателей и самозанятых граждан обосновывается необходимостью установления для последних налоговых льгот и иных преимуществ, вводимых государством. Однако, с нашей точки зрения, не менее важным является и цивилистический аспект, поскольку гражданско-правовое положение индивидуального предпринимателя и гражданина, не являющегося таковым, существенно различается. Принципиальным здесь является то, что к предпринимательской деятельности индивидуального предпринимателя применяются правила ГК РФ о деятельности коммерческих юридических лиц (за некоторыми исключениями). Кроме того, существенно разнятся нормы, касающиеся их несостоятельности (банкротства), обязательств, участниками которых они выступают, и др. Считаем, что распространение правового режима деятельности индивидуальных предпринимателей на самозанятых граждан в принципе противоречит идее их легализации, поскольку накладывает на последних такие дополнительные обременения, которые делают для них осуществление этой процедуры невыгодным.

Мы стоим на позиции узко-специального понимания этой категории и исходим из того, что самозанятые граждане – это не являющиеся индивидуальными предпринимателями физические лица, оказывающие без привлечения наемных работников указанные в законе работы и услуги для физических лиц в целях удовлетворения их личных, домашних и (или) иных подобных нужд, а также осуществляющие деятельность по продаже произведенных товаров.

В качестве признаков, формирующих правовое положение самозанятого гражданина, можно назвать:

– самостоятельный характер его деятельности;

– осуществление видов деятельности, прямо указанных в законе;

– осуществление деятельности лично, т. е. без привлечения наемных работников;

– выполнение работ и оказание услуг только для физических лиц;

– отсутствие трудового договора с работодателем.

В отраслевом плане самозанятый гражданин – это категория налогового законодательства, и именно в нормах этой отрасли должны содержаться признаки указанных граждан. Использование же этой конструкции в других отраслях должно осуществляться в значении, установленном налоговым законодательством. Сказанное позволяет заключить, что на деятельность самозанятых граждан нельзя распространять правовой режим предпринимательской деятельности.

Таковы, на наш взгляд, основные тенденции развития современного российского обязательственного права, которое, с одной стороны, сохраняет свою стабильность и приверженность к классическим конструкциям, а с другой – стремится придать правовую форму новым явлениям современной действительности.

Список литературы

1. Агарков М. М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М.: Тип. «Известий Советов депутатов трудящихся СССР», 1940. 175 с.

2. Бакаева И. В. Гражданское право РФ: проблемы предмета отраслевого регулирования // Частное право: проблемы и тенденции развития: Материалы Международной научно-практической конференции / отв. ред. В. В. Долинская, Н. П. Зыкин. М.: АНО «Юридические программы». 2009. С. 24–32.

3. Бакаева И. В. Гражданское право как отрасль права // Законы России. 2017. № 3. С. 93–102.

4. Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 1 / под ред. Б. М. Гонгало. М.: Статут, 2016. 511 с.

5. Гражданское право: учебник: в 2 т. Т. 2 / под ред. Б. М. Гонгало. М.: Статут, 2016. 528 с.

6. Долинская В. В. Предмет гражданского права: тенденции и проблемы развития // Цивилист. 2011. № 4. С. 18–26.

7. Иоффе О. С. Избранные труды: в 4 т. Т. III. Обязательственное право. СПб.: Юридический центр Пресс, 2004. 837 с.

8. Новицкий И. Б., Лунц Л. А. Общее учение об обязательстве. М.: Госюриздат, 1950. 416 с.

9. Поваров Ю. С. Акционерное право России: учебник. М.: Высш. образование; Юрайт, 2009. 660 с.

10. Реформирование гражданского законодательства: общие положения о сделках, обязательствах и договорах (обзор выступлений на круглом столе в рамках Юбилейных дней юридической науки «Енисейские политико-правовые чтения» (Красноярск, 21–25 сентября 2015 г.) // Законы России. 2016. № 1. С. 39–47.

Михайлова Ирина Александровна[39]