Читать книгу Актуальные проблемы финансового права в условиях цифровизации экономики - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 5

В настоящее время назрела необходимость перехода Российской Федерации на новый уровень социально-экономического развития, поскольку в озвученном докладе Всемирного экономического форума «Глобальные информационные технологии» за 2016 г. было отмечено, что особое значение отводится инвестициям в инновационные технологии в контексте глобальной конкурентоспособности. По данным показателям российское государство занимает 43 место в международном рейтинге, отстав от многих конкурентоспособных экономик развитых государств, таких как: Нидерланды, Швейцария, Швеция, Великобритания, Финляндия, Германия, Сингапур, Япония, Гонконг и др.¹⁶

В связи с этим Российская Федерация обозначила план перехода к цифровой экономике до 2024 г. Для решения выявленных проблем изначально разработали Стратегию развития информационного общества в Российской Федерации на 2017–2030 гг., обозначив национальные интересы в области цифровой экономики, связанные с формированием новых рынков, основанных на использовании информационно-коммуникативных технологий, укреплением отраслей, базирующихся на их использовании, поскольку это позволит получить конкурентные преимущества российским хозяйствующим субъектам и пр.¹⁷

В последующем принимается программа «Цифровая экономика Российской Федерации», в которой одним из основных направлений является нормативное регулирование процессов, связанных с формированием и существованием подобной экономики. Приоритетной целью нормативного регулирования в Программе закрепляется формирование такой регуляторной среды, которая бы обеспечивала благоприятный правовой режим для развития современных информационно-коммуникативных технологий и осуществления экономической деятельности, связанной с их использованием.

Для реализации программы «Цифровая экономика Российской Федерации» был разработан План мероприятий по направлению «Нормативное регулирование», включающий несколько разделов, связанных с обеспечением правовых условий в разных сферах экономической деятельности, в том числе связанных с внедрением и использованием инновационных технологий на финансовом рынке¹⁸.

Основное положение данного направления связано с разработкой правовых инициатив, определяющих статус цифровых технологий в финансовой сфере, а также трактовку используемых понятий¹⁹.

Необходимость формирования регуляторной среды общественных отношений в условиях цифровой экономики обусловлена тем, что, во-первых, происходит появление новых элементов предмета, требующих финансового правового регулирования, а во-вторых, осуществляется трансформация уже существующих объектов финансово-правовых отношений.

Если говорить о первом аспекте, то на сегодняшний день появились такие термины, требующие определения и регулирования, как: «технология распределенных реестров», «цифровой аккредитив», «криптовалюта», «токен», «смарт-контракт», «краудфандинг», «цифровая экономика» и пр.

Для реализации данного направления был разработан ряд законопроектов, регулирующих данную сферу, в частности, «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации», «О цифровых финансовых активах», «Об альтернативных способах привлечения инвестиций (краудфандинге)», «О привлечении инвестиций с использованием инвестиционных платформ», «О системе распределенного национального майнинга»²⁰.

Данные законопроекты вызвали многочисленные дискуссии относительно определения указанных понятий и применения правовых норм к ним. Сложность разработки и принятия законопроектов, регулирующих цифровую экономку связаны с выработкой понятийного аппарата новых финансовых терминов, являющихся объектами финансово-правовых отношений.

Основной спор развернулся вокруг терминов «криптовалюта» и «цифровые финансовые активы», поскольку по-разному предлагали рассматривать их содержание. Была предпринята попытка в термине «цифровые финансовые активы» объединить криптовалюту и токен, поскольку данные активы предложили рассматривать как имущество в электронной форме, созданное с использованием криптографических средств, отдельно оговорив, что данные активы не являются законным средством платежа на территории российского государства²¹.

Основной законопроект «О цифровых финансовых активах» был подвержен детальной переработке в результате чего произошло его объединение с законопроектом «О внесении изменений в части первую, вторую и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации» и последующим вариантом стал новый законопроект «О цифровых финансовых активах и о внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации (“О цифровых финансовых активах”)», который был представлен для рассмотрения во втором чтении на Заседании Государственной Думы Российской Федерации²². В новый законопроект не внесли вышеуказанные спорные юридические конструкции, за основу правового содержания его базовых категорий, таких как: «цифровые права» и «цифровые финансовые активы» взят известный механизм гражданско-правового регулирования бездокументарных ценных бумаг, применяемый для правового режима данных гражданско-правовых объектов²³. Однако, подобное применение действующего гражданского законодательства не позволяет создать правовую основу для регулирования тех финансовых инструментов, которые создаются в настоящее время с использованием цифровых технологий, в том числе и для финансирования в формах, не предусмотренных современным законодательством о ценных бумагах. Основная проблема нового законопроекта заключается в том, что не осуществлены отличия цифровой формы фиксации существующих в законодательстве прав от используемой формы при фиксации прав, удостоверенных бездокументарными ценными бумагами. Представляется возможным в качестве существенного отличия цифровых объектов, наличие возможности проведения операций с ними без посредничества каких-либо лиц, ведущих учет.

Наличие спорных позиций и неопределенность правового содержания вводимых в оборот терминов не позволяет пока принять отдельный нормативно-правовой акт, их регулирующий. В связи с этим окончательным вариантом правового регулирования так называемых цифровых финансовых активов на данный момент стал федеральный закон «О внесении изменений в части первую, вторую и статью 1124 части третьей Гражданского кодекса Российской Федерации», который вступает в действие с 1 октября 2019 г. Данный закон расширяет перечень объектов гражданских прав, предусмотренный ст. 128 ГК РФ, новым объектом – цифровые права, представляющие собой отдельный вид имущественных прав²⁴.

Гражданское законодательство определяет, что к таким объектам относятся вещи, включая наличные денежные средства и документарные ценные бумаги; иное имущество, в том числе имущественные права (безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, цифровые права); результаты работ и оказание услуг; охраняемые результаты интеллектуальной деятельности, а также интеллектуальная собственность; нематериальные блага²⁵. Таким образом, видим, что цифровые права являются разновидностью имущественных прав.

Непосредственное определение термина «цифровые права» закрепляется вводимой ст. 141.1 ГК РФ, определяющей данные права как обязательственные и иные права, содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам²⁶. По мнению А. М. Эрделевского, нормы права, закрепленные в ст. 141.1 ГК РФ носят отсылочный характер, поскольку не раскрывают содержание цифрового права, за исключением указания о том, что распоряжение цифровым правом возможно только в информационной системе без обращения к третьему лицу, а переход цифрового права на основании сделки не требует согласия лица, обязанного по такому цифровому праву²⁷.

Таким образом на данный момент остается окончательно не решенным вопрос относительно наличия самостоятельного правового акта, регулирующего понятие и содержание цифровых финансовых активов.

Таким образом, неопределенность законодателя и длительность принятия решения относительно правового статуса данных цифровых активов осложняет работу судебных органов, которые на практике сталкиваются с объективно существующей реальностью. На сегодняшний день судебная практика начинает вырабатывать свои подходы в решении проблем, связанных с цифровыми финансовыми активами.

В последние годы появляются судебные споры с использованием так называемых цифровых финансовых активов по разным направлениям:

а) защита собственных прав при осуществлении отношений посредством использования криптовалюты;

б) применение валютного законодательства к отношениям, связанным с использованием криптовалюты;

в) отнесение криптовалюты к иному имуществу, предусмотренного действующим гражданским законодательством;

г) признание информации, распространяемой посредством сети Интернет, о криптовалюте, как средстве платежа и накопления, информацией, распространение которой запрещено на территории Российской Федерации.

Для первой категории дел показательным является определение Ульяновского областного суда в отношении спора, связанного с тем, что один гражданин А обратился в суд с требованием о взыскании с другого гражданина Б процентов за пользование чужими денежными средствами. Изначально получилась такая ситуация: Гражданин А узнал, что гражданин Б за вознаграждение осуществляет реализацию криптовалюты с использованием электронных средств в Интернете. Они договорились о том, что гражданин Б приобретает криптовалюту на условиях предоплаты. Гражданин А перевел на его банковский счет денежные средства, после чего гражданин Б перестал выходить на связь. В итоге он не передал гражданину А криптовалюту и не вернул полученные денежные средства.

Судом было отказано в удовлетворении требований гражданина А по следующим основаниям:

– в российском государстве отсутствует законодательное регулирование торговых интернет-площадок, а также платежей, осуществляемых в криптовалюте. В связи с этим все операции с криптовалютой производятся на свой страх и риск;

– гражданин А согласившись с условиями предоставления обмена подобной валюты, принял на себя риск несения любой финансовой потери²⁸.

Второе направления судебной практики является актуальным, в силу того обстоятельства, что Федеральная налоговая служба Российской Федерации (ФНС России) приравнивает операции с криптовалютой к валютным операциям²⁹. Судебная практика это отрицает и показательным в этом вопросе является решение Московского городского суда. Суть рассматриваемого дела заключалась в том, что юридическое лицо совершило оплату за оказанные услуги в криптовалюте (по счету в ресторане). Денежные средства в рублях не поступили в кассу организации, так как платеж был принят с помощью электронного кошелька. Оплата была осуществлена в биткоинах в размере 0,01873676 BTC с перерасчетом в рубли на сумму 2820 руб.

В отношении оплатившего юридического лица было возбуждено дело об административном правонарушении, связанном с нарушением валютного законодательства. В последующем суд согласился с постановление о прекращении производства по делу, в связи с тем, что определение валюты дано в валютном законодательстве, анализируя данное определение криптовалюту нельзя отнести к иностранной валюте, поскольку она не является законным средством платежа какого-либо государства или группы государств³⁰. В российском законодательстве установлена ответственность только за осуществление незаконных валютных операций, которые запрещенных законодательством РФ или осуществляются с его нарушением.

Суд исходил из того, что криптовалюта не является валютной ценностью, а значит совершение платежа с ее использованием не образует состава административного правонарушения, предусмотренного законодательством РФ³¹.

Третье направление судебной практики связано с признанием криптовалюты имуществом. Данный вывод был сделан Девятым арбитражным апелляционным судом, который рассматривал спор между физическим лицом, признанным банкротом и финансовым управляющим. Последний пытался включить содержимое криптокошелька в конкурсную массу, но должник отказался предоставлять пароль к криптокошельку, считая не урегулированным на законодательном уровне правового статуса криптовалюты, не рассматривая ее как объект гражданских прав, что позволяет не включать ее в конкурсную массу. Апелляционный суд принял сторону финансового управляющего, указывая на следующие обстоятельства:

– законодатель к объектам гражданских прав относит вещи, включая наличные деньги и документарные ценные бумаги, иное имущество, в том числе безналичные денежные средства, бездокументарные ценные бумаги, имущественные права и пр.³²;

– в действующем законодательстве не раскрыто понятие «иное имущество», в связи с чем возможно, учитывая современные экономические реалии и уровень развития цифровых технологий максимально широко трактовать данное понятие, включая в его состав и криптовалюту³³.

Четвертое направление судебной практики, связанное с признанием информации, распространяемой посредством сети Интернет, о криптовалюте, как средстве платежа и накопления, информацией, распространение которой запрещено на территории Российской Федерации возникает по инициативе правоохранительных органов, которые осторожно относятся к виртуальным финансовым активам и пытаются запретить или ограничить как их оборот, так и распространение информации о данных активах.

В практике распространены случаи, когда прокуратура обращается в суд с требованием о признании информации, распространяемой посредством сети Интернет, о криптовалюте, как о средстве платежа и накопления информацией, распространение которой запрещено на территории российского государства, с последующей блокировкой соответствующих сайтов. Проверяя сайты, связанные с криптовалютой, прокуратура указывает, что размещенные сведения об электронной валюте, напрмер, Bitcoin как о виртуальном средстве платежа и накопления не отражают ее реальную стоимость и не содержат информации о ее держателях. Подобная информация, распространяемая посредством сети Интернет признается информацией, распространение которой на территории Российской Федерации запрещено³⁴. Как отмечает Ю. С. Харитонова: «…прокуратура ставит вопрос о запрете распространения информации о криптовалюте среди широкого круга лиц именно по причине восприятия данного объекта как средства платежа. При этом не дается оценка природе отношений по поводу цифрового актива, а лишь косвенно указывается на то, что оборот криптовалюты может быть приравнен к безналичным расчетам и валютным операциям, и, следовательно, распространение подобной информации должно проходить под контролем Центрального банка»³⁵.

В ходе прокурорской проверки выявляются интернет-сайты, содержащие информацию об инвестировании в криптоактивы. Данная информация, по мнению прокуратуры направленна на пропаганду преступлений в сфере легализации (отмывания) доходов, добытых преступным путем, и финансирования терроризма, за совершение которых законодателем предусмотрена уголовная ответственность, следовательно, она является запрещенной информацией, поэтому во исполнение действующего законодательства доступ к ней следует ограничить³⁶.

Поскольку суды различных инстанций начали сталкиваться с исковыми заявлениями, связанными с так называемыми цифровыми финансовыми активами, обладающими имущественной ценностью в обороте, но до сих пор не получивших законодательного закрепления, то практика ищет выходы из сложившейся правовой неопределенности. В связи с этим Пленум Верховного Суда РФ принимает постановление «О внесении изменений в постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 7 июля 2015 года № 32 “О судебной практике по делам о легализации (отмывании) денежных средств или иного имущества, приобретенных преступным путем, и о приобретении или сбыте имущества, заведомо добытого преступным путем”», выражающее отношение суда к криптовалюте³⁷. В Постановлении отмечается, что с учетом Рекомендации 15 ФАТФ предметом преступлений, предусмотренных ст. 174 и 174.1 УК РФ, связанным с легализацией (отмыванием) денежных средств или иного имущества, приобретенных другими лицами преступным путем или в результате совершения им преступления, могут выступать в том числе и денежные средства, преобразованные из виртуальных активов (криптовалюты), приобретенных в результате совершения преступления³⁸.

Многочисленные споры в суде о запрете распространения информации о криптовалюте стали предметом Обзора судебной практики ВС РФ за 2018 г. с указанием на то, что «криптовалюта не обеспечена реальной стоимостью и не содержит информации о ее держателях»³⁹.

Исходя из приведенных примеров судебной практики напрашивается вывод о том, что законодателю необходимо поторопиться с легальным закреплением всевозможных цифровых финансовых активов в целях внесения ясности в практическую деятельность хозяйствующих субъектов и разрешения возникающих споров в суде.

Кроме терминов «цифровые финансовые активы», «криптовалюта» новыми элементами предмета финансово-правового регулирования является и сама цифровая экономика. В частности, цифровая экономика начинает рассматриваться как объект правового обеспечения, в первую очередь нормами финансового права⁴⁰. По мнению А. Д. Селюкова: «Цифровая экономика как объект правового обеспечения еще недостаточно представлена в законодательстве и поэтому не нашла своего осмысления в правовой науке». Автор отмечает, что цифровая экономика как часть экономической действительности еще пока представлена отдельными случаями, использования различных цифровых технологий в экономической деятельности, не сложившимися в систему⁴¹. Думается, что это вопрос времени и в ближайшем будущем отдельные институты цифровой экономики и она как самостоятельная система могут стать объектами финансово-правового регулирования.

Второй аспект формирования регуляторной среды общественных отношений в условиях цифровой экономики, связанный с трансформацией уже существующих элементов предмета финансово-правового регулирования позволяет говорить о таких как, например, расчетные правоотношения и налоговый контроль с использованием онлайн-касс, электронный бюджет и пр.

С 2017 г. в Российской Федерации получают распространение расчетные правоотношения с использованием онлайн-касс, позволяющие усовершенствовать налоговое администрирование⁴². В настоящее время практика расчетных отношений складывается, таким образом, что при оказании услуг, оплачиваемых наличными денежными средствами: 1) юридическим лицам следует применять контрольно-кассовую технику; 2) физическим лицам (включая индивидуальных предпринимателей) – кассовый аппарат или выдавать бланк строгой отчетности⁴³.

По данному правилу юридические лица и индивидуальные предприниматели должны применять модели кассовой техники с фискальными накопителями данных, позволяющие передавать в налоговые органы в онлайн-режиме сведения о проведенных операциях с наличными и безналичными денежными средствами. Операторами фискальных данных являются организации, получившие разрешение на обработку таких данных от налоговой службы России.

Инициатором введения подобной практики выступила ФНС России, изначально запустившая запустила пилотный проект использования онлайн-касс в некоторых субъектов РФ в 2014–2015 гг.⁴⁴ Проведенный эксперимент показал эффективность технологии передачи информации о расчетах, совершаемых юридическими лицами и индивидуальными предпринимателями и удобство применения такой технологии, поэтому подобная практика получила распространение на всей территории России.

При использовании онлайн-касс в процессе осуществления расчетов субъект хозяйственной деятельности может при ее помощи отправить чек или бланк строгой отчетности в электронном виде на телефон или адрес электронной почты, если до момента расчета клиент сообщит ему необходимые для передачи информации данные. Данное новшество имеет как положительные, так и отрицательные стороны, с одной стороны, клиент может быть уверен в том, что он не потеряет чек и в случае необходимости может его предъявить, а с другой – не каждый клиент изъявит желание предоставить номер телефона или электронный адрес в связи с тем, что не захочет получать ненужные рекламные сообщения. Законодательно предусмотрено, что такая касса может работать и в офлайн-режиме, когда временно или постоянно отсутствует Интернет (временный сбой в работе технических средств или законное разрешение на использование офлайн-режима). В первом случае – передача данных произойдет после устранения технических неполадок, так как во всех кассовых аппаратах информация о платежах хранится в течение 30 календарных дней. Во втором случае – существует список территорий, удаленных от сетей связи, где разрешено применять офлайн кассы, перечень данных территорий определяют органы государственной власти субъекта РФ⁴⁵. На уровне Российской Федерации был установлен критерий для определения таких территорий в соответствие с которым Министерство связи и массовых коммуникаций РФ установило, что численность населения на такой территории должна быть не более 10 000 человек⁴⁶.

ФНС России, разрабатывая проект внедрения онлайн-касс в расчетные правоотношения ставила перед собой задачи, достигнутые в самом начале его реализации и заключавшиеся в следующем:

– передача информации о расчетах в электронном виде на адрес ФНС России при помощи оператора фискальных данных;

– возможность электронной регистрации контрольно-кассовой техники без посещения налогового органа и без физического ее предоставления;

– выстраивание системы выявления нарушений финансовой дисциплины на основе автоматизированного анализа информации о расчетах и проведения налоговых проверок.

– вовлечение потребителей в общественный контроль.

Следующий объект финансово-правовых отношений, претерпевший изменения в результате развития общественно-экономической ситуации в условиях цифровой экономики – бюджет, ставший электронным. В настоящее время в Российской Федерации реализована Концепция создания и развития государственной интегрированной информационной системы управления общественными финансами «Электронный бюджет», разработанная в 2011 г., обеспечивающая развитие цифровой экономики в государстве. Необходимость реализации данной концепции обусловлена несколькими факторами, среди которых наиболее важным является обеспечение открытой информацией о бюджетном процессе⁴⁷. На данный факт обратил внимание Министр финансов Российской Федерации А. Г. Силуанов, указав на то, что создание электронного бюджета предоставит «возможность усиления подотчетности органов государственной власти перед обществом, а значит, повышения прозрачности и эффективности использования бюджетных средств»⁴⁸.

В настоящее время электронный бюджет решает следующие задачи:

– повышение доступности информации о финансовой деятельности публично-правовых образований, государственных и муниципальных учреждений;

– создание инструментов для бюджетного планирования, проведения мониторинга достижения финансовых результатов реализации государственных программ;

– обеспечение размещения в открытом доступе информации о плановых и фактических финансовых результатах в сфере управления общественными финансами;

– составления и исполнения бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, ведения бухгалтерского учета и пр.;

– усиление взаимосвязи бюджетного процесса и планирования закупок товаров, работ и услуг для публично-правовых образований⁴⁹.

Основными подсистемами электронного бюджета являются следующие: бюджетное планирование; управление расходами; управление доходами; управление денежными средствами; управление закупками; управление государственным долгом и финансовыми активами; управление нефинансовыми активами; управление оплатой труда; финансовый контроль; ведение нормативной справочной информации; учет и отчетность; информационно-аналитическое обеспечение; управление национальными проектами⁵⁰.

Участниками электронного бюджета выступают следующие группы:

– Министерство финансов Российской Федерации;

– операторы электронного бюджета, представленные Министерством финансов Российской Федерации, Федеральным казначейством Российской Федерации, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, местными администрациями;

– субъекты электронного бюджета, в частности государственные органы, органы местного самоуправления, органы управления государственными внебюджетными фондами, юридические лица и индивидуальные предприниматели, получающие средства из бюджетной системы Российской Федерации;

– пользователи электронного бюджета – физические и юридические лица, использующие информацию о бюджетной системе Российской Федерации⁵¹.

Как было отмечено в системе «Электронный бюджет» несколько подсистем, интегрирующих различные информационные потоки, среди которых имеется управление закупочной деятельностью. В связи с этим организации-заказчики осуществляющие закупки по Закону о государственных закупках обязательно размещают план закупок в электронном бюджете.

Кроме этого, прозрачность бюджетных расходов, связанных с финансированием государственных закупок обеспечивается наличием единой информационной системы в сфере закупок (ЕИС), которая взаимодействует более чем с 200 внешними интегрированными системами, в том числе с государственной интегрированной информационной системой управления общественными финансами «Электронный бюджет» и др., ежедневно обрабатывая более 220 млн запросов.

Тем не менее проверка Счетной Палаты Российской Федерации выявила определенные недостатки при реализации данной системы:

– определенное время нефункциональности ЕИС, в частности общий срок неработоспособности отдельных функций системы за весь период работы составил 4606 часов, что представляет собой 21 % от общего периода ее работы;

– предоставление недостоверной или противоречивой информации, приводящее к искажению реальных стоимостных и количественных показателей контрактов, заключенных с поставщиками⁵².

Данный пример указывает на то, что любая информационная система, в том числе и «Электронный бюджет» не совершенна и нуждается в постоянном контроле и поддержании ее функциональности.

Подводя итоги, настоящему исследованию, необходимо отметить, что теория и практика отношений, связанных с цифровыми активами не является однозначной, порождая множество противоречий и спорных положений при решении вопроса об их правовом регулировании. В связи с этим наука финансового права должна соответствовать вызовам времени и разрабатывать понятийный аппарат терминов, характеризующих цифровую экономику, тем самым формируя дополнительные элементы финансовой системы и финансово-правовые институты, развивая не только юридическую науку, но и юридическое образование⁵³. Поскольку в данном случае нет необходимости создавать искусственно какие-то экономические явления посредством правовых норм, а существует потребность реальные финансовые институты легально закрепить, определив их нормативно-правовое регулирование на современном этапе.