Читать книгу Журнал «Логос» №1/2025 - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 5

Сюжет любого литературного произведения разворачивается во времени и пространстве. Не случайно, что в одной из книг Манна о Гоголе содержится раздел «Где и когда? (Из комментариев к „Мертвым душам“)». С самого начала Манн формулирует проблему: если Гоголь последовательный реалист, от него нужно ждать точного указания места и времени действий. Если же он

… приверженец (и в значительной степени создатель) особого иррационального и алогичного стиля, то такие ожидания не оправданы и неуместны[29].

Начнем с вопроса о времени действия. По мнению Манна, Гоголь как будто идет навстречу первой точке зрения, локализуя время действия:

Мол, «все это происходило вскоре после достославного изгнания французов», то есть в период, наступивший сразу же после завершения войны 1812 года. Однако косвенными данными размывается как верхняя, так и нижняя граница этого периода[30].

Далее исследователь приводит ряд примеров из текста Гоголя, которые относятся к более поздним событиям (чтение Чичиковым стихотворения о Вертере, упоминание Ланкастерской школы – 1819–1820 годы, героиня греческой освободительной войны Ласкарина Бобелина – 1821 год). Вывод, к которому приходит Манн, звучит весьма категорично: «…попытки более или менее точно локализовать действие поэмы противоречат ее поэтике»[31].

По нашему мнению, с таким выводом согласиться сложно. Приведем мнение американского исследователя Джеймса Вудворда. Он писал, что одной из целей его книги о «Мертвых душах» было показать, что структура романа «гораздо более строго организована и упорядочена, чем принято считать»[32]. Постараемся показать, что это действительно так.

Начнем с того, что Манн не совсем точно интерпретирует приведенную им цитату. По его мнению, слова «вскоре после изгнания французов» фиксируют дату действия поэмы – 1812 год. Однако продолжение этой цитаты звучит так:

В это время все наши помещики, чиновники, купцы, сидельцы и всякий грамотный и даже неграмотный народ сделались, по крайней мере на целые восемь лет, заклятыми политиками[33].

Следовательно, нижняя граница сдвигается по крайней мере к началу 1820-х годов. Упоминаемые далее Манном события вовсе не противоречат этой датировке, а некоторые эпизоды в «Мертвых душах» свидетельствуют в пользу еще более позднего периода, конца 1820-х годов. В частности, Чичикова называет «ученым человеком» жандармский полковник[34], а корпус жандармов был учрежден 28 апреля 1827 года.

Важное замечание сделал Боровой, считавший, что

Гоголь допустил некоторый анахронизм… [поскольку] безвозмездный отвод дворянам земли в Новороссии (но с обязательством в определенный срок их заселить) был официально прекращен в 1817 году[35].

Но ведь и Чичиков размышляет о безвозмездном получении земли только в самом начале своего предприятия, когда только формируется замысел проекта. Между появлением замысла и путешествием по России должно было пройти какое-то время. А в городе NN Чичиков уже представляется помещиком, владеющим имением в Херсонской губернии. В собственное же имение вывод крестьян был вполне возможен и после 1817 года.

Верхней границей повествования Манн фактически называет 1833 год, когда был издан именной указ Сенату о запрете продажи крестьян отдельно от семьи. Речь идет об указе от 2 мая «О запрещении принимать крепостных людей без земли в обеспечение и удовлетворение частных долгов, и отдаче их по купчим и дарственным записям отдельно от семейств их»[36]. С такой оценкой Манна вполне можно согласиться.

В рамках данной статьи невозможно проанализировать даже основные публикации, в которых затрагиваются вопросы времени в романе Гоголя. Отметим только, что качественный обзор существующих точек зрения на эту проблему сделан Вадимом Беспрозванным и Евгением Пермяковым. Они перечислили и прокомментировали 12 эпизодов романа, которые поддаются датировке, и пришли к достаточно аргументированному заключению о том, что «время поездки Чичикова приходится на начало 1830-х годов, а факты биографии героя подтверждают такой вывод»[37].

По поводу местоположения города NN у исследователей творчества Гоголя нет четких гипотез. «…Где, собственно, происходит действие „Мертвых душ“? Из какой полосы России взяты Коробочки, Митяи и Миняи?» – спрашивал Иннокентий Анненский. И сам дал ответ: «„Мертвые души“ не могли бы уместиться ни в одну чисто реальную обстановку»[38]. Манн, приведя ряд высказываний о месте действия романа, пришел к выводу, что суждение Анненского

… наиболее точное[, ибо] оно не оспаривает реального, базового основания гоголевского пространства, но поднимает его до более высокого, удаляющегося в перспективе, символического, до конца не определяемого и никогда не определимого уровня[39].

Екатерина Дмитриева отметила, что

… в первом томе реалии, на фоне которых разворачивалось действие поэмы, были определены скорее в общем виде[40].

Не оспаривая символического значения великого романа Гоголя, попробуем разобраться в «реальном гоголевском пространстве». Первый намек на местоположение города появляется уже на первой странице романа. Два мужика, стоявшие у кабака напротив гостиницы, куда приехал Чичиков, обсудили колесо его брички. По их оценочному суждению, это колесо могло доехать до Москвы, но не доехало бы до Казани. Следовательно, город NN ближе к Москве, чем к Казани. Примерная середина пути от Москвы до Казани – город Арзамас. Все города, расположенные западнее Арзамаса, уже подходят под критерий, заданный мужиками. Разделительная линия проходит примерно от Архангельска до Арзамаса и далее до Царицына (ныне – Волгограда). Западнее этой линии – бо́льшая часть европейской территории России. Это мало что нам дает.

Но в тексте есть и другая полезная информация. Нам сообщается, что NN – «губернский город» и что «город был не в глуши, а, напротив, недалеко от обеих столиц»[41]. Следовательно, это главный город губернии, и расстояние от него до Санкт-Петербурга или Москвы относительно небольшое и не очень отличается. Таких губернских городов всего пять: Псков, Новгород, Тверь, Вологда, Ярославль. Дмитриева упоминает версию Самуила Шварцбанда, что за обозначением NN мог скрываться Нижний Новгород[42]. Конечно, Нижний Новгород – губернский город. Но, во-первых, он ближе к Казани, чем к Москве, и, во-вторых, трудно считать, что Нижний Новгород близок к Санкт-Петербургу (расстояние более 900 км).

Забегая вперед, скажем, что Чичиков на покупку без малого 400 душ «потратил» около 100 тыс. руб., то есть примерно 250 руб. за одну душу. Что это дает? В указе «О гербовом и крепостном сборе» от 21 ноября 1821 года была утверждена

… табель, определяющая цену в разных губерниях… ниже которой запрещается писать в крепостных актах при переходе от одного лица к другому[43].

Смысл этого запрета понятен. Поскольку от размера сделок зависели величины комиссий, взимаемых в пользу казны, государство было заинтересовано в том, чтобы помещики при продаже не занижали цены на крепостных. Нам нужна губерния, где можно зарегистрировать покупку крестьянина за 250 руб. В указе все губернии подразделялись на шесть классов. Ярославская губерния попала в третий класс, для нее минимальная цена составляла 350 руб. Вологодская, Новгородская и Тверская – четвертый класс, минимум 300 руб. Это значит, что в этих губерниях сделки Чичикова с помещиками просто не могли бы быть зарегистрированы. И только Псковская губерния попала в пятый класс, там минимальная цена равнялась как раз 250 руб. за ревизскую душу. Отметим в скобках, что Нижегородская губерния – это второй класс, в ней минимальная цена – 400 руб.

Итак, можно сделать вывод о том, в первом томе поэмы поездка Чичикова состоялась в начале 1830-х годов, а действие происходит в Пскове.