Читать книгу Одесский юмор: Антология - Коллектив авторов - Страница 15

За час до рассвета,

После представления «Гамлéта»,

Антрепренер Кулыгин

И режиссер Веригин,

Недовольные сборами,

Сидели в ресторации

С актерами:

Глинским, игравшим Горацио,

И Гамлетом – Завываловым.

Режиссер,

Отдавши дань жалобам

На плохой сбор,

Сказал: «Твореньями Шекспира

Не удивить нынче мира;

Нынче публика требует новых течений

И настроений.

Ее не проймешь Офелиями,

Дамами с камелиями

Да Гамлéтами.

Для начала

Я поставлю водевиль с куплетами,

Чтобы публика подпевала.

В драме современной

Это новое течение

Зовется единением

Публики со сценой!»

Антрепренер,

Поразмыслив и потупив взор,

Нашел, что мысль режиссера счастлива,

И потребовал пива.

Раз на блины в знакомое семейство

Был приглашен лирический поэт.

Порывшись в крайне скудном казначействе,

Взял напрокат он смокинг и жилет

И, повязав на шею шарф огромный,

Явился в семь часов, загадочный и томный.

Когда вошел он в залу, зашептали:

«Поэт… Живой поэт?» – Со всех сторон

Девицами поэт был окружен,

Поэта девы чуть не разорвали.

Застенчиво прижался он к углу, —

Как вдруг хозяин крикнул: «Ну-с, к столу!»

Горячего не ев от самых святок,

Поэт к блинам немедленно приник,

И через час (о, час прошел, как миг!)

Он доедал уже седьмой десяток,

Беря на вилку сразу штук по пять,

Как вдруг поэта стало распирать…

Девица слева вдохновенным тоном

Его спросила: чем он огорчен?

Быть может, безнадежно он влюблен?

Тогда – в кого? Приятно ль быть влюбленным?

Быть может, неожиданно его

Капризной музы посетило божество?

Поэт, от боли крепко стиснув зубы

И растирая ладонью живот,

Ответил: «Да! Увы, меня гнетет

Предчувствие. Дни жизни мне не любы;

Я вспомнил юность, раннюю звезду

И сладость встреч в заброшенном саду»…

В кишках поэта рвало и метало,

Поэта обдавал холодный пот,

А он шептал ей: «Есть ли идеалы?»

И думал он: «Пройдет иль не пройдет?»

Она шепнула: «В вас мила мне грусть поэта»…

Он расстегнул тайком три пуговки жилета —

Утихла боль. И взором просветленным

Глядя на деву, вымолвил поэт:

«Вы поняли меня, и вами окрыленный,

Иначе я теперь гляжу на Божий свет!»

А дева, чувствуя в душе любви тревогу,

Пожала под столом поэту ногу…

Вам посвятил, доверчивые девы,

Я эту повесть о поэте и блинах:

Вам кружат голову любви напевы,

Но помните, что правда – не в стихах,

И что переполненье организма

Нередко может быть источником лиризма.

В редакцию газеты «Современные темы»

Пришел юнец

И принес, наглец,

За подписью «Мето»

Стихотворение Пушкина.

Редактора Петрушкина

Не было – сидел за порнографию;

Секретарь ушел в типографию.

Принимал фельетонист

Владимир Незлобин,

Был он в статьях очень злобен

И речист.

Выругав юнца в душе нецензурно,

Он, прищурясь, прочел стихотворение

И сказал не без снисхождения,

Глядя на юнца, как волк:

– Недурно,

Из вас выйдет толк;

Пишите только более реально,

Более вдумчиво и менее банально.

А на следующий день все читали старые стихи

И говорили, что они неплохи,

И при этом

Интересовались неизвестным поэтом.

Одни утверждали, что это экстерн Шаргородский;

Другие – провизор Скроцкий.

Спорили с жаром,

В пылу называли друг друга дубиною.

А юнец пришел за гонораром

И получил от редактора Петрушкина

За стихотворение Пушкина

Три рубля с полтиною.

Трубят герольды у ворот:

«Сэр Джон Фальстаф, король зовет

Сражаться, черт возьми!»

Сэр Джон Фальстаф глядит в окно:

«Мне битвы по сердцу давно,

Хоть толст я, черт возьми!

Не удержать меня ничем;

Эй, слуги, панцирь мне и шлем, —

Да живо, черт возьми!»

В слезах жена, в тоске весь дом,

Рыдает верный мажордом, —

«Не плачьте, черт возьми!

Владею ловко я мечом,

Сразить врагов мне нипочем —

Хоть сотню, черт возьми!»

Вот скачет Джон в полночной мгле,

Трясется брюхо на седле, —

С дороги, черт возьми!

Уж старый Лондон недалек,

Как вдруг – в таверне огонек…

Постой-ка, черт возьми!

Дорога ночью холодна.

«Трактирщик, доброго вина

Дай кубок, черт возьми!»

И первым жажду утоля,

Второй он пьет в честь короля —

И третий, черт возьми!

И наконец, швырнув бокал,

К бочонку толстый Джон припал —

Так проще, черт возьми!

Вот день прошел, другой идет,

Король Фальстафа в замке ждет, —

Напрасно, черт возьми!

В таверне пир; в чаду хмельном

Сэр Джон на бочку сел верхом:

«С дороги, черт возьми!»

Король сердит, король взбешен:

«Зачем не едет толстый Джон?

Да где ж он, черт возьми?!»

А Джон Фальстаф, сражен вином,

Храпит спокойно под столом

В таверне, черт возьми!

Про битвы Джон забыл давно:

Он вместо крови льет вино

И пляшет, черт возьми!

Скоро выборы, ребята!

Мы ль народом не богаты?

Нынче лезут в депутаты

Шантрапа да шушера!

Не внимая левым хорам,

Не стремясь к решеньям скорым,

Выбирайте с перебором,

Коль придет тому пора.

Убедились вы из прессы,

Как российские «кортесы»

Защищали интересы —

Коль не ваши, так свои;

Как умели в Думе важной

Загибать многоэтажно,

Получать за это каждый

Не копеечки – рубли…

Тех пошлите с легким сердцем,

Кто ругаться может с перцем,

Дышит злобой к иноверцам —

Финнам, ляхам и жидам.

Для парламентских артистов

Не забудьте и статистов:

Три десятка октябристов

Не мешает выбрать вам.

И скажу вам по секрету:

Хоть противны мне кадеты,

Все же в Думу пакость эту

Вы пошлите – штук пять-шесть:

Ведь для думского скандала

Нужно все ж материала,

Для того чтоб Русь узнала,

Что работа в Думе есть.