Читать книгу Над условной чертой горизонта - Коллектив авторов - Страница 2

Галина Гампер

Оглавление

Галина Сергеевна Гампер (1940–2015) родилась в г. Павловске. Окончила ЛГУ им. А. А. Жданова. Автор одиннадцати поэтических сборников, книги «Дух сам себе отчизна» (1996, романизированная биография Перси Б. Шелли), переводов с английского Перси Б. Шелли, Йетса, Бёрнса, Дж. Китса, современных английских и американских поэтов.

Была удостоена многочисленных наград, в том числе: премия Санкт-Петербургского ПЕН-клуба в номинации «Поэзия» (1998), звание «Женщина года» (2002, Оксфорд, Великобритания), премия им. А. Ахматовой (2004), медаль ордена «За заслуги перед Отечеством» II степени (2009), грамота губернатора Санкт-Петербурга «За большой личный вклад в развитие культуры и искусства Санкт-Петербурга и яркую творческую индивидуальность» (2010), премия Правительства Санкт-Петербурга (2011). Более десяти лет руководила литобъединением молодых поэтов при Союзе писателей СПб, состояла в ПЕН-клубе, Союзе писателей СПб и Союзе российских писателей, в СПб отделении мемориала «Знак искупления».

Натюрморт

Одинокое яблоко,

                    фон в амбразуре окна —

Грязно-снежный, глухой,

                    жестяное дворовое донце.

Приближенье Адама,

                    рывок, натянулась блесна,

Под условной чертой горизонта

                    затеплилось солнце.

Ожиданье, начало,

                    высоко натянутый трос…

Ожиданье. Лишь им

                    и держусь на плаву да на взлёте,

Напряженьем его —

                    в амплитуде от смеха до слёз —

На предельной

                    ликующей или отчаянной ноте.

Было яблоко, вырос,

                    я и не заметила, сад

И зацвёл и отцвёл…

                    Я очнулась, пройдя переплавку.

Кисти мою и краски ищу,

                    возвращаюсь назад,

Ставлю яблоко. Так.

                    И на яблоко делаю ставку.


«Болью выдолблена так душа моя…»

Болью выдолблена

                    так душа моя,

Будто лёгкая пирога

                    из ствола.

Захочу – и уплыву я

                    в те края,

Где не надо мне

                    ни крова, ни стола,

Ни постели,

                    ни любимого в постель,

Ничего, как в чистом поле,

                    ничего…

Только стружкой

                    завивается метель

Где-то прямо

                    возле сердца моего.

Длинно, длинно,

                    длинно тянется строка,

И слова

                    острее лезвий ножевых!

Сквозь меня теперь

                    проходят облака,

Столько перистых

                    и столько кучевых.


«Талант поэта лишь загромождает…»

Талант поэта

                    лишь загромождает

Семейный дом

                    и раздражает близких

Нелепой неуместностью в быту.

Многоугольно-хрупкое

                    созданье —

Ни в угол ни поставишь,

                    никуда.

И всё ему чего-то надо, надо —

То тишины, то шума,

                    то любви…

Но нет пророка

                    в собственном дому.

Ни мать родная,

                    ни сестра, ни муж —

Пенсионер,

                    заслуженный бухгалтер,

Зам, зав – чего неведомо. Никто

Собою не поступится,

                    а после —

Дантес, интриги,

                    Натали, Судьба,

Эпоха, царь —

                    не всё ли нам равно,

Как это будет после называться.


«Кружение сердца – вот танец, доступный и мне…»

Валерию Бассу

Кружение сердца —

                    вот танец, доступный и мне.

120 в минуту…

                    шажка, поворота, удара,

Ну что же, как йоги

                    станцуем на голом огне,

Уйдём в невесомость

                    весёлыми кольцами пара.


Да, лишь невесомость

                    кружению сердца сродни.

Я в танце,

                    о чудо, я в самой его сердцевине.

Ты перышко времени

                    сдуй с меня, милый, стряхни,

И сбросим тела,

                    что когда-то исполнены в глине.


«Пусть забыли нас, пусть обидели…»

Пусть забыли нас, пусть обидели,

Пусть шуршит под берегом спелый лёд,

В храме снег идёт, вы же видели,

В храме медленно снег идёт.


Хлопья виснут здесь, как заклятые,

А иконы в инее, как в гробу,

Души маются незачатые,

Хоть какую бы да судьбу


Каждой, жаждущей воплощения

На неведомом ей пути,

В храме – снежное опустение,

Нас за это, Господь, прости.


«Смеркалось день переходил в сиянье…»

Смеркалось,

                    день переходил в сиянье

Луны

           сквозь воздух хрупкий, как стекло.

Веками обжитое мира зданье

Не торопило возвращать тепло.

Не ведая про скорую разлуку,

Мы спали,

                    не уняв счастливых слёз…

И вот, как в воду, погружаюсь в муку.

И мыслей не собрать —

                    все врозь, вразброс.

Боль сатанеет, забирает круче,

Взлетает ввысь,

                    под купол голубой.

Сама с собою говорю как будто,

А кажется,

                     что говорю с тобой…


Над условной чертой горизонта

Подняться наверх