Реклама. ООО «ЛитРес», ИНН: 7719571260.
От редактора
Раздел 1 «Отец седых дружин, любимый сын молвы…»: тема Наполеона и наполеонизма в мировой гуманитарной традиции
Образ Наполеона Бонапарта на страницах «Вестника Европы» Н. М. Карамзина в контексте исторической концепции писателя
Наполеон в оценке М. И. Невзорова
Наполеоновская легенда и наполеонический комплекс в русской литературе: аксиологический аспект
Миф о Наполеоне-Антихристе в поэтической рецепции Г. Р. Державина
Образ Наполеона Бонапарта в британской и американской историографической традиции XIX в
«Наполеон (Аполион) – Антихрист» в уральской старообрядческой письменности XIX в
Раздел 2 «Гроза двенадцатого года»: исторические коллизии и русская литература XIX в
«И жизнь, и к родине любовь…»: год 1812-й в личной и творческой судьбе К. Н. Батюшкова
Одические традиции в стихотворении Н. М. Карамзина «Освобождение Европы и слава Александра I»
Мир и война в «Письмах русского офицера» Ф. Н. Глинки
Изображение человека в военной мемуаристике наполеоновской эпохи: литературно-эстетическая традиция и искушение «правдой голого факта»
Эхо грозы 1812 г. в «Отцах и детях» И. С. Тургенева
Поэтическая мифология войны 1812 г. в русской лирике 1810–1830-х гг
Между идиллией и балладой: Отечественная война 1812 г. в творчестве П. А. Катенина
«Перун всесокрушающей руки пожрал непобедимых ополченье»: В. К. Кюхельбекер о роли Александра I в войне 1812 г
Раздел 3 «Остервенение народа, зима, Барклай иль русский Бог?». Осмысление отечественной войны в историографии: традиция и современность
Кредитные учреждения Беларуси в период войны 1812 г
Отечественная война 1812 г.: 200 лет поиска истины
Освещение празднования 100-летнего юбилея войны 1812 г. в екатеринбургской газете «Голос Урала»
Военно-экономический фактор победы России над Наполеоном в отечественной историографии
Отечественная война 1812 г.: правда и вымысел на страницах школьных учебников XIX – XXI вв
Роман Л. Н. Толстого «Война и мир» как источник для исторической реконструкции событий в Москве 1812 г. в прикладных исследованиях
Великая армия Наполеона на Березине во французской историографии XIX в
Изображение осады Смоленска во время Отечественной войны 1812 г. на материале романа Л. Н. Толстого «Война и мир» и военных мемуарно-эпистолярных источников
Казанское ополчение в Отечественной войне 1812 г.: историография проблемы
Раздел 4 «Недаром помнит вся Россия…»: война 1812 г. и проблемы патриотического воспитания в современной социокультурной ситуации
Уральские православные храмы-памятники, посвященные победе в войне 1812 г
«За Отечества спасение с именем Твоим…»: историко-культурный проект Новосибирской областной специальной библиотеки для незрячих и слабовидящих
Центр патриотизма «Родина» как фактор формирования среды для гражданского воспитания детей и молодежи в Новоуральске (На примере проекта «Гроза двенадцатого года»)
Отечественная война 1812 г. в современном медиадискурсе
Празднование 100-летнего юбилея победы в войне 1812 г. на страницах уральской прессы
«Вы помните: текла за ратью рать…»: память об Отечественной войне 1812 г. в экспозиции литературного музея
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРАХ
По справедливому замечанию Н. Пушкаревой, «просвещенный» XVIII в. был веком своеобразного «российского матриархата»1, где доминантным образом правителя является личность императрицы Екатерины II. XIX столетие знаменуется «веком Наполеона Бонапарта», чья личность волновала буквально всех современников.
В русском литературоведении и историографии высоко оценена деятельность Н. М. Карамзина как просветителя русского общества второй половины XVIII – начала XIX в.
.....
Знаково-символическим оформлением наполеонического комплекса героя в рассказе становится внутреннее убранство его комнаты: «большой портрет Наполеона, висевший на стене, и бронзовая статуэтка его же, занимавшая видное место на письменном столе» (812)67. Обыгрывание данного интерьера (естественно, в снижено-бытовом варианте) приводит к заключительному обмену репликами героев – немца и француза: «Гости посидели и начали прощаться. Карл Федорыч знаком руки попросил Шкарина выйти в другую комнату, взял больного за руку и проговорил: “Так ты действительно Наполеон?” – “О, да… От вас я ничего не желаю скрывать… Да вот посмотрите на портрет моего деда и на его статуэтку… Я могу их предъявлять вместо паспорта…” – “Пока до свидания, Наполеон”…» (с. 813).
По ходу развертывания фабульного повествования (даже после исторической справки о герцоге Рейхштадском) все равно периодически всплывает фантасмагорическая природа французского Наполеона. И в финальных сценах рассказа подвыпивший Карл Федорович продолжает настаивать на том, что Наполеон – «это фальшивый монетчик» или «один контрабандист» (с. 810, 811). По словам автора-повествователя, Карл Федорович «даже всю ночь видел Наполеона. И, – что было всего обиднее, – он, честный баварец, помогал Наполеону надевать царскую мантию, подбитую белым горностаем, подавал ему императорскую корону и кричал: Vive l’empereur!» (с. 811). Гротесковый сон, увиденный честным баварским немцем, фиксирует исходную идею, мотивирующую манию величия героя-француза. Отметим, что в указанном сне речь идет конечно же об исторически реальном Наполеоне Бонапарте, отце французской нации и, следовательно, дедушке больного героя, страдающего манией величия. В финале рассказа данный сон получает символически-бытовое соответствие. Недаром о сумасшедшем французе-соседе по прозвищу Наполеон в дискурсе автора-повествователя говорится: «Больной вышел, завернувшись в свое красное байковое одеяло, и еще раз поздоровался с гостями, причем Карл Федорыч заметил, что рука у него была горячая» (с. 813). Не выступает ли красное байковое одеяло в данной сцене своего рода заземленным вариантом царской мантии из красного бархата, подбитого белым горностаем?
.....