Читать книгу Полный курс уголовного права. Том V. Преступления против государственной власти. Преступления против военной службы. Преступления против мира и безопасности человечества. Международное уголовное право - Коллектив авторов - Страница 18

Законодатель справедливо сохранил в системе нового российского уголовного законодательства ответственность за преступления, совершаемые должностными лицами с использованием служебного положения. В России в условиях изменившейся в конце XX – начале XXI в. социальной практики должностные преступления рассматриваются в качестве особого вида преступных посягательств с точки зрения как объекта, так и субъекта преступлений. Они закреплены в главе 30 УК РФ 1996 г. (ст. 285–293) и получили новое наименование – преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

УК РФ не содержит нормы, дающей родовое определение должностных преступлений. Общее понятие должностного преступления разработано теорией уголовного права.

Должностные преступления обладают признаками, общими для данной группы преступлений, которые относятся к объекту, объективной стороне и субъекту преступного посягательства.

Приступая к общей юридической характеристике преступлений, предусмотренных главой 30 УК РФ, прежде всего, необходимо рассмотреть объект преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Объект рассматриваемого преступления в действующем уголовном законе непосредственно не указан, но именно он в первую очередь имеет большое значение для уяснения сущности должностного преступления, позволяет отграничить данную группу посягательств от других групп. Четкое определение объекта важно еще и потому, что видовой объект положен в основу выделения анализируемых преступлений в специальную главу Уголовного кодекса.

До середины 80-х годов ХХ в., когда начали осуществляться реформы, в условиях полного огосударствления всех сфер общественной жизни в теории государственного управления не было четкого отграничения аппарата государственного управления от других действующих в обществе систем социального управления, более того, они зачастую отождествлялись[99]. Поэтому при определении объекта должностных преступлений речь шла о нормальной работе не только государственного, но и общественного аппарата, под которым понималась система органов власти и управления всех уровней.

К середине 90-х годов в основном сложилась новая совокупность правоотношений в различных областях жизни общества, нуждающаяся в соответствующей системе уголовно-правовой защиты. В связи с этим можно утверждать, что на основе конкретных социально-правовых потребностей четко обозначился новый объект уголовно-правовой охраны, на который посягает каждое преступление, предусмотренное главой 30 УК, которая получила наименование: «Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления».

Безусловно, законодатель поступил верно, приведя в УК РФ название главы о должностных преступлениях в соответствие с основанием классификации преступлений – характером объекта посягательства.

Толкуя смысл названия данной главы УК, авторы в основном исходят из того, что в заголовок главы вынесены составные части (компоненты) видового объекта, и поэтому видовым объектом для преступлений, включенных в главу 30, являются государственная власть, интересы государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В частности, П. Г. Пономарев полагает, что видовым объектом рассматриваемых преступлений является «порядок осуществления государственной власти, государственной службы и службы в органах местного самоуправления»[100]. Однако автор не разъясняет, что имеется в виду под «порядком осуществления» указанной деятельности.

Другие ученые предлагают более развернутые определения. Так, в качестве видового объекта преступлений, предусмотренных главой 30 УК, Б. В. Волженкин рассматривает нормальную деятельность публичного аппарата управления в лице государственных органов законодательной, исполнительной и судебной власти, органов местного самоуправления, а также аппарата управления в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации по выполнению стоящих перед ними задач[101].

Определение видового объекта рассматриваемых преступлений, предложенное Ю. И. Ляпуновым, носит еще более подробный характер, однако по сути практически не отличается от вышеизложенного. В частности, он пишет: «…родовым (видовым) объектом рассматриваемой группы преступлений является совокупность общественных отношений в сфере нормального, соответствующего положениям Конституции Российской Федерации, требованиям других федеральных законов и подзаконных нормативных актов функционирования органов государственной власти, под которыми понимаются органы законодательной, исполнительной и судебной власти Российской Федерации, субъектов Российской Федерации и местного самоуправления, а также в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях РФ»[102].

На наш взгляд, определяя видовой объект должностных преступлений, надо исходить из следующего.

В период разработки нового уголовного закона, принимая во внимание сделанный обществом и государством выбор в пользу цивилизованной рыночной экономики, необходимо было скорректировать взгляды на рассматриваемый объект должностных преступлений. При этом следовало учесть, что в условиях осуществления социально-экономических реформ сущность управленческих функций органов власти и управления, в принципе, качественно не меняется, изменения касаются объема таких функций, который направлен на их ограничение. Соответственно это должно было повлечь и сужение сферы общественных отношений, составляющих объект анализируемого вида преступлений. В связи с этим можно утверждать, что сердцевину определения видового объекта рассматриваемых преступлений составляет государственный аппарат, который, исходя из общего мнения, представляет собой «систему органов государственной власти или органов государства»[103]. Поскольку современный государственный аппарат в России проходит стадию реконструкции, становления и развития, то в это время очень важно осознание обществом места и роли всех органов государственного аппарата в управлении государством, конкретизации и разделения их полномочий.

В более узком смысле аппарат государства представляет собой сложную систему органов, различающихся своим местом в общей структуре аппарата, характером и объемом компетенции, формами и методами деятельности.

Определяя видовой объект должностных преступлений, следует учитывать, что Конституция России не только признает и закрепляет местное самоуправление (ст. 3, 12), но и устанавливает конституционный принцип – норму о самостоятельности местного самоуправления в пределах его компетенции, отделяя его от системы органов государственной власти. Кроме того, в ч. 4 ст. 34 Федерального закона РФ от 6 октября 2003 г. «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» прямо указано на то, что органы местного самоуправления не входят в систему органов государственной власти. На местном уровне публичная власть реализуется уже не государственными органами, а непосредственно местным населением и образуемыми им органами и соответствующим образом избираемыми или назначаемыми должностными лицами. Местное самоуправление – одна из демократических основ системы управления обществом и государством, важнейший структурный элемент устройства власти в большинстве стран мира.

Аппарат публичной власти – это огромная и разветвленная система государственных органов и органов местного самоуправления и их должностных лиц по управлению государством. В него входят государственные органы законодательной, исполнительной и судебной власти, органы местного самоуправления, а также органы управления в Вооруженных Силах, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации[104]. Указанные органы в совокупности образуют механизм для осуществления единой публичной власти и в этом смысле систему властвования.

Следовательно, видовой объект преступлений, предусмотренных главой 30 УК, можно определить как нормальную, регламентированную законом и отвечающую интересам развития общества деятельность аппарата публичной власти, который олицетворяют государственные органы законодательной, исполнительной и судебной власти, органы местного самоуправления, а также органы управления в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации. Исходя из этого, целесообразно было бы название главы 30 УК изложить в следующей редакции: «Преступления против аппарата публичной власти».

Глава 30 УК входит в раздел X «Преступления против государственной власти». Поскольку преступления, включенные в главу 30 УК, причиняют вред не только аппарату государственной власти, но и аппарату органов местного самоуправления, то родовой объект раздела X действующего УК РФ должен отражать это обстоятельство. А. И. Рарог справедливо отмечает, что «название раздела X УК не в полной мере соответствует его содержанию, поскольку его нормами защищаются интересы не только государственной власти, но местного самоуправления, то есть публичной власти в целом»[105]. Следует согласиться с предложением названия, более полно отражающим рассматриваемый объект всех преступлений раздела Х, – «Преступления против публичной власти», поскольку «публичная власть» – это родовое понятие, объединяющее публичную власть: 1) государственную (Российской Федерации), 2) субъектов Федерации, 3) органов местного самоуправления. Такого же мнения придерживаются и другие криминалисты[106].

Непосредственным объектом данной группы преступлений выступают различные сферы деятельности органов государственной власти, государственной службы или органов местного самоуправления, правильная работа отдельных звеньев государственного или муниципального аппарата.

При совершении некоторых должностных преступлений причиненный вред может дополнительно выражаться в нарушении различных законных прав и законных интересов граждан или организаций либо охраняемых законом интересов общества или государства. Поэтому в некоторых составах выделяются дополнительный непосредственный объект – интересы личности, отношения собственности. Например, в результате превышения должностных полномочий могут быть нарушены права отдельных граждан.

Обязательным признаком ряда составов должностных преступлений является предмет. Например, в составах, предусмотренных ст. 290 и 291 УК, предметом взятки являются деньги, ценные бумаги, имущество, выгоды имущественного характера.

Объективная сторона анализируемого вида преступлений состоит в различных формах преступного нарушения нормальной деятельности органов власти и управления. Абсолютное большинство этих преступлений может совершаться лишь в виде действия должностных лиц (превышение должностных полномочий, получение взятки, дача взятки и др.), и только отдельные преступления (халатность, злоупотребление должностными полномочиями) могут быть совершены путем как действий, так и бездействия.

На протяжении долгих лет в теории уголовного права общепризнанно и не оспаривается современными авторами, что различные виды должностного злоупотребления заключают в себе его общие свойства: совершение виновным деяния благодаря служебному положению и вопреки интересам службы.

В УК РФ 1996 г. дана узкая трактовка служебного положения путем прямого указания законодателя на использование должностным лицом своих служебных полномочий при совершении преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления. В связи с этим вполне обоснованной представляется замена в тексте закона при конструировании состава должностного злоупотребления слов «служебное положение» словами «служебные полномочия», поскольку термин «служебное положение» шире по своему значению, так как включает в себя помимо полномочий использование должностным лицом своего авторитета (влияния) при отсутствии у него полномочий для принятия решения по тем или иным вопросам в другой сфере деятельности.

Казалось бы, проблема нашла свое логическое разрешение. Однако анализ судебно-следственной практики показывает, что отныне возникают другие трудности в понимании термина «полномочия». Дело в том, что правоприменители зачастую отождествляют «полномочия» с категорией «компетенция». Между тем компетенция – это право и обязанность действовать в пределах очерченных законом функций органа управления. Обладая комплексом полномочий, должностное лицо действует в пределах своей компетенции, т. е. в соответствии с законом и в рамках прав и обязанностей, которыми он наделен. При этом компетенция должностного лица хотя и определяется совокупностью прав и обязанностей, но в преобладающей степени играют роль должностные обязанности, так как они очерчивают пределы компетенции, и именно обязанности выступают в рамках должности источником формирования прав.

Таким образом, новое законодательное решение в обозначении общего свойства деяния различных видов должностного злоупотребления представляется обоснованным и целесообразным, что послужит повышению эффективности уголовно-правовой борьбы с должностной преступностью.

Другим обязательным признаком должностных преступлений является их совершение виновным лицом вопреки интересам службы.

Следует отметить, что в уголовно-правовой доктрине существует малоразличающееся понимание этого свойства деяния. Классическая формулировка этого признака деяния в составах должностных преступлений состоит в том, что должностное лицо формально действует в рамках служебных полномочий, но по существу эти действия не вызываются интересами службы и поэтому по своему содержанию являются незаконными.

Высшая судебная инстанция России предлагает следующее толкование указанного понятия: «Интересы службы, служебный долг, вопреки которым должностное лицо использует свои служебные полномочия, определяются объемом обязанностей лица, вытекающих из соответствующих нормативных актов и трудового договора с государственными или иными предприятиями и организациями, деятельность которых не противоречит действующему законодательству»[107]. Такого мнения придерживается большинство авторов, что, по нашему мнению, является правильным, так как в нем отражена суть рассматриваемого понятия. Этими разъяснениями руководствуются суды при квалификации изучаемого вида преступлений.

Точная оценка этого свойства деяния приобретает особое значение. Правильное его истолкование служит важным критерием отграничения должностного преступления от внешне сходных деяний, вызванных служебной необходимостью, или признания содеянного непреступным.

Из современной следственной практики можно привести случай, когда отсутствие в содеянном рассматриваемого признака не помешало правоприменителю возбудить уголовное дело по факту совершения должностного преступления. Так, по данным пресс-службы прокуратуры Приморского края, 10 августа 2004 г. прокуратурой Ленинского района г. Владивостока по заявлению студентов было возбуждено уголовное дело в отношении Н., которая, будучи временно исполняющей обязанности заведующей кафедры «Гражданское и предпринимательское право» одного из вузов г. Владивостока, вымогала у них взятку за получение положительной оценки по дисциплине «Гражданское право» и перевод на следующий курс. Так, трое студенток передали Н. по 9400 рублей каждая. В ходе осмотра места происшествия Н. были добровольно выданы находившиеся в ее сумочке деньги в сумме 28 200 рублей, полученные от студентов, как она пояснила, для приобретения компьютера для нужд кафедры[108]. Позже в процессе расследования дела было установлено, что Н. действительно, исполняя решение Ученого совета вуза, обратилась к студентам, успешно завершившим учебный год, оказать спонсорскую помощь в приобретении компьютера для нужд кафедры. Студенты, не желая тратить время на приобретение компьютера самостоятельно, предложили и передали Н. деньги для его покупки. Полагаем, что при подтверждении указанной версии квалифицировать содеянное как должностное преступление вряд ли будет возможным в связи с отсутствием в деянии Н. признака, что она действовала вопреки интересам службы[109].

Объективная сторона некоторых должностных преступлений предполагает не только совершение тех или иных общественно опасных деяний по службе, но и наступление в результате этого определенных, обозначенных в законе вредных последствий. Так, преступления, предусмотренные ст. 285, 286, 288, 293 УК, имеют материальный состав.

Для составов других должностных преступлений достаточно одного факта совершения предусмотренного законом общественно опасного действия по службе. Это означает, что общественно опасные последствия не включены в качестве обязательного признака в объективную сторону этих должностных преступлений. По конструкции объективной стороны преступления, предусмотренные ст. 287, 289–292 УК, имеют формальные составы.

Субъективная сторона всех рассматриваемых преступлений, кроме халатности (ст. 293 УК), характеризуется только умышленной формой вины.

Обязательным признаком субъективной стороны отдельных составов преступлений является мотив. Например, в составах «злоупотребление должностными полномочиями» (ст. 285 УК), «служебный подлог» (ст. 292 УК) таким обязательным признаком выступает корыстная или иная личная заинтересованность.

Субъект всех преступлений, кроме дачи взятки (ст. 291 УК), – специальный.

Специальным субъектом большинства анализируемых преступлений, как отмечалось выше, выступает должностное лицо, что является основной отличительной особенностью преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления.

Должностное лицо как специальный субъект занимает особое положение. Будучи одним из видов специального субъекта, должностное лицо характеризуется именно своей всеобщностью в том смысле, что любой видовой объект, как он определяется в отдельных главах УК, может пострадать от преступных действий этого субъекта, всегда совершаемых в рамках специфических для него форм. Поэтому понятие должностного лица – одно из основополагающих понятий не только в системе преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления, но и в уголовно-правовой науке в целом.

В соответствии с законом (примечание 1 к ст. 285 УК) под должностными лицами в статьях главы 30 УК признаются лица, постоянно, временно или по специальному полномочию осуществляющие функции представителя власти либо выполняющие организационно-распорядительные, административно-хозяйственные функции в государственных органах, органах местного самоуправления, государственных и муниципальных учреждениях, а также в Вооруженных Силах Российской Федерации, других войсках и воинских формированиях Российской Федерации.

Выделим следующие особенности определения понятия должностного лица:

– оно помещено в главе, предусматривающей ответственность за преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления;

– содержит оговорку, что имеет в виду только субъекта, упоминаемого в главе 30 УК, в которой оно расположено;

– в качестве основного критерия определения понятия субъекта преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления указываются функции, выполняемые работником, а не занимаемая должность.

Если сравнить приведенное определение должностного лица с аналогичным понятием, имевшимся в УК РСФСР (примечание к ст. 170), то с содержательной точки зрения изменений практически не произошло. Из анализа уголовного законодательства, а также судебной практики на протяжении последних почти восьмидесяти лет становится совершенно очевидным, что построение дефиниции должностного лица на основе содержательных критериев – единственно правильный путь определения столь сложного понятия.

Обратим внимание на то, что сделанная в примечании оговорка входит в резкое противоречие с другими положениями УК РФ. Дело в том, что по многим главам УК разбросаны статьи, в диспозициях которых прямо указывается, что субъектами их могут быть только должностные лица. Из определения понятия должностного лица необходимо исключить указанный недостаток, что будет способствовать единообразному пониманию должностного лица как специального субъекта преступления.

Изучение юридической литературы, а также судебно-следственной практики показывает, что наличие законодательного определения должностного лица не исключает, однако, неясности при решении вопросов отнесения тех или иных лиц к числу должностных в конкретных случаях. В связи с этим большое значение приобретает раскрытие характера функций должностного лица, указанных в уголовном законе.

Одну из категорий должностного лица составляют лица, которых согласно уголовному закону именуют представителями власти.

Проведенный нами экспертный опрос сотрудников органов внутренних дел[110], а также анализ судебно-следственной практики свидетельствуют, что зачастую в конкретных случаях возникают неясности при решении вопроса об отнесении тех или иных лиц к категории представителя власти. В законе и юридической литературе четкий ответ на него также не выработан. В связи с этим особое значение приобретает выяснение сущности категории должностного лица.

В новом уголовном законе впервые на законодательном уровне дано легальное определение представителя власти. В примечании к ст. 318 УК представителем власти признается должностное лицо правоохранительного или контролирующего органа, а также иное должностное лицо, наделенное в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от него в служебной зависимости.

Выделим следующие особенности определения представителя власти:

– оно помещено в главе, предусматривающей ответственность за преступления против порядка управления;

– содержит оговорку, что указанная дефиниция распространяется не только на ст. 318, но и на другие статьи УК;

– представитель власти является должностным лицом;

– в качестве основного критерия определения понятия представителя власти указываются полномочия, выполняемые этим лицом.

Выделенные особенности позволяют сопоставить это определение с вышеприведенной законодательной дефиницией должностного лица и выявить разногласия между ними, которые сводятся к следующему.

Во-первых, если представитель власти является должностным лицом, то к чему «разрывать» дефиниции и помещать их в разные главы закона? Во-вторых, в преступлениях против порядка управления, помещенных в главу 32 УК, представитель власти выступает в качестве потерпевшего, а не субъекта преступления. Почему в законе на этот момент не обращено внимания? В-третьих, в примечании к ст. 285 УК употребляется выражение «функции представителя власти», а в примечании к ст. 318 УК речь идет о «распорядительных полномочиях».

При формулировании примечания к ст. 318 УК законодатель, к сожалению, допускает логическую ошибку в определении понятия представителя власти по отношению к законодательной дефиниции должностного лица, состоящую в том, что определение подменяется изменением словесной формы определяемого понятия. Иначе говоря, допускается повторение того же самого другими словами: представителем власти является должностное лицо, а должностное лицо – это лицо, осуществляющее функции представителя власти. В связи с этим значимым явилось разъяснение понятия представителя власти Верховным Судом РФ в п. 2 постановления № 6 от 10 февраля 2000 г. (в редакции от 6 февраля 2007 г.) «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», согласно которому «к представителям власти следует относить лиц, осуществляющих законодательную, исполнительную или судебную власть, а также работников государственных, надзорных или контролирующих органов, наделенных в установленном законом порядке распорядительными полномочиями в отношении лиц, не находящихся от них в служебной зависимости, либо правом принимать решения, обязательные для исполнения гражданами, а также организациями независимо от их ведомственной подчиненности»[111].

Представляется, что данная категория должностных лиц осуществляет полномочия, которые носят не ведомственный, а общий, публичный характер и реализуются они не в замкнутых рамках какой-либо организации, а в государственно-административно-территориальных границах. Разъясняя понятие этой категории должностного лица, следует выделять три особенности, характеризующие представителя власти, состоящие в наделении лица властными функциями (полномочиями), правом совершать действия, порождающие правовые последствия для всех или неопределенно широкого числа юридических или физических лиц, а также в несвязанности служебной деятельности ведомственными рамками.

К представителям власти, в частности, относятся депутаты Государственной Думы Федерального Собрания РФ, законодательных органов субъектов РФ, а также представители исполнительной власти (в системе МВД РФ, ФСБ, таможни, налоговой полиции и т. п.), судебной власти и прокуратуры.

В законе, по-видимому, нецелесообразно выделять какие-либо определяющие представителя власти признаки в дефиниции должностного лица. Именно так поступили авторы одного из проектов УК России, прямо указав на представителей власти как на одну из категорий должностных лиц[112]. Такое указание могло бы восполнить пробел в законодательстве и послужить единообразному пониманию субъекта должностных преступлений. Кроме того, оно менее сложно для понимания.

Резюмируя изложенное, можно сделать предварительный вывод, что серьезной проблемой совершенствования российского законодательства является несогласованность законодательных дефиниций представителя власти и должностного лица, отсутствие логической связи между ними.

Наиболее распространенную категорию должностных лиц составляют лица, наделенные организационно-распорядительными или административно-хозяйственными функциями.

По поводу основного содержания указанных функций должностного лица в уголовно-правовой литературе высказаны мало различающиеся между собой точки зрения.

Большинство авторов полагает, что под организационно-распорядительными функциями должностного лица следует понимать полномочия, связанные с непосредственным управлением людьми, участком работы, производственным процессом (через других лиц). Это включает в себя, например, руководство коллективом, расстановку и подбор кадров, организацию труда или службы подчиненных, поддержание дисциплины, применение мер поощрения или наложение дисциплинарных взысканий. К данной категории должностных лиц относятся: хозяйственные руководители предприятий и учреждений и их заместители, начальники отделов, секторов, участков и т. п. В отличие от тех, кто осуществляет властные функции, деятельность названных лиц ограничена рамками организаций и ведомств или их структурных подразделений, в которых они занимают соответствующие должности.

Административно-хозяйственные функции связаны с непосредственным распоряжением и управлением государственным имуществом, организацией получения либо отпуска материальных ценностей и контролем над этими операциями и др. К данной категории должностных лиц относятся, например, начальники планово-хозяйственных, снабженческих, финансовых отделов и служб и их заместители, заведующие складами, государственными магазинами и т. п.

Для исключения достаточно распространенных случаев необоснованного осуждения различных категорий работников за должностные преступления Пленум Верховного Суда РФ в упомянутом постановлении от 10 февраля 2000 г. сделал попытку раскрыть содержание рассматриваемых функций. «К административно-хозяйственным функциям, – говорится в нем, – могут быть, в частности, отнесены полномочия по управлению или распоряжению имуществом и денежными средствами… а также совершение иных действий: принятие решений о начислении заработной платы, премий, осуществление контроля за движением материальных ценностей, определение порядка их хранения и т. п.»

Следует отметить, что высший судебный орган страны не отошел от традиционного истолкования административно-хозяйственных функций. Вместо того чтобы разработать общие, относящиеся ко всем должностным лицам данной категории функции, в постановлении, так же как и в специальной литературе, перечисляются лишь отдельные разновидности полномочий.

Административно-хозяйственная деятельность близка к организационно-распорядительной. Для признания лица субъектом должностных преступлений по различным статьям УК РФ не имеет значения, занимает ли оно должность, связанную с выполнением организационно-распорядительных и административно-хозяйственных функций. Однако высший судебный орган настоятельно рекомендует, чтобы при привлечении виновного лица к уголовной ответственности правоприменительные органы указывали на то, какие конкретно организационно-распорядительные и административно-хозяйственные функции (обязанности) в данном случае им осуществлялись[113]. Этому способствует, как нам представляется, чрезмерная детализация термина «управленческие функции», который, по существу, заключает в себе выполнение и организационно-распорядительных, и административно-хозяйственных функций (обязанностей). Думается, термин «управленческие функции» указывает на главные, типичные, свойственные всем относящимся к данной категории лиц функции, осуществляемые субъектами должностных преступлений.

Таким образом, представляется целесообразным употребление в законе термина «управленческие функции» при формулировании дефиниции должностного лица в смысле примечания 1 к ст. 285 УК. Этот термин обобщил бы весь разнообразный комплекс функций, осуществляемых должностными лицами. Конкретное должностное лицо может осуществлять любую из указанных функций.

Исследуя функции должностного лица, нельзя не отметить, что в ряду управленческих функций, на которые «расчленяется» управленческая деятельность при ее практической реализации, важное место занимает контроль.

Контрольно-надзорная деятельность не может быть отнесена ни к властной, ни к управленческой деятельности. Несмотря на то, что она вбирает в себя некоторые признаки и того и другого, контрольно-надзорная деятельность обладает достаточным своеобразием и носит достаточно самостоятельный характер. Это требует уточнения в законе.

С учетом изложенного в качестве возможного варианта законодательной дефиниции можно было бы использовать следующее определение: «Представитель власти – это лицо, на законном основании выполняющее властные функции в органах публичной власти и в контрольно-надзорных органах, наделенное в пределах своей компетенции правом предъявлять требования, обязательные для исполнения неопределенно широким кругом лиц, а при необходимости осуществлять меры государственного принуждения от имени уполномочившего его органа».

Должностные лица, признаваемые субъектами преступлений, составы которых сосредоточены в главе 30 УК, занимают должности, связанные с выполнением функций представителя власти, организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций, по назначению или по выборам, и могут выполнять указанные функции за вознаграждение или бесплатно, постоянно или временно.

Должностными лицами признаются также субъекты, которые выполняют указанные функции по специальному полномочию. Эта категория должностных лиц в законе не выделена в качестве самостоятельной, как это было в УК РСФСР. Однако в связи с тем, что данная разновидность субъектов имеет определенные особенности, есть достаточные основания для такого выделения. Особенность упомянутой категории должностных лиц состоит в том, что, во-первых, для выполнения функций представителя власти, организационно-распорядительных или административно-хозяйственных функций не требуется замещения должности. Во-вторых, эти лица наделены специальными полномочиями на основании имеющего юридическую силу акта (закона, приказа, положения, доверенности), регламентирующего круг специальных полномочий. И, в-третьих, специальные полномочия, как правило, носят разовый или краткосрочный характер, связаны с выполнением отдельного поручения должностного характера (например, поручение принять участие в проверке, работе той или иной комиссии и т. п.), в процессе и в связи с выполнением которых они рассматриваются как должностные лица, способные нести ответственность за различные преступления анализируемой группы.

В числе лиц, временно или по специальному полномочию осуществляющих функции представителя власти, следует, например, назвать присяжных заседателей, различных представителей общественности, в соответствии с законодательством официально привлекаемых к осуществлению властных полномочий по борьбе с преступностью или при выполнении различных надзорных и контрольных функций, например общественные инспектора органов рыбоохраны, ГИБДД и др.

Необходимо помнить, что лицо, временно исполняющее обязанности по определенной должности или осуществляющее специальные полномочия, может быть признано должностным лицом лишь при условии, если указанные обязанности или полномочия были возложены на него в установленном законом порядке.

Судебно-следственная практика неоднозначно подходит к вопросу о признании должностными лицами рядовых работников (особенно в сфере торговли), которые в связи с выполнением служебных обязанностей наделяются материальной ответственностью. Например, Г., продавец государственного предприятия торговли, необоснованно была признана должностным лицом и привлечена к уголовной ответственности по ст. 292 и 293 УК за халатное отношение к своим служебным обязанностям, в результате чего была допущена недостача на сумму 71 515 рублей, а также за внесение заведомо ложных сведений в отчеты о движении и остатках товарно-материальных ценностей с целью сокрытия недостачи по своему подотчету[114].

Разделяем позицию тех авторов, которые считают, что признание работников, наделенных функцией материальной ответственности, должностными лицами только по этому критерию является необоснованным и произвольно расширяет данное понятие. Как справедливо указывает М. А. Семко, «указанные лица выполняют в этом случае профессиональные обязанности и никаких должностных полномочий организационно-распорядительного или административно-хозяйственного характера не имеют. Профессиональные обязанности заключаются в выполнении технических функций по хранению, приемке, выдаче, продаже товарно-материальных ценностей. Возложение на таких работников материальной ответственности… обусловлено особенностями выполняемой ими работы и является основанием для ответственности лица в случае выявления у него недостачи товарно-материальных ценностей»[115]. Представляется, что по мере завершения процессов разгосударствления и приватизации предприятий торговли и общественного питания, которые активно осуществляются в последнее десятилетие, этот вопрос сам собой снимется с повестки дня.

В юридической литературе отмечается, что определенную сложность на практике представляют случаи квалификации деяний, формально подпадающих под признаки должностного злоупотребления, совершенных лицами, которые по характеру своей деятельности могут выполнять и должностные, и производственно-профессиональные функции. В теории их условно называют функциональными работниками.

Следует согласиться с мнением тех криминалистов, которые полагают, что только при выполнении функций организационно-распорядительного или административно-хозяйственного порядка они могут быть признаны субъектами должностных преступлений[116].

В современной судебной практике некоторые категории функциональных работников признаются должностными лицами. К их числу относятся работники, которые при осуществлении профессиональных обязанностей совершают юридически значимые действия (например, врач выписывает листок нетрудоспособности).

Должностными лицами могут выступать представители медицинского персонала. Так, например, О., врач городской многопрофильной больницы г. Арсеньева, правильно была признана должностным лицом и привлечена к ответственности за служебный подлог. Исполняя обязанности заведующего отделения больницы, О. за вознаграждение незаконно выписала заведомо ложную справку о смерти гражданина К.[117] Вместе с тем Судебная коллегия по уголовным делам Верховного Суда РФ в своем определении по делу Н. прямо указала: «Врач, не обладающий ни организационно-распорядительными, ни административно-хозяйственными функциями, не является должностным лицом и не может рассматриваться как субъект преступлений, предусмотренных ст. 290 и 292 УК РФ»[118].

Проведенное в рамках настоящего исследования изучение современной судебной практики по делам о преступлениях, предусмотренных главой 30 УК, показывает, что такие функциональные работники, как профессорско-преподавательский состав учебных заведений, нередко признаются должностными лицами.

Так, Судебная коллегия Верховного Суда РФ оставила без изменения приговор по делу М., признанного должностным лицом, виновным в получении взяток. М., работая доцентом кафедры государственного университета, как преподаватель был наделен правом принятия экзаменов у студентов. Не сдача студентом экзамена, т. е. получение неудовлетворительной оценки, влекла определенные правовые последствия: он не допускался к следующей сессии, не переводился на следующий курс, не получал официального вызова на сессию, следовательно, не имел права на получение оплачиваемого отпуска и, кроме того, мог быть отчислен из вуза. Экзаменационные ведомости, листы, зачетные книжки студентов являются официальными документами, на основании которых принимаются решения о переводе студентов на следующий курс, а в итоге – о допуске к дипломной работе. Поскольку М. выполнял свои обязанности в государственном учебном заведении, он являлся должностным лицом, наделенным организационно-распорядительными функциями, а значит, и тем субъектом должностных преступлений, которые указаны в перечне, содержащемся в п. 1 примечания к ст. 285 УК[119].

Таким образом, при решении вопроса о признании функционального работника должностным лицом за основу необходимо брать характер выполняемых им функций в момент совершения преступления, четко различая при этом должностные и профессиональные обязанности.

На практике возникает немало сложностей при разграничении субъектов «должностных преступлений» и преступлений против интересов службы в коммерческих или иных организациях. Между тем проблему можно было бы решить путем унификации определения должностного лица в уголовном законе, вне зависимости от того, является оно государственным или негосударственным. Представляется, что в перспективе целесообразно включить в УК России унифицированное определение понятия «должностное лицо», разновидностями которого станут «публичное должностное лицо» и «частное должностное лицо» (в качестве возможного варианта – «партикулярное должностное лицо»)[120].

При определении видов преступлений против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления следует отметить, что отдельные составы должностных преступлений с разной степенью обобщения и различной полнотой предусматривают признаки одного и того же преступления. В зависимости от степени совпадения по объему и содержанию должностные преступления в системе Особенной части УК можно классифицировать на:

1) общие должностные преступления (в уголовно-правовой науке принято считать, что они предусмотрены главой 30 УК);

2) специальные должностные преступления (преступления, совершаемые должностными лицами, но предусмотрены эти преступления иными главами УК. К примеру, преступления, совершаемые должностными лицами органов правосудия, – ст. 302 УК);

3) альтернативно-должностные преступления (преступления, которые могут быть совершены как должностными, так и иными лицами с использованием своего служебного положения. Эти преступления предусмотрены иными главами УК. К примеру, п. «в» ч. 2 ст. 160 УК)

Представляется, что критерий степени совпадения составов по объему и содержанию позволяет разграничивать преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления на два вида составов:

а) общие должностные преступления (ст. 285, 286, 293 УК);

б) специальные должностные преступления (ст. 285¹, 285², 287, 289, 290, 292 УК).

Однако следует иметь в виду, что данная классификация проведена в рамках главы 30 УК. Поэтому те составы, которые являются специальными в пределах рассматриваемой главы, могут превращаться в общие составы должностных преступлений, если они сопоставляются с иными специальными составами, не входящими в главу 30 УК.

К примеру, ст. 285 УК, являясь общей нормой, предусматривает все разнообразные злоупотребления должностными полномочиями, в то время как ст. 292 УК, будучи специальной нормой, предусматривает один вид должностного злоупотребления – подлог официальных документов. Однако ст. 292 УК, будучи специальной нормой по отношению к ст. 285 УК, в то же время является общей нормой по отношению к другой специальной норме – ст. 142 УК, предусматривающей ответственность за фальсификацию избирательных документов, документов референдума или неправильный подсчет голосов.

Классификация должностных преступлений на общие и специальные как в рамках главы 30 УК, так и за ее пределами имеет большое значение, ибо позволяет разрешить вопрос об их соотношении по правилам о конкуренции уголовно-правовых норм. В теории уголовного права выработано общее правило квалификации преступлений в случае конкуренции общей и специальной норм. Суть его заключается в том, что при конкуренции общей и специальной норм должна применяться специальная норма[121].

Далее можно напомнить, что преступления, предусмотренные главой 30 УК, являются посягательствами особого рода с точки зрения объекта и субъекта преступления. Объект преступления, как известно, положен в основу построения Особенной части УК РФ. Несмотря на то, что непосредственные объекты конкретных должностных преступлений имеют отдельные отличительные особенности, вряд ли целесообразно избирать этот признак критерием для классификации преступлений внутри главы 30 УК.

Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах местного самоуправления в рамках главы Особенной части уголовного закона классифицировать позволяет второй из названных выше особых признаков – субъект преступления.

В теории уголовного права выделяются два вида субъекта преступлений – общий и специальный. Поэтому преступления, предусмотренные главой 30 УК, можно разбить на следующие две группы.

I. Преступления, совершаемые специальным субъектом. К ним относятся: злоупотребление должностными полномочиями (ст. 285 УК); нецелевое расходование бюджетных средств (ст. 285¹ УК); нецелевое расходование средств государственных внебюджетных фондов (ст. 285² УК); превышение должностных полномочий (ст. 286 УК); отказ в предоставлении информации Федеральному Собранию Российской Федерации или Счетной палате Российской Федерации (ст. 287 УК); присвоение полномочий должностного лица (ст. 288 УК); незаконное участие в предпринимательской деятельности (ст. 289 УК); получение взятки (ст. 290 УК); служебный подлог (ст. 292 УК); халатность (ст. 293 УК).

II. Преступления, совершаемые общим субъектом. В эту группу включается дача взятки (ст. 291 УК).

В зависимости от вида специального субъекта первую из названных групп преступлений, в свою очередь, можно подразделить на следующие подгруппы:

1. Преступления, совершаемые только должностными лицами (ст. 285, 285¹, 285², 286, 287, 289, 290, 293 УК).

2. Преступления, совершаемые как должностными лицами, так и государственными служащими и служащими органов местного самоуправления, не относящимися к числу должностных (ст. 292 УК).

3. Преступления, совершаемые только государственными служащими и служащими органов местного самоуправления, не относящимися к числу должностных (ст. 288 УК).

Завершая рассмотрение вопроса, отметим, что далее юридический анализ конкретных преступлений, предусмотренных главой 30 УК, будет проведен в соответствии с их классификацией по признаку субъекта. В настоящем курсе такое изложение представляется предпочтительным, так как в основном соответствует последовательности регламентации этих преступлений самим законодателем. Однако состав «дача взятки» (ст. 291 УК), относящийся к группе преступлений, совершаемых общим субъектом, целесообразнее будет рассмотреть после состава «получение взятки» (ст. 290 УК), поскольку эти деяния неразрывно связаны между собой и охватываются общим понятием «взяточничество».