Читать книгу Новейшая история стран Европы и Америки. XX век. Часть 3. 1945–2000 - Коллектив авторов - Страница 3

Страны Северной Европы после Второй мировой войны

Вторая мировая война нанесла сравнительно небольшой ущерб странам Северной Европы. Больше всего жертв и разрушений пришлось на заполярную часть Норвегии – следствие немецкой тактики «выжженной земли» при отступлении.

Весь Скандинавский регион испытывал после войны сходные хозяйственные трудности: инфляция, изношенность оборудования и жилого фонда, нехватка предметов первой необходимости (особенно в Норвегии), безработица. Различалась степень экономического развития отдельных частей этого региона – от рыболовно-аграрной Исландии и аграрно-индустриальной Дании до индустриально-аграрных Норвегии и самой развитой Швеции. Что касается уровня развития государственно-монополистического капитализма, то наиболее высоким к началу 50-х гг. он был в Швеции и Норвегии, значительно ниже в Дании и тем более в Исландии, где крупная промышленность все еще почти полностью отсутствовала.

В течение послевоенных лет правительства стран Северной Европы сохраняли значительную долю экономической регламентации военного времени, а именно: контролировали внешнюю торговлю, распределение сырья, направление капиталовложений и уровень цен. Карточная система на дефицитные импортные товары, а подчас и экспортные дожила до 50-х гг.

В политическом отношении Северная Европа сохранила довоенную организацию. В Финляндии и Исландии утвердился республиканский строй.

В соответствии с соглашением о перемирии, подписанным между Финляндией, с одной стороны, СССР и Великобританией – с другой, в стране были распущены фашистские организации, отменены чрезвычайные законы военного времени, из тюрем и лагерей вышли антифашисты. Началось утверждение нового курса во внешней и внутренней политике Финляндии. Наряду с Социал-демократической партией и Аграрным союзом важную роль стал играть Демократический союз народа Финляндии (ДНСФ), образованный в октябре 1944 г. По инициативе ДСНФ было заключено соглашение между тремя крупнейшими фракциями нового парламента – ДСНФ, Социал-демократической партией и Аграрным союзом, на основе которого в апреле 1945 г. было сформировано правительство демократического сотрудничества (второе правительство Паасикиви).

Схожая партийная структура образовалась и в Исландии, которая добилась независимости в 1944 г. Единая социалистическая партия Исландии, объединявшая коммунистов и левых социалистов, была относительно самой сильной из коммунистических партий региона.

В Швеции, Дании и Норвегии сохранились монархии. Хокон VII Норвежский и Кристиан X Датский пользовались большим личным авторитетом после событий Второй мировой войны. Однако их политическая значимость падала, особенно в последний период их правления. При их преемниках Улафе V и Маргарите II, а также с восшествием на шведский престол Густава VI власть скандинавских монархов свелась к осуществлению номинальных представительских функций. Тем не менее королевские особы неизменно пользовались уважением и авторитетом у своих сограждан.

В Швеции послевоенная расстановка партийно-политических сил была определена еще парламентскими выборами 1944 г. В основной палате риксдага социал-демократы получили абсолютное большинство. Однако в 1947 г. после непопулярной волны государственного регулирования и роста оппозиции в лице буржуазной Народной партии успех выборов был за последней, хотя кабинет оставался социал-демократическим.

Осенние парламентские выборы 1945 г. в Дании принесли успех буржуазной аграрной партии Венстре (Левая). На смену коалиционному «правительству освобождения» пришло однопартийное правительство партии Венстре во главе с ее лидером К. Кристенсеном. Другой ведущей партией была Социал-демократическая, которой после выборов 1947 г. было поручено сформировать кабинет.

В 1945 г. в освобожденной Норвегии англо-американское командование вручило высшую власть вернувшемуся из Лондона эмигрантскому правительству Ю. Нюгорсволла, которое, в свою очередь, передало ее временному правительству из политических лидеров как эмиграции, так и движения Сопротивления. Временное правительство возглавил новый председатель Норвежской рабочей партии (социал-демократической) Э. Герхардсен. Вследствие осенних парламентских выборов 1945 г. Норвежская рабочая партия получила абсолютное большинство мест в стортинге и сформировала однопартийное правительство.

Таким образом, партийная система стран Северной Европы подверглась минимальным изменениям по сравнению с довоенным периодом. Потерпели поражение и ушли с политической арены наиболее радикальные националистические движения. Под влиянием общего в мире сдвига влево как следствия победы над фашизмом и подъема рабочего движения в северных странах были проведены различные прогрессивные реформы. Социал-демократические и аграрные партии сохранили свое прежнее влияние. Наметилось сближение программных установок всех ведущих политических сил, что привело в будущем к преемственности государственной политики, а отсюда к определенной стабильности скандинавских обществ.

Внешнеполитическая ориентация североевропейских стран в итоге Второй мировой войны существенно изменилась. Они отказались от довоенной политики изоляционизма, хотя подписание ими Устава ООН не означало полного разрыва с политикой нейтрализма. Они претендовали на роль связующего звена между Востоком и Западом, заявляя о своем намерении держаться вне блоков. Несмотря на экономическую и идейно-политическую ориентацию на англосаксонские страны, сложившуюся исторически, сразу после окончания войны страны Северной Европы стремились наладить отношения с Советским Союзом. В 1946 г. были продлены и подписаны вновь торговые отношения с СССР.

С началом «холодной войны» страны Северной Европы были фактически поставлены перед выбором. Летом 1947 г. ими был принят план Маршалла (кроме Финляндии). Образование Западного союза, усиление антикоммунистической кампании толкнули три Скандинавских государства – Швецию, Норвегию и Данию – на создание тройственного оборонительного союза. Однако между Норвегией и Швецией существовали политические разногласия: Норвегия считала необходимым придерживаться проамериканской ориентации союза, а Швеция – нейтральной. Одновременно, пока велись переговоры по одному союзу, Западные державы вовлекали Скандинавские страны в Североатлантический блок. В итоге 4 апреля Дания, Норвегия и Исландия стали соучредителями НАТО, хотя и с «базовыми оговорками», означавшими, что территории трех стран не будут в мирное время использоваться для размещения иностранных вооруженных сил. Швеция сохранила верность традиционной политике нейтралитета и не вступила в НАТО, ограничившись наряду с другими Скандинавскими странами вступлением в 1949 г. в консультативный Европейский совет.

Экономическое и социально-политическое положение стран Северной Европы во второй половине XX в.

К началу 50-х гг. задачи восстановления народного хозяйства и преодоления послевоенных экономических трудностей были в основном решены. Экономическое развитие всех стран Северной Европы, кроме Исландии, приобрело стабильность. Решающую роль в этом сыграло восстановление жизненно важных для этого района внешнеторговых связей.

Скандинавские страны в значительной мере обновили оборудование своих промышленных предприятий, все виды транспорта, была проведена механизация и электрификация сельского хозяйства. В экономике стран наметились важные структурные сдвиги: снизилась доля сельского, лесного хозяйства, рыболовства в национальном продукте; в промышленности увеличилась доля производства средств производства. Экспортные отрасли как ведущие в экономике оставались лидирующими по темпам роста и уровню технической оснащенности.

В начале послевоенного десятилетия были отменены меры прямой регламентации хозяйственной жизни, вызванные послевоенной нехваткой твердой валюты. Именно в 50-е гг. система государственно-монополистического капитализма обрела свой современный вид, прежде всего в Швеции и Норвегии. Хозяйственное регулирование приняло преимущественно косвенный характер – через налогообложение, кредитную и инвестиционную политику государственной власти, а также с помощью экономических программ, необязательных, однако, для частного сектора. Частный сектор был решающим в промышленности всех стран Северной Европы.

Ускорились процессы концентрации производства и капитала, а также их интернационализация.

Государственное предпринимательство в странах Европейского Севера имело скромный объем по сравнению с государственным предпринимательством Англии, Франции, Италии. В Швеции, например, доля государства в общем выпуске промышленной продукции составляла лишь 5–6 %. Однако вследствие высокого уровня налогов фактическая доля национального продукта, присваиваемая и распределяемая государственной властью, была в Скандинавских странах одной из самых высоких в капиталистическом мире.

Укреплению системы ГМК в регионе Северной Европы способствовало также участие в Организации европейского экономического сотрудничества (ОЕЭС), Европейском платежном союзе (ЕПС), региональном Северном совете. Из опыта стран Общего рынка была позаимствована практика роста косвенных доходов с оборота и на добавленную стоимость.

В 60-е гг. темпы промышленного роста превышали средние показатели по Западной Европе в целом. Объем продукции обрабатывающей промышленности, главной отрасли их экономики, почти удвоился. По средним размерам годового национального продукта на душу населения страны Северной Европы превзошли все капиталистические страны, кроме США. По улову рыбы и морским перевозкам они удерживали одно из первых мест в капиталистическом мире.

Социально-классовая структура стран Северной Европы почти не менялась. Наиболее многочисленный класс составляли рабочие. Второй по величине, хотя и классово неоднородной, социальной группой были служащие – наемные работники нефизического труда. В целом прослеживалась следующая тенденция: масса лиц, живших на зарплату, росла абсолютно и относительно, а масса самодеятельных мелких предпринимателей, особенно в сельском, лесном и рыбном хозяйстве, сокращалась.

Даже в наименее индустриализированной Исландии доля рыбаков, фермеров и их рабочих сократилась за 1960–1970 гг. с 23 до 17 % самодеятельного населения. Примечательной чертой стал ускоренный рост численности и доли работников, занятых в государственном и коммунальном управлении, здравоохранении, народном просвещении, научных учреждениях и социальном обеспечении.

Расстановка основных политических сил во всех странах региона оставалась примерно прежней. В Швеции, Норвегии, Дании и Финляндии социал-демократы сохраняли за собой позиции ведущих партий, получая на выборах от 30 до 50 % голосов. В Исландии на первое место выходила консервативная Партия независимости.

Внутренняя политика правящих партий проводилась под лозунгом «демократического социализма», или мирного «врастания» капитализма в социализм. На самом же деле Северная Европа представляла собой вариант государственно-монополистического капитализма, который включал: преимущественно косвенное регулирование национальной экономики государством при опоре на собственные финансовые средства; развитую систему государственного обеспечения, финансируемую в основном государством, а также частными предпринимателями; принятие важнейших экономических решений правительством с участием наиболее влиятельных общенациональных организаций, представляющих различные социальные группы населения; периодическую регламентацию отношений труда и капитала, в первую очередь темпов роста заработной платы для разных отрядов рабочих и служащих, посредством общенациональных отношений между центральными организациями предпринимателей и профсоюзов. Однако в каждой североевропейской стране имелись свои особенности.

В Норвегии уровень капиталовложений был одним из самых высоких на Западе – в среднем около 35 % валового национального продукта. Большая роль уделялась развитию крупной промышленности, в числе прочего можно отметить усиленное строительство электростанций. Тоннаж торгового флота Норвегии с 1959 до 1970 г. вырос с 10 млн до 20 млн брутто-тонн и занимал четвертое место в мире. Увеличен экспорт целлюлозно-бумажной, электрометаллургической и электротехнической продукции. Вообще экспортный характер экономики был выражен очень резко: на 1970 г. экспорт товаров и услуг составил 48 % валового продукта. Жизненный уровень норвежцев к исходу 50-х гг. значительно вырос. Львиная доля национальных богатств страны находилась в руках буржуазной верхушки – у 91 семьи судовладельцев, промышленных и лесных магнатов, директоров банков и крупных адвокатов. Раньше, чем в других западноевропейских странах, в Норвегии стали разрабатываться программы (четырехлетние) развития экономики. В целом экономическое развитие Норвегии было более равномерным и устойчивым, чем в других северных странах. В то же время в Норвегии сильнее всего ощущалась зависимость от иностранного капитала. На 1970 г. удельный вес иностранного капитала, сосредоточенного в основном в экспортных отраслях промышленности, оценивался в 25 %.

Особенностями датского развития экономики, а также и ее трудности проистекали из преимущественно аграрного характера ее экспорта. Вывоз сельскохозяйственных продуктов затруднялся как аграрным протекционизмом других западноевропейских стран, так и относительно низкими мировыми ценами на эти продукты. Это вело к хроническому отрицательному сальдо текущего торгового и платежного баланса Дании и иностранной задолженности датских банков. Ситуация стала исправляться к концу 50-х гг. В 1958–1959 гг. соотношение мировых цен на промышленное сырье и на сельскохозяйственные продукты изменилось в пользу Дании: первые стали падать, вторые стабилизировались. Кроме того, и внутри страны наметились социально-экономические сдвиги. Датским фермерам удалось добиться увеличения объема продукции почти в 1,5 раза при сокращении рабочей силы на 25 %. Освободившиеся рабочие руки перешли в промышленность. При этом преимущественное развитие получили высокопроизводительные отрасли, такие, как судостроение, дизелестроение, электроника, производство холодильного оборудования, пищевых концентратов, лечебных препаратов и пр., т. е. к началу 60-х гг. можно говорить о превращении Дании из аграрно-индустриальной в индустриально-аграрную страну. При этом в Дании раньше, чем в других странах, сложился агропромышленный комплекс.

Исландия, страна высокоразвитого специализированного рыбного хозяйства, ориентированного на внешние рынки, отличалась крайней неровностью своего экономического развития. Именно крайняя зависимость от стихийного фактора – улова рыбы и от мировых цен на нее – делала хозяйственную жизнь Исландии весьма неустойчивой. В 60-х гг. была сделана попытка преодолеть такую однобокость экономики: с помощью крупных иностранных инвестиций была усилена разработка гидроэнергоресурсов, а в 1967 г. стал строиться алюминиевый завод – фактически первый шаг к созданию тяжелой промышленности на острове. К 70-м гг. по величине валового национального дохода на душу населения Исландия вошла в число наиболее развитых стран мира, хотя это можно объяснить таким фактом, как низкая плотность населения.

В середине 50-х гг. в экономическом развитии Финляндии произошел перелом: в 1955 г. объем промышленного производства был наивысшим за всю предшествовавшую историю страны. На первое место во внутреннем рынке стали выходить машиностроительная и судостроительная отрасли промышленности. К 1970 г. Финляндия обогнала многие страны Западной Европы как по общим темпам экономического развития (рост валового национального продукта составил в среднем 5 % в год), так и по темпам роста промышленного производства (примерно 7 % в год). Это во многом объяснялось тем, что на внешних рынках сохранялся высокий спрос на лесобумажные товары, что позволило Финляндии за счет возросших валютных поступлений от экспорта этой продукции финансировать расширение и модернизацию производственных мощностей в других отраслях промышленности. Нельзя не отметить также благотворную роль в экономическом подъеме советско-финляндских отношений.

«Шведская модель»

На фоне общей сбалансированности экономического развития североевропейского региона особенно выделялись успехи Швеции. Термин «шведская модель» возник в связи со становлением Швеции как одной из самых развитых в социально-экономическом отношении государств. Он появился в конце 60-х гг., когда иностранные наблюдатели стали отмечать успешное сочетание в Швеции быстрого экономического роста с обширной политикой реформ на фоне относительной социальной бесконфликтности в обществе. Этот образ успешной Швеции особенно сильно контрастировал с ростом социальных и политических конфликтов в окружающем мире.

В самом широком смысле «шведская модель» – это весь комплекс социально-экономических и политических явлений и процессов в стране с ее высоким уровнем жизни и большим охватом социальной политики. Однако этот термин используется в различных значениях и семантике в зависимости от угла зрения. Некоторые отмечают смешанный характер шведской экономики, сочетающей рыночные отношения и государственное регулирование, преобладающую частную собственность в сфере производства и обобществление потребления.

Уже в 20–30-е гг. в Швеции начали складываться специфические черты социал-реформистской модели ГМК. Эти черты оказались созвучны цели построения «государства всеобщего благоденствия», что означало такое распределение материальных благ, которое бы уменьшило социальное неравенство общества, его поляризацию. Доля налогов вместе с предпринимательскими отчислениями в пенсионный фонд достигла в 1970 г. 46 % валового национального продукта, а государственные расходы – до 70 %. Такие средства позволили создать эффективную систему социального обеспечения, которая охватила все слои населения вне зависимости от классовой принадлежности и уровня доходов. Так, пенсии выплачиваются всем шведам с 66 лет. С 1963 г. больничное пособие выплачивалось на 2/3 за счет работодателей и государства и лишь на 1/3 за счет страховых взносов трудящихся. В целом на нужды министерства здравоохранения и социального обеспечения в 50–70-е гг. приходилось более четверти государственного бюджета, министерства образования – почти седьмая часть, тогда как на министерство обороны – двенадцатая часть.

Другая характерная черта послевоенной Швеции – специфика отношений между трудом и капиталом на рынке труда. На протяжении многих десятилетий важной частью шведской действительности была централизованная система переговоров о заключении коллективных договоров в области заработной платы с участием мощных организаций профсоюзов и предпринимателей в качестве главных действующих лиц, причем политика профсоюзов основывалась на принципах солидарности между различными группами трудящихся.

Интересно, что массовые забастовки, как и массовые увольнения, возможны лишь в период перезаключения коллективных трудовых договоров и проводятся с предварительного предупреждения. Таким образом, интересы производства не страдают.

Еще один способ определения «шведской модели» исходит из того, что в шведской политике явно выделяются две доминирующие цели: полная занятость и выравнивание доходов. Политика выравнивания доходов в области распределения заработной платы сводится к следующему: рабочий получает одинаковую зарплату за одинаковый труд в любом секторе производства, что не приводит к повышению конкурентоспособности предприятия за счет эксплуатации трудящихся. В области же налогов разница между окончательными доходами разных категорий населения после уплат не должна превышать соотношения 1:2. В Швеции действительно была достигнута почти полная занятость, в том числе и в середине 70-х гг. она сохраняла исключительно низкий уровень безработицы, когда в большинстве развитых капиталистических стран эта проблема встала особенно остро. Крайне интересна политика государства по отношению к безработным. Если в других странах Запада на пособия по безработице идет до 70 % ассигнований, то в Швеции только 30 %. Остальные средства идут на переподготовку кадров, и именно на это государство делает упор, а также на образование и материальную помощь учащимся.

Таким образом, «шведская модель» исходит из следующего: государство не вмешивается в производственную деятельность предприятия, но регулирует социальные издержки рыночной экономики особой социальной политикой на рынке труда. Необходим максимальный рост производства частного сектора и при этом как можно большая функция государства в распределении, потреблении и перераспределении национального дохода в целях повышения жизненного уровня населения.

Несмотря на большие успехи Швеции, имелся и ряд издержек: цены росли быстрее, чем в большинстве других стран ОЭСР, а ВВП увеличивался медленнее, почти не росла производительность труда. За полную занятость пришлось заплатить скромным экономическим ростом и инфляцией. В 80-е гг. эти процессы усугубились. Если в 60–70-е гг. «шведская модель» изучалась политологами и экономистами всего мира как один из вариантов «третьего пути» развития капитализма, то в 80-е гг. в связи с кризисными явлениями в самой Швеции и возобладанием неоконсервативной доктрины на Западе, она стала вызывать все большую критику. Особенно критиковалась «уравнительная политика», что, считалось, приводит к ослаблению «стимулов интенсивно работать и экономить».

Швеции, как и другим Скандинавским странам, трудно признать, что их модель, дающая гарантированность и стабильность жизни, дала сбой. Сохранение в будущем двух основных целей «шведской модели» – полная занятость и равенство – потребует новых методов, которые должны соответствовать новым условиям. Дискуссионным остается и следующий вопрос: сохранятся ли особые положительные черты «шведской модели» в будущем, или же эта модель соответствовала лишь особым условиям послевоенного времени?

Внешняя политика стран Северной Европы

В начале 50-х гг. стремление Скандинавских стран к сотрудничеству в масштабе всей Северной Европы усилилось. В 1952 г. по инициативе датского правительства была создана консультативная региональная организация, которая состояла из депутатов парламентов и представителей правительств сначала четырех, а с 1955 г., включая Финляндию, пяти государств. Новая организация получила название Северного совета. Совет заседал ежегодно открыто и поочередно в столице одной из стран-участниц и вырабатывал рекомендации по сотрудничеству стран и заслушивал сообщения о реализации такого сотрудничества. Формально Северный совет не ограничивал себя обсуждением каких-либо вопросов, однако изначально негласно вопросы военной политики и проблемы взаимоотношений Скандинавских стран с великими державами не рассматривались. Северный совет ускорил унификацию законодательства и судопроизводства стран-участниц, устранил препятствия к передвижению рабочей силы между ними (общий северный рынок рабочей силы с 1954 г.), наладил сотрудничество в области воздушного сообщения и иного транспорта, в сфере науки и культуры. Наименьшие успехи сотрудничество Скандинавских стран сделало в чисто экономической области. Несмотря на повышающийся товарооборот между этими странами, таможенные барьеры все же сохранялись. Неоднократные попытки создания таможенного союза не вышли за стадию переговоров. Однако в конце 1959 г. – в ответ на создание замкнутого Общего рынка (ЕЭС) – в Стокгольме была учреждена Европейская ассоциация свободной торговли (ЕАСТ), объединившая семь стран, в том числе Швецию, Норвегию и Данию. В 1961 г. к ЕАСТ примкнула в качестве ассоциативного члена Финляндия, а в 1970 г. – Исландия. В конце 60-х – начале 70-х гг. сложилось своего рода северное содружество наций, подкрепленное подписанием в 1962 г. Хельсинкского соглашения. Это содружество достигло значительной реальной всесторонней интеграции при сохранении разной внешнеполитической ориентации. Фактически создание Северного совета являлось альтернативной политикой стран Северной Европы на попытку полной интеграции их в различные международные организации. На протяжении послевоенных десятилетий Скандинавские страны пытались выработать свою внутреннюю политику. Так, членство этих стран в НАТО ограничивалось проблемами безопасности без антикоммунистической истерии. Мало того, они не раз протестовали против агрессивных действий США в мире. Позиция Скандинавских стран в ООН также резко контрастировала с позицией США и других западных держав, например, в вопросах о приеме новых членов, о восстановлении прав Китая в ООН, о вооруженном конфликте 1956 г. и кризисе 1958 г. на Ближнем Востоке и пр.

Такая позиция представителей Скандинавских стран на мировой арене была обусловлена тем, что внутри Северного региона не прекращались массовые выступления против разных событий и явлений мирового масштаба: ядерного оружия и его испытаний, американской агрессии в Корее и Вьетнаме, вступления в Общий рынок, баз НАТО, колониализма, расизма, возрождения германского милитаризма.

В то же время практически все страны Северной Европы приветствовали развитие международных связей в гуманитарной, правовой, экономической сферах, а также в вопросах безопасности. Они стали активными участниками Совета Европы и Организации экономического сотрудничества и развития, а также в организации Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (первое заседание СБСЕ состоялось в Хельсинки в 1975 г.).

Одним из активных организаторов СБСЕ был президент Финляндии Урмо Кекконен, который занимал свой пост с 1956 по 1982 г. (его миролюбивая внешняя политика и забота о добрососедских отношениях с СССР и тем самым сохранение независимой политики Финляндии вызвала такую симпатию у избирателей, что в 1973 г. был издан особый закон, продливший срок его полномочий, а в 1978 г. вновь 82 % избирателей проголосовало за него).

Если в первые послевоенные десятилетия успешное социально-экономическое развитие стран Северной Европы служило опорой для независимой и альтернативной внешней политики, то кризисные явления 70-х гг. заставили руководство стран Северной Европы пересмотреть свою политику по отношению к интеграционным проблемам. В 1972 г. Дания вошла вместе с Великобританией и Исландией в ЕЭС. В это же время такое же приглашение получила Норвегия, но проведенный референдум не принес победу сторонникам интеграции. Только в 1995 г. Швеция и Финляндия становятся полноправными членами ЕЭС. Этот шаг вызвал внутри стран протест, что неудивительно вследствие многолетней приверженности этих стран к самостоятельной политике. Так, норвежские избиратели после решения правительства о вступлении страны в Единую Европу, вновь высказались против этого решения.

Таким образом, перед странами Северной Европы встала проблема выбора. С одной стороны, разочарование в вечности «шведской модели», надежда на новое процветание благодаря европейской интеграции, с другой, боязнь потерять политическую самостоятельность, утратить преимущества протекционистской экономической политики заставляют Североевропейский регион вновь искать свое место в международной системе отношений.