Читать книгу Лирика без границ. 2016 - Коллектив авторов, Кишкембаев Арман - Страница 4

Ты был как вихрь – неистовый, свободный,

Ты был грозой – симфонией потерь,

Созвучьем звёзд и мысли благородной,

Когда судьба в твою стучалась дверь.

А я – подобье дымки над рекою,

А я – сплетенье нот и нервных строк,

Как крыльев взмах над гибнущей мечтою,

Как в пепелище брошенный цветок.

О, Музыки божественная сила!

О, Слова жало, бесконечность фраз!

За искренность судьба нас невзлюбила,

За творчество преследовала нас!

Порою изменяло вдохновенье,

И ясность мыслей поглощала мгла,

Но вихрь сковать в безмолвии вселенной

Судьба безжалостная всё же не смогла.

И от её ударов только крепло

В мятежных снах сплетение теней,

И хрупкой розой вознесясь из пепла,

Я растворилась в музыке твоей…

И то, что погубило, стало Даром

Для слишком ясно видящей души,

Как дождь после полуденного жара,

Как чёрная вуаль ночной тиши.

Всю жизнь, сливаясь с музыкой в экстазе,

Ты был грозой – симфонией потерь.

А я цветком осталась среди грязи,

Когда судьба мою с петель сорвала дверь.

Под холодной рукой

Вновь покоятся струны,

А в ночной тишине

Тает музыка дня.

И безмерный покой,

Ослепительно-лунный,

Заменяет душе

Бесконечность огня.

Но в пыли облаков

Звёзд трепещет тиара;

Дерзкий ветер затих,

Как дитя, услыхав

Томный ропот снегов.

И тоскует гитара,

На коленях моих

Невзначай задремав.

Отзвук эха таит

Всё, что полночь пророчит —

Сны, обрывки речей…

И в святой чистоте

Не сравниться, увы,

С этой Музыкой Ночи

Ни гитаре моей,

Ни дневной суете!

Ночь добра ко мне – лунная, ясная.

Я сегодня могу до зари

Любоваться тобою, прекрасная,

Пока сомкнуты веки твои.

Безмятежны твои сновидения,

Словно озера мирная гладь…

Ты как птички чудесное пение —

То, о чём я не смею мечтать.

Не коснусь даже тенью, дыханием

Твоих трепетных сомкнутых век.

Несуразное горе-создание —

И не зверь я, и не человек.

Потрясая оковами мрачными

Тьмы, уродства, гонимый судьбой.

Что я рядом с росинкой прозрачною?

Что я, девушка, рядом с тобой?

О, я помню – сквозь тени неясные,

В час отчаянья, боли, беды

Ты одна пожалела несчастного:

Ты одна принесла мне воды!

А теперь ж я страж твой. Поведают

Вместо песен, признаний и слов

Обо мне голоса моих преданных,

Моих пламенных колоколов.

Ты темницу души моей стылую

Состраданьем смогла приоткрыть.

Так живи и будь счастлива, милая —

Для того мне и стоило жить!

Пусть в груди моей грёзы напрасные,

Горький смог безответной любви,

Ночь добра ко мне – лунная, ясная,

Пока сомкнуты веки твои.

Бессмысленна давно мирская суета —

Предвидены её метаморфозы…

Но чьё созданье ты, слепая Красота,

Ты, в иней одевающая розы?

Ты Вечности самой бросаешь вызов – зря!

Ведь всё подчинено ей, вдохновенной…

О, светлая, как день, прекрасная Заря!

Кто создал тебя столь несовершенной?

А в зареве могил – последняя черта! —

Конец твоей жестокости беспечной…

Ужель не видишь ты, скупая Красота,

Что создали тебя недолговечной?!..

Растаяв в туманах, у самой Земли

Безмолвствует эхо.

Но чудятся ветру ночные огни

Обрывками смеха,

Обрывками стонов… Ведь люди порой

Смеются сквозь слёзы.

Тревожным, ночами им снятся покой

И алые розы.

Их бледные губы вплетают в канву

Измятых постелей

Всё то, что могли бы сказать наяву.

Могли – но не смели…

А ветер их грёзы откроет луне

В сиянии света…

Но эхо безмолвствует. Ведь на Земле

Ни слова не спето!

Я – жертва своенравности затей,

Проникших в закоулки мирозданья.

Творцом своим забытое созданье,

Я – твоя совесть, Виктор Франкенштейн.

Ты смерти бросил вызов не шутя,

Ничуть не сомневаясь в результате.

И вот – я здесь, перед тобой, создатель!

Услышь меня! Ведь я – твоё дитя.

Я был невинен, робок, чист душой,

Хотел любви и так тянулся к людям!

Мечтал о дружбе как о высшем чуде…

Стал злобен я. Но кто тому виной?

За доброту свою, желание помочь

Не раз платил я собственною кровью,

И горький вопль, рождённый страшной болью,

Мой потрясал безрадостную ночь…

Так знай, мой враг, коль не дано мне стать

Объектом ласк и полных неги взоров,

Хмельных речей, любовных разговоров —

Я буду мстить. Я буду убивать.

Не всех. А только тех, чья смерть

В тебе безмерным горем отзовётся.

Пока в груди твоей живое сердце бьётся —

Не прекратится эта круговерть!

То будет злобы бесконечной пир,

Жизнь будет мчать по проклятому кругу…

Но выход есть. Молю – создай подругу

Ты мне! И я оставлю этот мир.

Вновь стану добр я. И буду день за днём

Любить её, беречь её сердечко.

Уйдём мы с ней в укромное местечко,

А умерев – тебя не проклянём…

Но если ты осмелишься, о раб,

Мне отказать, жди самого плохого!

Ты породил меня – безудержного, злого,

Но предо мной ты безнадёжно слаб!

Ну что ж. Не медли. Приступай, скорей!

Иначе я приду к твоей невесте.

Мы связаны с тобой навечно вместе,

Я – твоя совесть, Виктор Франкенштейн!

Боги создали землю не для королей

С их деньгами да лживой короной.

А для мирных, простых и свободных людей —

Не поклонщиков грязного трона!

Но пришли короли и назвали своим

Всё, что было до них, понимаешь?

Почему же должны подчиняться мы им?

Нет, Джон Сноу, ничего ты не знаешь!

Даже день, что рождается средь облаков,

Не для всех одинаково ясен —

Для господ нет людей, есть лишь толпы рабов.

Ты – один из них. Что, не согласен?

Они отняли всё, даже небо, смотри!

Но ворами ты нас называешь!

Мы – свободные люди, а вы – дикари.

Да, Джон Сноу! Ничего ты не знаешь!

Предаёте надежды свои и мечты

Ради клятв и какого-то вздора!

Вот скажи мне, Ворона, а счастлив ли ты,

Подчинившись Ночному Дозору?

Не о женском тепле ли в холодной ночи,

Не о пылкой ли страсти мечтаешь?

Что замолк-то? Смутила тебя? Ну, молчи…

Эх, Джон Сноу… Ничего ты не знаешь!

В мирном небе играя прозрачным лучом,

Грело солнце прибрежные дали…

А у самого моря – кого-то мечом

Беспощадно и долго кромсали.

То не ради свободы, богатств и добра,

И не столь уж безумен убийца —

Это праздник весёлый прошёл на «ура».

Это – свадебка у дотракийцев!

Не жалей вина – лей!

Да не бойся ты – пей!

Помянём дотракийскую свадьбу!

Этой песне смелей

Подпевай, не робей!

…Эх, о чём же ещё рассказать бы?

В мрачном зале – всё крики да отзвук борьбы,

Чьё-то тело в окно полетело…

И лишился короны, а с ней – головы

Обезумевший волк Винтерфелла.

То не бойни бессмысленной страшная ночь,

То не призраки чёрные бродят —

Это Уолдера старого милая дочь

Наконец-то уж замуж выходит.

Не жалей вина – лей!

Стыдно трезвым быть – пей!

Помянём мы и Красную свадьбу!

Этой песне смелей

Подпевай, не робей!

Эх, о чём же ещё рассказать бы?

На пурпурном лице вены стали темней,

Бледной ручкой за горло схватился —

Умирает детинушка царских кровей…

Отчего? Говорят, отравился…

То не случай виной, не плохой алкоголь

Обернулся негаданным крахом —

Это свадьбу свою так отметил король, —

Прямо так с королевским размахом!

Не жалей вина – лей!

Стыдно трезвым быть – пей!

Помянём мы Пурпурную свадьбу!

Этой песне смелей

Подпевай, не робей!

Эх, так что ж напоследок сказать бы?

Чтоб ещё одной свадьбой порадовать нас,

Нужно быть и безумным и смелым,

А иначе – никак. В Вестеросе сейчас

Свадьбы – небезопасное дело!

Ну так выпьем, друзья, за достойных мужей,

Неподвластных ни мысли, ни страху,

И, конечно, за милых и добрых гостей,

Ну, и мир их – заранее! – праху!