Читать книгу История России XX век. Эпоха сталинизма (1923–1953). Том II - Коллектив авторов - Страница 12

Особым направлением «культурной революции» была борьба против религии.

Документ

В своей записке в Политбюро ЦК РКП(б) от 30 марта 1922 г. Троцкий следующим образом формулировал выводы, связанные с работой участников губернских секретных комиссий:

«1. Провести агиткампанию в самом широком масштабе… 2. Расколоть духовенство.

3. Изъять ценности как следует быть. Если было допущено попустительство, исправить.

4. Расправиться с черносотенными попами.

5. Побудить определиться и открыто выступить против сменовеховских попов. Взять их на учёт. Неофициально поддерживать.

6. Теоретически и политически подготовиться ко второй кампании. Выделить для этого одного партийного «спеца» по делам церкви». – Архивы Кремля. В 2 кн. Кн. 1. Политбюро и церковь. 1922–1925 гг. М.; Новосибирск, 1997. С. 164.

На процессе московского духовенства (см. 2.2.43) было вынесено «частное определение» о привлечении к суду Патриарха Тихона, который был взят под домашний арест в мае 1922 г. Это свидетельствовало о проявлении качественно нового элемента в антицерковной политике большевиков, связанного с замыслом Троцкого вызвать раскол среди православного духовенства и привести к высшей церковной власти тех, кого он называл «сменовеховскими попами».

Под контролем начальника 6-го отделения секретно-оперативного отдела ГПУ Е.А. Тучкова была создана церковно-политическая организация «Живая Церковь» во главе с запрещённым в священнослужении епископом Антонином (Грановским), архиепископом Нижегородским Евдокимом (Мещерским) и клириками Петроградской епархии – протоиереем Александром Введенским и священником Владимиром Красницким. После отказа находившегося под домашним арестом Патриарха Тихона передать высшую церковную власть руководству этой обновленческой организации и арестов двух назначенных Патриархом Патриарших Местоблюстителей – митрополита Петроградского Вениамина Казанского и митрополита Ярославского Агафангела Преображенского, обновленцы объявили о создании своего собственного Высшего Церковного Управления (ВЦУ) во главе с епископом Антонином, которое стало претендовать на возглавление всей Русской Православной Церкви.

Направляя репрессии органов ГПУ против священнослужителей, которые отказывались признать их самозваное ВЦУ, и, получив признание части епископов, среди которых был и митрополит Нижегородский Сергий Страгородский, лидеры обновленцев стали создавать в России параллельную православной церковную иерархию и стали готовить самозваный церковный собор, призванный осуществить нужные большевицкому режиму изменения церковной жизни.

Документ

В своей записке, направленной членам Политбюро ЦК РКП(б) 24 мая 1922 г., Троцкий следующим образом определял стратегию антицерковной политики по мере развития в Церкви обновленческого движения: «Внутренняя борьба в церкви приняла широкий характер. После устранения Тихона во главе церкви стала группа из элементов центра (Антонин) и левых (несколько молодых попов). Движение идёт главным образом под знаменем церковного собора. Новое церковное управление может определиться в трёх направлениях: 1) сохранение патриаршества и выбор лояльного патриарха; 2) уничтожение патриаршества и создание коллегии (лояльного Синода); 3) полная децентрализация, отсутствие всякого центрального управления (церковь как идеальная совокупность общин верующих). Полагаю, что нам пока нет надобности ангажироваться ни в одном из данных направлений (даже неофициально). Гораздо выгоднее, если между тремя этими ориентировками разгорится серьёзная борьба. С этой целью созыв церковного собора лучше оттянуть. Окончательный выбор сделать позже, если вообще понадобится делать выбор. Централизованная церковь при лояльном и фактически бессильном патриархе имеет известные преимущества… Возможна… такая комбинация, когда часть церкви сохраняет лояльного патриарха, которого не признаёт другая часть церкви, организующаяся под знаменем Синода или полной автономии общин». – РЦХИДНИ, 17/3/294/9-10.

Созвав в апреле 1923 г. в захваченном ими за полгода до того московском храме Христа Спасителя свой первый церковный собор, обновленцы «лишили» епископского сана и монашества находившегося под арестом Патриарха Тихона, сформировали для управления церковной жизнью Высший Церковный Совет (ВЦС) из 18 членов под председательством епископа Антонина, возведенного в сан митрополита. ВЦС, впоследствии названный Синодом, объявил ряд реформ.

Некоторые реформы откровенно превращали Церковь в идеологическую марионетку большевицкого режима. Другие решительно меняли весь строй священнослужения и церковной жизни, нарушая, порой, древние установления Православной Церкви.

Документ

Основная резолюция собора, принятая на основе доклада главного обновленческого идеолога протоиерея Александра Введенского, в частности, заявляла: «Собор объявляет капитализм смертным грехом, а борьбу с ним священной для христианина. В Советской власти Собор видит мирового вождя в борьбе за братство, равенство и мир народов. Собор клеймит международную и отечественную контрреволюцию, осуждает её всем своим религиозно-нравственным авторитетом. Собор зовёт каждого честного христианина-гражданина России единым фронтом под предводительством Советского правительства выйти на борьбу с мировым злом, социальной неправдой». – А. Левитин, В. Шавров. Очерки по истории русской церковной смуты. В 3 т. Institut Glaube in der 2. Welt. CH-8700. Kusnacht, 1978. Т. 2. С. 113

Обновленческий собор также разрешил рукополагать во епископа женатых священников и вторично вступать в брак овдовевшим священникам и диаконам. Были расширены права контроля «снизу» приходов за делами епархий, в которых эти приходы состоят. Монастыри дозволялись только как исключение, и только в качестве «трудовых коммун» в удаленных от городов местностях. Богослужение переводилось на русский язык и вводился новый чин литургии, составленный епископом Антонином на основании древних литургий Востока – коптской, палестинской, синайской. Литургию было решено совершать на середине храма в окружении молящегося народа.

Надеясь преодолеть сопротивление, которое оказывала обновленцам лишь незначительная часть русского народа, и рассчитывая на дальнейшие репрессии властей по отношению к православному духовенству, обновленцы стремились создать церковную организацию, которая при поддержке большевицкого режима должна была занять место Русской Православной Церкви. Обновленцев не признала ни одна из православных церквей. Не признали их и иные христианские исповедания – католики, англикане, древние «дохалкидонские» церкви Востока – армянская, халдейская, коптская. Правительство Великобритании объявило даже на государственном уровне, что разорвет дипломатические отношения с СССР, если Патриарх Тихон не будет освобожден.

Но ожидавший в тюрьме ГПУ на Лубянке показательного суда, сам Патриарх Тихон не знал о широкой международной кампании в защиту его и Русской Православной Церкви и согласился принять условия Антирелигиозной комиссии ЦК РКП(б), при выполнении которых Верховный суд РСФСР должен был освободить его из-под стражи.

Документ

27 июня 1923 г. в газете «Известия» было опубликовано заявление св. Патриарха Тихона в Верховный суд: «Обращаясь с настоящим заявлением в Верховный Суд РСФСР, я считаю необходимым по долгу своей пастырской совести заявить следующее. Будучи воспитанным в монархическом обществе и находясь до самого ареста под влиянием антисоветских лиц, я действительно был настроен по отношению к Советской власти враждебно, причем, враждебность из пассивного состояния временами переходила в активные действия, как-то: обращение по поводу Брестского мира в 1918 году, анафематствование в том же году власти и, наконец, возражение против декрета об изъятии церковных ценностей в 1922 году. Все мои антисоветские действия, за немногими неточностями, изложены в обвинительном заключении Верховного Суда. Признавая правильность решения Суда о привлечении меня к ответственности по указанным в обвинительном заключении статьям Уголовного Кодекса за антисоветскую деятельность, я раскаиваюсь в этих проступках против государственного строя и прошу Верховный Суд изменить мне меру пресечения, т. е. освободить меня из-под стражи». – Акты Святейшего Тихона, Патриарха Московского и всея России, позднейшие документы и переписка о каноническом преемстве высшей церковной власти. 1917–1943. М., 1994. С. 280–281.

27 июня 1923 г. Патриарх Тихон был освобождён из Лубянской тюрьмы, сопроводив, согласно преданию, своё «освобождение» трагическими словами: «Пусть имя моё погибнет для истории, лишь бы Церковь была жива». С этого дня и до конца своего Патриарх Тихон жил в келье Донского монастыря, где до этого в течение почти целого года находился под домашним арестом, тем самым обозначая своё новое положение как Патриарха, находившегося в заточении, хотя после снятия ареста ему и разрешались иногда поездки, например, в Сергиев Посад.

Возвращение св. Патриарха Тихона к руководству Русской Православной Церковью не только усилило влияние сохранявшей ему верность значительной части церковной иерархии, но и обусловило возвращение под его омофор большого количества духовенства, признавшего было власть обновленцев (среди них и будущего Патриарха Сергия Страгородского). Обновленческая церковь с этого времени вошла в состояние разложения, которое через 20 лет привело её к полному исчезновению.

Однако вынужденный «временно» допустить в порабощённой им стране существование Русской Православной Церкви большевицкий режим стал предъявлять Патриарху Тихону новые требования, при исполнении которых деятельность Церкви в лице её высшего и епархиального управлений могла получить в СССР легальный статус, а церковные гонения, якобы, могли быть ограничены. Продолжавшиеся до самой кончины Патриарха переговоры святейшего Тихона и его ближайших советников архиепископа Иллариона Троицкого, а после его ареста осенью 1923 г. митрополита Петра Полянского с главным чекистским «куратором» Церкви Е.А. Тучковым предполагали, прежде всего, следующие условия легализации Русской Православной Церкви:

1) Периодические выступления Патриарха с заявлениями о лояльности Церкви советскому государству;

2) Объединение хотя бы с одной из обновленческих группировок;

3) Осуждение вплоть до запрещения в священнослужении русских православных епископов, находившихся в политической эмиграции;

4) Предварительное согласование всех епископских назначений с ГПУ.

Патриарх Тихон соглашался лишь частично выполнять навязывавшиеся ему условия легализации. Он неоднократно выступал с посланиями, в которых подчёркивал свою лояльность советскому государству (послания от 28 июня 1923 г.; от 1 июля 1923 г.; от 7 апреля 1925 г.). В марте 1924 г. Патриарх Тихон вступил в переговоры с возглавлявшейся священником В. Красницким «Живой Церковью», но после требования православных епископов, высказанного ему митрополитом Казанским Кириллом Смирновым, прекратил эти переговоры. Периодически критикуя находившихся в эмиграции русских епископов за их политические заявления, делавшиеся от имени всей Русской Православной Церкви, Патриарх Тихон отказывался подвергать их запрещению в священнослужении. Наконец, требование допустить вмешательство ГПУ в систему назначения епископов св. Патриарх Тихон всегда категорически отвергал как канонически и морально неприемлемое.

Отказ предстоятеля Русской Православной Церкви выполнять большую часть требований большевицкого режима вызывал на него постоянно усиливавшееся давление большевицких властей, самым жестоким проявлением которого стало покушение на жизнь Патриарха 9 декабря (ст. стиля) 1924 г. Не исключавший возможность очередного ареста или иной внесудебной расправы над собой Патриарх Тихон во исполнение решения Поместного Собора сделал 7 января 1924 г. распоряжение о назначении в случае своей кончины Патриаршего Местоблюстителя.

Историческая справка

Покушение на жизнь Патриарха Тихона.

Вечером 9 декабря 1924 г. в покои Патриарха в Донском монастыре ворвались двое, выстрелили в него, но попали в келейника Патриарха Якова Сергеевича Полозова, который от раны вскоре скончался. Патриарх бросился за убийцами, но они убежали, по пути схватив шубу в прихожей, имитируя налет с целью грабежа. Патриарх настоял, чтобы его убитый келейник был похоронен на кладбище Донского монастыря. Восемь епископов и сонм духовенства совершали заупокойную литургию перед погребением Якова Полозова – самого близкого к Патриарху в последние годы его жизни человека.

7 апреля 1925 г., при обстоятельствах, позволяющих подозревать руку ОГПУ, Патриарх Тихон скоропостижно скончался в одной из московских больниц, войдя в историю Русской Православной Церкви как архиерей, стремившийся являть неисчерпаемую любовь в эпоху безграничной ненависти, умевший идти на уступки гонителям Церкви, но не переходивший грани между политическим компромиссом и церковным отступничеством. Ко времени смерти Патриарха Тихона в тюрьмах и в ссылке находилось 66 архиереев – почти половина русского епископата.

Воспоминания очевидца:

«После Каменного моста стали попадаться группы людей, идущих к Донскому. Чем ближе к монастырю, тем эти группы все разрастались, и по громадной Донской улице уже непрерывно двигались толпы. Здесь вереницы экипажей и автомобилей медленно двигалась среди молчаливого людского потока. Я воспользовался тем, что передо мною шла депутация католического духовенства, и без труда проник в древний и торжественный Донской собор. Казалось, совершалось вечно торжество Церкви. В свете бесчисленных свечей на высоком пьедестале посреди собора стоял утопающий в венках и цветах гроб. У него двенадцать иподиаконов-юношей держали свечи. Царские врата были отворены, и на престоле сияли свечи. Люди непрерывной лентой огибали гроб, кланялись и исчезали в темноте дверей, чтобы дать место новому людскому молчаливо-торжественному морю. У гроба непрерывно служились панихиды, и скорбно пели все молящиеся заупокойные песнопения.

Я был горько поражен смертью Патриарха. Я не только жалел о Святейшем как о человеке и деятеле Церкви, но ясно сознавал те невзгоды, которые готовились верующим с его уходом в иной мир. Но, глядя на его последнее торжество, я ощутил трепетную радость прославления его как святого. Святые познаются по их кончине, и великая любовь к покойному Патриарху, которая охватила всех православных, как бы вскрыла тайны неба и указала им на светлый путь покойного святителя Церкви…

Богослужение шло чинно и благоговейно, но толпа ждала необычайного. Ждали чуда, победы Православия, и это чудо свершилось. После Херувимской ко мне подошел пожилой рабочий и попросил от имени московских и серпуховских рабочих разрешения поклониться праху Святейшего. Я тотчас передал просьбу рабочих Е.Г., и он послал меня звать их.

Когда я вышел на паперть храма, я увидел переполненное Донское кладбище. Народ стоял у могил и на могилах, народ заполнял все тропинки и дорожки, народ виднелся у ворот и волнами колыхался на громадной Донской площади. Среди народа епископы и пресвитеры служили панихиды о Патриархе, и слова заупокойных молитв сливались с золотом весенних лучей и яркой лазурью ясного неба. И когда вереницей двинулись депутации рабочих поклониться в последний раз Святейшему Патриарху, раздались траурные гудки заводов. Эти траурные призыва тех, именем которых расколота Церковь, всколыхнули православных. И в этот чудесный час познали русские люди, что вся Русь хоронит своего Патриарха». – Записки священника Сергия Сидорова. М.: ПСТБИ, 1999. С. 54–59.

Литература:

Политбюро и Церковь. Архивы Кремля. В 2 кн. Кн. 1. 1922–1925 гг. / Под ред. Н.Н. Покровского и С.Г. Петрова. М.; Новосибирск, 1997.

Русская Церковь, ХХ век. Кн. 1. Материалы конференции. История Русской Православной Церкви в ХХ веке (1917–1933 гг.). Мюнхен, 2002.

А. Левитин, В. Шавров. Очерки по истории русской церковной смуты. В 3 т. Kusnacht, 1978.