Читать книгу The Question. Будущее - Коллектив авторов - Страница 32

Анна Патова

биолог

В мире выбросы радиоактивных веществ не так уж и редки. Источники отходов – ядерное оружие, испытания, аварии на станциях, подлодках, утечки отходов. Чернобыль, Фукусима, Нагасаки. Полезных и волшебных мутаций на территориях замечено не было. Зато появились зоны отчуждения, всплески раковых заболеваний, инвалидности и смерти от ликвидации последствий.

Но был хороший кандидат в герои – Мария Склодовская-Кюри. Ученый (многие мутанты имеют докторскую степень), светило науки (забавно, что почти и в прямом смысле), много лет работавшая с радиацией. Должны была стать великой Мадам Феникс, грозой нехороших личностей, но в результате кропотливой работы получила только Нобелевскую премию и букет болезней, связанных с радиоактивным облучением. Похоронена в свинцовом гробу, чтобы не восстала из пепла (слишком уж радиоактивная была старушка). А для того, чтобы попасть к ее записям в библиотеке (которые тоже хранятся в специальном помещении), нужно надеть защитный костюм (свет мысли зашкаливает).

Радиация губительна для основы нашей жизни. Она вызывает необратимые изменения в структуре ДНК, хотя у нас и есть специальные механизмы починки и исправления ошибок. Но в чем гвоздь-то, ведь мутации – основа эволюции? А проблема в том, что радиация не действует точечно. Возможно, что и есть какие-то полезные мутации из множества, но это как капля в море смертельных. Хорошо, конечно, получить +1 к ловкости, но если −10 к выживаемости, то понятно, что лучше уж миллионы лет мутировать потихоньку, чем так.

Нарушить что-то гораздо легче, чем создать. Человек кодирует достаточно большое количество белков, которые необходимы для поддержания жизнедеятельности, а они все такие ранимые и чуть что перестают работать. Налаженный механизм. Что-то одно сломалось, и пошло-поехало. Представьте, замена одной «буквы» в ДНК может привести, например, к серповидной анемии из-за замены аминокислоты в мутировавшем гемоглобине S. Одна буква, а столько проблем для организма (плюсы, кстати, тоже от этой серповидной анемии есть – защита от малярии гетерозиготных потомков, люблю эту мутацию, классика просто).

Есть такая забавная штука – ненаправленный мутагенез, когда в последовательность ДНК вносятся изменения с помощью радиации. Она хорошо работает с организмами маленьких размеров, с коротким жизненным циклом, большим количеством потомков, непритязательным содержанием и желательно маленьким интеллектом, чтобы не жалко. Например, мушки-дрозофилы – мученики генной инженерии. Их можно облучать в больших количествах без особых угрызений совести, авось из двух миллионов особей какая-то получит мутацию, которая будет передаваться следующим поколениям, ее можно будет заметить и описать. Делали, пробовали, получалось, но это огромный труд, мутации такие происходят ой как редко, нужны миллионы, да что там, миллиарды мушек и очень упоротые студенты-биологи, которые будут их сортировать (магистров не жалко).

Не буду уже говорить, что способности мутантов обычно невозможны с точки зрения физики (те писаются кипятком, биологи более спокойны, мушек сортируем, нервы в порядке): с трением, с законом сохранения масс, с гравитацией. Думаю, что будущее направленного мутагенеза у человека не в радиационном воздействии, а в точечном влиянии на гены, когда знаешь, что и как они делают, где они находятся и как можно воздействовать только на них.

Из недавнего, в Nature недавно предлагали мамонтов возродить изменениями в геноме азиатских слонов. Но до человека еще нескоро доберется наука. Но мы с вами и без радиации ничего так.