Читать книгу Собственник и менеджер: строим эффективный бизнес - Коллектив авторов - Страница 9

Сошлемся на авторитетов[1] при определении признаков корпорации:

1. Ограниченная ответственность инвесторов (акционеров) по обязательствам (limited liability).

2. Наличие юридически обособленного хозяйствующего субъекта (legal personality, transferability).

3. Централизация управленческих функций (centralized management).

4. Бессрочность существования.

5. Возможность свободного обращения активов (акций) в доход инвесторов (акционеров).

Признаки 1–4 характерны как для «открытых» компаний, так и для «закрытых» (ООО, ЗАО), поэтому не позволяют отличить корпорацию от некорпорации.

Признак 5 – особый, специфичный только для корпораций.

Следствия из наличия 5-го признака

Свободное обращение акций в доход реализуемо на рынке при соблюдении как правовых, так и институциональных условий (не просто «имею право», но и «могу»). Для этого должны соблюдаться следующие условия:

• «открытость компании» – отсутствие уставных ограничений для акционеров на продажу акций. Состав владельцев может постоянно меняться («имею право»);

• «публичность компании» – ее ценные бумаги должны быть допущены к обращению на бирже, и компания должна раскрывать установленную законом информацию;

• «распыленности владения», при котором продажа даже максимального пакета акций не «обрушит рынок» этих акций («могу»).

Если собственником считать владельца контрольного пакета, то его выход из бизнеса затруднен по рыночным причинам. Собственник, желающий выйти из бизнеса, не может быстро продать весь свой пакет акций через биржу, не рискуя обрушить рынок этих акций. Он вынужден прибегать к сделке типа М&A (слияние или поглощение), которые уже не являются публичными стандартными биржевыми сделками. Такие сделки как раз не стандартны.

Выходит, что корпорация в строгом смысле слова по определению не может иметь собственника. Точнее, не она не имеет собственника, а собственник ее не имеет. И наоборот, компания, у которой есть собственник, не является корпорацией опять же по определению.

Позволю себе задать вопрос читателю: можете ли вы привести пример хотя бы одной российской корпорации в строгом смысле слова, т. е. обладающей признаками открытости, публичности и распыленности владения?

Думаю, следует искать среди открытых акционерных обществ, чьи акции котируются на российских или зарубежных биржах. Но лично я пока не нашел ни одной[2]. Газпром, РАО «ЕЭС», Сбербанк и прочие полугосударственные монстры тоже не являются корпорациями в строгом смысле слова, поскольку у них есть собственник – государство.

Итак, резюмируя, можно утверждать, что в России нет ни одной корпорации в строгом смысле слова.

Это утверждение вызывает к жизни как минимум три вопроса:

1. Плохо это или хорошо?

2. Что тогда есть, если нет корпораций?

3. Зачем мы говорим о корпоративном управлении, если корпораций нет?

Ответ на первый вопрос утешительный. Дело в том, что классические корпорации встречаются преимущественно в США и Великобритании. В континентальной Европе, Азии, Японии, в развивающихся и других странах большинство компаний не характеризуются распыленным владением. Как правило, их контролируют семьи, государство, группа партнеров, связанных между собой соглашением.

Ответ на второй вопрос: есть компании, имеющие собственника (в том числе государство) и партнерские компании (в том числе с участием государства), принадлежащие относительно тесной группе совладельцев. Оставим в стороне компании с преобладающим государственным участием (они заслуживают отдельного разговора) и ограничимся только частными и партнерскими компаниями.

Частными будем называть компании, имеющие собственника – физическое лицо. Они могут находиться как в 100 %-ном владении одного человека, так и во владении нескольких человек, при котором один владеет более 50 % голосов.

В консультационной деятельности мы относим к типу А компании (бизнесы)[3], которыми на 100 % владеет один человек, к типу Б – компании, в которых контрольным пакетом владеет один человек, а к типу В – компаниям партнерского типа – компании, в которых контрольным пакетом владеет несколько крупнейших партнеров. При этом владельцы могут быть участниками владельческого соглашения, в соответствии с которым консолидируются их голоса, что позволяет компании приобрести ряд признаков компаний типа А или Б.

По отношению к корпоративной перспективе эти типы компаний можно разделить на «недокорпорации» и «некорпорации».

«Недокорпорации» – это компании, движущиеся в своем развитии к корпоративной форме. Часть из них представлена на биржах. В случае постепенного размывания контрольного пакета они будут постепенно приобретать черты корпорации. Примером может быть корпорация Ford, которая вначале была частным бизнесом. В настоящее время семья контролирует наиболее крупный пакет, однако он существенно меньше 50 %.

«Некорпорации» – компании, которые и не собираются становиться корпорациями. К ним относятся преимущественно закрытые частные и партнерские компании.

В случаях, когда это будет существенно для целей настоящей статьи, мы будем проводить различие между открытыми (или публичными) и закрытыми частными и партнерскими компаниями. Однако главным признаком партнерских компаний является стабильная (долгосрочная) и тесная связь между ключевыми партнерами, позволяющая им согласовывать свои позиции по голосованию суммарным контрольным пакетом частным образом, т. е. вне рамок процедур общего собрания участников[4].

Частным случаем партнерской компании является семейная компания. Причем под семейной мы будем понимать такую компанию типов А – В, которой владеют супруги.

Если во владении участвуют родственники, члены других семей, имеющие один корень с членами первой семьи, то будем называть такое владение клановым. В таком случае компанией владеет несколько кланов семей-современников.

Родовой компанией будем считать такую, в которой сегодняшними владельцами принято решение о передаче компании следующему поколению владельцев. В дальнейшем понятие «родовая компания» используется для того, чтобы подчеркнуть преемственность владения бизнесом от поколения к поколению.

В таких компаниях неженатые (незамужние) совершеннолетние дети считаются отдельной семьей, но после их вступления в брак состав семей считается измененным. Фактически семейный бизнес приобретает некоторые признаки открытых компаний, в которых сам акционер – продавец акций фактом их продажи решает вопрос о новом участнике группы акционеров (более подробно об этом различии см. [4])[5]. Мы выделяем эти компании в отдельную группу в силу их социально-экономической значимости, поскольку «вечность» института собственности проверяется именно жизнеспособностью родового бизнеса.

На встрече с Аланом Кросби[6] я попросил его рассказать, в чем различие между партнерскими и семейными компаниями и когда партнерская компания превращается в семейную. Он долго расспрашивал меня, что я имею в виду. Я объяснял: партнерская компания – это та, которой владеют несколько партнеров, а семейная – та, которой владеют члены одной семьи с общей фамилией…

Кросби сказал, что никогда не делал такого различия и что, на его взгляд, сущность родового бизнеса находится не в его прошлом, а в его будущем. В частности, партнерская компания тоже может считаться родовой по существенным признакам, если партнеры приняли совместное решение о передаче бизнеса следующему поколению, даже когда у них разные фамилии. Если партнеры решают передать бизнес детям, то они должны воспитывать своих детей как будущих партнеров – лишь тогда произойдет передача бизнеса[7].

Решение партнеров о передаче бизнеса следующему поколению – это их согласованное решение, а не решение, которое каждый из них принимает для себя. Это решение относительно «мы», а не относительно «я». С этого момента соглашение заставит действовать их как единый субъект, а не просто набор субъектов, собранных в рамках высшего органа управления компанией.

Есть ли экономическое обоснование решения о передаче бизнеса следующему поколению? Вряд ли. Скорее всего, это решение базируется не на интересах (экономической рациональности), а на ценностях, относящихся к иному типу рациональности. Этот вопрос мы подробнее рассмотрим ниже.

Насколько вероятно, что в России может реализоваться такой сценарий при передаче бизнеса от первого поколения (поколения «грюндеров», т. е. основателей) к следующему? Думаю, вероятность меньше 1 %, даже если популяризировать этот опыт.

Ценности – безусловные императивы и табу (что обязательно надо делать и что ни за что делать нельзя). Ценности не имеют стоимостной оценки. Пример такой ценности – принцип «договор дороже денег».

Интересы – это условные императивы и табу, т. е. они имеют стоимостную оценку.

О целях и ценностях:

А: Сколько стоит Ваш бизнес по производству красной синьки?

Б: Он не продается, это родовой бизнес уже в пяти поколениях.

А: По моим оценкам, он стоит 10 млн.

Б: Почему так дешево?

А: А по-вашему, сколько?

Б: Миллионов 15.

А: Плачу 16 наличными и завтра.

Б: Только не я еду к вам за деньгами, а вы привозите их в мой офис…

Если прогноз верен, это значит, что та часть бизнесов, которые будут передаваться следующему поколению, превращаясь в родовые бизнесы, станут передаваться не из состояния партнерского бизнеса, а из состояния семейного (владение в рамках одной семьи, а не группы партнеров). Отсюда можно сделать прогноз: большинство партнерских бизнесов из разряда «некорпораций» и некоторые бизнесы из разряда «недокорпораций» при приближении их создателей к рубежу активности будут разделяться их совладельцами просто на том основании, что дети совладельцев-партнеров не готовы работать друг с другом как партнеры. Это пример коллизии между интересами бизнеса и семейными ценностями.

Вероятно, большинство партнерских бизнесов будет разваливаться в сторону частных – семейных – родовых «некорпораций», а меньшинство – двигаться в сторону корпораций, поскольку на бирже лучше себя чувствуют относительно крупные компании.

Можно представить несколько сценариев трансформации партнерских компаний:

• будут «развиваться» в семейные компании, чтобы впоследствии стать родовыми компаниями;

• пойдут по пути размывания доли владения партнеров-«грюндеров» и превращения в публичные компании;

• будут продаваться, а капитал будет направляться в частные инвестиционные фонды, не претендующие на определение стратегии компаний.

Примеры не заставили себя долго ждать. В последнее время мы стали свидетелями дележа крупных компаний, не говоря уже о массе более мелких.

Краткая история бизнес-разводов:

• 2003–2004 гг.: О. Дерипаска и Р. Абрамович (Русал).

• Февраль 2006 г.: В. Иорих и И. Зюзин (Мечел).

• Декабрь 2006 г.: А. Мельниченко и С. Попов (МДМ).

• Январь 2007 г.: В. Потанин и М. Прохоров (Интеррос).

«Ведомости», 1 февраля 2007 г.

«Сиротский» характер постсоветского бизнеса

Если взглянуть на сегодняшние российские (да и постсоветские) компании, возникает вопрос: к какому типу их отнести? В России отсутствуют классические или современные корпорации. Имеющиеся публичные компании являются скорее «недокорпорациями», а публичных компаний, как известно, меньшинство.

Есть ли в России примеры родовых компаний? Возможно, есть, но большинство крупнейших компаний принадлежит «грюндерам». Есть ли в России примеры семейных компаний? Безусловно, есть, но среди средних и мелких компаний. Множество примеров можно найти в специализированных изданиях (например, в журнале «Семейный бизнес»). Но среди крупнейших, в том числе вышедших на биржу, семейных компаний не видно.

Исследования показывают, что большинство компаний может быть отнесено к частному и партнерскому бизнесу в первом поколении [6]. Иными словами, весь российский бизнес можно было бы назвать «грюндерским». Но в отличие от «грюндерского» бизнеса развитых стран российский бизнес зарождался в условиях разрыва института собственности в течение двух с половиной поколений. Наши «грюндеры» в своем подавляющем большинстве не только не принимали и не передавали еще своего бизнеса по наследству, но и даже не видели, как это может цивилизованно происходить. Не было еще таких примеров. В этом смысле ситуация напоминает послевоенное время, когда масса детей-сирот оказалась в детских домах и из них предстояло воспитать не только сознательных граждан, но и примерных семьянинов. Можно сказать, что подсознательно многие российские «грюндеры» считают, что будут жить вечно, и потому вообще не готовятся сами и не готовят следующее поколение (детей или хотя бы внуков) к преемственности бизнеса. Поэтому мы считаем, что российский бизнес имеет «сиротский

1

Дин Роберт Кларк, Harvard Law School.

2

Рейтинговое агентство S&P считает некоторые компании «распыленными», если крупнейший акционер владеет пакетом меньшим, чем блокирующий (25 %). Но этот критерий мы не считаем достаточным по двум причинам. Во-первых, разовая продажа пакета, близкого к блокирующему, с большой вероятностью обрушит рынок. Во-вторых, для подобных компаний может не быть «проблемы консолидации», поскольку часто в таких компаниях контрольный пакет принадлежит всего 3–4 крупнейшим акционерам, что делает эти компании похожими на партнерские.

3

Строго говоря, следует различать понятия «бизнес» и «компания». Но в рамках настоящей статьи мы исходим из того, что компании используются бизнесменами как инструмент владения бизнесом. – Прим. авт.

4

В статье Р. Капелюшникова [1] приведены разные аспекты сравнения моделей корпоративного управления в зависимости от степени концентрации собственности, в частности моделей W и B. Однако было бы уместно модель B подразделить на типы А, Б и В (кириллическое).

5

В книге приводятся примеры крупнейших и древнейших родовых компаний. Из наиболее известных можно привести компанию Ford (основана в 1903 г.), которая, впрочем, постепенно дрейфует к корпорации. Наиболее древними являются две японские компании: Kongo Gumi (основана в 578 г., 40 поколений) и Hoshi (основана в 718 г., 46 поколений).

6

Алан Кросби – ирландский бизнесмен, глава одной из наиболее известных бизнес-династий Ирландии, президент Европейской ассоциации издателей газет. Много лет занимается изучением семейного бизнеса. Совместно с группами ученых разных стран он проводит исследования, консультирует семейные предприятия в США и Европе и часто выступает с лекциями на эту тему. – Прим. ред.

7

Примером может служить холдинг Кросби, которым владеют три клана с одним общим предком. Эти кланы достаточно сильно разрослись за пять поколений. Для того, чтобы воспитывать своих детей как будущих партнеров, в холдинге Кросби созданы так называемые mentoring groups, т. е. группы наставников. В них входят как сами партнеры, так и генеральный директор, но только не родитель. Подросток в период своего профессионального самоопределения может обратиться к любому из менторов за советом, обсудить с ним какие-либо деликатные вопросы. Такая взаимная ответственность партнеров за детей друг друга позволяет им впоследствии надеяться на то, что их дети будут работать сообща. Эта социальная технология немного напоминает отношения крестных родителей и их крестников. Особенно впечатляет то, что каждый из партнеров доверяет другим партнерам и даже наемному генеральному директору не только вопросы бизнеса, но и самое дорогое – воспитание своих детей. Участие генерального директора в воспитании будущих акционеров с большой вероятностью закладывает основы лояльности их друг к другу.

Мало того, доверие друг другу в воспитании детей оказывают не только партнеры, но и их семьи. Это значит, что жены партнеров доверяют семьям других партнеров и семье менеджера воспитание своих детей.