Гуманитарная наука в России и перелом 1917 года. Экзистенциальное измерение

Оглавление

Коллектив авторов. Гуманитарная наука в России и перелом 1917 года. Экзистенциальное измерение

Попытка предисловия: страницы путеводителя растерянных

В сердце циклона: путь сквозь революцию

Образы бунта в творчестве М. Пришвина и В. Розанова: елецкий текст. Александр Скиперских

Государство

Царь

Литература

Максимилиан Волошин: мистическое измерение истории. Евгений Кузьмин

1. Объяснение терминологии

2. Волошин и традиция тайного знания

3. Волошин и философия истории

4. Отрешённость от материального и политические бури начала XX века

5. Молюсь за тех и за других

6. Возвращение мага

7. Заключение

Литература

Зазеркальное «имяславие»[10] Зинаиды Гиппиус: псевдонимы и революция. Оксана Штайн

Литература

Алексей Лосев в 1917 году: Русский платоник встречает пролетарскую революцию. Михаил Немцев

Литература

Горизонты нового мира: Родина

Политический платонизм как предмет интеллектуалbной контрабанды: казус А.Ф. Лосева. Алексей Каменских

Литература

«Красный» Платон: образ советского государства как платоновской утопии (1920-е – 1930-е годы) Евгений Абдуллаев

Сюжет первый: Горький, Крупская и «запрещённый» Платон

Сюжет второй: Мариенгоф, Пономарёв и Платон как социалист

Сюжет третий: Фейхтвангер, Сталин, Пастернак

Литература

В поисках первичного автора (Михаил Бахтин: философия и повседневность) Инна Наливайко

Литература

«Симфоническая личность» и «трздовая артель»: Л.П. Карсавин в 1918–1922 гг.[44] Анна Резниченко

Литература

Горизонты нового мира: Эмиграция

Молчать или писать «в стол». Выбор Клавдии Васильевны Флоровской и андрея Павловича Мещерского. Таня Галчева

Литература

Методологический выбор историка и философско-исторические установки (теоретические поиски П.М. Бицилли и Л.П. Карсавина)

Литература

Профессор Николай Оттокар: русская академическая традиция и историческая наука в Италии. Михаил Талалай

Приложение 1. Сиена: очерк сиенской истории и культуры» («Siena: cenni di storia e di cultura senesi», Firenze: La Nuova Italia, 1944)

Приложение 2. Книжные дарения Н.П. Оттокара Пермскому университету[79]

Литература

И.И.Фондаминский и «орден русской интеллигенции» Светлана Панич

Литература

«Вокруг Флоровского»

«Отцы» и «дети» религиозно-философского ренессанса в эмиграции: Георгий Флоровский и старшее поколение. Павел Гаврилюк

Конфликт поколений

Изгнание лидеров религиозного ренессанса из большевистской России

Культурное созидание русского зарубежья

Русская православная церковь после революции

Литература

Георгий Флоровский и Дмитрий Чижевский: к вопросу о «персональных пареллелях» и истории нереализованных замыслов. Владимир Янцен

Вводные замечания

Метод персональных параллелей

Персональная параллель «Г.В. Флоровский – Д.И. Чижевский»

К вопросу об истории нереализованных замыслов Флоровского и Чижевского

Литература

П.М. Бицилли и Г.В. Флоровский: диалог о формах исторического истолкования. Инна Голубович

Литература

Сведения об авторах. General data about the authors

Отрывок из книги

Когда мы задумываемся о событиях, изменивших судьбы целых государств, нам легко оперировать «большими величинами». Неудивительно – ведь кажется, что нигде воля огромных масс людей не становится столь очевидной, чем в описании революций, завоевательных войн, социальных потрясений. Четкие очертания приобретают как волевые усилия побеждающего сообщества, так и катастрофическое разрушение мира тех, кто не смог вписаться в новые контуры вселенной. Чем дальше от нас событие, тем больше искушение видеть именно «большие величины» – ведь иначе невозможно понять, что происходило с каждой отдельной точкой меняющегося пространства. Вопрос о собственном поведении в ситуации цивилизационного слома для честного перед собой человека, как правило, не возникает – невозможно рассчитать собственный выбор в ситуации, которую мы принципиально не способны пережить. Не возникает до тех пор, пока не появляется ощущение приближения чего-то, возможно, совершенно иного по природе, но сопоставимого по масштабам. Это ощущение меняет оптику восприятия далекой эпохи – вопросы, которые определяют ситуацию нашей современности, влекут за собой и то, о чем мы вопрошаем прошлое. Когда теряешься в попытке осознать, что происходящее вокруг значит именно для меня, становится предельно ясно, что другие люди уже вглядывались в мир вокруг себя в поисках ответа. И эти люди много лет назад свой выбор осуществили. Нам сегодня видно, к чему этот выбор привел – иногда это история успеха, иногда – катастрофической ошибки. Эпоха перелома не дает воспользоваться «рецептом», тут человек действует на свой страх и риск, руководствуясь некими предельно значимыми для себя ориентирами. Понять, что именно заставило его сделать тот или иной выбор – тот еще интеллектуальный квест. Особенно если пытаешься найти ответ на собственный вопрос, заданный из собственного времени.

Авторы этой книги в разное время задали себе именно эти вопросы. Сконцентрировав взгляд на переломе 1917 года, несколько гуманитариев из разных стран попытались увидеть разные варианты «экзистенциального жеста» представителей академического гуманитарного знания и художественного пространства. В августе 2015 в пермском филиале национального исследовательского университета «Высшая школа экономики» эти теоретики смогли поделиться результатами своих поисков. Международный научно-образовательный семинар «Гуманитарная наука в России и перелом 1917 г.: экзистенциальное измерение» открыл некое общее поле мысли, позволившее создать общий текст, представленный в этой книге. Исследовательская группа имела уже опыт анализа феномена «человека исторического» (в августе 2014 года мы собирались в Перми на научно-образовательном семинаре «Человеческое измерение времени», а ранее – на трех семинарах «Эсхатос: философия истории в предчувствии конца истории» в Одессе: все названные мероприятия организовывались авторами этих строк). Постановка вопросов в том виде, в котором они представлены в данном издании, не была бы возможна вне опыта работы в рамках «Краковских встреч», ежегодных конференций по русской философии, организуемых под руководством профессора Университета Иоанна Павла II (Краков, Польша), сестры Терезы Оболевич.

.....

Для В. Розанова всё стекается к государству – его подвижный ум моментально политически оформляет практически любые рассуждения; у Пришвина, наоборот, рассуждения «убегают» от государства в сторону природы, в сторону натурального порядка вещей. Особенно актуально данное наблюдение для текстов последнего, созданных в уже зрелом возрасте: несмотря на свою относительную резкость и бескомпромиссность, М. Пришвин старается избегать оценки тех или иных политических событий и обсуждения конкретных политических персоналий.

Это различие мировоззренческих картин споривших между собой интеллектуалов во многом объясняет сам их конфликт и его истоки. Безусловно, противоречия между В. Розановым и М. Пришвиным не стоит понимать исключительно в контексте несовпадения восприятия ими политического. Можно предположить, что они вызваны и разницей в их темпераментах, в свою очередь, отразившихся на их творчестве, на манере письма. Относительно стройный текст М. Пришвина, обогащённый блистательными описаниями, противопоставляется «розановской клоч-коватости». Как отметил А. Синявский: «Розанов пишет не афоризмами, а клочками афоризмов, и сохраняет эту кл оч ко ватость мысли и стиля» [15, 181]. «Монументальность» писательской манеры противопоставляется «ртутной» всеядности журналиста – «идиотического унтера» на службе в печатном издании.

.....