Читать книгу Ночи живых мертвецов (сборник) - Коллектив авторов - Страница 7

– Ты что, мать твою, арестовываешь меня за убийство мертвеца?!

Клайвен Риджуэй сидел на заднем сиденье машины шерифа, безуспешно пытаясь освободиться от наручников.

– На них ведь открыли сезон охоты. Об этом даже в новостях сказали.

Шериф Эван Фостер даже не обернулся, чтобы взглянуть на Клайвена. И не посмотрел на него в зеркало заднего вида.

– Последний раз, когда я видел Этту, она была такой же живой, как ты и я, – ответил он. – И пока меня не убедят в обратном, это будет считаться убийством, поэтому ты снова вернешься за решетку.

Клайвен сплюнул на пол машины.

– Так вот оно что! Я всего лишь поторопился. А ты теперь везешь меня в тюрьму на заднем сиденье машины, которую департаменту купили мои родители? Стыдобища!

Шериф свернул с Харрисон-лэйн. Уличные фонари не работали, дома стояли погруженные в темноту. Электричество выключили восемь часов назад, и Фостер не думал, что стоит ожидать его включения в ближайшее время. Электрическая компания, объясняя ситуацию, использовала слово «бессрочно». Это было еще тогда, когда работали телефоны, и шериф мог хоть куда-то дозвониться.

– Тебе не впервой сидеть у меня на заднем сиденье, – процедил он. – А твоих родителей я поблагодарил на церемонии разрезания ленточки. Это не оправдывает совершенного тобой убийства.

– Ага, только, на самом деле, ты арестовываешь меня не за убийство Этты Виннерсон, верно?

Шериф промолчал. Он выехал на Шафер-роуд и обогнул поворот, на углу которого участницы «Женского клуба петуний» высадили ровные ряды давших название их клубу цветов. Среди них преобладала «дикая белая», если он все правильно помнит из лекции в библиотеке в прошлый четверг. Фостер нахмурился при виде тела, лежащего посреди разноцветной лужайки. В уме он сделал заметку вернуться сюда после того, как закончит с делами в тюрьме. Ясно, что это не оживший мертвец. И совершенно точно – кто-то из тех, кого он знал.

Всего несколько часов назад он потерял трех друзей, включая своего помощника Джексона Хейса. Шериф не знал точно, как они умерли, но предполагал, что двое попали в аварию, а Хейс попытался сделать одному из них искусственное дыхание. Кажется, большинство ранних жертв вспыхнувшей эпидемии погибли именно так – пытаясь помочь тем, кого они считали живыми людьми.

Клайвен за его спиной все еще продолжал возиться с наручниками. Ласкающий слух щелчок, сопровождаемый проклятьями, подсказал шерифу, что своими усилиями задержанный добился лишь того, что они сомкнулись еще сильнее.

– У нас лишь два варианта развития событий, шериф, – прошипел Риджуэй. – Либо завтра суд откроется, и судья выпустит меня на волю даже без уплаты залога, либо тебе все равно придется меня отпустить, поскольку никаких судов больше не будет. В любом случае я могу помочь тебе разобраться с этим бардаком. Я стреляю лучше, чем большинство твоих помощников.

– Может быть. Мы посмотрим, как оно обернется. Но я не думаю, что судья Хендерсон позволит тебе снова выйти на свободу.

– Он выпустит меня, или моя сестричка его прикончит, – усмехнулся Клайвен. – Или, что еще хуже – разведется с ним. Но мы оба знаем, что я выйду. Сколько раз ты пытался закрыть меня за то или иное преступление, пока не понял, что тебе никогда не позволят упечь меня в тюрьму? Черт, ты шериф только потому, то мой батя замолвил за тебя словечко во время последних выборов! Может, в следующий раз шерифом стану я и упеку тебя за решетку за дерьмо, которого ты никогда не совершал.

Клайвен прекратил возиться с наручниками и переключился на удары по сетке, разделяющей передние и задние сиденья. Каждый удар сопровождался словом.

– Они!

Удар.

– Никогда!

Удар.

– Не позволят!

Удар.

– Упрятать!

Удар.

– Меня!

Удар.

– В тюрьму!

– Я никогда не арестовывал тебя просто так, Клайвен. Если тебя не осудили за преступление, это не означает, что ты его не совершал. Я уверен, что этот урок ты так и не усвоил.

Еще два удара:

– Пошел! На хер!

– Возьмем старушку Этту, – продолжил шериф. Он по-прежнему не смотрел в сторону Клайвена. – Может быть, ее смерть вызвана естественными причинами, а может – и нет. И да, ты вполне мог проходить мимо нее и подвергнуться нападению.

– Я же говорил тебе, что она сама на меня набросилась! Я еще подумал, что она пьяная: ее халат был расстегнут, а под ним ничего не было – она даже свои пенсионерские труселя не надела. Это было отвратительно. Она подошла ко мне и попыталась укусить за лицо!

– Может, ты говоришь правду, Клайвен. А может быть так: ты понял, что можешь убить кого-нибудь во время этой заварушки, и никто не задаст вопросов. Особенно если это будет старушка, которая большую часть времени даже не помнит своего имени.

– Пошел!

Удар.

– На хер! Дважды!

Риджуэй закончил фразу двумя ударами – видимо, для большей убедительности.

– Вот что ты сделал? Убил на улице старушку, решив, что это будет забавно? Это называют «адреналиновым убийством», слышал о таком?

Клайвен рассеянно взглянул в окно.

– Я не убивал адреналина ради. Это была самозащита. А даже если не так, ты в любом случае не сможешь это доказать.

Шериф увидел огни встречного автомобиля. Он замедлил движение, когда тот приблизился, увидев за рулем муниципального фургона дорожной службы Криса Миллера. Фостер остановился, и фургон также притормозил напротив него.

– Парни, с вами все в порядке? – крикнул шериф из своего окна. В фургоне рядом с Миллером он разглядел молодого Билли О’Коннелла.

– Мы немного задержались, но с нами все в порядке, – ответил Крис. Потом посмотрел на заднее сиденье машины шерифа и заметил там Клайвена.

– Я смотрю, у нас все идет по плану?

– По плану, – ответил шериф. – Я просто везу подозреваемого в тюрьму.

– Хорошо, – кивнул Крис. – Мы долго не задержимся, хотя раньше я такими делами не занимался.

– Вы не обязаны этого делать, если не хотите. Я могу найти других добровольцев.

Крис коротко рассмеялся.

– Может нехорошо так говорить, шериф, но за всю свою жизнь я ничего так не хотел сделать, как это. Мы с ним, – он кивнул в сторону Клайвена, – давние знакомые. Большинство людей в городе могут сказать то же самое.

– Да, большинство.

– Тогда увидимся в тюрьме.

– Встретимся там. И будьте осторожнее, не навредите себе.

Крис махнул ему рукой, двинувшись дальше по дороге.

Клайвен внимательно следил за беседой.

– Твою мать, шериф, что происходит? Почему он так на меня посмотрел?

– Предполагаю, что ты ему не нравишься.

– Почему ему вообще разрешили тут разъезжать? Я думал, что мы живем сейчас по законам военного времени?

Шериф дождался, пока огни фургона не исчезнут вдали, а затем двинулся дальше.

– Я сделал этих парней своими помощниками на время кризиса. И дал им кое-какие поручения.

– Это они-то помощники? – усмехнулся Клайвен. – Назначил бы помощником меня – пользы оказалось бы побольше, чем от них обоих. Они свою задницу в темной комнате не отыщут, даже если им выдать фонарики.

– О, я думаю, они вполне подходящие ребята для той работы, которая мне от них требуется.

По выражению лица Клайвена было понятно, что он не знает, как на это ответить.

Фостер продолжил двигаться к зданию муниципалитета, где располагался офис шерифа с тремя (теперь двумя) сотрудниками. Там же находились камеры предварительного заключения, суд, офисы мэра и сити-менеджера. Кто-то оставил открытыми створки входных дверей, и из них в ночь изливалось сияние ламп аварийного освещения.

Шериф остановился прямо напротив лестницы, чтобы сократить расстояние, которое ему и Клайвену придется пройти по открытому пространству, затем вышел и осмотрел притихшую улицу. Она вся была погружена во мрак, как будто уже было глубоко за полночь; исключением были нескольких зданий с собственным автономным освещением: аптека, хозяйственный магазин, кафе Джун.

Кто-то безуспешно пытался взломать входную дверь аптеки и разбил в ней окно. Шериф сделал еще одну мысленную заметку – выяснить потом, кто пытался совершить попытку взлома, хотя он был уверен, что жалобу никто подавать не будет.

Когда он повернулся, чтобы вытащить Клайвена из кабины, то заметил (или ему показалось, что заметил) в отдалении чью-то фигуру. Шериф положил руку на рукоять пистолета, но мгновением позже ее убрал. Если бы это был один из ходячих мертвецов, то его можно было бы распознать по характерным дерганым движениям. Так что либо это обычный человек, либо Фостеру показалось. В любом случае, этого недостаточно, чтобы отвлечь его от текущих дел.

Он вытащил Клайвена с заднего сиденья и провел по лестнице внутрь здания, большая часть которого зияла темнотой. Всю дорогу Риджуэй не прекращал протестовать:

– Ты не сможешь меня там держать, если электричество закончится. У меня есть права. Я же ничего не увижу.

– Там есть аварийное освещение. Его хватит на добрые сорок восемь часов.

– Ну да, а что потом?

– По твоей версии, судья отпустит тебя уже завтра утром. Так что можешь не беспокоиться.

– А если будет так, как сказал ты?

Какое-то мгновение шериф молчал.

– Я решаю проблемы по мере поступления. Хватает уже того, что эта ночь была полна сюрпризов, и я думаю, что нас ждет продолжение.

Когда они прошли по коридору, оставив позади офис шерифа, перед ними во тьме внезапно обрисовалась чья-то фигура. Клайвен напрягся и попробовал было убежать, но шериф держал его за цепочку наручников мертвой хваткой. Фигура вступила в свет аварийных ламп и оказалось, что это Джо Донован, владелец компании «Служба ухода за деревьями и лужайками Донована» и отец Сью Донован, которую недавно нашли убитой.

Клайвен рванулся прочь от Донована еще неистовей и сильнее, чем от ожившего мертвеца.

– Что он здесь делает? – требовательно спросил он шерифа.

Глаза Джо были налиты кровью, лицо – смертельно бледным. Его кожа казалась липкой, а исходящую от него волну жара можно было ощутить буквально физически. Донован уставился на Клайвена так, будто тот был неким демоном, только что вырвавшимся из преисподней. Затем он повернулся к шерифу:

– Я смогу это сделать, Эван.

– Что сделать? – нервно спросил Клайвен.

Они не обратили на него внимания.

– Все нормально, – произнес шериф. – Мы тут сами управимся. Я на самом деле считаю, что было бы лучше, если бы ты ушел до того, как парни вернутся. Тебе не нужно это видеть.

– Я думал, что справлюсь, но не могу, – ответил Джо.

– С чем «справлюсь»? – снова встрял в разговор Клайвен.

Шериф положил руку на плечо Донована.

– Иди домой. Только будь осторожен. И присмотри за своей женой.

– Я не знаю, смогу ли я смотреть ей в глаза после…

– Сможешь. Ты не сделал ничего такого. Ты понес тяжелую утрату. И сейчас пытаешься от этого излечиться.

– Мать вашу, о чем вы вообще разговариваете?!

– Остальные ждут внизу, – произнес Донован. Затем он провернулся к Клайвену и без предупреждения дал тому пощечину, отчего голова Риджуэя дернулась в сторону. Затем Джо ткнул пальцем в лицо Клайвена, будто намереваясь что-то сказать, но передумал, опустил руку и прошел мимо.

– Пойду, проведаю свою жену, как ты посоветовал, – бросил Донован шерифу и поспешил прочь из здания.

– Господь всемогущий! – выдохнул Клайвен. – Он не может просто так меня бить! Разве ты его не арестуешь?

– Должно быть, я смотрел в сторону. Я не видел, чтобы кто-нибудь тебя бил, Клайвен.

Риджуэй в отчаянии ударил ногой по полу.

– Черт возьми, шериф, это неправильно! Вначале ты арестовываешь меня за то, чего я не совершал, а потом позволяешь Доновану использовать меня вместо боксерской груши. Это несправедливо!

– Если Джо тебя и ударил разок, подумай лучше, как тебе повезло, что на этом он и остановился. Другой отец на его месте, увидев тебя перед собой в наручниках, повел бы себя гораздо круче.

– Да, твою же мать, я ведь говорил тебе, что ничего не делал с его дочерью! Ничего! У меня есть свидетели, которые подтверждают мое алиби. У вас у всех нет ни малейших доказательств!

Шериф молчал, будто обдумывая какой-то нелегкий вопрос.

– Забавно, как все складывается, правда? – наконец произнес он. – Единственный наш судмедэксперт решил отправиться в Европу на отдых, и все такое… Билеты первым классом. Номер в «Четырех сезонах», не меньше. Представляю, какая жаркая вышла бы поездка, если бы все не пошло прахом из-за текущего кризиса.

– Я не имею к этому никакого отношения, – буркнул Клайвен. – Блин, я никак не могу повлиять на то, когда, где и как они отдыхают.

– Никто этого и не утверждал, – ответил шериф. – Думается, это был твой папочка.

И он направил Клайвена к лестнице, ведущей к камерам.

Внизу находились две небольшие тюремные камеры и такая же маленькая кухонька, в которой помощники шерифа любили готовить кофе и прочую ерунду. Фиона Гапсбург, секретарь городского совета, любила заглядывать сюда на чашечку кофе всякий раз, когда улавливала запах свежесваренного напитка, но сама его никогда не готовила, говоря: «Я больше не пью кофе из-за своего давления». Никто особо не возражал.

Сегодня вместо Фионы здесь находились Джереми Поттер и Синди Керр. Они сидели за столом с электрической лампой Коулмана и уплетали мюсли. Оба были вооружены. Он – «кольтом» сорок пятого калибра, доставшимся ему от прошедшего через войну отца. Она – охотничьим ружьем, которое ей подарили на пятнадцатилетие.

– Привет, шериф, – сказала Синди.

Шериф кивнул им в ответ.

– Что, черт возьми, они здесь делают? – спросил Клайвен. – Это тоже твои помощники?

Джереми бросил на Клайвена ледяной взгляд. Синди ухмыльнулась, как будто знала какой-то неизвестный ему секрет.

– Скорее, это представители заинтересованной стороны, – ответил шериф.

Он попытался провести Клайвена в камеру, но тот начал яростно сопротивляться.

– Я вижу, что ты задумал, – прошипел Клайвен. – Ты собираешь здесь всех, кто точит на меня зуб?

Шериф ничего не ответил, снова попытавшись впихнуть Клайвена в камеру, но тот опять ему не дался.

– Это что-то вроде казни, шериф? Ты собираешься засунуть меня туда и пустить пулю в голову, пока остальные будут смотреть?

– Зачем мне это делать? – спросил Фостер.

– Потому что ты веришь всему тому дерьму, которое они обо мне рассказывают. Ты думаешь, это все правда: то, что я, по мнению Джереми, сделал с его братом; что, по словам этой дуры, произошло ночью на выпускном; что, как считает Донован, случилось с его дочерью. И еще у тебя свербит в заднице из-за старухи Этты, которая напала на меня этой ночью.

– Тебе все это сошло с рук. А что касается старушки Этты, то как я тебе сказал, если твоя история подтвердится, мы тебя отпустим.

– Мы сейчас говорим не об Этте, и ты это знаешь.

– Если что-то тяготит твою совесть, Клайвен, то это явно не моя вина.

Шериф остановился и впервые за всю ночь посмотрел в глаза заключенного. Риджуэй отшатнулся, увидев, что скрывается во взгляде шерифа. Лицо того было невозмутимым, словно высеченным из камня, но в глазах пылал пожар ненависти.

– Ты хочешь в чем-то мне признаться, малыш?

Клайвен оглянулся за помощью, но наткнулся лишь на ледяной взгляд Джереми. Когда он посмотрел на Синди, та хихикнула, но ничего не сказала.

– Возможно, у тебя сейчас есть единственный шанс сказать что-то достойное, – произнес шериф. – Еще раз, Клайвен: ты хочешь мне в чем-то признаться?

Задержанный отвел взгляд.

– Нет, – тихо произнес он.

Он больше не сопротивлялся, когда шериф провел его в камеру.

Камера была рассчитана на то, чтобы содержать заключенных ночь или две перед тем, как их переведут в тюрьму штата. Десять футов в длину и пять в ширину, с неизменными открытым металлическим унитазом и раковиной, а также скамейкой вдоль одной из стен, которую можно было использовать в качестве кровати. В двери – небольшое прямоугольное отверстие на уровне талии, куда заключенные просовывали руки, чтобы им сняли или надели наручники по мере необходимости.

Как только шериф поместил его в камеру, Риджуэй сразу прислонился спиной к двери и просунул в отверстие скованные запястья, как будто ему это не впервой. Но шериф не обратил на это внимания.

– Ты не собираешься снять с меня наручники? – спросил Клайвен.

– Нет, не этой ночью уж точно, – ответил Фостер.

Прошел час, пока Клайвен шумел в камере, пытаясь устроиться максимально комфортнее, в то время как остальные тихо переговаривались за столом приглушенными голосами.

– Может, нам лучше сходить за ними? – спросил Джереми спустя какое-то время.

– С ними все в порядке, – успокоил его шериф. Он лениво просматривал свой блокнот, вспоминая события последней ночи. Была у него такая привычка – записывать кое-какие неофициальные соображения, в дополнение к официальным рапортам и бумагам, которых требовала его работа. Всего лишь маленькие подпункты, чтобы держать мысли в порядке. Листок с событиями прошедшего дня был заполнен заметками больше всех предыдущих страниц блокнота вместе взятых. Одна выделялась, нацарапанная крупнее, чем остальные: «Убил Хейса выстрелом в голову». Будучи избранным на должность шерифа, он за прошедшие четыре года использовал свое оружие единственный раз, когда избавил от страданий оленя. Того сбила и покалечила машина. Сегодня ночью он стрелял семнадцать раз и «убил» одиннадцать человек – точнее, тех, кто когда-то был человеком, умер, но потом каким-то образом воскрес. Этой ночью он также впервые залез в багажник своей машины за дополнительными боеприпасами.

Когда с людьми происходят какие-то неприятности, они часто говорят, что это «настоящий кошмар», но впервые в жизни шериф сам испытал подобное ощущение. Еще больший шок вызвало то, каким рутинным это оказалось – застрелить человека. Когда кто-то догадался, что оживших мертвецов можно остановить выстрелом в голову, стало легче. Неизвестно, что их сделало такими, но одновременно они стали медленными и неуклюжими. Пока они не подобрались слишком близко, а ты не растратил боеприпасы и не запаниковал, можно было легко оставаться в безопасности. В маленьком городке вроде этого, где у всех было оружие и каждый умел с ним обращаться, в конце концов удалось избавиться от большей части мертвецов – по крайней мере, от тех, кого удалось найти. Шериф считал, что худшее уже позади. Когда снова дадут электричество, они возьмут муниципальный фургон, начнут собирать тела и попытаются выяснить, как поживает остальной мир. Он был уверен, что в больших городах ситуация гораздо хуже.

Его мысли были прерваны грохотом, раздавшимся где-то на верху лестницы, и звуками борьбы. Джереми и Синди взяли оружие на изготовку, но шериф не стал вытаскивать пистолет из кобуры. Он догадался, что это Билли и Крис вернулись со своим грузом.

– Дело в том, – сказал он Клайвену через решетку, – что, поскольку судмедэксперт уехал в Европу, нам пришлось отправить тело Сью Донован для вскрытия в округ Саммертон. По крайней мере, мы должны были это сделать, но они там оказались так завалены делами, что бедняжка просто осталась лежать в морге.

Звуки борьбы наверху усилились, сопровождаемые грохотом, как будто украшавшие стены коридора фотографии в рамках разом попадали на пол. Затем разнесся гулкий, громкий звук, словно что-то упало на пол, и крик Криса:

– Держи ее крепче, черт тебя дери!

Фостер не обратил на это внимания, но взгляд заключенного был прикован к лестнице.

– Понимаешь, к чему я веду, да? – спросил шериф Клайвена.

Сверху снова раздался шум: треск пластика, стук и удары. Можно было слышать тяжелое дыхание Билла и Криса, пока они спускались по лестнице.

– Я помогу им, – произнес Джереми громче, чем намеревался. Он поднялся по лестнице, и сразу после этого шум усилился. Стук. Стук. Удар. Снова стук.

– Я не понимаю, зачем ты трешь мне об аутопсии какой-то мертвой девчонки, – процедил Клайвен.

– Потому что, если бы они провели аутопсию, как полагается, то изъяли бы ее мозг для взвешивания, – объяснил шериф. – А в данном случае, они ничего с ней не сделали – ну, кроме основных замеров – и положили в ячейку для трупов.

Клайвен прижался к прутьям, его глаза были широко открыты в ожидании того, что Билли и Крис спускали по лестнице.

– Что ты имеешь в виду? Она… одна из них?

Шериф кивнул.

– Удушение никак на них не влияет, Клайвен. Думаю, это потому что они не дышат, хотя я не могу это утверждать.

Стук. Стук. Стук.

– Ради Христа, ты скажешь мне наконец, что это за шум? – простонал Клайвен.

Шериф уставился на него, как бы решая – ответить или нет. Наконец он произнес:

– Я думаю, ты и сам уже знаешь, что это.

Клайвен издал звук, который должен был означать «нет», но вместо этого прозвучал словно последний вздох туберкулезника. Он прочистил свою глотку и попытался снова:

– Нет, я…

В этот момент на нижних ступеньках лестницы показался Крис. Он шел спиной вперед, обхватив руками длинный черный мешок, который дергался и извивался. Это был мешок для трупов. Затем в поле зрения появился Билли, держащий другой конец мешка, а за ним – оказавшийся не при делах Джереми.

Мешок дернулся и ударился концом о перила, чуть было не сбив Криса с ног и заставив металлическое ограждение гулко зазвенеть.

Наконец-то до Клайвена дошел смысл всего происходящего.

– Не смейте это сюда вносить! – закричал он на вошедших.

Шериф бросил на него озадаченный взгляд.

– Разве ты не хотел быть к ней поближе, Клайвен? По словам ее лучшей подруги, Дженни Джейкобс, той ночью ты не оставлял ее в покое. Она сказала мне, что ты преследовал ее словно гончая.

– Ничего подобного! – крикнул Клайвен. – Ничего! Вы взяли не того парня!

Крис и Билли наконец справились с медленно извивающимся мешком, пронесли его через последний лестничный пролет и бросили напротив камеры. Он медленно изгибался туда-сюда, зрелище было почти непристойное, и Крис наступил ногой на один из углов мешка, чтобы тот перестал двигаться. Он и Билли вспотели от усилий. По лицу Джереми тоже тек пот, но отнюдь не по этой причине.

– Тринадцатилетняя девочка, Клайвен, – сказал шериф. – Зачем такому человеку, как ты, преследовать тринадцатилетнюю девочку?

Риджуэй забился в самый дальний угол камеры, стараясь держаться как можно дальше от мешка с трупом.

– Идите на хер, на хер, мать вашу!

Синди хихикнула еще раз.

– Я думаю, если кого-то и отправят этой ночью на хер, то точно не нас, красавчик.

Джереми выглядел так, будто его сейчас стошнит.

– Я… мне нужно подняться наверх, подышать немного.

Прежде чем уйти, он повернулся к Клайвену:

– Я надеюсь, что это будет длиться долго, сукин ты сын. Слышишь? Долго!

Крис с трудом удерживал мешок на месте.

– Мы собираемся наконец это сделать, шериф?

Фостер кивнул, затем достал свой пистолет и ключи от камеры.

Одной рукой он открыл дверь камеры, а другой держал Риджуэя на мушке.

– Я открываю дверь, Клайвен. Можешь попробовать выйти отсюда, и я тогда пристрелю тебя за попытку побега.

Но боевой задор уже покинул узника. Он продолжил жаться в угол.

– Это неправильно, – произнес он, обращаясь к самому себе. – Это неправильно.

– Как и все, что ты когда-либо делал в своей жизни, – сказала Синди. – Я буду наслаждаться этим, ты, кусок дерьма. Я буду наслаждаться каждой минутой.

Шериф махнул Крису и Билли:

– Вносите ее внутрь.

Двое мужчин внесли мешок в камеру, зацепившись на мгновение за косяк двери, прежде чем бросить его на пол. Все это время мешок крутился, будто наполненный огромными пьяными шмелями, пытающимися выбраться наружу. Наконец они закончили, и Крис встал, придерживая мешок.

– Что теперь?

– Расстегни немного «молнию» и тут же выходи. А ты, Билли, выметайся оттуда сейчас же.

Шериф держал оружие наготове – для Клайвена или для мертвой девочки, если возникнет такая необходимость.

Крис осторожно потянул застежку «молнии», как будто снимая горячую еду с гриля. «Молния» расстегнулась на дюйм. Он потянул снова. Еще четыре дюйма, а затем изнутри вырвалась рука и попыталась его схватить. Ногти на руке покрывал красный лак, неприятно контрастирующий с серо-голубым цветом кожи.

Крис вскрикнул и бросился к двери камеры, зацепившись при этом ногой за верхнюю часть мешка. Рука потянулась за ним, и чтобы увернуться, ему пришлось выпрыгнуть из камеры, приземлившись аккурат на задницу.

– Ты в порядке? – невозмутимо спросил его шериф. Когда Крис утвердительно кивнул, он закрыл дверь камеры и запер ее.

– Знаешь, что я тут узнал? – спросил Фостер Клайвена.

Билли и Крис поднимались по лестнице, когда мертвая девочка стала выбираться из мешка, словно бабочка из кокона. Билли признался, что его желудок не вынесет зрелища того, что должно произойти, и Крис молча поплелся следом за ним. Синди, однако, все время не отводила взгляда, продолжая жевать свои мюсли.

– Они готовы жрать все живое. Человека, лошадь, собаку. И если дать им достаточно времени, то они сожрут даже кости.

Мертвая девушка по имени Сью смогла наконец-то встать прямо, ее челюсти беззвучно двигались, будто она уже вгрызалась в чью-то плоть.

Клайвен прижался к бетонной стене в задней части камеры, выставив вперед плечо, будто это могло каким-то образом защитить его от девушки. Теперь он постоянно твердил, словно испуганный ребенок:

– Нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет, нет…

Сью окончательно обрела равновесие и, казалось, одновременно с этим заметила Риджуэя. Она издала шипящий звук и двинулась в его сторону. Клайвен вздрогнул и яростно рванулся в ее сторону, пытаясь ударить ногой. Движение получилось неловким из-за скованных за спиной рук. Он промахнулся, и Сью вцепилась ему в ногу мертвой хваткой. Как только его коснулась ее рука, Клайвен стал неистово брыкаться, будто объятый пламенем, пытаясь одновременно освободиться и пнуть девочку в голову. На этот раз попытка удалась – удар пришелся прямо в челюсть. Это был сильный удар, но Сью будто вообще ничего не почувствовала и снова схватила Риджуэя за ногу, пытаясь укусить за голень сквозь ткань джинсов.

Бормотание Клайвена переросло в крик, в захлебывающийся от ужаса вой. Он отдернул ногу и снова ударил мертвую по голове, однако она поймала его за ступню, лишив его равновесия, и оба повалились на пол. Клайвен извивался, пытаясь подняться на ноги, в то время как Сью распласталась на нем сверху.

Шериф повернулся, чтобы уйти.

– Ты идешь? – спросил он Синди. Пришлось повысить голос, чтобы его можно было услышать за воплями Клайвена.

Она отрицательно покачала головой, не отрывая взгляда от клетки.

Шериф кивнул и поднялся в свой кабинет на первом этаже, а внизу Клайвен продолжал выть и кричать. Оказавшись в кабинете, Фостер снова достал свой блокнот и нашел страницу, касающуюся дела Сью Донован. В ней он зачеркнул имя Клайвена Риджуэя, находящееся под заголовком «Подозреваемый». Ниже, под заголовком «Помощь и пособничество», находилось другое имя – Абель Риджуэй, отец Клайвена.

Шериф решил, что у них еще достаточно времени, чтобы успеть наведаться к Абелю до рассвета.