Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом

Оглавление

Коллектив авторов. Историческая культура императорской России. Формирование представлений о прошлом

Предисловие

Введение. А.Н. Дмитриев. Прошлое нашего прошлого: проблематика исторической культуры в Российской империи

Раздел I. Историческое знание

А.Б. Каменский. У истоков русской исторической науки: Г.Ф. Миллер

Л.П. Репина. Т.Н. Грановский и идея всеобщей истории в России

Н.Г. Фёдорова «Воспитание историей» по гимназическим учебникам в первой половине ХIХ века

А.П. Толочко. Спор о наследии Киевской Руси в середине XIX века: Максимович vs Погодин

В.И. Чесноков. Пути формирования и характерные черты системы университетского исторического образования в дореволюционной России

А.В. Антощенко, А.В. Свешников. Исторический семинарий как место знания

Томас Сандерс. Третий оппонент: защиты диссертаций и общественный профиль академической истории в Российской империи

Н.К. Гаврюшин. Черты исторической школы в духовных академиях

Раздел II. Историческое сознание

В.С. Парсамов. Карамзин и формирование исторической культуры в России: к проблеме «историк и аудитория»

Т.А. Сабурова «Места памяти» русского образованного общества первой половины XIX века

В.В. Боярченков. Провинциальные исследователи старины в российском историографическом пространстве середины XIX века

Н.Н. Родигина «Журналы были нашими лабораториями…»: конструирование исторического сознания провинциальных интеллектуалов второй половины XIX века

И.М. Чирскова. Цензура и историческое знание в России второй половины XIX века

А.В. Топычканов. Охрана и музеефикация культурного наследия России в XVIII – начале ХХ века

Вера Каплан. Исторические общества и идея исторического просвещения (конец XIX – начало XX века)

Раздел III. Историческое воображение

Е.А. Вишленкова. Прошлое показанное (вторая половина XVIII – первая четверть XIX века)

Е.Н. Пенская. Русский исторический роман XIX века

К.Н. Цимбаев. Реконструкция прошлого и конструирование будущего в России XIX века: опыт использования исторических юбилеев в политических целях

С.А. Еремеева. Каменные гости: монументальные памятники коммеморации

Список трудов Ирины Максимовны Савельевой

Сведения об авторах

Список сокращений

Отрывок из книги

Историческая культура – понятие относительно новое, устойчиво вошедшее в лексикон гуманитариев только в последние десятилетия. Между тем сам феномен сложного и иерархического единства представлений о прошлом, аккумулируемых и транслируемых в коллективном опыте человечества, едва ли не так же древен, как письменные практики первых цивилизаций. 1980–2000-е годы стали временем подлинного бума «исторической памяти» – количество публикаций, связанных с этой темой и сопутствующими категориями прибавляется в каждой стране практически ежемесячно, если не ежедневно. Внимание и интерес к сюжетам прошлого, актуально присутствующим в жизни того или иного современного сообщества, обычно сосредоточены на «горячих» и спорных сегодняшних проблемах (в разных регионах мира связанных более всего с наследием Второй мировой войны или расовой сегрегацией и колониальным прошлым, а кроме того и с памятью о минувшей эпохе «реального социализма»). В отличие от публицистов и журналистов ученые с самого начала вели речь и о более широком хронологическом понимании проблематики исторической памяти – о составе и операциональных блоках, тех или иных когнитивных и идеологических модусах понимания истории уже не только «здесь и сейчас», но и в самых разных обществах и цивилизациях, включая давно исчезнувшие[1]. И понятие «историческая культура», учитывающее немецкий послевоенный опыт «переработки прошлого», как раз и способствовало переосмыслению новейших стереотипов или уже опробованных историографических канонов. Перед историками разных школ и поколений встает задача показать эволюцию «высокой» исторической традиции и академической науки на фоне изменчивого неспециализированного знания о прошлом, осмыслить взаимосвязи многообразных исторически контекстуальных форм и практик присвоения и освоения минувшего[2].

Очень большую роль в обновлении критических представлений о формах и способах присутствия истории в европейском (по преимуществу) культурном и политическом сознании сыграли работы, представленные в известном сборнике под редакцией Эрика Хобсбаума и Теренса Ренджера «Изобретение традиций» (1983)[3]. «Удревнению» проблематики памяти и расширению употребления понятия «коммуникации» в сфере исторических исследований способствовал цикл трудов Яна и Аллейды Ассман[4]. Все эти перемены повлияли на представления о характере и структурах исторического сознания. Бывшее ранее (особенно в отечественном обиходе) категорией преимущественно социально-философской, теперь оно стало употребляться в более тесной связи с проблематикой историописания (в том числе взятого и в более обширной перспективе – от локального до национально-государственного и общерегионального, вплоть до глобальных масштабов)[5]. Понятие «историческая культура» в отличие от всеохватного исторического сознания акцентирует как раз институциональный и рефлексивный, сознательно направляемый («культивируемый») аспект представлений о прошлом. Недаром, особенно в современной немецкой традиции, проблематика исторической культуры обсуждается в прямой связи с вопросами не только идеологии, но и культурной политики, политики образования, и даже школьной дидактики[6].

.....

Но при этом всеобщая история не превращается в арифметическую сумму частных, локальных и национальных историй. Принцип отбора материала для всеобщей истории должен был, в соответствии с концепцией Грановского, состоять в вычленении «общего, существенного» в процессе развития человечества – развития, общего для всех народов.

Профессиональное понимание всеобщей истории у Грановского восходит к концепции Леопольда фон Ранке, который считал, что

.....