Читать книгу Защита гражданских прав: избранные аспекты - Коллектив авторов, Ю. Д. Земенков, Koostaja: Ajakiri New Scientist - Страница 12

Для гражданско-правовых отношений рассматриваемой категории именно фидуциарий является ключевой фигурой; его правовой статус, основанный на доверии принципала, представляет наибольший интерес. Что же касается анализа особенностей защиты прав фидуциария, на наш взгляд, на них любопытно взглянуть в разрезе тех обязанностей, которые принципал несет по отношению к фидуциарию. Как известно, субъективным правам в любом правоотношении противостоят встречные, корреспондирующие им обязанности другой стороны. В рамках фидуциарных правоотношений указанные обязанности принципала сводятся в основном к трем группам:

а) обязанность предоставить фидуциарию средства для исполнения его обязанностей;

б) обязанность предоставить фидуциарию поручение и (или) указания с тем, чтобы интересы принципала были очевидны для реализующего их лица;

в) обязанность предоставить фидуциарию необходимые для выполнения соответствующих поручений и (или) указаний полномочия.

Обязанность принципала, названная выше первой, корреспондирует праву фидуциария требовать от принципала предоставления ему в широком смысле условий для исполнения обязательства (а именно праву на получение вознаграждения, возмещение расходов, предоставление имущества для управления и т. п.). Характер возможной защиты в данном случае очевиден – фидуциарий вправе требовать возмещения расходов, связанных с выполнением им обязательства, предоставления средств для исполнения поручений принципала, передачи вещей или прав и, очевидно, имеет юридическую возможность применять к принципалу соответствующие механизмы гражданско-правовой ответственности – заявлять в случае допущения принципалом нарушений требования об уплате процентов за пользование чужими денежными средствами, о возмещении убытков, об уплате неустойки.

Однако и в данном случае есть свои особенности. Например, согласно ст. 1023 ГК РФ доверительный управляющий имеет право на вознаграждение, предусмотренное договором доверительного управления имуществом, а также на возмещение расходов, произведенных им при доверительном управлении имуществом, за счет доходов от использования этого имущества. Из буквального прочтения выделенного тезиса можно сделать вывод, что в случае отсутствия доходов от имущества, переданного в доверительное управление, – выплата вознаграждения или возмещение расходов доверительного управляющего не производятся. При всей неоднозначности такого вывода правило о выплате вознаграждения и возмещении расходов исключительно за счет доходов от имущества находит подтверждение и в судебной практике.

Так, по одному из дел доверительный управляющий обратился в арбитражный суд с требованием о взыскании с учредителя управления денежных средств в возмещение расходов доверительного управляющего на содержание имущества, переданного в доверительное управление. Решением суда первой и апелляционной инстанций в иске было отказано в полном объеме с формулировкой о том, что доходы и расходы по доверительному управлению отражаются на отдельном балансе доверительного управления, являются доходами и расходами самого учредителя управления, включаются в состав имущества (в отношении прав) и исполняются исключительно за счет такого имущества (обязательства)[79]. Вместе с тем, судя по некоторым выводам из судебной практики, правило ст. 1023 ГК РФ может быть изменено договором. В таком случае доверительный управляющий, напротив, утрачивает право удерживать сумму вознаграждения или возмещения расходов из доходов, полученных им за счет управления имуществом, и может защитить свои права исключительно путем предъявления отдельного требования о выплате вознаграждения и возмещения расходов к учредителю управления. Так, договором доверительного управления, заключенным между управлением имущественных отношений и предпринимателем было предусмотрено, что вознаграждение последнему должно выплачиваться за счет средств бюджета городского округа, выделенных на указанные цели. Не дождавшись выплаты такого вознаграждения (выплата вознаграждения не осуществлялась со стороны бюджета), предприниматель удержал сумму причитающегося ему вознаграждения из тех доходов, которые были получены им в результате доверительного управления и подлежали передаче учредителю управления. Суд признал указанные действия управляющего нарушением условий договора и постановил взыскать удержанные управляющим денежные средства в качестве неосновательного обогащения[80].

Подпункты «б» и «в», указанные выше, вызывают куда больше вопросов. Можно ли фидуциарию защищаться требованием о предоставлении полномочий? Допустимо ли требовать от принципала выдачи поручения и/или предоставления указаний?

Для того чтобы ответить на первый из приведенных вопросов, нужно определиться с тем, что именно представляет собой процесс наделения полномочиями. Не погружаясь с учетом формата настоящей работы в детали содержания многочисленных исследований, приведем здесь только одно определение, данное М.И. Брагинским и выражающее господствующую сегодня точку зрения: при любом взгляде на сущность полномочия его правовое значение сводится к наделению одного лица возможностью выступления от имени другого[81]. На наш взгляд, заявление требования о предоставлении такой правовой возможности со стороны фидуциария, в каком бы конкретно качестве он при этом ни выступал, противоречит правовой природе полномочия: наделение возможностью, хотя и сконструированное иногда в форме обязанности (в договоре или в законе, где, например, ст. 975 ГК РФ предусматривает обязанность доверителя выдать поверенному доверенность (доверенности) на совершение юридических действий, предусмотренных договором поручения), не предоставляет фидуциарию встречного права требовать исполнения такой обязанности. Неисполнение данной «обязанности» со стороны принципала может освободить фидуциария от ответственности за неисполнение поручения (т. е. защитить его как должника), предоставить право обратиться с иском к принципалу о возмещении убытков, но не может быть защищено иском о понуждении к исполнению.

Чем отличается полномочие от поручения? Предоставление полномочия означает предоставление фидуциарию права действовать определенным образом от имени принципала, выдача поручения конструирует и конкретизирует содержание его обязанностей, в том числе и тогда, когда фидуциарий действует от собственного имени. По существу, предоставление тех или иных полномочий вторично по отношению к поручению и зачастую обусловлено содержанием последнего. В свою очередь, достижение целей, выраженных в поручении, иногда не может быть осуществлено без предоставления соответствующих полномочий. Так, например, сделка продажи недвижимого имущества, заключенная комиссионером во исполнение поручения комитента, не может быть самостоятельно исполнена комиссионером ввиду специфики правового режима недвижимости. Поскольку на основании ст. 996 ГК РФ право собственности на имущество, отчуждаемое по договору комиссии, переходит непосредственно от комитента к третьему лицу (покупателю) или от третьего лица (продавца) к комитенту, с заявлением о государственной регистрации перехода прав на недвижимое имущество могут обращаться лишь указанные лица (покупатель (продавец) и комитент), но не комиссионер[82]. Для исполнения подобной сделки комиссионер должен выступать в качестве поверенного, для чего ему должны предоставляться соответствующие полномочия действовать от имени собственника.

Поскольку поручение, по существу, – обратная сторона полномочия, за фидуциарием не должно признаваться право требовать его выдачи. Так, если сторонами заключен, например, рамочный агентский договор, в соответствии с условиями которого принципал периодически по своему усмотрению или в предусмотренные сроки выдает агенту поручения на совершение определенных действий, агент не вправе требовать выдачи ему таких поручений.

Что касается указаний принципала, то под ними следует понимать предписания, которые конкретизируют условия соответствующего договора и (или) поручения принципала, адресованные фидуциарию. Такие указания, как известно, должны быть конкретными, осуществимыми и правомерными. При этом закон прямо допускает право фидуциария обращаться к принципалу за получением или уточнением указаний и даже устанавливает такую обязанность в случае, если обстоятельства требуют изменения уже данных ранее указаний (например, в случае необходимости отступления от условий сделки, ранее одобренной компетентными органами управления юридического лица, в случае изменения обстоятельств (ст. 973, 995 ГК РФ) и др.). Однако отказ принципала дать соответствующие указания или его молчание, как правило, не освобождают фидуциария от обязанности исполнить поручение либо на прежних условиях, либо на условиях, соответствующих в понимании фидуциария наилучшим интересам принципала.

Изложенное выше в целом позволяет нам сделать следующий общий вывод об особенностях защиты прав фидуциария: специфика такой защиты, как и защиты принципала, обусловлена лежащим в основании фидуциарных правоотношений лично-доверительным характером связей между принципалом и фидуциарием и с учетом положения принципала как более слабой стороны рассматриваемых отношений носит куда более ограниченный характер, чем защита прав его контрагента.