Читать книгу Избави нас от лукавого - Группа авторов - Страница 4

К Хэллоуину я отношусь с отвращением. Так было не всегда: в детстве я любил наряжаться и собирать леденцы по соседям, а когда подрос, болтался в компании парней, которые прихватывали с собой сырые яйца и мусс для бритья, предвкушая ночь злых развлечений. Став полицейским и патрулируя опасные кварталы муниципальных многоэтажек, я познакомился с оборотной стороной этого «праздника»: каждый извращенец и псих в Нью-Йорке вдруг начинает считать, что открыт сезон охоты на детей.

Сорок шестой полицейский участок Южного Бронкса, где я служил в чине сержанта, накрывало настоящим шквалом звонков по 911. Мы метались с одного места преступления на другое под вой сирен, едва успевая «закрывать» ублюдков, нападавших на детей. Но как бы ни были отвратительны людские преступления, а за шестнадцать лет полицейской службы я повидал больше крови и увечий, чем вы можете представить, это не единственное зло, всплеск которого отмечается 31 октября.

У Хэллоуина мрачная история. Согласно легендам двухтысячелетней давности, в эту ночь души мертвых бродят по миру, забавляясь жестокими проказами. Чтобы задобрить духов, наши предки оставляли еду снаружи домов и приносили в жертву животных. Первые европейцы опасались, что у этих мародерствующих духов гораздо более мрачные намерения: они ищут себе новые тела. Поэтому, чтобы спастись от одержимости, в обычай вошло надевать маски или переодеваться до неузнаваемости на Праздник мертвых, как называется этот день во многих странах.

Древний страх перед этой датой коренится не только в фольклоре или суевериях, в этом я убедился, когда занялся тем, что теперь называю Работой – расследованием случаев одержимости или появлений призраков в домах. Почти неизменно скачок происшествий такого рода приходится на конец октября, в Хэллоуин, либо накануне (а канун Хэллоуина довольно метко называют ночью дьявола или обмана).

Одно из самых шокирующих расследований началось как раз на Хэллоуин 1991 года. Мой напарник Джо Форрестер протягивал конфету маленьким ряженым, когда поступил звонок о том, что в доме бесчинствует нечистая сила. Звонил отец Хейс, экзорцист из католического епископата в соседнем штате. Он хотел, чтобы мы проверили, что случилось в Уэстчестере, богатом округе к северу от Нью-Йорка. Общаясь с перепуганной семьей по телефону, священник по каким-то признакам распознал присутствие инфернальной сущности, но нас в подробности не посвятил. Зная отца Хейса, мы сочли, что он не станет беспокоить нас по пустякам.

Как и я, Джо охраняет правопорядок, только работает в другом лагере: он оператор полиграфа в службе юридической помощи. Внешне вылитый монах средних лет, с круглым безмятежным лицом и венчиком каштановых волос на лысеющей голове, Джо на самом деле компетентный демонолог. Он не только ходячая энциклопедия оккультизма (у него можно с ходу получить краткую справку о нигерийских культах крокодилов или бразильских ритуалах черной магии), но и неоднократно награжденный ветеран вьетнамской войны. То есть мужества для борьбы со сверхъестественными силами ему не занимать. В сочетании с острым чутьем на вранье, отточенным многолетней работой на детекторе лжи с мошенниками и бандитами всех мастей (а также с ложно обвиненными), все это делает Джо настоящим асом не вполне обычных расследований.

Мы с ним беремся за такие дела в свободное время и ни цента не просим за свои услуги. Помогать людям, столкнувшимся с нечистой силой, – это не работа, а призвание. Как ревностные католики, мы воспринимаем библейский наказ Иисуса Христа «Изгоняйте бесов Моим именем» буквально.

Первым делом я отложил пистолет и значок и вооружился святой водой и реликвией истинного креста. Не поймите превратно: я не религиозный фанатик и далеко не святой – это подтвердят все парни из нашего Сорок шестого участка. Я полицейский и скорее готов выбить ногой дверь и голыми руками задержать с десяток вооруженных грабителей, чем браться за расследования деятельности нечистой силы. Проще говоря, дьявол пугает меня гораздо больше, чем все, что я видел при патрулировании улиц, а за годы работы в полиции я насмотрелся не только всевозможной мерзости, но и бессчетные разы отвечал на выстрелы и уворачивался от ударов ножом. Мне доводилось надевать наручники на насильников и убийц, и особого трепета при этом я не испытывал.

Мне приходилось сообщать людям, что их близкие погибли в автокатастрофе или стали жертвой страшного преступления. Я видел изуродованные тела маленьких детей, пострадавших при самых нелепых стечениях обстоятельств, потому что родители, охваченные желанием ширнуться, забыли о ребенке.

Я арестовывал наркодилеров, которые превращают людей в ходячих мертвецов своей отравой, и мать, которая за пробирку с крэком продала десятилетнюю дочь в секс-рабыни. Недавно я выезжал на вызов в дом, по которому, спотыкаясь, слонялась женщина, потерявшая от наркоты последний разум. Это не было чем-то из ряда вон выходящим в кварталах, которые я патрулировал, да вот только она ковыляла с новорожденным, болтающимся у нее между ног на пуповине, даже не сознавая, что родила. Оказалось, это ее десятый ребенок, остальных у мамаши-героинщицы уже забрали органы опеки.

Такова была моя реальность ночь за ночью. Постоянные трагедии и душевное опустошение, к которым приводят преступления, увиденные мной, дали определенный опыт и помогли подготовиться к Работе – научили распознавать зло при встрече. Когда полицейские, с которыми я работал, узнали, что я помогаю экзорцистам и расследую паранормальные явления, многие спрашивали:

–  Что дает агрессивному и довольно противному типу вроде тебя право заниматься такой благочестивой деятельностью?

–  А разве вы не видите красоты Божественного замысла – грешник борется со злом? – отвечал я.

Дело в том, что мне хочется помогать людям. Придя в полицию, я поклялся очистить улицы от подонков. Счет произведенных мной арестов идет уже на четвертую сотню. Как у убежденного христианина, у меня есть иная миссия: укротить дьявола и его приспешников.

Я никогда не занимался официальными делами для Римской католической церкви, но по просьбе отдельных священников работал над инициированными церковью расследованиями. Много работал с Робертом Маккенной, католическим епископом-традиционалистом, экзорцистом, который никогда не уклонялся от схватки с Сатаной и силами тьмы (в традиционных католических храмах мессу служат на латыни, как до Второго Ватиканского собора).

За десять лет я помог преподобному Маккенне в пятнадцати ритуалах экзорцизма и исполнился огромным уважением к этому святому служителю Божьему. Если когда-нибудь ему будет нужно, чтобы я шагнул с ним в бездну ада, сделаю это без колебаний.

В большинстве основных религий существуют ритуалы изгнания злых духов. Римско-католическому ритуалу экзорцизма уже почти четыреста лет. Много лет назад католические священники создали небольшой орден экзорцистов и, с разрешения своих епископов, занимались задачами, напрямую связанными с предназначением ордена. Проблема в том, что многие священники – клирики иных верований и даже католические епископы – не верят в дьявола, хотя сам Иисус изгонял бесов из одержимых. Когда один мой друг-священник в одной из своих проповедей заговорил о Сатане, он обратился к присутствующим со словами: «Дьявол существует. Уж извините». Жена потом говорила, вид у меня был, будто я готов сорваться со скамьи. На месте того священника я бы не извинялся, сказав, что дьявол существует: я видел, что творят инфернальные силы.

Большинство звонящих нам с Джо с просьбой о помощи тоже не верят в дьявола, пока окончательно не падут духом, устав бороться со страхом от странных, необъяснимых явлений. Ни Джо, ни я не ищем известности в связи с участием в Работе, поэтому такие случаи попадали к нам через сарафанное радио. Если Бог хочет, чтобы человеку помогли, он позаботится, чтобы помощь пришла – от нас или от кого-то еще.

Обращаться за помощью к демонологу – не первое побуждение обывателей, обычно это последняя надежда, когда заканчиваются логические объяснения пугающих явлений, когда люди начинают сомневаться в здравости своего рассудка. Набирая меня или Джо, они уже на пределе сил, им некуда бежать. Иногда обращаются к кому-то из наших знакомых священников и таким образом выходят на нас. Так было и в тот Хэллоуин.

После звонка отца Хейса мы с Джо договорились с семьей Вилланова на второе ноября, по католическому календарю День поминовения, когда священники читают панихиды, а верующие молятся за облегчение страданий душ в чистилище. Мы понятия не имели, с чем придется столкнуться, поэтому допустили несколько серьезных ошибок. Нас попросили всего лишь записать разговор с семьей на видео – потом экзорцист посмотрит – и заверили, что чуть позже зайдет приходской священник, поэтому мы с Джо поехали одни, без нашей команды специалистов. Не собираясь проводить религиозные ритуалы, мы взяли минимальный запас святой воды и прочих необходимых принадлежностей. Оглядываясь назад, можно сказать, мы отправились патрулировать криминальный район, прихватив пистолет с одним патроном.

К счастью, при мне оказалась одна из самых действенных моих реликвий – ковчежец с частицей Святого креста.

Когда мы парковались у скромного, на две семьи, дома Доминика Вилланова в Йонкерсе, дальше по улице я приметил католическую часовню. Эд Уоррен, известный демонолог, с которым мне доводилось работать, утверждает, что дьявол любит бесчинствовать там, куда падает тень храма, и я убедился – это правда.

Поразительно, сколько расследованных случаев происходили в домах, откуда непосредственно виден храм. Не поймите меня неправильно: сама по себе церковь рядом с вашим домом не делает вас объектом нападения нечистого – многие живут рядом с религиозными центрами и никогда не сталкиваются ни с чем подобным. Но если проклятие или сатанинские ритуалы привлекут к вам бесов, близость к святому месту распаляет ярость и ненависть злого духа.

У меня твердое правило: эмоционально не привязываться к участникам расследований. Но я едва не позабыл его, когда дверь нам открыл Доминик Вилланова, держа за руку пятилетнего сына. Мне бросилось в глаза, насколько мальчуган напуган. У него был пустой, растерянный взгляд ребенка, только что с криком проснувшегося от ночного кошмара, но реальность не несла в себе спасения, а материнские и отцовские объятия не унимали снедающий мальчика страх. Глядя на его худенькую фигурку и неожиданно большие стопы, я подумал: «Ему бы в футбол гонять, а не трястись от ужаса в четырех стенах».

На лице отца тоже застыло выражение шока. Доминик Вилланова оказался долговязым и лысым, лет сорока пяти, в очках с толстыми стеклами. С понуро опущенными плечами он напоминал профессионального участника коммерческих состязаний, который, уже плохо понимая происходящее, шатается на ринге в ожидании решающего удара, который свалит его с ног.

Заметив, как он деморализован и удручен, я невольно проникся к нему сочувствием. Могу представить, как неприятно ощущать собственное бессилие, глядя, как безымянный ужас терзает твою семью.

Доминик проводил нас в гостиную, похожую на лагерь беженцев не только из-за множества подавленных, притихших людей, показавшихся мне больными и измученными, но еще из-за лежащих повсюду стопок одежды и скатанных постелей. Неужели здесь спит вся семья? Я видывал такое в других случаях, когда паранормальные проявления внушали людям такой страх, что они переставали воспринимать себя как отдельных личностей и отказывались выходить из комнаты поодиночке даже в туалет. Дому полагается быть тихой гаванью, где можно расслабиться в конце дня, местом покоя и комфорта, но здесь этого и в помине не было ни в одной из комнат. Вскоре мне пришлось убедиться, что в подвале есть свой, особый вид страха.

–  Извините за беспорядок, – пробормотал Доминик. – У нас тут много… проблем.

Зная, как важно расположить к себе людей и убедить их довериться нам, незнакомцам, Джо, деликатно прервав бессвязные речи хозяина, повел беседу в дружеском, но деловом ключе. Опытный оператор полиграфа, он видел людей насквозь и умел снимать напряжение и переходить к сути.

–  Мистер Вилланова, я Джо Форрестер, это мой напарник Ральф Сарчи. Мы приехали по просьбе отца Хейса для изучения проблем, с которыми вы столкнулись. Вы согласились впустить нас в дом. За наши услуги мы ничего с вас не возьмем.

–  Зовите меня Доминик, – отозвался хозяин, чуть приободрившись.

Он представил нас своей супруге Габби, красивой женщине лет сорока. Густые черные волосы с белыми прядями, обрамляющие лицо, подчеркивали правильные, четкие, как у профиля с монеты, черты. Несмотря на полноту, Габби оделась ярко и вычурно – в алое платье с цветастыми птицами. На запястьях звенели крупные серебряные браслеты. Раньше, в молодые, счастливые годы, она, наверное, была душой компании, но сейчас, несмотря на яркость своего наряда, казалась издерганной, беспрестанно курила, руки у нее тряслись. Прежде чем расспрашивать эту семью с четырьмя детьми и троих друзей Вилланова, которые пришли изложить свои истории, мы раздали всем медали с изображением святого Бенедикта, которые носят на шее. Этот святой сотворил много чудес и обладает способностью изгонять бесов.

Когда я повесил медаль на шею Ди-Джею (Доминику-младшему), тому самому мальчугану, случилось нечто особенное: через несколько секунд медаль упала на пол. Шнурок, на котором она висела, не был поврежден. Я внимательно осмотрел шнурок и повесил медаль мальчику на шею, но она снова оказалась на полу. В третий раз повторилось то же самое. Стало быть, здесь очень дерзкий демон, если он швыряет медаль с изображением святого, благословленную самим епископом, в нашем присутствии. Самые злые бесы трусили и прятались от святой воды, медалей с изображением святых и реликвий. Лишь самые сильные сатанинские духи, настоящие демоны, могут манипулировать освященными предметами.

Из разговора мы постепенно узнали, насколько опасен этот демон. Сперва он действовал осторожно, появившись осенним вечером в спальне Доминика и Габби своеобразным хэллоуинским ряженым.

–  В комнате стало безумно холодно, хотя погода стояла довольно теплая, – говорила Габби, так эмоционально жестикулируя, что браслеты позвякивали. – В углу комнаты заклубился белый дым, из него появилась женщина. Я видела ее выше пояса. Некоторое время смотрела на нее и закричала, позвав подругу. Она вбежала в комнату вместе с Домиником. Я спрашиваю: «Вы ее видите?» Они говорят – нет. Призрак назвался Вирджинией Тейлор. Это все, что я помню.

Доминик помнил несколько больше.

–  Минуты четыре моя жена была в трансе, и Вирджиния говорила через нее: «Ничего дурного, не бойтесь. Мне лишь нужна ваша помощь», но не объяснила, в чем ей нужна помощь. Я потряс жену за плечо, и она очнулась, проговорив напоследок: «Помогите… родители…»

Несмотря на заверения Вирджинии, мы с Джо сразу распознали демона, действующего под чужой личиной. В своем маскараде он допустил грубую ошибку – показался лишь полуфигурой. Нечистого всякий раз выдает какая-нибудь странность, когда он пытается выдать себя за человека.

Характерной для инфернальных сил оказалась и тактика «разделяй и властвуй». Показавшись только одному человеку, демон посеял семена паники, замешательства и сомнений. «Это правда, или мне показалось?» – спрашивают себя жертвы в подобных случаях и часто с неохотой делятся с друзьями или родственниками, боясь, что их сочтут сумасшедшими.

Они уходят в себя, оставаясь наедине с нечеловечески суровым испытанием. А бесам только того и надо: сомнения в себе и эмоциональное потрясение подтачивают волю жертвы, облегчая наступление одержимости.

Пока все укладывалось в стандартную схему поведения нечистого, но отыскалась и странность. Вместо того чтобы изматывать Габби так называемым проникновением – первым этапом проявления инфернальных сущностей, отмеченным такими неприятными моментами, как необъяснимые ночные стуки, телефонные звонки или неизвестно откуда доносящиеся вопли мучимых животных, – нечистый дух сразу начал с беспощадного подавления. Подавление с целью сломить волю жертвы – вторая стадия деятельности нечистого, с характерным психическим террором и физическими нападениями на избранную жертву. Поведение беса в спальне Габби напоминало известные полиции случаи, когда человека удерживал заложником в собственном доме гость, кого ненадолго пустили пожить.

Сперва «гостья» Вилланова была само очарование. На следующий день призрак появился средь бела дня, когда Габби спустилась в подвал.

–  Мое внимание привлекло большое зеркало, которое у нас там висит, и в нем я увидела Вирджинию, – говорила Габби. – Она опять повторила: «Родители… помогите…» – и рассказала, что окончила школу за границей и приехала сюда к родителям. В старомодном, церемонном стиле она осведомилась: «Что это за место?» Оглядев комнату и меня, спросила: «Где носят подобные одежды?» Я ответила, что так одеваются в девяностые, но Вирджиния настаивала, что сейчас тысяча девятьсот первый год. Я ее не боялась, мы долго разговаривали.

Мы с Джо по достоинству оценили расчет призрака, который сплел затейливую сказку, будто паук паутину, для доверчивой жертвы. Он искусно расположил к себе домохозяйку из пригорода, втянув ее в женский разговор о моде и о школьном выпускном, – коварство, выдающее демона с высоким интеллектом. Я отметил и вкрадчивое давление на материнское сочувствие: так называемый призрак якобы потерял родителей и жаждал с ними воссоединиться. Увлекшись, Габби не могла дождаться следующей серии этой «мыльной оперы», однако интуитивно сомневалась в правдивости Вирджинии.

–  В третий раз она появилась тоже в подвале. Я почувствовала ее присутствие и сказала: «Если хочешь поговорить, не входи в меня. Я передам все, что ты скажешь». Но она не обратила внимания на мои слова и сразу вошла в меня. При этом ее голос прерывался, и она только повторяла: «Родители… помогите…»

Хотя Габби не отдавала себе отчета в том, что с ней происходит, и ее бдительность усыпили лживые заверения призрака «никакого вреда, не бойтесь», она все же осознавала, что ее ум и тело гнетет чужая воля. Инстинктивно Габби попыталась воспротивиться и не пустить сущность в свое тело, но у нее не получилось. Дьявол не обращает внимания на человеческие мольбы, требования и даже приказы уйти, если не сказать: «Изыди во имя Иисуса Христа».

Несмотря на опасения, связанные с бесцеремонным духом, входившим в нее против желания, голос Вирджинии казался Габби таким сладким и волнующим, что она не могла перестать слушать. Видимо, почувствовав, что пора пустить в дело слезы, фальшивый призрак с театральной помпой появился вновь во время разговора Габби с соседкой Рут, которая недавно переехала сюда со своим двадцатипятилетним сыном Карлом, обрученным со старшей дочерью Вилланова, Лусианой. Женщины сидели в спальне будущей невесты, болтая о скорой свадьбе, когда дух наведался к ним со своей душещипательной историей.

На этот раз Вирджиния не стала утруждать себя дымом, зеркалами и даже физическим обликом. Вместо этого дух овладел мыслями Габби и начал общаться телепатически, а Габби отвечала вслух.

–  Вирджиния истерически рыдала, а я спрашивала, что случилось. Она рассказала, что ее убили в день свадьбы! В убийстве ложно обвинили жениха, который с горя покончил с собой в тюрьме. Только после его смерти выяснилось, что он невиновен. Я спросила, кто же убийца, но в ответ услышала: «Я не должна этого говорить».

Среди арестованных мной мошенников не попадалось и вполовину таких хороших артистов (поэтому, видимо, они сейчас и сидят). Помню, у одного хватило наглости представиться полицейским, чтобы выманить у женщины тысячу долларов, однако афера не удалась – дама передумала, уже буквально держа деньги в руке. Удача совсем отвернулась от подонка, когда он ударил женщину в лицо и попытался выхватить добычу: я как раз ехал мимо на работу. После недолгих уговоров с участием моего девятимиллиметрового полуавтоматического мошенник отдал наличные и покорно протянул руки для ареста. Жаль, демона задержать не так просто.

Невероятно, но Габби не насторожили удивительные совпадения рассказа призрака с ее собственной жизнью. Порой просто забавно, как искусно злые силы эксплуатируют наши добрые качества. Казалось бы, человек должен скептически отнестись к словам потусторонней сущности, появившейся в облаке тумана в доме, где готовится свадьба, которая заявляет, что она – чисто случайно – призрак убитой невесты! Но демоны превосходно знают человеческую психологию (и все события нашей жизни) и без труда отыскивают нужные кнопки, чувствительные места, надавив на которые можно без труда завоевать сердца и умы.

Состряпанная история о трагической свадьбе была обречена на успех: Рут и Габби, матери жениха и невесты, буквально рыдали. Рут особенно тронуло самоубийство несправедливо обвиненного жениха: ее родственник тоже был арестован и некоторое время просидел в тюрьме за преступление, которого не совершал. Вскоре почти все домашние прониклись сочувствием к несчастному призраку и умирали от желания узнать побольше. Только Доминик видел зловещую сторону происходящего. Человек прагматического склада, бухгалтер в небольшой компании, он сразу подметил несоответствия.

–  Жена не боялась, а вот я не на шутку струхнул. Мне все это не нравилось. Дух Вирджинии являлся все чаще и чаще, и я видел, что он начал, ну, овладевать моей женой, если можно так выразиться. Габби все больше напоминала… одержимую.

Он робко взглянул на нас, как школьник, подозревающий, что дал самый нелепый ответ и станет посмешищем класса.

–  Что вы имеете в виду под словом «одержимая»? – спросил Джо спокойно.

У нас с ним за плечами служба в полиции, где учат не наталкивать свидетелей на ответы и не подсказывать объяснения.

–  Ну, этот дух буквально входил в нее и говорил ее губами, – объяснил Доминик. – В такие минуты она заикалась, а Габби обычно не заикается, или что-то неразборчиво бормотала. Во время транса, или назовите как хотите, мышцы Габби напрягались до предела, она становилась твердой, как деревянная. Совершенно не помнила себя. Но стоило мне на нее посветить или громко назвать по имени, Вирджиния обычно уходила. Иногда мне приходилось трясти жену за плечо и даже шлепать, чтобы она очнулась. Призрак говорил «ничего дурного, не бойтесь», но когда я видел жену оцепеневшей, заикающейся, не сознающей, что происходит, я чувствовал, что это плохо, тут есть чего опасаться.

Это было явным доказательством так называемого подавления: интенсивной кампании ужаса, развязанной демоном, дабы проложить дорогу к главной цели – одержимости. Кратковременная одержимость уже имела место, однако воля Габби не была сломлена настолько, чтобы женщина стала безвольной игрушкой в руках нечистого. Не подозревая о страшной опасности, Габби и ее большая семья игнорировали робкие возражения Доминика. Это вызвало споры и обострение отношений между супругами, что было на руку демону. Каждый вечер, приходя с работы, бухгалтер заставал в доме беспорядок. Ужина тоже не было, потому что жена и Рут сидели в городской библиотеке, пытаясь разрешить интригующие загадки призрака. Напряжение в семье Вилланова бросалось в глаза: во время разговора супруги часто перебивали друг друга и спорили о любой мелочи пережитых событий.

Матери семейств с готовностью ухватились за возможность отдохнуть от однообразия хозяйственных забот и поиграть в детективов. Вирджиния всячески подогревала их интерес, поведав, что ее родители, Натаниэль и Сара Тейлор, таинственным образом исчезли вскоре после самоубийства ее жениха.

–  Боюсь, их тоже убили, – слезливо признавалась она. – Если бы мне узнать их судьбу, может, я и упокоилась бы наконец.

Почти каждый день «призрак» подбрасывал все новые ниточки, якобы помогая женщинам отследить судьбу ее родителей, приехавших в США в начале двадцатого века из неуточненной европейской страны и поселившихся у своих кузенов Кларков, пока Вирджиния доучивалась в Европе. Чтобы вызвать сочувствие, Вирджиния подбросила еще пару фактов, которые растрогали бы любую мать. Кларков тоже не обошло горе: их единственный сын родился мертвым, больше детей у них не было, и они усыновили мальчика Оливера, который позже влюбился в Вирджинию и сделал ей предложение.

Устав слушать хитросплетения сатанинской лжи, Джо спросил:

–  Так подтвердилась эта история или нет?

–  Не совсем, – ответила Габби. – Мы перелистали старые газеты, телефонные справочники и проверили архивные записи, но не нашли ничего о Вирджинии и ее родителях, лишь скудные сведения о семье, в которой они жили. Кларки действительно владели землей в наших краях, но нет подтверждений, что у них был сын по имени Оливер.

Дьявольские силы знают прошлое и могут видеть жизнь умерших, как мы просматриваем видеозаписи, и мастерски вкрапляют частицы правды в свою ложь. Габби и Рут удалось узнать, что семья с распространенной фамилией Кларк когда-то проживала в Уэстчестере. Несомненно, проведи женщины в библиотеке больше времени, они бы откопали и каких-нибудь Тейлоров.

Отсутствие в газетах информации о драматической истории, которая, безусловно попала бы на первые полосы, – невеста убита в день свадьбы, жених арестован, – все же не подорвало доверия к Вирджинии, которая вскоре попросила их распутать еще одну загадку.

–  Она хотела, чтобы мы нашли могилу ее жениха, – призналась Габби. – После самоубийства дело замяли, поэтому никто не знает, где он похоронен. Вирджиния…

–  Она довела мою жену до слез, – перебил Доминик. – У Габби было скверно на душе, когда она не смогла найти информацию о родителях, а тут призрак хнычет и требует неизвестную могилу своего жениха.

И снова дух подбросил информацию: тело, наверное, захоронено на кладбище Сонная Лощина. На другой день приходился школьный выходной, поэтому Габби, Рут и их пятеро детей поехали на красивое старое кладбище в северной части Территауна, где нашел свой последний приют Вашингтон Ирвинг и его друзья, которых он вывел в своей «Легенде Сонной Лощины».

Безуспешно пробродив несколько часов среди старых и новых могильных камней, обе семьи порядком устали и решили возвращаться домой. Не успели они дойти несколько шагов до кладбищенской церкви, как Габби вдруг впала в транс.

–  Что-то потянуло меня по дорожке обратно в глубь кладбища и каким-то рывком бросило к одному из могильных камней, на котором значилось: «Кэтрин Кларк, 1859–1926». Вирджиния очень оживилась и сказала, что мы нашли мать Оливера. Рядом был камень поменьше, но мы не смогли разобрать надпись. Была ли это могила Оливера, Вирджиния не сказала.

Я уже сам заинтересовался этим демоном. Поездка на кладбище – поистине гениальный ход. Раз призрак подтащил мать семейства к могиле у самой церкви, члены семьи логически заключили, что это добропорядочный христианский дух. Они и не подозревали, что находятся в излюбленных охотничьих угодьях дьявола.

Габби перестала сопротивляться и фактически разрешила призраку войти в нее, чтобы узнать больше.

–  Моя старшая дочь принесла из исторического общества старые карты Уэстчестера. Я разложила их на столе, взяла ручку и попросила Вирджинию показать, где она жила. Моя рука затряслась, ее водило из стороны в сторону. Наконец она ткнулась в некий участок и вывела букву, напоминающую М или W.

Все это очень напоминало типичную схему действия нечистого. Бесы не только делают противоположное святому, но временами пишут наоборот, поэтому приходится читать их надписи в зеркале или вверх ногами. Почерк у них часто искажен, как если бы правша писал левой рукой. Странные надписи, иногда с непристойностями, богохульствами или фразами на древних языках, тоже являются признаком инфернального подавления. В нашем случае нарочито двусмысленные каракули нечистого были очередной уловкой с целью напустить еще больше тумана и запутать Габби.

Домохозяйка, явно до сих пор очарованная Вирджинией, тут же предложила Джо показать карту с надписью, чтобы он попытался разгадать скрытое значение символа. Мой напарник покачал головой. Он пришел не для того, чтобы расшифровывать бесовские послания или без необходимости показывать демону, что он разоблачен.

Пора было объяснить обитателям дома, что происходит.

–  Габби, давайте сразу договоримся: мы не будем больше называть эту сущность Вирджинией, потому что она не заслуживает человеческого имени. Это не призрак человека, не дух покойной, это демон. – Джо немного объяснил природу адских духов. – История о трагедии на свадьбе выдумана от начала до конца с целью разжалобить, вызвать сочувствие и привязать вас на тонком уровне. С этой минуты, рассказывая об этом духе, говорите: «Демон сделал то-то и то-то».

Покорная растерянность на лице Доминика сменилась торжеством, безмолвно кричавшим: «Видите, я вам говорил!»

Габби не понадобилось долго уговаривать. Она описала, что вытворял демон на Хэллоуин вскоре после того, как Доминик пригласил отца Уильямса.

–  Вирджиния… то есть демон сказал, что не хочет ничего дурного.

Когда привели священника, демон понял, что скоро с него сорвут личину, и принялся форсировать свой план добиться одержимости. В тот же день нечистый дух попытался завлечь Габби в свое логово, в подвал.

–  Он сказал, что не причинит мне вреда, но я не хотела идти. Тогда он сказал: «Знаю я вашего отца Хейса, на этот раз победа останется за мной!» Даже Габби вынуждена была признать, что это весьма странное заявление для духа, который клянется никому не причинить вреда, заверяя в чистоте своих намерений, и тут же объявляет, что все было подстроено с единственной целью – утереть нос слуге Божьему. Еще более странным было то, какого священника призрак назвал по имени – не приходского, которого пригласил Доминик, а экзорциста из другого штата, вызванного без ведома семьи.

Заикаясь, призрак поставил последний ультиматум:

–  Пусть с-с-священники сюда не приходят!

Тут бы мне и насторожиться, но я не остерегся. Увидев, что Джо пока не нужна моя помощь, я решил сделать то, что делал в каждом расследовании: пройтись по дому и составить мнение о Вилланова. Я могу многое рассказать по результатам визуального осмотра: я ищу признаки увлечения хозяев оккультизмом, обращаю внимание на предметы религиозного культа, смотрю, как содержится дом, какие книги здесь читают, нет ли косвенных признаков употребления наркотиков – словом, все, что сигнализирует: в жизни хозяев происходит что-то не то. Если меня что-нибудь насторожит, спрошу об этом в ходе беседы.

Обходя дом, я периодически ощущал странные вибрации. Я не экстрасенс и не могу на сто процентов полагаться на интуицию, но ведь каждый человек рождается с шестым чувством – это Божий дар.

Моя ошибка в том, что я пошел один. Я начал со второго этажа, со свободной квартиры, которую сдавали Вилланова. Я шел по коридору, когда дверная ручка вдруг задребезжала. Я уже сталкивался с подобным примитивным запугиванием, поэтому про себя отметил эту дверь для дальнейшего изучения.

В комнатах было неестественно темно. Ощупью найдя выключатель, я понял почему: все было выкрашено в глухой, интенсивно-черный цвет. Даже оконные стекла были покрыты толстым слоем краски и не пропускали дневной свет. Я осмотрел комнату, но бывший жилец абсолютно ничего после себя не оставил. Хотел бы я взглянуть на его имущество: готов поставить свой очередной чек на зарплату, в свободное время этот тип явно не четки перебирал. Надо расспросить о нем семью.

В квартире на первом этаже, где жили Вилланова, я ничего необычного не почувствовал ни в спальне Габби и Доминика, ни в комнатах младших детей. В комнате невесты мимо меня в коридор пролетел яркий светящийся шар. Подобные раскаленные сферы я однажды видел, поэтому особо не встревожился. Вернувшись в гостиную, спросил Вилланова, не сталкивался ли кто из них с подобным феноменом.

Мой вопрос вызвал большое оживление.

–  Да, я видела такой свет! – воскликнула Лусиана.

–  И я, – добавила Габби. – Очень испугалась.

Один за другим члены семьи описывали случаи, когда к ним подлетал светящийся шар. Молчал лишь Доминик, сидящий с расстроенным видом. Вскоре он разразился недовольным ворчаньем, прервав обсуждение светящихся сфер.

–  Я никогда его не видел! Как это выходит, мистер Сарчи, что вы видите, а я нет? – Он говорил с искренней обидой, видимо, жалея, что злой дух всем показался, а его обошел вниманием.

–  Не огорчайтесь, – посоветовал я. – Радуйтесь, что вы этого не видите.

Он нехотя кивнул, и я возобновил обход. Остальные комнаты оказались нормальными, хотя в кухне было грязно и в раковине громоздилась грязная посуда. Я спустился в подвал. Сперва у меня не возникло дурного предчувствия или ощущения чего-то инфернального, но у кладовки с двойными дверями я почувствовал исходящую угрозу футов с восьми.

Ощущение было настолько сильным, что я замер на месте. Я много лет работал полицейским и много раз пугался, но всегда реагировал агрессивно, так я себя приучил. На этот раз все было иначе: я не мог отвести глаз от этих двойных дверей. Сердце забилось невероятно часто. Я хватал ртом воздух и не мог вздохнуть. В голове возникла боль: не просто заболела голова, а будто что-то острое просверлило правый висок. Так иногда бывало, когда я ассистировал при проведении обряда экзорцизма.

Боль в виске усилилась, желудок свело, показалось – вот-вот вырвет. Никакого движения я не заметил, было лишь ощущение инфернального ужаса и абсолютного зла. Я стоял, не в силах шевельнуть губами, и мысленно приказал демону уйти именем Иисуса Христа. Нечистый ослабил хватку настолько, что я смог достать из кармана бутылочку со святой водой. Плеснув ею на дверной проем, я попятился к лестнице, не отводя глаз с проклятых дверей.

В гостиной, где ожидала семья, боль и дурнота быстро отпустили. Я отвел Джо в сторону и коротко рассказал, что случилось.

–  Ральф, ты на это взгляни. – Он протянул мне записку, надиктованную «призраком» вчера вечером.

В глаза бросилось: «Беда придет к тем, кто живет внизу. Бойтесь ночи!»