Читать книгу Законы вольных обществ Дагестана XVII–XIX вв. - Группа авторов - Страница 3

Дореволюционные историки, этнографы и юристы уподобляли дагестанский тухум XIX в. классическому роду и объявляли Дагестан краем, в котором господствует родовой строй, ошибочно принимая пережитки родовой и патриархальной семейной общины в Дагестане за живое ее бытование. Между тем дагестанский тухум в этот период уже не являлся классическим родом, так как здесь отсутствовала необходимая основа классического рода – родовая собственность на средства производства. Тухум уже не был ни хозяйственной, ни политической единицей. В то же время он не был и семейной общиной.

Как известно, в демократической большой семейной общине существовал семейный совет, в котором на равных правах могли участвовать мужчины и женщины. Перед этим собранием отчитывался глава семьи; собрание принимало окончательное решение, чинило суд над членами общин и т. д. Но самое главное заключалось в том, что в такой архаической большой семье существовала полная общность производства и потребления.

В Дагестане XIX в. об этом не могло быть и речи. Если и существовала нераздельная семья позднейшего типа, то уклад в ней отнюдь не был демократическим. Женщина была придавлена и унижена не только пережитками патриархальных обычаев, но и исламом.

Дагестанский тухум к этому времени представлял собой родственную группу по отцовской линии, которая, вероятно, образовалась в результате распада большой патриархальной семейной общины на малые индивидуальные семьи, сохранявшие между собой экономические и этические связи: взаимопомощь, привилегии родственников на приобретение дома или пахотного участка, расположение в селении домов малых семей в одном квартале.

Таким образом, дагестанский тухум – это лишь пережиточная форма ранее существовавших кровнородственных связей. М. О. Косвен называет его патронимией. «Патронимия, – пишет М. О. Косвен, – возникая и складываясь в условиях патриархально-родового строя и сохраняясь в последующих формациях, имеет сама свою историю и претерпевает вместе с развитием всего общества весьма значительные и глубокие изменения – от ее архаической формы, выражающей ее первоначально-общинную, коллективистическую сущность, до ее распадного и пережиточного состояния»[7]. В этом последнем состоянии мы и застаем тухумы Дагестана в XIX в.

Тухум не имел обычного для настоящего рода тотемного названия, не имел тухумного культа; названия тухумов происходили или от имени какого-либо видного предка, или же от характера прежней деятельности лиц, которые входили в тухум, или же от названия их прежнего места жительства. Как свидетельствуют публикуемые нами документы, в дагестанский тухум могли входить не только родственники, но и лица, происходящие из других тухумов. Таким образом, кровнородственный характер тухума в известной мере был нарушен; тухум XIX в. не знает ни общности производства, ни общности потребления.

Основными характерными чертами дагестанского тухума XIX в. являются: защита члена тухума не всем тухумом, а ближайшими родственниками; отсутствие экономического и политического равенства между отдельными членами тухума; отсутствие тухумной власти; решение дел членов тухума не тухумной организацией или единолично тухумным старейшиной, а администрацией сельской общины, выборными старейшинами, позже (с 60-х годов XIX в., после присоединения к России) сельским старшиной и сельским судом.

Как явствует из публикуемых архивных материалов о тухумах, богатые и сильные тухумы занимали в сельском обществе привилегированное положение. В некоторых обществах только лица из определенных фамилий имели право занимать должность старейшины: так, например, в узденской части Табасарани, в селениях Ругуджа, Храх и Хив старейшины были наследственными. В раятской же части Табасарани тухумы вовсе не имели влияния на общественное управление. Здесь существовали сословия и действовала власть бека.

Почти в каждом селении имелся тухум «лагазал», что значит тухум рабов. Они происходили от бывших военнопленных, превращенных в рабов, но уже освобожденных и успевших обзавестись своим хозяйством наравне с узденями. В 1855 г. в Аварии оставалось всего лишь 30 еще не освобожденных рабов, которыми владели отдельные богатые уздени.

В 60-х годах XIX в. врач Кюринского округа А. Цветков, материалы которого о тухумах мы публикуем, изучил тухумы этого округа и пришел к выводу, что тухум – это «круг родственников, происходящий от одного предка; называется же тухум не только от имени родоначальника, но и по каким-либо случайным обстоятельствам». По свидетельству А. Цветкова, глава тухума не имел никакой принудительной власти, а мог давать только советы. В круг обязанностей тухума не входило оказание помощи бедным членам, они получали лишь некоторую помощь из фонда зеката в сельской мечети. Тухум мог исключить недостойного члена из своей среды; об этом объявлялось в мечети.

В указанный период выкуп за кровь платила семья убийцы, родственники же могли только помочь в уплате, хотя это было необязательно. Более того, родовая месть, как правило, уступила место индивидуальной мести, но отклонение от этого общего правила опять-таки могло быть.

Из описания А. Цветкова видно, какая громадная пропасть лежит между классическим родом и дагестанским туху-мом, хотя отголоски первобытнообщинного строя в тухумной организации Дагестана, бесспорно, имеют место.

Длительное сохранение пережиточных форм родовой организации объясняется рядом специфических условий, которые были присущи обществам нагорного Дагестана, в частности существованием натурального хозяйства, отсутствием централизованной государственной власти, в связи с чем возникала необходимость для защиты личности и имущества не только сохранять узы родства, но и создавать их искусственно (прием в тухум посторонних, молочное родство, добровольное объединение в один тухум выходцев из разных селений при заселении нового аула и т. д.).