Читать книгу Загадка Алатырь-камня - Группа авторов - Страница 11

В угорских поселениях предводителя хунну интересовало все, что находится на севере, востоке и западе. О юге шаньюй знал сам не понаслышке. ВI веке новой эры хунну обрели, казалось, новую родину – близ Аральского моря (ныне юг Казахстана), за 4000 километров от Ордоса – родной степи, образованной грандиозной излучиной Желтой реки, Хуанхэ. Там-то, в одном из стойбищ на берегу Аму-Дарьи, и поселилась пришедшая из Забайкалья семья будущего вождя Юйчугяня. Но даже отсюда хунну грабили Великий Шелковый путь, чем сильно мешали китайцам.

Увы, вскоре ряд сокрушительных поражений от хэшоу, как с легкой руки основателя китайской империи Цинь Ши хуанди стали называть самих себя китайцы («хэшоу» по-китайски «черноголовые»), вынудил основную массу кочевников свернуть шатры: рассерженные черноголовые вторично лишили хунну родины. Правда, часть хунну признала власть китайского императора и обязалась охранять Китай подобно тому, как «варварские» племена стерегли границы Римской империи. Однако основная масса народа двинулась краем пустыни к Каспийскому морю, но в итоге достигла владений мокши и эрзи.

К востоку, по дружному утверждению угорских стариков, высились страшные горы – Урал, грозящий холодом и бескормицей. На севере хотя и не было гор, царила – и чем дальше, тем сильнее, – ледяная тайга, также гарантировавшая отсутствие корма для лошадей, верблюдов и баранов.

Оставался юго-запад, куда то и дело старый Юйчугянь обращал свой взор: там раскинулась Великая степь. Правда, по Великой степи кочевали многочисленные орды прочих кипчаков, но шаньюй не сомневался, что в бою с хунну они будут разгромлены без труда. Как-никак, перенятым у китайцев вооружением похвастать было больше некому. Однако затевать сейчас поход в Великую степь также было не с кем, поскольку из каждого шатра неслись младенческие писк и лепет. Мало того, все женщины – и хунну, и эрзянки – постоянно ходили беременными. Рецепт существовал один-единственный: набраться терпения и ждать, когда вырастут гунны.

Зато шаньюй позаботился о том, чтобы у будущего великого воинства было вдосталь оружия. В Долине Ручьев старик открыл огромную оружейную мастерскую, а чиряз Арсян позаботился о поставках сырья, – в основном железных чурок и крепчайшей пеньки для арканов. Ремонтировать же табуны время еще не пришло, поскольку дальние походы предстояли в неопределенном будущем.

«Может, и не доживу, – печалился про себя шаньюй Юйчугянь. – Скорее всего, не доживу…»

Но как же там чувствуют себя наши друзья – юная семья эрзянина Латкая и хунну Джохи? Кое-как выучились они общаться на смеси эрзянского и хуннского языков, сами не предполагая, что вместе с другими смешанными угро-хуннскими парами вносят существенную лепту в становление абсолютно нового для человечества – гуннского! – языка.

Впрочем, лингвистические штудии занимали Латкая менее всего на свете. Более всего желал он при первой же возможности сближения со своей хорошенькой скуластой женой, которая терпеливо поправляла его неумелые ласки. Бедный парень даже понятия не имел, где расположен орган главного женского наслаждения, зато уж себя-то, любимого, ублажал на славу Однако и юная Джоха в своей скудной супружеской постели получала удовольствие, хотя и с некоторыми «но».

Если конопатый Латкай, лежа с женой на циновке, не слезал с седьмого неба, конвульсируя от счастья, то Джохе мечталось несколько иное будущее. Она вовсе не желала всю жизнь провести в срубном домике, рожая детей и готовя корма животным. Молодой женщине грезился ажурный дворец и царский сын – принц! – в качестве законного супруга.

Так или иначе, но Долина Ручьев – будущее Атяшево – благодаря визиту хунну превратилась в подлинный оазис любви.

Независимо от погоды.