Читать книгу Оно вам таки надо! Еврейский и одесский юмор - Группа авторов - Страница 5

Еще в детстве Гершеле Острополер очень любил шутить. Заходит он однажды к соседу-часовщику с петухом под мышкой и говорит:

– Реб[1] Ноте, мама просила починить петуха.

– Ты с ума сошел! Я ведь чиню только часы.

– Потому я и пришел к вам. Этот петух – наши часы. Он всегда будил нас в шесть утра, а вот уже с неделю кукарекает не в шесть, а в полседьмого. Значит, он на полчаса отстает. Почините его, реб Ноте!

* * *

Как-то Гершеле зашел в корчму перекусить и увидел, что одному человеку подали жирный суп – в нем было множество жирных глазков. Гершеле подозвал хозяйку и сказал, что тоже хочет получить жирный суп и что за каждый глазок жира заплатит ей три копейки.

Жадная хозяйка решила заработать на Гершеле и добавила в суп вместо одной ложки гусиного жира целых шесть. Когда же она подала блюдо на стол, то, к своему великому огорчению, увидела на поверхности супа сплошной жир, то есть всего лишь один глазок.

Именно это и нужно было Гершеле. Он с удовольствием поел и, заплатив три копейки, отправился по своим делам.

* * *

Как известно, Гершеле был очень беден. А в то лето у него не нашлось даже пятака, чтобы отремонтировать обувь, и осень застала его в ботинках, которые и починить-то уже было невозможно. В осенний дождливый день Гершеле встретился в корчме со знакомым хасидом – горячим поклонником цадика Боруха Тульчинского. Увидев ботинки Гершеле, хасид покачал головой и спросил, почему он не выбросит свою обувь на помойку. Гершеле испуганно замахал руками:

– Ша! Ради бога, не говорите таких святотатственных слов, реб Ошер! Господь еще покарает вас за них. Знаете ли вы, чьи это ботинки? Самого нашего цадика!

Хасид с благоговением уставился на святые ботинки.

А Гершеле продолжал:

– С тех пор как я ношу этот подарок ребе, я ни разу не болел. Даже желудок не схватило.

Тут хасид принялся упрашивать Гершеле продать ему ботинки и в придачу предложил свои новые сапоги. В конце концов Гершеле согласился, и мужчины поменялись обувью.

– Но как же я пойду в такой дождь? Смотри, какая большая дыра в правом ботинке! – воскликнул хасид.

– Тоже мне беда! – ответил Гершеле. – Возьмите шило и сделайте такую же дыру с другой стороны. Тогда все будет в порядке: в одну дыру вода войдет, а в другую выйдет.

* * *

Однажды Гершеле Острополера занесло в незнакомую корчму. Хозяина не было, а корчмарка встретила посетителя очень недружелюбно. И когда Гершеле, учуяв запах вареников, спросил, что у нее варится, она сказала:

– Ничего не варится. Это я стираю и поставила в печь горшок с грязным бельем, чтобы оно прокипятилось.

Гершеле ничего не ответил и молча полез на печь. Хозяйка погасила свечу и ушла спать.

Тогда Гершеле тихо встал, выбрал из горшка почти все вареники и с удовольствием съел. Потом снял с себя нижнее белье, сложил его в горшок и поставил горшок на место.

Ночью возвратился голодный корчмарь и разбудил жену, чтобы она подала на стол. Корчмарка вынула из печи горшок и опрокинула его над тарелкой. Но – о ужас! – оттуда выпало несколько вареников и мокрое нижнее белье.

Услыхав крики, Гершеле проснулся. На все упреки и обвинения он простодушно ответил:

– Хозяйка сказала, что в горшке она кипятит белье, и я решил прокипятить свое белье тоже. Откуда мне было знать, что она подает грязное белье к столу вместо ужина?

* * *

Как-то пришел Гершеле Острополер к богачу Шлойме с просьбой:

– У меня дочь на выданье. Есть и жених. Но жених просит приданое не меньше двухсот рублей. Так вот, сто рублей я как-нибудь придумаю, но остается еще сто рублей. Их-то я и прошу мне одолжить.

Но богач Шлойме не был таким простаком, чтобы одалживать деньги Гершеле, который редко возвращал долги. Он сказал:

– Гершеле, денег в данный момент у меня нет. Но я могу дать тебе неплохой совет. Сто рублей, говоришь, ты найдешь. Ну и дай их наличными до свадьбы, а вторую сотню только пообещай и надуй его, жениха».

– Реб Шлойме! – грустно ответил Гершеле. – В том-то и дело, что у меня только эта вторая сотня и есть!

* * *

Как-то богач обратился к Гершеле Острополеру:

– Быстро, не раздумывая, солги мне – и я дам тебе рубль.

– Но ведь минуту назад вы обещали мне два! – тут же ответил Гершеле.

* * *

К Гершеле Острополеру пришли двое спорящих с просьбой рассудить их. Гершеле внимательно выслушал доводы первого и, когда тот закончил говорить, заявил ему:

– Ты, безусловно, прав!

Тогда заговорил второй. Гершеле и его внимательно выслушал, а потом сказал:

– Ты совершенно прав!

Тут вмешалась жена Гершеле.

– Как это может быть, чтобы оба спорящих были правы? – спросила она с возмущением.

Гершеле Острополер глубокомысленно помолчал, подумал и сказал жене:

– Знаешь что? Ты тоже права!

* * *

В городе ярмарка, все продают-покупают, только Гершеле не у дел: покупать не на что, продавать нечего. Нашел он какое-то тряпье, сжег, а из пепла наготовил порошков. Вышел на торговую площадь, разложил порошки – чем не товар?

Народ подходит, спрашивает:

– Что продаешь?

– Средство от блох. Три гроша порошок!

Товар расхватали – блох у всех полно, а Гершеле к вечеру снова торгует.

Подходят дневные покупатели.

– Как ими пользоваться – натираться или вещи пересыпать?

– Ни то ни другое! – говорит Гершеле. – Когда блоха укусит, вы ее ловите и щекочите. Она засмеется, вы ей в рот порошку – и блохе каюк!

* * *

Под Меджибожем стоял полк. Среди офицеров имелся полковник, большой ненавистник евреев. Даже своему кобелю, он дал кличку Жид.

Однажды полковник заявился на ярмарку. Пока он ходил по лавкам, солдат нес за ним покупки, а пес бежал рядом. Но полковнику угодно было еще и покуражиться. В одной большой лавке, где толпилось много народу, он принялся командовать псу:

– Жид, туда! Жид, сюда! Изобрази то, изобрази это, отнеси, принеси…

В лавке находились сплошь евреи, всем было неприятно, но все молчали – куда денешься?

Тем временем появился Гершеле. Посмотрел, послушал и тяжко вздохнул.

Полковник ему:

– Ты чего вздыхаешь?

– Кобеля жаль…

– Это почему?

– Такая умница, но… еврей… Не будь бедняга евреем, он бы многого достиг – уж точно вышел бы в полковники…

* * *

Гершеле снял квартиру, но хозяину долго не платил. Тот требовал денег, требовал – и наконец решил должника выдворить.

– Поищу себе другого, – заявил он.

– Не делайте такой глупости, – принялся отговаривать его Гершеле, – вам же хуже будет. Я жилец самый выгодный.

– Ты – выгодный?

– Конечно, – спокойно сказал Гершеле. – Зачем кого-то искать, даже не зная, будет он платить или нет? Переживать, рассчитывать, требовать денег. А обо мне вам уже точно известно, что я не плачу…

* * *

– За пятьдесят рублей я берусь поставить дом! – хвастался Гершеле на рынке.

Все смеялись, не веря, что так дешево можно что-то построить.

– Дайте мне задаток в пятьдесят рублей, – заявил Гершеле, – и я докажу, что говорю правду.

Ему дали задаток, и Гершеле рассказал следующее:

– У меня три дочки, и я сижу с ними в глубокой яме – вот вам фундамент. Жена моя столкнет лбами кого хочешь – ей будет нетрудно сделать это и с четырьмя стенами. В народе говорят: «Небом покрыто, полем огорожено» – это потолок и забор. Не хватает только крыши – вот я и взял задаток. Пятидесяти рублей как раз достаточно…

* * *

Однажды Гершеле восседал вместе с хасидами за праздничным столом у ребе. Всем подали к супу ложки, одному только Гершеле забыли. Ребе, заметив это, сказал:

– Гершеле, ты кашляни, и тебе дадут ложку.

Гершеле кашлянул, и прислужник тут же принес ложку.

После трапезы ребе понадобилось побывать в уборной. Спустя какое-то время оттуда раздался кашель. Гершеле схватил ложку, бросился к уборной и сунул ее в щель.

– Вот вам ложка, ребе!

Цадик рассердился и, воротясь к столу, сказал присутствующим:

– За грубую шутку следует Гершеле наказать. Придумайте как!

Тут как раз внесли жареного гуся. У Гершеле прямо слюнки потекли.

– Отдадим гуся Гершеле, – решили хасиды, – и что он станет делать с гусем, то мы сделаем с ним: отломит крылышко – мы ему сломаем руку, возьмет ножку – вырвем ему ногу.

Услыхав такое, Гершеле повернул гуся и принялся облизывать его гузку.

Хасиды обомлели, а цадик рассмеялся.

* * *

Однажды накануне Пасхи ребе пошутил:

– Кто мне скажет, что у него на Пасху уже все есть, но из сказанного получится, что на самом деле на Пасху у него ничего нет, тому я постараюсь помочь.

Конечно, сразу заговорил Гершеле:

– В этом году у меня Пасха что надо – все, что полагается, уже есть. Во-первых, индюк – жена моя дуется, как индюк. Во-вторых, язык на жаркое – когда она распускает язык, никакой из языков с ним не сравнится. И дрова есть – учитель сказал, что у моего сына не голова, а чурбан… Так что мне беспокоиться насчет Пасхи нечего.

Цадик по достоинству оценил остроумие Гершеле и велел дать ему все для праздника.

* * *

Встречает Гершеле как-то знакомого, а тот сам на себя не похож от горя – у него недавно умерла жена.

– Эх, Гершеле, если бы ты знал, как это тяжело – потерять жену…

– Знаю, Хаим, знаю. Практически невозможно!

* * *

Однажды Гершеле написал письмо Всевышнему: «Рибойно шел ойлем! Господи! Ты ведь знаешь, что мне нечем кормить семью! Сжалься над бедным евреем, помоги!»

Написал, вложил письмо в конверт и надписал: «Господу Богу». Потом вышел и бросил письмо на дорогу.

Случилось так, что богатый человек нашел письмо и прочитал. Придя домой, он послал за Гершеле.

– На, – сказал он, когда тот явился, – Всевышний посылает тебе через меня трешницу!

Гершеле взял деньги, поблагодарил, но, не утерпев, сказал:

– Представляю, сколько не пожалел для меня Господь, если мне перепало аж три рубля…

* * *

Приятель рассказал Гершеле, что в местечке Хмельнике хозяин заезжего двора не пускает бедняков на порог, а тем, кто приходит просить о помощи, кричит: «Камни вы у меня получите, а не деньги!»

– Специально поеду в Хмельник, – сказал Гершеле приятелю, – и проучу этого жадину.

Спустя короткое время он является в Хмельник с тремя почти новыми и очень тяжелыми чемоданами и велит везти себя на заезжий двор. Хозяин, видя человека с таким багажом, почтительно встречает гостя и денег не спрашивает, рассчитывая позже предъявить внушительный счет.

Через две недели гость сообщает, что вынужден на день отлучиться, но чемоданы с собой не возьмет, а оставит хозяину, доверяя его порядочности.

– Смотрите же, – предупреждает гость, – будьте внимательны, там ценные вещи. Упаси бог, чтобы с ними что-то случилось! А когда я вернусь, за все и сочтемся.

Хозяин заверил, что все будет в целости и сохранности, и Гершеле уехал. Возвращаться он, ясное дело, и не собирался.

Приехав к себе в Меджибож, Гершеле рассказал приятелю про свою проделку. Тот пожалел, что богачу достались дорогие чемоданы.

– Дорогие-то дорогие, – успокоил его Гершеле, – но взял я их у его сына, который живет у нас в Меджибоже. Полагаю, что, оставив чемоданы у отца, я их ему, то есть сыну, как бы вернул…

Когда хозяин заезжего двора узнал от своего сына, что тот ждет чемоданы обратно, он открыл их и обнаружил внутри одни камни, если не считать такой записки: «Вы говорите беднякам, что они получат от вас не деньги, а камни. Вот я и возвращаю вам от имени всех эти камни. Гершеле Острополер».

* * *

Гершеле приехал на заработки в захудалый городишко, но дела шли неважно и не осталось ничего другого, как выдать себя за лекаря. Он остановился на более-менее приличном заезжем дворе, оделся во что получше и приколол к двери бумажку: «Здесь недорого лечат от всех болезней».

Вскоре явился мужик из соседней деревни.

– Где болит? – спрашивает Гершеле.

– Тут вот, в боку, – отвечает мужик.

– Подними руки и сделай вдох.

Мужик старательно выполнил все, что велели.

– Ну, – спрашивает Гершеле, – легче?

– Вроде бы, – отвечает мужик, – только как до бока дотронусь, то болит.

– Так и должно быть, – говорит Гершеле. – А ты не дотрагивайся – и болеть не будет.

– Ловко! – обрадовался мужик. – Дай вам бог здоровьица, господин лекарь!

* * *

Гершеле приехал однажды в местечко, где никто его не знал. Видов на заработки не было, и Гершеле решил объявить себя врачом. Он поселился на заезжем дворе и оповестил местных жителей, что знаменитый врач принимает безнадежно больных.

Привели первого пациента, и Гершеле попросил его показать ладонь. Увидев на ней красные пятна, Гершеле тут же поставил диагноз:

– У больного опасная горячительная болезнь, с такими пятнами он долго не протянет.

– Доктор, – вмешалась жена пациента, – мой муж маляр, и это краска.

– Его счастье, что он маляр, – тут же сказал Гершеле, – иначе диагноз был бы неутешительный.

* * *

Как только ни умудрялся Гершеле зарабатывать, даже сватовством занимался! Как-то сватал он одному молодому человеку чрезвычайно уродливую невесту.

– Как вы можете такое предлагать? – возмутился тот.

– Чем она тебе не нравится?

– Тем, что слепая!

– И что?! Это тебе на руку – не увидит, как к другим захаживаешь.

– Но она немая…

– Тебе что – плохо? Доживешь с ней до ста двадцати лет и худого слова не услышишь.

– И глухая…

– Подумаешь, изъян! Сколько угодно будешь ее проклинать – она и ухом не поведет.

– И хромая…

– И что? В любое время можешь сбежать – она не догонит.

– А еще горбатая…

– Ну, знаешь… – рассердился Гершеле. – Хочешь, чтоб у невесты не было ни одного недостатка! Так не бывает!

* * *

Близилась Пасха, а у Гершеле на святой праздник ни гроша. Думал он, думал и придумал. Явился в погребальное братство и, всхлипывая, сообщил, что у него умерла жена, а хоронить ее не за что. Бедному вдовцу дали денег и назначили день похорон.

Гершеле накупил мацы, картошки, рыбы и всего прочего, что необходимо для седера, и принес домой.

– Вот, жена, это к Пасхе!

День похорон пришелся на канун праздника. Люди из погребального братства явились в дом Гершеле с доской для обмывания покойницы, а покойница стоит у печки и как ни в чем не бывало стряпает.

– Как это понять, Гершеле? – возмутились они. – Ты сказал, что твоя жена умерла, а она чистит рыбу и натирает хрен!

– Ничего страшного, – успокоил их Гершеле. – Она же так и так когда-нибудь вам достанется! Считайте, что я взял задаток.

* * *

Жена упрекала Гершеле, что он ничего не зарабатывает.

Слушал он, слушал, встал и пошел.

– Куда ты?

– На заработки.

Возвратившись поздно вечером, Гершеле спрашивает жену:

– Сколько берет извозчик за дорогу из Меджибожа в Летичев и обратно?

– Четыре гульдена, не меньше.

– Я ее прошел пешком, – сказал Гершеле, – и нигде ничего не заработал. Но раз я шел пешком, а не ехал, значит, деньги сберег. А сберег – все равно что заработал.

* * *

– Гершеле, – жалуется жена, – я больше не могу! Сколько можно терпеть нужду и голод?

– Что уж говорить обо мне! – замечает Гершеле. – У тебя хоть есть кому пожаловаться, а я, хотя мне так тяжело, еще должен выслушивать твои нарекания.

* * *

К Гершеле ночью забрались воры, облазили весь дом, но поживы не нашли. Тем временем проснулась жена Гершеле и слышит, что в доме чужие.

– Гершеле, Гершеле! – расталкивает она мужа.

– Я не сплю, – тихонько отвечает Гершеле.

– Воры в доме!

– Ша! – шепчет Гершеле. – Я сгораю со стыда! Бедные, им нечего взять…

* * *

– Реб Гершеле, – спросили как-то селяне у Острополера. – Когда лучше всего рвать яблоки?

– Когда собака привязана.

* * *

Гершеле проходил мимо лавки шапочника, и как раз из двери выглянул хозяин.

– Ну, Гершеле, скажешь не раздумывая, мудрое слово, получишь рюмку водки, – говорит он.

– Пожалуйста, – отвечает Гершеле. – Когда я был ребенком, то не мог понять, как можно стоять у воды и не напиться. А сейчас вижу, что это проще простого: вот вы стоите перед лавкой с шапками, а сами с непокрытой головой…

* * *

Однажды компания купцов, которых Гершеле веселил своими шутками, принялась его корить, зачем он пошел в шуты к ребе.

– Что вас заставило? В чем причина?

– Причин шесть, – ответил Гершеле. – Первая: у меня есть жена, которую я обязан кормить. Вторая, третья, четвертая, пятая – это мои дети, которые каждый день просят есть. А шестая – я сам. Вы же не хотите, чтобы я остался без куска хлеба?

* * *

– Гершеле, говорят, ты не веришь в Бога.

– Кто говорит?

– Люди говорят…

– Зачем слушать, что говорят люди? Лучше спросите у Него самого!

* * *

Евреи судачат у синагоги. Здесь же Гершеле. Подходит к нему один из собравшихся и громко заявляет:

– Реб Гершеле, про вас говорят, что вы дурак.

– Э, зачем слушать пустые разговоры! – отвечает Гершеле. – Про вас говорят, что вы умный. Но разве можно в это поверить?