Читать книгу Апостол дня. Толкования на Апостольские чтения церковного года - Группа авторов - Страница 23

Деян. 10, 1—16

В Кесарии был некоторый муж, именем Корнилий, сотник из полка, называемого Италийским, благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим, творивший много милостыни народу и всегда молившийся Богу. Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий! Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал: что, Господи? Ангел отвечал ему: молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. Итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море; он скажет тебе слова, которыми спасешься ты и весь дом твой. Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем и, рассказав им все, послал их в Иоппию. На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо.

Корнилий был не иудей и не жил по закону иудейскому, но уже следовал нашему образу жизни. Обрати внимание на двух уверовавших, которые оба были сановниками, – на евнуха из Газы и этого, – и на то, как велико было об них попечение (Божие). Но не подумай, чтобы это – за их сан. Нет, не за то, – да не будет! – но за благочестие. Для того и замечено о сане, чтобы более явно было их благочестие. Когда кто бывает таким среди богатства и власти, то это более достойно удивления. Великая похвала первому, что он предпринял такое путешествие, что на пути, когда время не благоприятствовало, занимался чтением, что, сидя на колеснице, пригласил к себе Филиппа, и за весьма многое другое; великая (похвала) и последнему, что он творил милостыни и молитвы, и был благочестив при такой начальственной должности. Поэтому естественно (писатель) упоминает и о должности этого мужа, чтобы кто-нибудь не сказал, что повествование Писаний не точно. Из полка, говорит, называемого Италийским. Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим. Говорит это для того, чтобы ты не подумал, будто случившееся с ним сделано ради его сана. Когда нужно было обратить Павла, то является не Ангел, но Сам Господь, и посылает его не к кому-либо из двенадцати, но к Анании. А здесь, напротив: посылает верховного (апостола), подобно тому как Филиппа к евнуху, снисходя к их слабости и научая, как должно поступать с такими людьми. И Христос часто Сам приходит к тем, которые страдают тяжко и сами не могут приступить к Нему. Заметь, прошу, также и здесь новую похвалу милостыне, как там (в сказании) о Тавифе. Благочестивый и боящийся Бога со всем домом своим. Да услышат это те из нас, которые не заботятся о домашних. Он же заботился и о воинах и творивший много милостыни народу. Так были благоустроены у него и понятия, и жизнь.

Он в видении ясно видел около девятого часа дня Ангела Божия, который вошел к нему и сказал ему: Корнилий!. Для чего он видит Ангела? Это – для удостоверения Петра, или лучше – не его, но остальных, слабейших. Около девятого часа дня, когда он был свободен от забот и не был занят делами и, между тем, (предавался) молитвам и сокрушению.

Он же, взглянув на него и испугавшись, сказал. Смотри: Ангел не тотчас говорит то, что он сказал, но сначала рассевает страх и возносит горе мысли Корнилия. Видение произвело (в нем) страх, но страх умеренный, чтобы только сделать его внимательным. Потом слова (Ангела) рассеяли этот страх или, лучше, – заключающаяся в них похвала смягчила неприятное (чувство) страха. Послушай же и сами слова. Молитвы твои и милостыни твои пришли на память пред Богом. Итак пошли людей в Иоппию и призови Симона, называемого Петром. Чтобы они не пришли к другому, для того указывает не только прозвание, но и местопребывание этого мужа. Он гостит у некоего Симона кожевника, которого дом находится при море. Видел ли, как апостолы, любя уединение и тишину, искали отдаленных мест в городах? Но что, если бы случилось быть и другому Симону и также кожевнику? Для того дан был еще иной признак – жительство близ моря; трем же (признакам) вместе невозможно было совпасть. Не сказал Ангел, для чего послать, чтобы не смутить Корнилия, но, возбудив в нем стремление и желание слышать Петра, так оставил его.

Когда Ангел, говоривший с Корнилием, отошел, то он, призвав двоих из своих слуг и благочестивого воина из находившихся при нем и, рассказав им все, послал их в Иоппию. Видишь ли, что не напрасно (писатель) говорит это, но чтобы показать, что и служившие при Корнилие были таковы же, (как он)? И, рассказав им все. Смотри, как он не горд. Он не сказал: призовите ко мне Петра; но рассказал все, чтобы убедить: так он был благоразумен! Он не хотел своею властью призвать его; потому и рассказывает: так этот муж был кроток, хотя он не мог представить себе ничего высокого о человеке, жившем у кожевника!

На другой день, когда они шли и приближались к городу, Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться. Смотри, как Дух сочетавает времена и устрояет, что это случилось ни раньше, ни позже. Петр около шестого часа взошел на верх дома помолиться, т. е. в уединении и тишине, в горнем месте. И почувствовал он голод, и хотел есть. Между тем, как приготовляли, он пришел в исступление и видит отверстое небо. Что такое «исступление»? Произошло, говорит, в нем духовное видение: душа, так сказать, отрешилась от тела. И видит отверстое небо и сходящий к нему некоторый сосуд, как бы большое полотно, привязанное за четыре угла и опускаемое на землю; в нем находились всякие четвероногие земные, звери, пресмыкающиеся и птицы небесные. И был глас к нему: встань, Петр, заколи и ешь. Но Петр сказал: нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это было трижды; и сосуд опять поднялся на небо. Что это значит? Это видение означает всю вселенную. Корнилий был необрезанный и не имел ничего общего с иудеями. Поэтому, имея в виду, что все будут обвинять его, как нарушителя Закона, – а это весьма много значило у них, – (Петр) необходимо располагается сказать: никогда не ел, не сам возбудив в себе такое опасение, – нет! – но, как я сказал, будучи расположен к тому Духом, чтобы иметь ему в оправдание против обвинителей то, что он даже прекословил; а они весьма заботились о соблюдении Закона. Он был посылаем к язычникам. Поэтому, как я выше сказал, и совершается это для того, чтобы иудеи не обвиняли его.

А чтобы это не показалось каким-либо призраком, он сказал: Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Тогда в другой раз был глас к нему: что Бог очистил, того ты не почитай нечистым. Это, по-видимому, говорится к нему, но все относится к иудеям. Если учитель получает такое внушение, то тем более они. Итак, плащаница – это земля; находившиеся в ней животные – язычники; слова: заколи и ешь – что должно обратиться и им; троекратное же повторение знаменует Крещение. Нет, Господи, я никогда не ел ничего скверного или нечистого. Для чего, скажут, он возражал? Чтобы кто-нибудь не сказал, что Бог искушал его, как Авраама, когда повелевал принести в жертву сына, или как Филиппа, когда Христос спрашивал его: Сколько у вас хлебов? (Мк. 6, 38), не для того, чтобы узнать это, но искушая его (ср.: Ин. 6, 5). Притом и в Законе Моисей раздельно указал чистых и нечистых (животных), как земных, так и морских. Но он, однако, не уразумел этого.

Иоанн Златоуст, свт. Беседы на Деяния Апостольские // Иоанн Златоуст, свт. Творения в русском переводе в 12-ти тт. Т. 9, кн. 1. СПб.: Издательство Санкт-Петербургской Духовной Академии, 1903.