Читать книгу Я и все остальные - Группа авторов - Страница 2

Особая благодарность Оксане Горошкиной за поддержку проекта.

Павел Веселовский представил не совсем типичную для него подборку. Обычно его звездолёт твёрдо держит курс в беспредельное пространство золотого века научной фантастики. А здесь автор решил пройтись по земле твердой поступью реалиста, умеющего побаловать внимательного читателя загадками и неожиданными поворотами.

Виктория Долина. Всегда хочет сказать больше, чем вмещает слово, поэтому пишет мало. Её занимают мелочи, или иначе – для неё не существует мелочей. Её лирическая зарисовка «Гуково» – это только сильно упрощённая версия ненаписанного романа или симфонии.

Елена Жарикова. Елена дописывает тех ангелов на задниках русской литературы, которых не успели дописать Гарин-Михайловский, Аксаков, А. Н. Толстой, стараясь поместить их в бунинские пейзажи. Безупречно здоровая проза, выдержанная в стиле «пастораль» и «гран наив». Оказывается терапевтическое воздействие.

Рустам Карапетьян. В основном бьёт по детям. Мелкая мишень дорогого стоит. Но его прицельная проза даёт хороший рикошет и кучное поражение взрослой аудитории. Сохранить это «двуязычие», «цепляющее» как «детей», так и «отцов», – главная экологическая задача нашего семинара.

Татьяна Кырова. Ведёт свою борозду от Валентина Распутина, а дай ей волю, она бы от «Поучения» Владимира Мономаха повела. Но мы не даём, памятуя лозунг Пушкина: «Души прекрасные порывы!» Её герои органично вписаны в пейзажи и психологию той «уходящей натуры», которая ещё торчит величественным остовом большой советской литературы.

Екатерина Сергеева. Стремится к благородному лаконизму, всегда чётко представляет поставленную в рассказе задачу, но пытается слишком быстро до неё добежать по прямой, достичь цели кратчайшим путём там, где интересней длинный. Немого давит на перо от усердия.

Елена Трищанович. Природный материал имеет прелесть натуральности. Автор пока играет только одной рукой. Места, где она попадет «мимо нот», представляют особый интерес для самых тонких ценителей и производят впечатление дерзкого авангарда. А может, это и на самом деле так?

Владимир Хворостов. Мужской, хемингуэевский по своему посылу (но не стилю) рассказ заставляет нас вспомнить слова одного героев Хемингуэя: «Настоящей жизнью живут только матадоры».

Мария Шурыгина. Крепкое знание устава строевой и караульной службы, пристрелянные позиции критического реализма, классические приёмы боя повествования. Крепкой стёжкой прошитые характеры. В каком-то смысле это немного ВДНХ 70-х, но разве не прелестно?

Евг. Мамонтов