Оглавление
Группа авторов. Тревога и тревожность. Хрестоматия
Введение
С. Кьеркегор. Страх и трепет[1]
3. Фрейд. Запрещение, симптом и страх[3]
О. Ранк. Родовой травматизм[4]
З. Фрейд. Страх[5]
Д. Айке. Страх[8]
П. Тиллих. Бытие, небытие и тревога
Н. Д. Левитов. Психическое состояние беспокойства, тревоги[10]
Ч. Спилбергер. Концептуальные и методологические проблемы исследования тревоги[11]
Ж. Нюттен. Отрицательная мотивация: избегание объекта[12]
К. Изард. Страх и виды тревожности[13]
X. Хекхаузен. Тревожность[14]
Ф. Б. Березин. Тревога и адаптационные механизмы[15]
А. М. Прихожан. Формы и «маски» тревожности. Влияние тревожности на деятельность и развитие личности[16]
В. М. Астапов. Функциональный подход к изучению состояния тревоги[19]
К. Хорни. Тревожность[21]
Ч. Рикрофт. Тревога, страх и ожидание[25]
Р. Мэй. Краткое изложение и синтез теорий тревожности[26]
X. Айзенк. Психологические теории тревожности[27]
Отрывок из книги
Тревога в мире человеческих переживаний – явление столь распространенное и имеет столько разных оттенков, что трудно решиться на попытку ее объяснения.
В каждом языке существует много различных определений этого психического состояния. Они представляют наилучшую, на многовековой опыт опирающуюся систему понятий, однако когда приходится давать определение таких понятий, как, например, страх и тревога, то, несмотря на то что, как правило, можно чувствовать правильность или неправильность употребления термина, дать его ясное и четкое определение не удается.
.....
В каком смысле через Адамов грех творение погрузилось в состояние гибели; каким образом свобода – насколько она полагается благодаря тому, что здесь ею злоупотребляют, – является отражением возможности и дрожью соучастия во всем творении; в каком смысле это должно было происходить, поскольку человек является синтезом, в котором были положены наиболее крайние противоречия; причем одна из этих противоположностей – именно благодаря греху человека – стала гораздо более крайней противоположностью, чем она была прежде, – все это не может найти себе места в психологическом рассмотрении, но принадлежит догматике, разделу о примирении, так что благодаря разъяснению примирения эта наука разъясняет также и предпосылку греховности[2].
Этот страх в творении можно по праву назвать объективным страхом. Он не производится творением, пет, он был произведен благодаря тому, что на все творение был брошен совершенно иной отсвет, когда через Адамов грех чувственность была подавлена, и, по мере того как грех продолжает входить в мир, она подавляется все больше и больше, начиная обозначить греховность. Нетрудно заметить, что такое истолкование отнюдь не слепо – в том смысле, что оно сознательно противостоит рационалистическому воззрению, согласно которому чувственность, как таковая, есть греховность. После того как грех вошел в мир, и всякий раз, когда грех входит в мир, чувственность становится греховностью; но тем, чем она становится, она отнюдь не была прежде. Франц Баадер достаточно часто возражал против того, чтобы конечность, чувственность, как таковая, считались греховностью. Но если не обратить на это внимание, пелагианство подступает совсем с другой стороны. Скажем, Ф. Баадер в своем определении не принимал в расчет историю рода. В количественном исчислении рода (т. е. со стороны его сущности) чувственность есть греховность; в отношении же к индивиду она не является таковой, пока сам этот индивид, полагая грех, не превратит эту чувственность в греховность.
.....
