Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Оглавление

Группа авторов. Андрей Сахаров, Елена Боннэр и друзья: жизнь была типична, трагична и прекрасна

Вспоминая Елену Георгиевну Боннэр

Предисловие

Раздел I. Даты, эпизоды жизни Елены Георгиевны Боннэр

Часть первая. 1923–1969: «До правозащиты»

Даты жизни

Эпизоды детства и юности Елены Боннэр, рассказанные ею самой. Из книги «Дочки – матери» [1]

История квартиры № 68 дома 48Б по улице Чкалова, Москва (теперь, как и прежде, Земляной вал)[62]

Часть вторая. 1970–2011 гг. Правозащитная, общественная, литературная деятельность и связанные с этой деятельностью события и факты биографии

1970–1989. Правозащитная деятельность, в том числе вместе с А.Д. Сахаровым

1990–2011. Правозащитная, общественная, литературная и публицистическая деятельность после кончины А.Д. Сахарова

Раздел II. Воспоминания друзей

Вместо введения: Речь С.А. Ковалева в связи с присуждением Е.Г. Боннэр премии имени Ханны Арендт[160]

Галина Авербух

Надежда Ажгихина

Елизавета Алексеева

Людмила Алексеева

Александр Алтунян

Борис Альтшулер

Софья Богатырева

Антонина Буис

Владимир Буковский

Илья Бурмистрович

Людмила Вайль

Евгений Врубель-Голубкин

Светлана Ганнушкина

Корнелия Герстенмайер

Елена Гессен

Семен Глузман

Александр Гольдин

Сергей Григорьянц

Галина Евтушенко

Моисей Каганов

Марго Каллистратова

Гарри Каспаров

Эдвард и Джилл Клайн

Иван Ковалев

Сергей Ковалев

Бойцова Людмила Юрьевна – дополнение

Бэла Коваль

Кэролайн Кокс

Вера Лашкова

Павел Литвинов

Леонид Литинский

Владимир Лумельский

Изабелла Мажбиц

Николя Милетич

Наталья Мищенко

Сергей Мищенко

Зоря Мордухович-Боннер

Сима Мостинская-Лавут

Алексей Панкин

Александр Подрабинек

Мария Полицеймако

Лев Пономарев

Юрий Рост

Юрий Рыжов

Мария Сахарова

Марина Сахарова-Либерман

Алексей Семенов

Алексей Симонов

Алексей Смирнов

Константин Смирнов

Владимир Тольц

Юрий Тувим

Максим Франк-Каменецкий

Юрий Фрейдин, Елена Сморгунова

Марти Хейфец

Елена Холмогорова

Анатолий Шабад

Виктор Шендерович

Екатерина Шиханович

Григорий Явлинский

Татьяна Янкелевич

Одним абзацем

Раздел III. Приложения

Приложение 1. Биографическая справка

Приложение 2. Татьяна Янкелевич. Любимые стихи моей мамы

Приложение 3. Мы все – современники Андрея Сахарова

Приложение 4. А.Д. Сахаров. Из «Воспоминаний» ([3] часть I, Гл. 13)

Приложение 5. Из письма А.Д. Сахарова Президенту АН СССР А.П. Александрову

Приложение 6. Елена Боннэр. Четыре даты. Воспоминания о его «Воспоминаниях»

Приложение 7. Елена Боннэр о командировке в Ирак в 1959–1960 гг

Приложение 8. Елена Боннэр. Бессонной ночью в канун юбилея

Приложение 9. Елена Боннэр. Всечеловечность

Приложение 10. Елена Боннэр. Памяти Андрея Малишевского (1943–1997)

Приложение 11. Елена Боннэр. Вводное слово к эссе «До дневников» [6]

Приложение 12. Таня Матон. К сороковому дню

Приложение 13. Елена Боннэр. Выступление на конференции «Фридом Хаус», Осло, 19 мая 2009 г

Приложение 14 «Русская мысль», 1992, 7 февр., с. 8–9

Именной указатель

Предметный указатель

Литература

Иллюстрации

Отрывок из книги

«Кто не жалеет о распаде СССР, у того нет сердца, кто думает, что можно вернуться обратно, у того нет ума», – сказала Елена Боннэр в одном из интервью начала 1990-х. Сейчас уже невозможно выяснить, она ли или кто-то другой автор этой летучей фразы, давно ставшей фольклором и, согласно поисковику, не раз повторенной к месту самыми разными людьми, включая лидеров России, Украины, Казахстана. Елена Георгиевна Боннэр (1923–2011) без сомнения дитя СССР в его двух, говоря обобщенно, самых характерных ипостасях: замечательные идеалы дружбы, взаимопомощи, равенства между людьми (никакого расизма, национализма, никаких простых и знатных, богатых и бедных) – это с одной стороны. А с другой стороны чудовищное несоответствие этих идеалов с реальностью, в которой жили, умирали и умерщвлялись граждане первой в мире страны победившего социализма. И Люся Боннэр еще подростком оказалась в эпицентре этого непостижимого несоответствия, включая самые страшные его проявления.

Этот трагический разлом – удел многих честных представителей тех советских поколений. Однако героиня этой книги – дело особое, фигура, по-своему, уникальная, и до сих пор остающаяся во многом загадочной. Действительно, кто еще мог бы превратить аудиенцию (ноябрь 1975 г.)[1] у Папы Римского Иоанна Павла II в чтение великой русской поэзии. Папа, которого в детстве приобщил к стихам Некрасова и Надсона живший у них в доме русский студент, вспоминал первую строчку, а Е.Г., как она рассказывала, читала стихотворение до конца: «От ликующих, праздноболтающих, / Обагряющих руки в крови / Уведи меня в стан погибающих / За великое дело любви» (Некрасов, «Рыцарь на час»). И продолжалось это более часа к огромному удовольствию высоких участников встречи. Или примеры иного рода: выступления Елены Боннэр в Осло 11–12 декабря 1975 г. – в рамках церемонии получения ею Нобелевской Премии Мира Андрея Сахарова[2]. Только очень незаурядный человек мог найти такие точные и масштабные слова. «Она ведь всё это сама придумала!», – сказал мне Андрей Дмитриевич с восхищением, когда мы встретились с ним на семинаре в ФИАНе через несколько дней после его возвращения из Вильнюса[3].

.....

В тот вечер у меня поднялась немного температура, и было решено, что назавтра в школу я не пойду. Я читала, лежа в постели, и никто мне не говорил, что пора тушить свет. Тем более, что Батаня, которая приехала на пару недель из Ленинграда, была где-то в гостях… В это время зазвонил телефон. Ничего необычного в этом не было – у нас звонили до полуночи и позже. Телефон стоял в столовой, и я слышала (и слушала) все разговоры… В этот раз к телефону подошла мама. Звонил Матвей из Ленинграда. И сразу после маминого «здравствуй» я поняла, что она ему не обрадовалась, как обычно, а стала говорить что-то тревожное, вроде: «не может быть», «ужасно», «ужасно», «ты уверен» – и позвала папу каким-то упавшим, почти беззвучным голосом: «Геворк, это Матвей, там…». Что «там» – она не сказала, а, передавая папе трубку опустилась в кресло и зажала лицо двумя ладошками так, что оно стало кругленьким, и, подняв его к папе, сидела, не шевелясь. Я не помню, что говорил папа. Мне кажется, он только слушал, что говорит Мотя на другом конце. Потом папа сел на свое обычное место за столом, где уже стоял его стакан в подстаканнике (он никогда не пил чай из чашек – только из стакана), отодвинул его и так же, как мама, подперев голову руками, сидел и молчал. Мне очень хотелось спросить, что случилось, но, глядя, как они сидят и смотрят друг на друга, я не решалась.

В это время пришла Батаня. Было слышно, как она раздевается. Потом вошла и, увидев их, сразу спросила: «Что случилось?» Мама сказала: «Звонил Мотька. Там…» – и опять не сказала, что там, и тогда Батаня почти закричала: «Что с ним?» Ей ответил папа: «Киров убит». Он сказал «Киров», а не «Сергей Мироныч» или «Мироныч», как всегда. Батаня села. Все были какие-то убитые…

.....