Читать книгу 45 - - Страница 2

* * *

В краю соснового блаженства

Я надышаться не могу

И упиваюсь совершенством

Холмов на дальнем берегу.

Жара шипит прогорклым маслом

На сером противне небес.

Закатные огни угасли,

И в озеро сползает лес.

И вечер, словно оглашенный,

Из храма ускользает прочь…

А я – лелею предвкушенье

Прохлады, что приносит ночь.

п. Пески-Радьковские

* * *

Моим родителям

Люблю берёз минорно-светлый вид.

Я тихо прохожу, ветвей касаясь,

И сердце ностальгиею кровит,

А я в воспоминанья погружаюсь.

Среди берёз, меж Сожем и Вихрой

Осталось детство, светлые надежды…

Я помню шелест волн хлебов безбрежных

И балдахин лещины над тропой.

Там время протекало не спеша,

А лето не дышало южным зноем…

Земли Мстиславской светлая душа

Кружилась, словно бу́сел, надо мною.

* * *

Максиму Михалёву

Мой друг Тезей в краю далёком

Ушёл в безбрежный лабиринт.

Звезда отчаянья горит

И каплет в снег кровавым соком.

Чернеет в сердце боль нагаром

И бесполезны все мольбы.

Апокалиптика судьбы —

Локомотив стал Минотавром.

Порвалась Ариадны нить!

Душа тревогой чёрной тлеет,

На грани я мечусь Эгеем —

И страшно с этой болью жить.

* * *

Моя земля: песчаные разломы,

Распатланные кудри ковылей,

И запах трав, с младенчества знакомый.

Встал в полный рост я на родной земле!

Я каждым нервом чувствую обиды

Своей земли, а сердце бьётся в такт

Прибою волн родимой Меотиды.

И сквозь меня идёт Бахму́тский тракт.

* * *

Я дивной жаждой к истине влеком,

Пытаюсь отыскать в душе ответы.

Здесь в мягком полумраке так легко

Почувствовать себя частицей Света.

И распростившись с суетной тоской,

Трепещет сердце радостною птицей.

И хочется, забыв о дне мирском,

Молиться, плакать и опять молиться…

* * *

Начав свой новый день за здравие,

Я к вечеру свой миф разрушу,

Пустые приступы тщеславия

Смываются контрастным душем.

И дней шальные многоточия

Мне дарят новые ответы.

Растратив все запасы прочности,

Душа моя взывает к Свету.

Опять, блуждая от отчаянья,

Шепчу свои обиды ветру…

А мне до Храма расстояние —

Всего-то пара сотен метров.

Я колос пшеничный, нас море, но я здесь один.

Один не сгибаюсь под ветром и тяжестью зёрен.

В стремлении к солнцу я принципиально упорен,

И в верности свету, давно сам себе господин.

И пусть по-холопски собратья склоняются вниз,

Судьба – не подарок: и ветром, и градом нас било.

Но если я слышу бряцающий лязг мотовила,

Я твёрдо уверен – прогнуться, не значит спастись.

* * *

В сентябре, как всегда,

налипают беспечные мысли.

Светлый город пустеет

и рано спадает листва.

Все желания разом скукожились,

сникли и скисли,

Лишь берёзы сияют

предвестниками торжества.

И в янтарных осенних лучах

я теплом наслаждаясь,

Ароматы вдыхаю листвы,

отгоняю печаль.

Я дышу сентябрём,

позабыв про болезнь и усталость…

И трепещет под окнами тополь,

как в церкви свеча.

Осень растекается по улицам,

Сыпет клёны нам под ноги медь,

Ясень над скамейкою сутулится,

Сквер готов в огне грехов сгореть.

Город опускает руки. Холодно,

Хочется уюта и тепла.

Стынет осень чашею расколотой,

И горюет на ветру ветла.

Птицы поднебесные срываются,

В ирий стаи держат долгий путь…

А сентябрь-то только начинается,

Но тепла обратно не вернуть.

* * *

Свободой повеяло, что ли?

Всё дивно, куда не взгляни.

Остатки ребяческой боли

Сровняли февральские дни.

Я снова, как птица, свободно

Решаюсь на новый полёт

Над серой равниной холодной,

С одним лишь желаньем – «Вперёд!»

Забыв послевкусие страха,

И сердце своё обнажив,

Расправил с беспечным размахом

Звенящие крылья души!