Оглавление
Группа авторов. От сказки к сказке
Предисловие
«И вот с тех пор»: европейские этиологические сказки и легенды
Из истории открытия
Место этиологических сюжетов в указателях сюжетов и мотивов
Тематика этиологических текстов
Типология этиологий
Морфология этиологического текста
Субъекты
Источники этиологического корпуса
«Лишние люди»: европейские сказки о происхождении народов
Условия творения и природа демиурга
Несчастный случай
Наказание за причиненный вред
Испытание
Распределение судеб и даров в европейских сказках
«Век человеческий», или Славянские сказочные параллели Эзоповой басни «Конь, бык, собака и человек»
Неопубликованные записи
«Разные дети Евы»: «демонологические» версии сюжета ATU 758[10]
Ночное светило в европейских этиологических сказках
Происхождение луны
Взаимоотношения светил
Изменчивость ночного светила
Лунные пятна
«Жив-жив-жив»: звукоподражания в фольклоре
Дар речи
Субьекты
На каком языке говорят птицы?
Типология мимологизмов
Содержание высказываний
Мимологизмы в орнитонимии
О чем говорят растения
Растения в этиологическом корпусе
Растения в волшебных сказках
Растения в других видах сказок
Русский этиологический корпус[18]
Публикация этиологических сказок и легенд
Этиологические сюжеты и мотивы
О национальной специфике русского корпуса текстов
Этиологические тексты и традиционные верования и обрядность
Откуда есть пошла Баба-яга
Тело в восточнославянских этиологиях
Сотворение человека
О происхождении женского тела
Половые признаки
Восточнославянская традиция в европейском контексте
У истоков гендерного неравенства: по материалам восточнославянского фольклора
«Змея-жених», или Почему кукушка кукует
Повествовательная схема
Балтийская традиция
Персонажи сказки
Дела семейные
Этиологический конец
Контаминации и деформации
Сказка и верования, связанные с календарем
Насекомые в этиологических легендах восточных славян
Создание демиургами
Дуалистическое творение
Самозарождение из органов или субстанций тела
Метаморфозы
Введение уже существующих видов
Изменения
«В некотором царстве, в некотором государстве, а именно в том, в котором мы живем»: райская страна в советском фольклоре
Сказка и рождение детской кинематографии в СССР
На фронте идеологической борьбы
Принципы транспозиции
Список сокращений
Библиография
Отрывок из книги
Впервые я столкнулась со сказками, отвечающими на вопросы «почему?» и «с каких пор?», четверть века назад, когда ездила в Западное Полесье собирать материал для диссертации, ставшей потом и книгой, об антропологии женского тела. Меня озадачили первые услышанные сказки «Почему у женщины нет свободного времени?» [Кабакова 2001: 221–222] и «Почему цыгану позволено воровать?», поскольку мне был не совсем ясен их жанр. К тому же до этого мне не приходилось читать их опубликованные версии. Потом я вспомнила, что собственно с этиологического сюжета и началось мое участие в полесских экспедициях под руководством академика Никиты Ильича Толстого. Все мы старались записать «Мужа-ужа», который кончался появлением на свет кукушки и еще какой-нибудь птицы. Когда я заинтересовалась этими сказками и легендами о происхождении всего на свете, выяснилось, что они образуют целый пласт фольклорной прозы, который практически не попадал в поле зрения исследователей. Эти этиологические тексты рассказывают в разных регистрах – от серьезно-мифологического до анекдотического и даже похабного – о возникновении и изменении мира и человека в целом, отдельных предметов и явлений. Практически на любой вопрос «почему?» фольклорная традиция предлагает свой ответ.
Составив корпусы восточнославянских и цыганских этиологий, я обратилась к западноевропейским традициям, французской и итальянской. Интересно, что первые консультации с моими западными коллегами должны были охладить мой пыл: они уверяли меня, что подобного рода объяснительные сказки, часто с участием сакральных героев, даже если и существовали некогда, должны были исчезнуть под влиянием единого дискурса католической церкви. Выяснилось, однако, что и в католических странах этиологических сказаний было собрано ничуть не меньше, а многие сюжеты были распространены по всей Европе. Так я стала собирать, переводить и издавать антологии этиологической прозы. Естественным образом меня заинтересовал сам феномен этиологического текста, который может относиться к самым разным жанрам: волшебной и религиозной сказке, сказке о животных, легенде, анекдоту, балладе. Я стала изучать его взаимоотношения с апокрифической традицией «народной Библии» и литературными первоисточниками. Меня привлекли наиболее популярные этиологические сюжеты у восточных славян и прибалтов («Змея-жених») или в целом в Европе («Пересмотр продолжительности человеческой жизни и жизни животных», «Разные дети Евы», «Распределение судеб и даров», «Разные сказки со звукоподражанием пению птиц»). В других главах я рассматриваю луну, чужестранца, тело, гендерное неравенство в свете этиологий. А развитие некоторых мотивов, как, например, речь растений, животных и разных предметов, я прослеживаю и за пределами этиологического корпуса.
.....
Важной проблемой представляется онтологический статус этиологий. Оскар Денхардт выделял два типа этиологических повествований: «собственно интерпретирующий природу (этиологический)» и отвечающий на вопрос «почему?» и «произвольно интерпретирующий природу (произвольно этиологический)» [Dahnhardt 1907/1: X]. Немецкий исследователь Лутц Рёрих в книге «Сказка и действительность» [Rohrich 1956: 33–36] выделил три категории этиологических текстов: поучительные, развлекательные и «декоративные».
К первой он отнес тексты, в истинность которых верит и рассказчик, и его аудитория. К ней относятся тексты космогонического содержания. В восточнославянском варианте сотворение мира описывается тремя основными сюжетами: совместное творение суши Богом и Сатаной из земли, принесенной птицей со дна морского; борьба двух демиургов и низвержение Сатаны; сотворение человека.
.....
