Читать книгу 20 - - Страница 9

Вот Царскосельский наш вокзал во мгле притих,

Все, кто хотел, в ночи могли уехать,

А вы тайком искали глаз моих,

Искали счастья нестареющее эхо.

Никто у сводов побледневших не спросил,

Сколько пришлось им видеть странных расставаний,

Горячих слёз, пролитых у перил,

И на ступеньках замолчавших отрицаний.

Я знаю, вы мечтали б не о том,

В нашем весеннем и цветущем Петрограде.

Ведь год назад, под ситцевым зонтом,

Меня с войны встречали, стоя в анфиладе.

Нестройным гулом вереницы недовольств,

Смотрите, мы взрастили злое семя,

Среди балов, привычных нам щегольств,

Придумали себе крутое бремя.

Все думали, что бунт – святая блажь,

Долой засилье монархистских бастионов,

И брали по ночам на абордаж,

Кружки и общества, да лежбища масонов.

Теперь февраль, что ж, Керенский, виват!?

Уже ль кружки и ложи победили?

А русский дух отныне нам не брат?

Мы ветер перемен лицом ловили…

Из нитей кулуарных телеграмм,

Толпе людской мы знамя подарили,

Быстрее птиц по весям и дворам,

Под сердцем революцию носили.

Я помню обезумевших солдат,

И парк, усеянный телами офицеров,

Как в Мариинском осмелевший депутат,

Бежал средь побежденных интерьеров.

Чуть слышным ропотом колышется листва,

Не ранит вас мое короткое «прощай»,

И, не тая улыбки озорства,

Вы выпалили жарко «уезжай».

Здесь каждый слышал, я вам возражал,

Но возражать судьбе я был не в силах,

Пусть руки свои кровью окроплял,

И загонял страну свою в могилу.

А много лет спустя в сухом письме,

Я назову себя стыдливо «февралист»,

А вы ответите строкой: «В том феврале,

Ты был свободен и душою чист».

С далёкого порога окликаю,

Мечту желая полностью прожить,

О, ma chérie, вернись, и, замирая,

Научимся мы заново любить.