Читать книгу Никто не должен тебя понимать - - Страница 6

Следующая ситуация уже вызвала массу вопросов. Ко мне в гости зашли друзья. Мы отлично провели время, и я пошел спать, а они продолжили. Я был в адекватном состоянии. Состояния, которые до этого были, уже выветрились. Пролежав минут десять в постели, я пропал. Уснуть я не успел. Я неожиданно оказался во тьме, в которой уже плавал до этого. Передо мной была как будто очерчена граница, за которой была та самая «радужная полянка». Она настолько светила, что чуть ли не слепила меня. Напротив меня, за проведенной чертой стоял кто-то. Разглядеть из-за яркости не было возможности. Был только силуэт в балахоне с капюшоном. Он начал говорить со мной, в то время, как я не мог выдавить из себя ни слова. Либо он принял необходимые меры, либо я еще в тот момент не осознал каким образом можно это сделать. Он сказал, что я им нужен и, чтобы я не торопился жить. Еще он говорил о скором противостоянии сил, что нужно быть готовым. Как только он договорил, я открыл глаза.

В этот раз я не мог не придать значения ситуации, особенно с учетом взаимосвязи с предыдущими двумя инцидентами. Попытка уснуть естественно потерпела крах. И я отправился дальше продолжать общение с друзьями, но об этом никому ничего не сказал.

Примерно, около двух недель я не мог ни о чем другом думать, я не понимал, что произошло. Кто этот персонаж? Что он хочет от меня? Почему я не мог говорить? И все-таки, я же был трезв, не спал, я не мог это списать на какие-либо вещества или на сон. Ответов я не находил, просто гонял мысли. Постепенно, когда я отвлекался от этих раздумий, мне в голову сами по себе приходили кусочки паззла, которые не были ответами. Как будто издалека мое сознание проходило подготовку, чтобы суметь осознать нечто большее.

Особенное место в его словах для меня занимала реплика – «не торопись жить». Каждый вкладывает свой смысл в слово «жизнь» и вариантов может быть множество. Мой образ жизни в тот период был неоднозначным. Для меня не было границ, правил, морали, но все это не означает, что я был мерзавцем. Я поступал как хотел и в целом шел на поводу у своих прихотей, но шел по пути сердца, сопряженным с презрением ко всем и каждому. И поскольку в моей жизни присутствовало множество противоречий, я не знал, что он имел в виду.

Причина моего отношения к устоям общества была довольно простой: все то, чему нас учат с детства, придумали такие же люди, как и мы с вами. В какой момент мы решили, что они понимают жизнь лучше нас? Что за нас могут решать, как мы должны жить? Мы в своем сознании сознательно выстраиваем эти стены. Стены домика нашего пребывания внутри самих себя, за порог которого не выходим. Мертвые решают, как жить живым. Смешно.

Большую роль во мне сыграло отсутствие любви, которую я искал в других людях. Если предположить, что на определенном этапе, случилось бы иначе, то я давно был бы уже женат, воспитывал бы детишек. И не был бы собой. Тем мной, кто сейчас все это пишет. Именно этот смысл он и вложил. Я будто гнался за этим. Торопился. А должен был увидеть то, что увидел. Понять то, что понял. Столкнуться с тем, с чем столкнулся. Иначе быть не могло.

И как вывод сквозь призму времени: во мне напрасно зрела обида на судьбу, обстоятельства, на все зримые и незримые силы знакомого нам и неведомого мира. Я сам прыгнул в пучину отчаяния, одиночества и самопознания. Меня лишь легонько подтолкнули. Я был марионеткой.