Читать книгу Ходящие во сне - Группа авторов - Страница 2

Мая зло буравила затылок мальчишки, сидящего перед ней. Во всяких подростковых сериалах показывают грызню за звание королевы школы или самого крутого парня, но сценаристы не представляют, какой может быть душераздирающей потеря звания главного ботана. Паскудный Анисимов, откуда только этот выскочка взялся на её голову?

В городе куча лицеев и гимназий, но только нынешняя школа рядом с домом. До школы, например, где учится двоюродная сестра, почти час на автобусе, а жаль – там отличная подготовка и сегрегация: с восьмого класса параллель дробится на три профильных и один усреднённый. Только вот, по факту, усреднённый класс это тот, что звался экономическим, где сбалансировано давались все предметы, и к каждым учителя усиленно прикапывались исходя из выбранных к экзаменам предметов, а вот «усреднённый» это как раз сборище тех, кому ничего не надо, кроме как докопаться до кого-нибудь.

Родители не видели смысл в переводе, потому что подготавливать всё равно будут репетиторы, а дорога будет выматывать. Мае самой это особо не нужно было – в солянке, в которой она варилась, званию практически единственной отличницы помогало держаться на плаву и служило щитом от всякого, типа словесных нападок или…

… тех же скомканных фантиков, кидаемых в затылок.

Мая оборачивается, сразу вычислив, кто кинул, и шикает на него.

– Мая! Сиди ровно, потом зазнобой полюбуешься! – гаркнула историчка. Класс противно захихикал. Закатив глаза, девушка снова упирается взглядом в тетрадку.

Уважение, увы, не относится даже к условным рефлексам, потому с каждым днём, помимо топтания её авторитета среди одноклассников, которые как стервятники растаскивали остатки, этот новенький попирал до кучи её славный образ в учительских глазах. Как говорится в книжках «Будешь королевой, пока не придёт другая, моложе и красивее». Вот, пришла, точнее пришёл. Облепили его как мухи не мёд, ведь он такой классный – отличник, красавец, спортсмен, может, даже комсомолец, только за такие подставы из комсомола выпирали с волчьим билетом!

Ей хотелось воткнуть ручку в руку, которая так часто стала взлетать в воздух, когда о чём-то спрашивали. На чужое поле полез, гад! Может, хоть в спину ему плюнуть?

Урок заканчивается, Мая спешно закидывает учебник и тетрадь в рюкзак, думая о том, что если ничего не имеет смысла, то может вести все предметы в одной большой тетради? Всё равно теперь учителя видят только одного Анисимова.

Надо отринуть надежду и полностью перестать давать списывать. Ничего, грядёт сезон контрольных, надо просто не обманывать себя, что перестав давать списывать сделает только хуже. Не, ничего не изменится. Разве что появится моральное удовлетворение.

Впереди большая перемена и ждать под дверью с одноклассниками не хотелось. С ними всегда было как-то неловко, неуютно, как за секунду до какого-то подкола, но барьер был, а теперь его нет. Мая бродит по школе, ноги сами ведут в библиотеку. Мимо гимнастического зала, который на свободный урок оккупировали девятиклашки, готовя танцевальный номер.

Поглядеть на репетицию собралось много народу, казалось, что со всех параллелей старших классов по чуть-чуть. Ну, Мая решила представить и свой 10-Б, хе-хе.

Она юркнула в толпу, тишком-нишком просочившись в первый ряд.

Песня была не знакомая, но по общему стилю и отдельным словам, становилось ясно, что это кей-поп, и по некоторым голосам исполнителей, Мае начинает казаться, что она таки знает группу. Но танцующих больно много, чтоб разобрать партию каждого участника предполагаемой группы.

Танцевали и девчонки и мальчишки, главной была Марта, которая выступает на любом мероприятии, сколько Мая себя помнит. Причём слышала, что та – самоучка, и танцевала лучше тех, кто учился. И своих подгоняла, потому что если обычно номера делались чуть ли не на уровне «Детский садик «Родничок», главное старание», но девятый «В» именно что танцевали.

Девушка заворожено смотрела на прыжки, то нижний, то верхний брейк, синхронность правда хромала, но это восполнялось пластикой. Это тебе не вялые флешмобы, придуманные школьным организатором.

«Они разломают сцену», – присвистывает про себя Мая. Эх, если бы она умела так танцевать. Да хоть просто танцевать.

– Та! Та! – орут танцующие, вторя припеву. Раскрасневшиеся лица светились от радости. Они бегают теперь по кругу, махая красными платками. Интересно сами придумал или уже было?

Это вторая корейская хоряга Марты. Интересно, остальные тоже любят это направление, или просто танцуют, что им сказали? Хотя, может, выбрали наугад. Удобно к тому же, не надо самим танец придумывать, даже концепцию костюмов можно взять готовую из клипов и выступлений.

Наконец музыка стихает, и все со смехом падают на пол. Присутствующие аплодирует, и Мая ловит себя на том, что хлопает чересчур громко. Ребята начинают собираться, все расходятся. Судя по подножке в коридоре, из класса Майи всё же была тут не одна она. Чтоб не растянуться на полу, она цепляется за ручку двери рядом. Сильно ударяется плечом и при этом умудряется пережать пальцы, но сохраняет стоячее положение.

– Ты вообще?! – оборачивается Мая и видит Светку.

– Сама в своём балахоне запуталась, я причём? – хихикает одноклассница, с подружками проходя мимо. И она даже не попыталась придать интонации хоть чуточки правдоподобности. Мая насторожено провожает их взглядом. Нарастающая тенденция наездов беспокоила, эти гадёныши всё больше распускаются.

Меньше чем через две недели наступало школьное мероприятие, где танцевала Марта и её команда, а параллельно с этим Мая впервые с пятого класса снова очутилась в шкуре девочки для битья или типа того. Всё ж таки годы относительно спокойной жизни, выпавшие на момент особо активного формирования личности, сделали своё дело, и быстро теперь в затурканное существо Мае не превратиться. Скорее вышло что-то злое и уставшее.

Когда она окончательно перестала давать списывать, то начали отбирать учебники, выкидывать в окно тетради, буцать рюкзак, раскидывать вещи по раздевалке, бросаться, чем ни попади, и спрашивать, у какой старухи она оторвала себе руки? Ну и что с этих рук у неё перхоть сыплется. Потом кто-то без заморочек просто назвал заразной, и это прижилось куда лучше. А там уже теории симптомом какой болезни это может быть, и целый похабный пласт биографии возник. Её дерматит и раньше замечали, но ограничивалось простым, но демонстративным, избеганием любого тактильного контакта. Обидно, но хотя бы молчали.

Самое время идти к дерматологу, глядишь, пропишет дневной стационар и можно будет школу пропустить со справкой. А там плюнуть и перевестись – учителя ничего делать не хотели, говоря что школьница на всех наговаривает, и пытались убедить в этом жалующихся родителей. «Ребята просто грубовато шутят, руки же не распускают».

А Мая уже сама была близка, чтоб распустить свои. Просто схватить учебник и заехать, тут же не сила важна, даже не скорость, а просто решимость и всё. Для первого раза при эффекте неожиданности сошло бы, а потом, может, и призадумались в следующий раз лезть.

На фоне всей этой нервотрёпки её начали мучить кошмары. Сначала что на неё упала вся толща земная, не давая шевельнуться, почти не давая дышать. Потом стало чуть легче – в новом сне проход стал чуть шире, она могла по нему ползти… пока не застряла. Орала, звала, но никто, кроме тьмы и удушья не пришёл. На следующий раз она уже могла пройти на четвереньках, когда уже ходила во весь рост, и сонная жизнь вроде бы наладилась, стало понятно, что крики всё таки кого-то привлекли. Но не помощь.

Твари с горящими глазами и влажными клыками шли по пятам, мягко хлопая множеством лап по камням, царапая их. Майе удавалось протискиваться в узкие, как игла, щели, куда чудища не могли проникнуть. Но стоило ей выйти к большему проходу, как догоняли другие.

И каждый раз засыпая, она оказывалась на прежнем месте. Сон растянулся на несколько недель, девушке было страшно закрывать глаза. Даже если она засыпала днём, тёмные пещеры её ждали. Изматывали, сон почти не давал отдыха, потому школьные издёвки сначала подкашивали ещё сильнее, а потом стали лишь фоном. В какой-то момент, Майя к своему ужасу засомневалась, а где из двух миров реальный?

Вместо учебника, она читала про пещеры, их виды и сумасшедших, что в них спускались. Знания как-то особо не помогали. Даже хуже сделали – если до этого её донимала тьма, практически кромешная, чуть рассеянная светящимися камнями в стенах, позволяя хоть как-то ориентироваться, то сейчас добавилось ощущение сырости и холода.

Откинув статьи про спелеологию, она старалась смотреть перед сном фильмы на совершенно другие темы, желательно лёгкие комедии, где всё происходит либо на просторах, либо в квартирах. Но всё до лампочки.

Остался ещё один вариант, сначала он показался как бред и последняя соломинка утопающей, а потом она подумала о появившихся деталях сна. Есть шанс.

Засыпая, Мая думала о фонарике и самом вонючем дезодоранте, который только у неё был – при взаимодействии с потом, вместо борьбы с ним, выдавал такую дикую химозу, что прожигало футболку.

И у неё получилось!

Снова она в той зале, испещрённой светящимися кусками камня. В одной руке Мая сжимала фонарик, в другой – дезодорант.

Включив фонарик, она осматривается получше. В целом, большего ей не открылось: вот узкий ход, откуда она пришла, и вот новый, ещё более узкий. Мая протискивается в него, обдирая все, что только можно – возвращаться обратно всё равно не хотелось.

Со временем становится просторнее, можно идти, расправив плечи и в темпе, но на бег Мая не срывается – в прошлые разы уже билась башкой о потолок, чья высота довольно часто изменялась. Да и тише идёшь – лучше слышишь.

Вот, стучат лапки. Бежать некуда, и Мая выпрыскивает на себя эту вонючку, с ног до головы, в том числе и на волосы.

Выбежавшая тварина недоумённо тормозит. Мая светит на неё. Животное светлое, правильнее сказать бледное; тело гладкое, какое-то голое, в складках, местами виднелись хаотично торчащие тонкие волоски, как кошачьи усики. Это существо напоминало не классического монстра, а гигантского лысого грызуны. Глаз не видно, как и предполагалось, под землёй охота шла с помощью нюха и слуха. Может, эти волоски не рудиментарные остатки шерсти от предыдущих этапов развития, а полноценные органы, реально выполняющие функции кошачьих усов.

Сейчас существо слышало Майю и улавливало, но натыкалось при этом на непонятный, зловонный барьер, скрывающий за собой аппетитное мясо. Возможно, не богатая на запахи среда усиливала эффект, а может это условность сна, заданная верой спящей в эту маскировку.

В любом случае, существо пару раз подёргав носом, ушло. Мая облегченно приваливается к стене, только сейчас поняв, что затаила дыхание. Но облегчение было не долгим.

Она же помнила светящиеся глаза в темноте. Другой вид ей уже не обмануть.

Куда не кинь, везде опасно, потому нет особой разницы, стоишь на месте или идёшь. Но всё же Майя куда-то шла, искала сама не знает что. Поначалу бездействие просто было слишком скучным и тягостным, но пару ночей назад пришла мысль, что может есть путь на поверхность, и найдя его, она закончит сюжет, и это больше не вернётся.

Или начнётся что-то новое. Пострашнее. Хотя, что может быть хуже, чем быть запертой под землёй в темноте? Разве что глубины океана, где сон не даёт помереть от давления, а оно в свою очередь тебе двинуться с места. Может, даже с ощущением той чудовищной тяжести. Хотя… Тут же она тоже была придавленной, глядишь и там научится плавать. Но что ей встретится? Тут хоть пространство ограничивало размеры живности. Кстати, всё вокруг похоже на кишки. Можно ли считать ту землеройку – глистом? Или скорее уж глист Мая, а те – полезные бактерии.

Но сейчас ей без всякого планирования хотелось унести ноги подальше от места встречи с чудовищем воочию. Дойдя до поворота, она вжимается в какую-то нишу и, зажмурившись, представляет оружие. Нет, надо не хаотично прогонять через себя разные образы, а сосредоточиться на чём-то конкретном. Чем-то, с кем она сможет обращаться. Посох? Дубинки? Копьё? Вот самые оптимальные варианты, с ними особо не надо большого мастерства и обучения – колоти себе и колоти. Копьё сложнее, но тоже или замахнуться и древком стукнуть или уколоть острым концом. Но оно, как и посох длинное, тут не везде развернешься. Дубинки лучше, но надо буде держать по одной в руке, а руки у неё не самые сильные, удар будет слабее, чем если держать двумя руками. Одну, значит, дубинку? Но слишком короткую нельзя…

Девушка стала представлять посох, но не с себя ростом, а где-то в половину, ну и таки с одним острым концом…. «Так это ж сулица!». Мая вспомнила, что было же на Руси такое укороченное копьё.

Только вот было или не было, но ничего сейчас не материализовалось, как не тужься. Видимо, это как в игре, только с жесткими правилами, когда настроила перса перед началом, а в ходе игры до следующего уровня уже правки в экипировку не внесёшь. Девушка с такими правилами не сталкивалась, но если когда будет участвовать в разработке игр, точно так и сделает, чтоб и другим жизнь мёдом не казалась.

Размышления об автосохранении натолкнули на другую идею. Что если дать себя сожрать? Проснётся, сюжет завершится. Или начнётся новый уровень? Или всё сначала? А задание тут вообще какое??

Вздохнув, она продолжает путь. Не зная, какие тут условия «сохранения энергии», Мая периодически выключала фонарь, если дорогу сопровождали светящиеся прожилки в стенах. Так, быстро окинет лучом широкий коридор – штрек, выискивая повороты, и идёт к ним уже в естественном освещении. Пару раз она останавливалась, изучая камни. В основном они были зелёные, синие, фиолетовые и голубые. Любимая палитра Майи, но сейчас она думала лишь о сравнении с синяками, ещё б багрового сюда.

Багровый не попался, попался белый. Это произошло, когда она вышла в просто огромную пещеру, луч фонарика не доставал до противоположной стены, натыкался лишь на сталактиты и сталагмиты. До этого они не попадались. Так же как и вода. Чёрная гладь отражала скользящий по поверхности свет. Девушка идёт по берегу, подальше от воды и её обитателей. Ничего здесь не намекало, что тут могут обитать травоядные виды.

Когда она потушила фонарик, то увидела дневной свет и радостно побежала на него. И разочаровано затормозила, поняв, что белый свет идёт от белых камней. Их хотелось разбить, раскрошить, но кроме тех, что «вмонтированы» в стены, других, валяющихся по земле булыжников, тут не имелось. Мая чувствовала, что вот-вот заплачет. Она с размаху бьет по камням кулаком.

– А-а-а-а!!

Развернувшись, она, чертыхаясь, идёт дальше, не замечая от разочарования и злости, что камни тут не просто другого цвета, но и иначе расположены.

А насколько далеко она от поверхности?

Снова свет, но уже куда сильнее и больше, это не могут издавать пару камешков. Девушка снова бежит, снова надеется. И снова камни, но в огромном количестве. Это был коридор с одними сталагмитами, усеянными камнями. Испещрённая основа, как чешуя, покрытая камнями, которые были похожи на налипший на кору снег.

Мая сползает по сталагмиту, упираясь лбом в щербатую поверхность. Она не выберется. Сколько потрачено времени в пустую…

«А стоп», – прерывает она начавшийся поток самобичевания. На что и что она там тратила? Можно подумать, что будь на её пути выход на поверхность, она мимо прошла, ведь тогда ж у неё на него цели не стояла. «Всё идёт так, как должно», – вздохнув, и перестав обнимать сталагмит, поднимается и разминает плечи. Выберется. Ещё вчера она была в пещере как каменный человек, а сегодня у неё уже дары последних веков. Изменения есть, руки опускать не с чего.