Читать книгу Боевые свойства гладкоствольных орудий полевой артиллерии регулярной русской армии - - Страница 2

Прежде чем приступить к выбору характерных образцов артиллерийских орудий для сравнения их боевых свойств, разделим эпоху гладкоствольной полевой артиллерии регулярной русской армии на три исторических периода, различающихся между собой состоянием ее развития на основе совершенствования материальной части. Эти периоды с привязкой к главным событиям внутренней и внешней политики России, имевшим влияние на развитие как военного дела в целом, так и на полевую артиллерию в отдельности, разобьем еще и на две части в зависимости от поступления на вооружение новых артиллерийских систем и совершенствования требований к боевой подготовке артиллеристов на практических учениях.

1-й исторический период начинается Северной войной и продолжается до начала 7-летней войны, т.е. с начала и до середины ХVIII века. Он характеризуется главным событием периода – Северной войной (1700–1721), ускорившей завершение процесса организации регулярной армии России, начало которому было положено в 90-х годах ХVII века.

1-я часть данного периода связана с военными реформами Петра Великого, царствование которого было ознаменовано участием в четырех войнах (с Турцией в 1686–1700 гг., со Швецией в 1700–1721 гг., с Турцией в 1710–1713 гг. и Персией в 1722–1723 гг.). Здесь мы наблюдаем окончательный переход на западноевропейский образец развития отечественных вооруженных сил, в том числе и полевой артиллерии, которая превращается в регулярное войско учреждением в 1700 году Артиллерийского полка6. После неудачного Нарвского сражения у нас появляется более-менее стройная система материальной части с установлением постоянных калибров для орудий по немецкой номенклатуре, предусматривающей обозначение калибра пушек в артиллерийском весе, начало которой положено системой образца 1701 года. Однако процесс формирования новой материальной части полевой артиллерии сопровождалось просчетами и упущениями следующего характера: 1) подробные табели и детальные чертежи не были своевременно составлены, поэтому изготовлявшаяся в различных местах материальная часть имела отличия в размерах7; 2) артиллерийский вес был установлен только для пушек, а для калибров мортир и гаубиц не было установлено никаких определенных норм; 3) при установлении артиллерийского веса наш 2-й генерал-фельдцейхмейстер Я.В. Брюс принял шкалу, отличавшуюся от шкалы Гартмана, а в приказах называл ее Нюренбергской, поэтому возникала закономерная путаница в размерах артиллерийских изделий, поступавших с различных предприятий, часть из которых придерживалась шкалы Брюса, а часть – шкалы Гартмана8.

Требования артиллерийского обучения мирного времени на всем протяжении 1-го периода ставили артиллеристов в положение скорее пехотинцев, поскольку только в теплое время года (2…4 месяца) они несли свои прямые обязанности на лагерных сборах, а в остальное же время (не исключая и большей части лагерного) налегали на строевое образование, обучались маршировке и ружейным приемам. В холодное время года артиллеристы своих орудий не видели, так как по существовавшим положениям все пушки по окончании походов помещались для хранения в цейхгаузы. Кроме этого, доставка артиллерийских орудий из цейхгаузов на полевые сборы нередко осуществлялась самими артиллеристами из-за того, что артиллерийские лошади придавались орудиям лишь на время походов, а мирное время они составляли особую фурштатскую команду, разбросанную партиями по «станциям» в провинциях богатых конским фуражом. Как исключение, участие лошадей в мирное время допускалось, но только при перевозке особенно тяжелых орудий или «за умалением людей». Поскольку местом дислокации нашего артиллерийского полка в основном являлись города Москва и Санкт-Петербург, то круглогодичные артиллерийские занятия состояли только в систематическом направлении личного состава в лабораторию9 для приготовления фейерверков.

Для практических учений на полевых сборах во времена Петра Великого на каждого артиллериста полагалось всего по 3 выстрела из каждого типа полевого орудия (пушки, гаубицы и мортиры). Полковник Н.Ф. Ратч в своих публичных лекциях, читанных при гвардейской артиллерии в 1859 году10, приводит пример практических учений гвардейской бомбардирской роты в С.-Петербурге, где для прицельной стрельбы использовались мишени, имевшие ширину 8 аршин 11 вершков (6,18 метров), а для навесной стрельбы целью служил штерншанц (фортификационное сооружение) с внутренним диаметром 20 саженей (43 метра). Дистанция прицельной стрельбы из пушек составляла 130 саженей (277 метров), дистанция навесной стрельбы из гаубиц и мортир – 210 саженей (448 метров). Мишени и их чертежи были разделены на 35 пронумерованных прямоугольников для точного обозначения попадания и удобно поиска таковых на чертежах мишеней. При этом место попадания снаряда наносилось номером на чертеж, а имя наводчика орудия вносилось под тем же номером в особый список. По сохранившемуся отчету стрельбы, можно судить о действительности выстрелов. В вышеуказанные мишени попало: из пушек на расстоянии 130 сажен – 297 выстрелов из 366; навесные выстрелы на расстоянии 210 сажен для гаубиц – 183 из 204, для 2-пудовых мортир – 171 из 204. К сожалению, в нашей полевой артиллерии отсутствовали уставные положения по прохождению курса боевой подготовки, а все инструкции по данной теме отражали указаниями только общей программы занятий с личным составом, поэтому нельзя утверждать, что боевая подготовка всех артиллеристов производилась по перечисленным критериям.

2-я часть данного периода связана с военными реформами Б.К. Миниха11, проводимыми при дворе императрицы Анны Иоанновны, царствование которой было ознаменовано участием в двух войнах (за Польское наследство в 1733–1735 гг. и с Турцией в 1735–1739 гг.). В этой части периода конструкция вновь отливаемых полевых орудий претерпела незначительное видоизменение, поскольку возобладало убеждение выбрать в качестве источника заимствования орудия полевой прусской артиллерии. Начало этому процессу было положено еще нашим 3-м генерал-фельдцейхмейстером И.Я. Гинтером, который, несмотря на небольшой срок на этом посту (1728–1729), успел заменить более длинные Петровские гаубицы короткими немецкими и утяжелил до 55 пудов (900 кг) конструкцию 6-фунтовой пушки. Далее этот процесс продолжил сам Б.К. Минихом, утвердив в 1734 году чертеж 12-фунтовой пушки по прусскому образцу. Для того чтобы в дальнейшем отличать эти видоизмененные орудия, обозначим их системой образца 1734 года. В части устранения просчетов, допущенных в 1-й части данного периода, следует отметить деятельность Принца Гессен-Гомбургского, который, будучи нашим 5-м генерал-фельдцейхмейстером (1735–1742), смог покончить с разнообразием артиллерийских шкал, принять вес Брюса, именуя его Российским артиллерийским, и в соответствии с этим исправить все существующие шкалы. Кроме этого, были установлено определенные нормы для калибров мортир и гаубиц12. Однако отсутствие точных указаний относительно весов, размеров, допусков и условий приема материальной части по-прежнему способствовало ее большому разнообразию, что негативно отражалось на состоянии полевой артиллерии в течение всего этого периода.

Вступив в должность генерал-фельдцейхмейстера, Б.К. Миних обратил внимание на процесс обучения артиллеристов и потребовал от Главной артиллерии и фортификации составления общей инструкции для производства артиллерийских экзерциций (навесная стрельба бомбами и гранатами, прицельная стрельба из пушек в мишень и скорострельная стрельба). Последняя, не найдя в своем распоряжении необходимых для этого сведений, в 1731 году обратилась за справкой к одному из образованнейших артиллеристов того времени Г.В. Де-Генину, который незамедлительно предоставил свои соображения, давшие определенный импульс всей школе практического обучения13. Сложно судить, насколько быстро эти предложения были приняты к руководству в артиллерийских частях, поскольку Н.Ф. Ратч рисует в мрачных красках практические учения 1732 года (продолжавшиеся почти четыре месяца на Ходынском поле в Москве, где находилась значительная часть артиллерийского полка: две бомбардирские, семь канонирских и три осадные роты), которое ограничилось двенадцатью выстрелами из мортиры, и с учетом того, что на полевые сборы было привезено только шесть пушек, при которых обучали все роты, то весьма вероятно, что каждой роте досталось стрелять не более одного раза. В 1746 году при нашем 6-м генерал-фельдцейхмейстере В.А. Репнине14 практические учения предусматривали стрельбу из пушек на дальность до 150…170 саженей (320…363 метров), хотя размеры мишеней для этой стрельбы были несколько увеличены по сравнению с мишенями, указанным в 1-й части данного периода, а окончание практических учений сопровождалось предоставлением соответствующей отчетности с указанием чертежей мишеней и фамилий наводчиков. Но с каждым годом количество предоставляемых мишеней в отчетах, как и точность самих отчетов, стали постепенно снижаться15.

2-й исторический период начинается 7-летней войной и продолжается до революционных войн, т.е. с середины и до конца ХVIII века. Он характеризуется главным событием периода – 7-летней войной (1756–1763), которая убеждает всех в недостаточном совершенстве артиллерии в отношении подвижности и подготавливает систему самостоятельной полевой артиллерии, окончательная организация и всесторонняя разработка которой выпадают уже на следующий период.

1-я часть данного периода связана с реформами в артиллерии, проводимыми графом П.И. Шуваловым на посту генерал-фельдцейхмейстера (1756–1761)16 во время правления императрицы Елизаветы (1471–1762), царствование которой было ознаменовано участием в двух войнах (со Швецией в 1741–1743 гг. и с Пруссией в 1757–1763 гг.). Благодаря П.И. Шувалову штат полевой артиллерии было увеличено до двух артиллерийских полков по 10 рот в каждом17, а также в нашей артиллерии появляется новый тип орудий – единороги (длинноствольные гаубицы с конической каморой). Наряду с единорогами, совершенство конструкции которых оставляло желать лучшего18, в систему образца 1757 года граф планировал ввести облегченные полевые пушки калибром 12 и 6 фунтов, но из-за нежелания литейных домов уменьшать вес последних орудия прежней системы (образца 1734 года) продолжали оставаться на службе. То, что управление литейными заводами саботировало попытки по уменьшению веса орудий, справедливо опасаясь снижения прочности орудий при сохранении прежнего веса заряда, видно из того, что сам генерал-фельдцейхмейстер П.И. Шувалов, подписавший в 1757 году для С.-Петербургской литейной чертеж 12-фунтовой пушки в 80 пудов (1 310 кг), в письме императрице Елизавете в 1760 году приводит ее вес в 112 пудов (1 835 кг), который был утвержден еще Б.К. Минихом19. Существование данной проблемы косвенно подтверждает И.А. Веляшев-Волынцев в своем курсе артиллерии «Артиллерийские предложения для обучения юношества Артиллерийского и инженерного шляхетного кадетского корпуса» 1777 года издания, где в параграфах, посвященных пушкам, упоминаются только орудия 1-го исторического периода, и не говорится ни слова не только об указанной выше 12-фунтовой пушке проекта графа Шувалова, но и о новой 12-фунтовой пушке весом в 60 пудов (983 кг), чертеж которой был утвержден в 1768 году графом Г.Г. Орловым – действующим генерал-фельдцейхмейстером на момент написания данного курса.

Представление о практическом обучении артиллеристов при П.И. Шувалове во время летних лагерных сборов 1756 года, проходивших почти во всех гарнизонах, где располагалась полевая и осадная артиллерии, и особенно в гарнизонах, находящихся вблизи театра военных действий, дает статья подполковника А.П. Барбасова «Боевая подготовка русской артиллерии в XVIII веке». Так, обучение артиллеристов в Петербургском учебном лагере началось в июне 1756 года. В соответствии с диспозициями П.И. Шувалова артиллеристы переходили к стрельбе из орудий после изучения лабораторного дела, но и во время стрельбы офицеры обязаны были на конкретных примерах показывать, как точно «горизонтально целить» и производить выстрел. При обучении рикошетной стрельбе сначала разъяснялось ее назначение, а затем показывалось, как она ведется. Стрельба велась из пушек по мишеням, имевшим форму квадрата (5 × 5 метров2) или прямоугольника (высотой 2 метра и шириной 6 метров) на дальности 250…300 метров. Стрельба из гаубиц и мортир велась на дальность 400 метров по специально оборудованному городку, имевшему в центре веху. Каждому канониру и фузилеру отпускалось 9 выстрелов (по три – на пушечную, скорострельную и рикошетную стрельбу), а для бомбардиров и их помощников (гандлангеров) по 6 выстрелов (по три – на гаубичную и мортирную стрельбу). Для скорострельной стрельбы в составе батарей канонирам отпускалось дополнительно по 50 выстрелов. Данные боевых стрельб записывались в журналы. Из сохранившихся журналов видно, что учебные лагерные сборы артиллеристов летом 1756 года были проведены не только в С.-Петербурге, но и в Риге, Смоленске, Архангельске, Ревеле, Пскове и других гарнизонах. По тем же источникам можно судить о практической подготовке русских артиллеристов, например, число попаданий в мишень во время боевых стрельб из пушек в С.-Петербургском и Рижском учебных лагерях колебалось в пределах 90…97 % от общего числа выпущенных снарядов. При этом лучшие показатели в стрельбе из пушек имели артиллеристы полевой и полковой артиллерии, а худущие – гарнизонной.

2-я часть данного периода связана с деятельностью барона И.И. Меллера (1783–1790)20 и нашего 10-го генерал-фельдцейхмейстера П.А. Зубова (1793–1796) во время правления Екатерины II (1762–1796), царствование которой было отмечено участием в 7 военных конфликтах (с Персией в 1796 г., с Польшей в 1768–1772 гг., 1792 г. и 1794 г.; с Турцией в 1768–1774 гг. и 1787–1792 гг.; со Швецией в 1788–1790 гг.). Заслугой И.И. Меллера является облегчение веса наших полевых пушек при уменьшении массы заряда, что дало нашей полевой артиллерии новую систему образца 1783 года. К заслуге князя П.А. Зубова следует отнести официальное учреждение пяти конноартиллерийских рот, которые составили нашу первую правильно организованную конную артиллерию, где за основу принято определенное количество орудий (по 7 ¼-пудовых единорогов и 6-фунтовых пушек). Также положительным моментом является распределение орудий в ротах полевой артиллерии, но пока только на время военных действий. Кроме этого, наконец было покончено с произволом при литье орудий21 путем регламентации состава артиллерийского метала (91 % красной меди и 9 % олова), установлена единая пропорция состав пороха (71 % селитры, 12 % серы и 17 % угля), а также утвержден регламент 1790 года по испытанию на прочность и пригодность артиллерийских орудий, что благотворно сказалась на общем состоянии материальной части нашей полевой артиллерии.

В указанной части периода (в последние годы царствования императрицы Екатерины II) для кадетов артиллерийского и инженерного шляхетного корпуса были введены практические учения, которые до этого времени знали выстрелы только в теории, и в первый раз видели их при поступлении на службу, но отныне кадеты самостоятельно готовили снаряды, производили необходимые расчеты для навесной стрельбы, затем осуществляли стрельбу, в том числе и рикошетную. Вместе с тем, следует признать, что во время большей части правления Екатерины II упадок правильности практических учений свидетельствовал об отсутствии влияния артиллерийского образования на артиллерийскую службу. Так, по словам Н.Ф. Ратча, начиная с генерал-фельдцейхмейстера Г.Г. Орлова, пренебрежение к меткости привело артиллеристов к общему убеждению, что «цельное стреляние, кроме удачи, правилом положить есть дело невозможное», поэтому цель учения сводилась к тому, чтобы научить прислугу заряжать орудия и производить выстрелы. Так, на практических учениях 1777 года мишени располагались на удалении 500 шагов (355 метров) от орудий, а размеры мишеней были 10 саженей (20 метров) ширины и 3 саженей (6,4 метров) высоты. Несмотря на то, что уже давно прекратилась отчетность по результатам стрельбы с обозначением № места попавшего снаряда и списка наводчиков, мишени продолжали разбивать на прямоугольники, назначение которых теперь превратилось в загадку для наших артиллеристов. Вот что, к примеру, говорил по этому поводу один из прогрессивных артиллеристов того времени А.О. Базин: «Превеликая мишень, с давних времен употребляемая, с квадратами и номерами по всей мишени поставленными, которым я никакого объяснения и поныне сделать не могу, да и истинно уверен, что за неведомое дело сие никто взяться не захочет». А ведь именно этот человек на генеральном смотре при генерал-фельдцейхмейстере рядом с большими мишенями к общему изумлению выставил свою мишень в квадратную сажень (4,55 метров2) и разбил ее 24 выстрелами, чем заслужил внимание Г.Г. Орлова, который подъехал к мишени для осмотра и повелел выставить другую, таких же размеров, которая была разбита следующими 24 выстрелами. На что князь Орлов вторично подъехал к мишени и сказал, что такие выстрелы едва ли из штуцера22 сделать можно, однако отнес это обстоятельство не к приобретенному искусству, а к обыкновенной удаче23.

3-й исторический период начинается от революционных войн и продолжается до завершения Восточной войны, т.е. с конца ХVIII до середины XIX века. Он характеризуется главным событием внешней политики – чередой Наполеоновских войн (1799–1814, 1815), в которых батарейные, легкие и конные роты нашей полевой артиллерии составляют отдельные самостоятельные боевые, административные и хозяйственные единицы, где за тактическую основу в организации вместо положенного в роте числа людей принято установленное число орудий.

1-я часть данного периода связана с реформами в артиллерии, проводимыми императором Павлом I (1796–1801), чье царствование было ознаменовано участием в войне на стороне 2-й антифранцузской коалиции (1798–1801), и графа А.А. Аракчеева во время правления императора Александра I (1801-1825), царствование которого было ознаменовано участием в 6 войнах (с Францией в 1805 г., в 1806–1807 гг., в 1812–1814 гг. на стороне антифранцузских коалиций, с Персией в 1804–1813 гг., с Турцией в 1806–1812 гг. и со Швецией в 1808–1809 гг.). При Павле I наша полевая артиллерия была окончательно отделена от осадной артиллерии24 и получила более однообразную материальную часть за счет отказа от прежних орудий, как слишком тяжелых и непригодных для действия в поле, так и от орудий слишком малого калибра. Принятие точной шкалы и строгий прием материальной части из технических заведений устранил разнообразие в размерах нашей артиллерии, существовавшее в предыдущем периоде и обусловленное тем, что каждое техническое заведение имело свои меры, отличавшиеся от мер других заведений. Вместе с тем нельзя признать удачным принятие на вооружение в 1797 году на прусский манер трех новых образцов 12-фунтовой пушки: большой, средней и меньшей пропорции25, а также появление двух образцов ¼-пудового единорога: конного и пешего, имеющих между собой различие по весу всего чуть более 12 %. Скоропостижная смерть Павла I не позволила завершить ему задуманное, и дальнейшим устройством полевой артиллерии занимался граф А.А. Аракчеев, в том числе на основе собственного опыта, полученного при организации Гатчинской артиллерии. Именно при А.А. Аракчееве произошло дальнейшее развитие и усовершенствование организационных и технических принципов устройства Павловской системы, которые позволили нашей полевой артиллерии превратиться в самостоятельный род оружия, будучи представленным пешими и конными орудиями системы образца 1797/1805 годов26.

До преобразований императора Павла I условия организационного устройства (совместное существование полевой и осадной артиллерии в рамках артиллерийских полков и батальонов) накладывали отпечаток и на проведение практических учений, когда дальности для стрельбы из пушек и единорогов не превышали 600…800 шагов (426,7…569 метров), т.е. расстояния от крепостных верков до 1-й параллели, а употребляемая ширина щитов 10 саженей (21 метр) при высоте 1,5 сажени (3,2 метра) соответствовала ширине бреши. При императоре Павле гвардейская артиллерия, на основе опыта стрельбы гатчинской артиллерии, поначалу (в 1798 году) не стала увеличивать дистанцию стрельбы, ограничившись 225 саженями (480 метрами), однако мишени из больших щитов были оставлены только для картечной стрельбы, а для ядер и гранат введены мишени шириной в 3 аршина (2,13 метра) и высотой соответствующей кавалеристу 9 футов (2,74 метра). Очевидно, что артиллеристы, успешно действующие против такой небольшой мишени на 225 саженях (480 метрах), не считали уже действие на 500 саженях (1 067 метров) следствием одной случайности. Уменьшение заряда до ⅓ от веса ядра для новых пушек привело к снижению начальной скорости снарядов, потому для правильной стрельбы на большие дистанции возникла необходимость в прицелах и пришлось первоначально обратиться к забытым диоптрам единорогов Шувалова, но уже 1799 году гвардейская артиллерия употребляла прицел, изобретенный А.И. Маркевичем. С введением прицела генералом А.О. Базиным были назначены высоты прицелов для различных дистанций. Вообще по штатам 1798 года для практических стрельб в пешие батальоны полевой артиллерии на каждого фейерверкера и рядового полагалось по 1 выстрелу из 2-пудовой мортиры, ½½-пудового единорога и 12-фунтовой пушки, а с учетом еще 6 холостых выстрелов на каждого рядового общий расход пороха на каждую роту пешего батальона составлял 97,6 пудов. Для нижних чинов конных рот – по 1 выстрелу из ¼-пудового единорога и по 2 выстрела из 6-фунтовой пушки, а с учетом еще 6 холостых выстрелов на каждого рядового общий расход пороха на каждую роту конной артиллерии составлял несколько более 55,5 пудов27. Для сравнения по штатам 1803 года количество выстрелов оставлено без изменения, но сами заряды были значительно уменьшены, поэтому в батарейную роту пороха приходилось 69,5 пудов, в легкую – 62,4 пуда и в конную роту 65,5 пудов пороха28. При этом в распоряжениях А.А. Аракчеева заметно стремление к усовершенствованию практического образования артиллеристов. Так, правила для практических занятий в течение 6-недельного лагерного времени, утвержденные в 1804 году, предусматривали упражнения в лабораторном искусстве и в искусстве действовать артиллерийскими орудиями во всех возможных случаях поротно, а по окончании практических учений офицеры были обязаны предоставлять начальству журналы всех своих занятий. При этом все положения относительно практических занятий составлены А.А. Аракчеевым с таким знанием дела и так обстоятельно, что они весьма долгое время служили основным руководством для артиллерии.

2-я часть данного периода связана с правлением Николая I (1825–1855), царствование которого было ознаменовано участием в пяти военных конфликтах (с Персией в 1826–1828 гг., с Турцией в 1829–1830 гг., подавление Польского восстания 1830–1831 гг., подавление Венгерского восстания 1848–1849 гг. и война с Англией, Францией, Сардинией и Турцией в 1853–1856 гг.). В этой части периода гладкоствольная полевая артиллерия достигает своей высшей степени совершенства, реализованной в орудиях системы образца 1838 года на усовершенствованных лафетах образца 1845 года, обеспечивших дальнейшее развитие элемента подвижности. Упрощение материальной части и ее детальное усовершенствование было сопряжено с отменой многих бесполезных украшений (фризы, пояса и прочее), а изготовление цилиндрической казенной части единорогов (прежде была конической до тарели соответственно каморе) дало больший перевес казенной части и уменьшило ее подпрыгивание при выстреле, также округлены размеры калибров (отброшены сотые и тысячные доли), а калибры 12-фунтовых пушек и ¼-пудовых единорогов сделаны одинаковыми, с последующим исключением ¼-пудового конного единорога29. Только в этом периоде пушки получают возможность стрелять всеми видами снарядов, в том числе и новым видом – картечной гранатой, или гранатой Шрапнела, которая окончательно вводится на вооружение нашей полевой артиллерии с 1840 года. В 1850 году система 1838/1845 гг. дополняется 12-фунтовой облегченной пушкой, которой планировалось заменить легкие орудия (6-фунтовую пушку и ¼-пудовый единорог)30 в связи с появлением нарезных ружей в иностранной пехоте, и ½½-пудовым тяжелым единорогом, конструкция которого позволила окончательно устранить негативные последствия силы отдачи пороховых газов при выстреле, пагубно воздействующих на лафет орудия31.

Очередное руководство для практических учений полевой артиллерии (первое после положения А.А. Аракчеева, в котором объединены все частные распоряжения относительно практических занятий) было составлено и утверждено только 1842 году. Указанный документ включал в себя подготовительные распоряжения, обязанности и распоряжения бригадного командира и других лиц, порядок при стрельбе с определенных расстояний, глазомерное определение дистанций, главные правила всех родов стрельбы, порядок при стрельбе с произвольных дистанций, а также оценки выстрелов и отчетные ведомости. Так, на собственные практические стрельбы и при смотрах начальствующих лиц определено пороха на батареи 8-орудийного состава: в батарейную – пешую 64,8 пудов и конную 67,8 пудов; в легкую – пешую 26,1 пудов и конную 30,6 пудов. Очередное руководство для практических учений полевой артиллерии 1851 года предусматривало на свою практику и при осмотре высшего начальства следующий расход пороха на 8-орудийную батарею: в батарейную – пешую 67 пудов и конную 68,5 пудов; в легкую – пешую 25,9 пудов и конную 30 пудов. При этом стрельба прицельными выстрелами по мишени шириной 25 шагов (17,78 метров) и высотой 9 футов (2,74 метра) для орудий батарейной полевой артиллерии велась с дистанции 300…500 сажен (640…1 066,8 метров), а для орудий легкой – с дистанции 250…400 сажен (533…853 метров). Стрельба навесными выстрелами по цели в форме редута с внутренним диаметром 5 саженей (10,7 метра) производилась единорогами: ½½-пудовыми с расстояния 200…450 саженей (427…960 метров) и ¼-пудовыми с расстояния 150…400 саженей (320…853 метра) включительно. Практические стрельбы для собственных учений и на смотрах начальствующих лиц производились из расчета 157 выстрелов на каждый ½½-пудовый единорог, 102 выстрела на каждую 12-фунтовую пушку, 182 выстрела на каждый ¼-пудовый единорог, 54 выстрела на каждую 6-фунтовую пушку. Интересно сравнить эти значения с аналогичными показателями с 1798 года, когда на каждый ½½-пудовый единорог приходилось 54 выстрела, на каждую 12-фунтовую пушку – 27, на каждый ¼-пудовый единорог – 30, на каждую 6-фунтовую пушку – 3032. Получается, что в течение периода количество выстрелов на практических учениях для каждого орудия увеличилось в 1,8…6 раз.