Читать книгу Всё будет хорошо! Третий выпуск - - Страница 4

– Достала, – крикнул он в сердцах, когда мама снова заглянула в комнату и попросила убраться, – глаза бы мои вас не видели. Достала!

– Как ты можешь со мной так говорить?! – она влетела в комнату и клацнула кнопкой на удлинителе.

Монстр, отрывал человеку голову и пропал. Со звуком «Упс» погас экран.

– Пока не научишься нормально разговаривать, не увидишь своих игр. – тяжело дыша, она уперла руки в бока. В комнате воцарилась тишина.

– Не-у-ви-жу. – по слогам произнес Костик и изобразил, как достает левый глаз. – Я ушел. Пока.

Он схватил куртку и направился к выходу. Его в этом доме не любят и не ценят. Он на фиг никому не сдался. Только и могут, что за чистотой следить. А вот поговорить – никогда.

– Если ты уйдешь, то я перестану с тобой разговаривать. – мама была спокойная, как змея перед броском. Только подрагивающие руки, как хвост у гремучки, выдавали ее чувства.

Наутро глаз слезился, мутная пелена закрыла его. Конечно, он сказал матери, но та, помня вчерашнюю ссору просто проигнорировала.

Через несколько дней учительница литературы вызвала его в свой кабинет. Тамара Сергеевна, посадила его перед учительским столом.

– Константин, ты же понимаешь, что это никуда не годится? – она открыла перед ним его же сочинение. – Ты пишешь о том, что старуха-процентщица сама виновата, что ее убил Раскольников? Ты действительно так считаешь?

– Ну, да. – Костик замялся под строгим взглядом. – Просто она же делала фиговые вещи.

– Так, не выражайся. – Тамара Сергеевна опустила очки на кончик носа. – Перепиши, иначе на олимпиаду не поедешь.

Костя кивнул и схватил тетрадь в охапку, смяв несколько листков. Он уже не слышал, что говорила ему учительница. Зачем решил сказать свое мнение? Всем нужны стандарты, а он захотел.

– Лучше бы руки отсохли! – бросил тетрадь как зловонную тряпку в урну. – К черту олимпиаду.

Утром левый глаз погряз в темноте. Пустая паника затекала в мозг и оставляла там липкие холодные следы.

Правая рука сжалась в кулак. Пальцы срослись, указательный прирос к ладони.

Костя рванул к родителям. Глотая слезы и удушающую истерику.

Начался ад.

Хирургии пытались разъединить пальцы, но безуспешно. Любые надрезы и швы наутро зарастали еще более толстым слоем кожи вперемежку с уродливыми шрамами.

Окулисты разводили руками и говорили, что левый глаз не спасти.

Мама постоянно созванивалась с врачами, отправляла документы, уточняла. А ночами плакала. Костя прекрасно это слышал, из-за зуда в руках не мог спать. Зрение в здоровом глазу постепенно затухало и начала срастаться вторая рука.

Вчера Костя пожелал исчезнуть. И к утру он стал практически прозрачным. Одеяло едва хранило намеки на присутствие его в комнате.

Парень культяпками кое-как отворил окно и сел на подоконник, свесив на улицу ноги. Пахло свежестью.

Интересно, если он совсем раствориться, то сможет летать по свету? Радом что-то зашуршало. Прозрачный парень обернулся и слепо прищурился. На подоконнике сидел кто-то с большими крыльями за спиной.

Это за ним? Они его заберут?

– Смотри, что ты сотворил. – нежно пронеслось у него в голове.

– Я этого не хотел, это просто… – всхлипнул парень и разрыдался. Отчаянно и вот весь голос. Как женщина, потерявшая ребенка.

– Просто ничего не бывает. Злые слова больно вспарывают души других людей. А злые мысли вспарывают твою. – существо повернулось к нему.

– И все? На этом конец? – парень утер нос тыльной стороной ладони.

– Все зависит от тебя и твоих мыслей. – рядом стало пусто.

Парень это скорее почувствовал, чем увидел. Это обняла темнота, черная, вязкая и липкая. Несколько секунд парень размышлял, а потом крикнул:

– Я вижу, слышу, чувствую и могу сделать многое! – звук отражался от домов и деревьев, увеличиваясь и разрастаясь подобно фейерверку.

Парень открыл глаза и сощурился. Напротив, вставало огненное солнце.

Он обернулся. Его комната с разбросанными вещами, в комки сбитой постелью и тремя грязными тарелками.

– Костик, пошли завтракать. – крикнула мама с кухни. – Потом свое сочинение напишешь.

– Бегу. – Он спрыгнул с подоконника в комнату. Закинул покрывалом кровать пытаясь руками разгладить комки, схватил тарелки.

Довольно хмыкнул – практически чистота.

Он видел, слышал, мог взять ручку. Он чувствовал! Он жил! И он мог творить!