Читать книгу Годы опавших листьев - - Страница 16

Конные прогулки действовали на Тао успокаивающе.

Сразу за городом начинались поля. Дойдя неспешным шагом до вершины холма, Тао, полюбовавшись роскошными видами с небольшой возвышенности, пустил коня в галоп, наслаждаясь этой относительной свободой и ощущением, хоть и обманчивым, что он может вот так ускакать далеко далеко от бесконечной опеки и контроля. Туда, где его не будут преследовать удивленные взгляды окружающих, от которых никуда тут не скрыться, из-за его экзотической внешности.

Тао прекрасно знал, как пренебрежительно относятся в этой стране к его соотечественникам. Многочисленных трудяг – сапожников и торговцев называют узкоглазыми и желтолицыми.

От прямых оскорблений его самого спасает лишь высокое положение их семьи. Никто не смеет сказать Тао в глаза что-то обидное или любым другим образом проявить неуважение. Но некоторая брезгливость окружающих понятна и без слов.

Однако нельзя сбрасывать со счетов, что и на его родине в Поднебесной к чужакам и, особенно европейцам, относятся с еще большим отвращением.

Но все же, в любой недружелюбной обстановке, быть своим среди своих гораздо приятнее, чем чужим среди чужих.

Тао с детства привили любовь к своей родине и по этой причине он иногда чувствовал себя в стране, где вырос и провел практически всю свою жизнь, как птица в клетке.

Однако, день заканчивался. Сегодня опять полагалось быть в театре. Разгоряченный быстрой ездой, Тао подскакал к плетущемся по проселочной дороге телохранителям. Трое всадников развернули коней и спокойным шагом отправились в обратный путь.

Вечером, одетый по последней европейской моде, Тао уже занимал место в их, взятой на весь летний сезон, ложе, стараясь не обращать внимание на любопытные взгляды окружающих.

* * *

Театральный зал Общественного собрания производил впечатление. Конечно он был не такой, как многоярусные театры Москвы, которые привыкла посещать Сима, но достаточно большой.

Партер вмещал не менее двадцати рядов. По окружности располагался один ярус, разделенный на ложи большими мраморными колоннами, упирающимися в высокий сводчатый потолок.

Зал заполнялся превосходно одетой публикой. Дамы в вечерних туалетах, офицеры в накрахмаленных белоснежных воротничках и начищенных до блеска ботфортах…

С нарастающим беспокойством Сима смотрела в узкую щелочку занавеса.

Мамочки! Ее живот бурлил от волнения. Это тебе не гимназия.

Господин Чжан с семьей расположился в ложе в правой стороне. Сима ахнула.

– Что там? – Поинтересовался, стоящий поблизости актер в кафтане.

– Там какие-то басурмане!

– Дай посмотрю, – улыбнулся актер и заглянул в щелку, – это китайский посол, – равнодушно заявил он, – они всегда там.

Сима почувствовав, что сейчас с нею произойдет что-то ужасное, схватилась за живот и не разбирая дороги побежала в уборную.

К своему выходу она успела вернуться, но режиссер за кулисой уже рвал и метал:

– Где посыльный? Куда делся?

– А я предупреждала! – Нашептывала ему на ухо Азарова.

– Раиса Денисовна! – Рявкнул на нее режиссер, – идите уже… на сцену! Ваш выход!

Все выступление прошло для Симы, как в тумане. Она смутно помнила, как вышла, отдала купчихе Азаровой письмо, как произнесла слова.

– Молодец! – Режиссер удовлетворенно хлопнул ее по плечу, но сразу одернул руку, вспомнив, что Сима – барышня. – Все хорошо! Серафима… как вас по-батюшке?

– Васильевна.

В голове у нее неожиданно прояснилось, – “Меня что, похвалили? Сам режиссер?” – Она расплылась в счастливой улыбке.

Остаток спектакля Сима провела стоя за кулисой, как завороженная наблюдая за происходящим на сцене.

На общий поклон ее впрочем не допустили.

– Куда? – Одернул Симу помощник режиссера, – не положено!

Она расстроилась, но не сильно. Гораздо большее расстройство испытывала в это время Азарова. Исполнители главных ролей выходили на поклон по центру сцены. Она же довольствовалась местом почти у кулисы и все это на глазах Симы! Последнее Азаровой было отчего-то особенно неприятно.

После поклона Раиса Денисовна ворвалась в гримерку, быстро переоделась и, не снимая грима, удалилась, сильно хлопнув за собой дверью.

На улице начинался дождь. Почти вся публика уже разъехалась. Но господин Чжан не торопился покидать театр. В фойе им повстречался банкир господин Мелихов с супругой. С ним чрезвычайный уполномоченный Чжан Шуан Ли имел общие интересы в связи с КВЖД – Китайской Восточной железной дорогой.

Некоторое время они обсуждали какие-то дела. Их супруги перекинулись парой любезностей, а дети Тао и Юи молча ожидали в стороне. Впрочем, Юи молчала всегда. Немая от рождения, она все слышала, но говорить не могла.

Сима оставалась за кулисами пока все на разошлись. Ее переполняли эмоции. Настоящий театр! Еще вчера… нет, даже еще сегодня утром, она об этом только мечтала.

Убедившись, что никто не увидит, Сима вышла на середину сцены. Она поклонилась и послала множество воздушных поцелуев в зал, будто его не закрывал занавес. Зал в ее голове взорвался бурей аплодисментов. С распростертыми руками она закрыла глаза, наслаждаясь этими овациями.

Спустя минуту, сломя голову, Сима неслась по коридору театра. Добежав до гримерки, она толкнула дверь. Там у трюмо пожилая актриса не торопясь стирала с лица грим, зажав уголком рта длинный мундштук с сигаретой.

– А где Раиса Денисовна? – Спросила запыхавшаяся Сима. Стоя на сцене, она неожиданно вспомнила, что Азарова обещала рассказать про Наташу.

– Ушла, – томно произнесла актриса, глядя на свое отражение в зеркале, – жаль, что не навсегда.

Сима припустила вниз по лестнице к выходу.

На улице почти никого. Она завернула за угол и у центрального входа в театр увидела экипаж, в который садилась очень похожая на Азарову дама.

– Раиса Денисовна! – Закричала Сима.

Экипаж тронулся с места.

– Подождите! – Кричала Сима на бегу, но экипаж только набирал ход.

Сима не смотрела под ноги и в результате запнувшись ботинком о выступающий из мостовой булыжник полетела прямо в лужу. Она попыталась подняться, но подвернутая нога не хотела слушаться. Сидя в луже, Сима с досадой смотрела на стремительно исчезающий из виду экипаж.

Неожиданно, перед самым ее носом возникла чья-то протянутая рука. Сима машинально схватилась за нее и привстала, но повернув голову, внезапно застыла на месте. На нее внимательно смотрели два хитро сощуренных глаза. Она слегка наклонила голову и тоже подозрительно прищурилась. Хозяин глаз как-то не понятно хмыкнул и тут до нее дошло.

– Китаец! – С ужасом воскликнула она одергивая руку и еле удерживая равновесие на одной ноге.

Китаец высокомерно усмехнулся и резко толкнул ее обратно в лужу.

– Глупый мальчишка, – прошипел он на чистом русском языке.

* * *

Дождь усиливался. Когда Сима, прихрамывая, добралась до служебного входа на ней уже не было ни одной сухой нитки.

– Куда? – Равнодушно спросил вахтер.

– В костюмерную. Вернуть костюм.

Сима громко чихнула и вытерла нос рукавом мокрой рубахи.

– Ну да, – заключил вахтер, выглядывая из-под очков, – а где костюм?

– Вот он… – она растерянно обвела себя взглядом. Вахтер в недоумении нахмурился, а Сима поплелась по лестнице, оставляя за собою мокрые следы.

Переодевшись и наспех застирав под краном в уборной испачканные в грязи штаны, она крепко уснула на диване завернувшись в большую меховую шубу, удачно обнаруженную среди костюмов.

То ли от тепла шубы, то ли от огромной усталости сон настиг ее моментально, стоило только закрыть глаза.