Читать книгу Следовать за мечтой - - Страница 6

После работы Ольга Семёновна решила пойти в школу коротким путём – через железнодорожную линию. Женщина спешила на выпускной бал любимой дочери, ведь сегодня она выходит во взрослую самостоятельную жизнь, и мать обязательно должна быть с ней рядом.

В сумерках женщина не заметила, что с одного пути на другой перегоняли тепловоз. Он двигался медленно и почти бесшумно, зацепил Ольгу Семёновну и протащил по рельсам несколько метров. Наконец машинист заметил её, остановился и выскочил из тепловоза.

– Ольга Семёновна? – удивился он. – Как же так? Господи, вы живы?

Чудом женщина осталась жива. Она застонала.

– Я сейчас, я быстро, потерпите. Только не двигайтесь. Мало ли что повредили.

Он побежал на станцию. Карета скорой помощи прибыла быстро и увезла Ольгу Семёновну в областную больницу. Вердикт врачей – повреждён позвоночник и часть головного мозга. Будущее Ольги Семёновны – инвалидность первой группы. Мечте Любы не суждено было сбыться. Судьба распорядилась по-своему.

* * *

В поселковом совете Люба узнала о случившемся несчастье и громко разрыдалась, попросила отвезти её к маме.

– Завтра утром и поедем, – сказал председатель.

– Нет, сейчас! Я хочу её видеть! – кричала Люба. – Мамочка, родненькая, не умирай!

– Люба, успокойся, мама твоя жива, – сказала директор школы.

– Я хочу к маме! – билась в истерике Люба.

Директор школы по-матерински обняла её. Фельдшер дала выпить валерьянки.

– Собирайся, – не выдержал председатель, – поедем сейчас. Шурик, пригони машину, отвезёшь нас в областной центр.

– Понял, – с готовностью сказал водитель уазика.

– Я поеду в этом наряде. Пусть мама увидит меня красивой, порадуется грамоте и медали. Это её заслуга. Она так много сделала для меня! – всхлипывая, сказала Люба.

– Скоро её увидишь, похвалишься наградами, но всё-таки сходи домой и возьми на всякий случай обычную одежду, – предложила директор школы.

– Когда увидишь маму, держи себя в руках. Не расстраивай её, не показывай свои слёзы. Ей и так нелегко. Поняла? – предупредила фельдшер.

– Я постараюсь.

– Вот и славно. Пошли в машину, – сказал председатель.

* * *

По дороге в областную больницу Люба вспоминала жизнь с мамой.

В детстве в местной речке они ловили для кошки мелкую рыбку, плескались и смотрели на то, как солнечные лучи создавали радугу в брызгах.

– Красиво? – спросила тогда мама.

– Да! – кричала Люба. – Кто их раскрасил?

И Ольга Семёновна терпеливо объясняла причину возникновения радуги.

Нежные мамины руки купали Любу в тёплой бане, слегка похлопывая по телу дочери веником, пахнущим берёзой. Девочке не нравилось, и она с визгом увёртывалась как могла, а мама смеялась, приговаривая: «Водичка, водичка, умой Любе личико».

А перед Новым годом обязательно наряжали ёлку, шили маскарадный костюм и стряпали разные булочки, измазавшись в муке и сладком варенье. Мама не ругала Любу за испачканное платье, а только смеялась и цокала языком.

Обязательными были сказки на ночь. Поначалу их читала Ольга Семёновна, а когда Люба пошла в школу, уже она стала читать их маме.

Ещё и ещё в памяти Любы всплывали счастливые моменты их жизни. Её воспоминания прервал возглас Шурика:

– Приехали!

– Люба, помни: расстраивать маму нельзя! – сказал председатель.

– Не буду.

Они вошли в просторный вестибюль областной хирургической больницы, у стойки регистратуры поговорили с медицинской сестрой, и та вызвала дежурного врача. Председатель долго беседовал с доктором.

– Люба, пройдём в кабинет врача. Надо поговорить.

– Ой, нет, нет, нет, – со страхом шептала Люба. – Она жива, правда? Скажите, жива, правда?

– Она жива, правда! Успокойся, – твёрдо сказал председатель.

В кабинете врач сообщил результат консилиума. Ольга Семёновна пока в коме, подключена к аппаратам. Но долго в таком состоянии они не могут её держать.

– Я не позволю отключить аппараты! – по-взрослому грозно сказала Люба. – Примите меня на работу. Буду полы мыть, ухаживать за больными, лишь бы быть рядом с мамой. Она обязательно очнётся!

– Что ж, я поговорю с главврачом. Нам санитарки нужны. Завтра получите ответ. А сегодня, в моё дежурство, разрешу вам одной, – он обратился к Любе, – пройти к ней в палату. Вообще-то находиться в реанимации посторонним запрещено. Поэтому пущу ненадолго.

Ольга Семёновна была вся в бинтах и подключена многочисленными трубочками к аппаратуре. Люба держалась как могла, чтобы не расплакаться. Она села на стул и завела разговор с мамой:

– Мамочка, здравствуй, родная. Это я, Люба. Хочу поделиться нашей радостью. Вчера мне первой вручили аттестат, золотую медаль и грамоту за отличную учёбу. Мамуль, это наша общая победа. Ведь благодаря тебе я полюбила учиться. Представляешь, нам школа заказала такой огромный торт! На нашем журнальном столике не поместился бы. А ещё мне Костя сделал предложение. Вот дурак! Он мечтает кучу детей нарожать и воспитывать. Не волнуйся, я ему отказала. Он хороший, но не в моём вкусе, скучный, неинтересный. Мамуль, я мечтаю о большой настоящей любви – одной на всю жизнь, как у вас с папой.

Любе показалось, будто на лице мамы дёрнулся мускул. Она продолжила:

– Мамочка, ты поправляйся, и мы с тобой обязательно посмотрим мир, к морю съездим, дельфинов и чаек покормим, прокатимся на красивом белом лайнере. Помнишь, мы об этом часто мечтали по вечерам, сидя на крылечке?

Любе показалось, что уголки губ мамы приподнялись в еле заметной улыбке.

– Завтра мне врач скажет, возьмут ли меня санитаркой в больницу. Я не оставлю тебя никогда-никогда! Ты только держись. Мы с тобой преодолеем всё! Мы же вместе. Я люблю тебя, мамочка.

В палату вошла медсестра. Она поменяла раствор в капельнице и сказала, что пора уходить.

– Мамочка, я буду рядом, отдыхай, мы не прощаемся. – Люба поцеловала руку матери и вышла.

Врач распорядился предоставить необычным посетителям свободную трёхместную палату. Позавтракав тем, что привезли из дома, они разместились на кроватях и крепко уснули. А вечером другой дежурный врач сообщил, что Любу берут санитаркой по договору на время лечения матери. Девушка была счастлива. Председатель помог ей оформить договор, попрощался и отбыл с Шуриком в родной посёлок.

Люба исправно выполняла свои обязанности, была дружелюбна с медицинским персоналом. Её жалели, подкармливали домашними пирожками, бутербродами… А после работы она спешила в палату к маме. Читала ей романы, газеты, выбирая только хорошие новости, разговаривала с ней и мысленно советовалась, когда нужна была поддержка матери.

Через месяц Ольга Семёновна очнулась. Обвела глазами комнату и остановила взгляд на дочери, которая спала в кресле в медицинском халате. Она подумала: «Люба уже выучилась на врача или медсестру? Как долго я спала?»

Ольга Семёновна увидела аттестат, медаль и грамоту дочери. Вспомнила, что с ней случилось, и по щекам покатились слёзы.

– Значит, это был не сон? Я слышала голос дочери и всё понимала? – удивилась она.

Люба проснулась, увидела мамины глаза и воскликнула:

– Мамочка, ты очнулась?!

Девушка вызвала медсестру. Та вошла в палату и сразу побежала за врачом. Вскоре он пришёл и осмотрел Ольгу Семёновну.

– Ну, Любовь Ефимовна, вы молодец! Добились своего, пробудили маму. Теперь всё будет хорошо. Недельку подержим, понаблюдаем и отпустим.

– Правда?! – радостно воскликнула Люба.

– Всё будет зависеть от состояния мамы.

– Мы постараемся! – заверила она.

Когда они остались одни, Ольга Семёновна тихо сказала:

– Любаша, может, не стоило отказывать Косте? Внуков была бы целая футбольная команда, – и она улыбнулась.

– Ты меня слышала? – удивилась Люба. – Мам, тебе принести что-нибудь вкусненькое? Мне тут медицинские работники столько домашней еды надавали, за месяц не съешь!

– А кем ты работаешь?

– Санитаркой по договору, чтобы быть с тобой рядом. Я сейчас, я быстро.

Люба выбежала из палаты и вскоре вернулась с бутербродами, соком, пирожками, фруктами…

– Я пока не хочу. Водички попью и всё.

– Мамочка, тебе надо питаться, чтобы поправиться.

– Дома откормишь, – улыбнулась Ольга Семёновна. – Позволь мне ещё немного поспать. Я что-то устала.

– Отдыхай. Только в кому не впадай. Я буду охранять твой сон.

Ольга Семёновна улыбнулась дочери и закрыла глаза. Люба спросила врача:

– Это нормально, что мама опять уснула?

Врач проверил показания на аппаратах и ответил:

– Всё хорошо. Завтра переведём на самостоятельную жизнедеятельность.

Через неделю пациентку выписали и на неотложке привезли домой. Люба же устроилась почтальоном со свободным графиком работы.

* * *

Шло время, но с годами Любовь Ефимовна не утратила своего очарования. Прямая осанка и уверенная походка подчёркивали красоту хорошо сложённого тела со смуглой кожей. Волнистые смоляные волосы, заплетённые в роскошную косу до пояса, васильковые глаза, обрамлённые густыми чёрными ресницами, притягивали к себе мужское внимание. Но Люба по-прежнему, как в детстве, ходила на станцию провожать поезда, манящие её в прекрасный мир. Она продолжала мечтать о настоящей любви, одной навсегда, и будто готовила себя к новой интересной жизни. Изучила несколько иностранных языков, прочитала множество книг об искусстве и мировой художественной культуре, интересовалась литературой и новостями в области науки и политики. Она готова была в любой момент уехать подальше из этого Богом забытого захолустья, но не могла оставить престарелую мать-инвалида, требующую особого внимания и ухода.

Ольга Семёновна понимала и жалела дочь. Она чувствовала, что является обузой в её жизни. Из-за матери уходят годы, а мечты Любавы остаются всего лишь мечтами.

Как-то Нина с Димой пригласили подругу на концерт московских артистов, который должен был состояться в райцентре.

– Иди, дочка, ничего со мной не случится. Не маленькая. Приедешь – расскажешь.

– Хорошо, мамочка. На тумбочке тебе вода и еда. Я не задержусь.

– Ступай, ступай.

Неожиданно концерт отменили. Продюсер не договорился об оплате с районным руководством. Разочарованные односельчане вернулись в Заманихино.

– Мам, я вернулась. Концерт отменили.

Любовь Ефимовна увидела мать со вскрытыми венами на руках.

– Мама, ты что наделала?!

Она как могла обвязала раны и пригласила фельдшера – подругу Нину.

Словом, вовремя приехали из райцентра и спасли Ольгу Семёновну. С тех пор Любовь Ефимовна ни на минуту не оставляла мать без присмотра.