Читать книгу Хромая дама: Нерассказанная история женщины – тайного агента периода Второй мировой войны - - Страница 7

Жарким днем   в конце августа 1940 года британский агент под прикрытием по имени Джордж Беллоуз работал в пыльном испанском приграничном городке Ируне, наблюдая за мельтешащим потоком пассажиров на станции. Испания находилась под властью другого фашистского диктатора, генералиссимуса Франко, и была полна сочувствующих нацистам и их осведомителей, но официально придерживалась нейтралитета в войне. Каждый день границу с Францией пересекали сотни или даже тысячи беженцев, некоторые из них могли иметь жизненно важную информацию о том, что происходило под пятой Третьего рейха. После вторжения Гитлера и эвакуации из Дюнкерка британская разведка потеряла практически все контакты с ближайшим континентальным соседом. Ее некогда разветвленная сеть агентов во Франции была разрушена: часть из них бежала, другая была убита либо признана ненадежной. Лондон теперь зависел от непредсказуемой воздушной разведки и отрывочных отчетов нейтральных дипломатов и репортеров, пытающихся получить информацию о действиях Гитлера и его союзников, – в те времена нацистское вторжение из-за Ла-Манша казалось неизбежным. Великобритания боролась за выживание, но делала это почти вслепую.

Взгляд Беллоуза привлекла эффектная американка, спрашивающая что-то в кассе под зловещими взорами огромных плакатов с портретами Гитлера, Муссолини и Франко. Заинтригованный, он подошел ближе и завел разговор с молодой женщиной, которая только что приехала из Франции и хотела сесть на поезд в Португалию, чтобы оттуда отправиться на корабле в Великобританию. Беллоуз представился коммивояжером, искушенным в области путешествий во время войны, и предложил помочь ей организовать безопасный проезд. Они разговорились, и Вирджиния рассказала внушающему доверие собеседнику свою необыкновенную историю (хотя, как всегда, она была избирательна в том, что сообщала). Беллоуз услышал рассказ о том, как она водила машину скорой помощи под обстрелами и как в одиночку путешествовала по Франции, расшатанной унизительной капитуляцией перед нацистской Германией: теперь страна была разделена на две части тщательно патрулируемой демаркационной линией, которая в целом следовала течению реки Луары. Вирджиния подробно рассказала, как быстро ухудшались условия на юге (в так называемой свободной, или неоккупированной, зоне[23]), номинально управляемом из Виши самопровозглашенным главой государства маршалом Петэном. Оккупированная зона (север и запад Франции) уже находилась под непосредственным контролем немцев, дислоцированных в Париже. Вирджиния гневно описывала комендантский час и нехватку продовольствия, массовые аресты и инцидент на заводе «Рено», когда рабочих, протестующих против условий труда, выстроили вдоль стены и расстреляли.

Слушая ее резкий и страстный рассказ, Беллоуз был поражен мужественными действиями Вирджинии под обстрелами, ее наблюдательностью и, прежде всего, ее безоговорочным желанием помочь французам дать отпор немцам. Доверившись интуиции, он принял самое важное решение в своей жизни, которому было суждено изменить ход войны во Франции. Прощаясь с Вирджинией, он дал ей номер телефона «друга» в Лондоне, который мог бы подыскать ей достойную новую роль, и настойчиво попросил позвонить ему по прибытии. И пусть Государственный департамент не оценил Вирджинию, Беллоуз знал, что только что столкнулся с исключительной силой.

Беллоуз не раскрыл никаких деталей, и, судя по ее заявлению на получение визы, Вирджиния предполагала, что в Англии она, скорее всего, снова будет водить машину скорой помощи. На самом деле номер, переданный Беллоузом, принадлежал Николасу Бодингтону, старшему офицеру независимой секции Франции, или Секции F, части новой и неоднозначной британской секретной службы. Управление специальных операций, или УСО, было создано 19 июля 1940 года, в день, когда Гитлер произнес триумфальную речь в Рейхстаге в Берлине, в которой кичился своими победами. В ответ Уинстон Черчилль лично приказал УСО «поджечь Европу» путем беспрецедентного саботажа, подрывной деятельности и шпионажа. Он хотел, чтобы агенты УСО – на самом деле больше члены спецподразделения, чем шпионы, – нашли способ зажечь пламя сопротивления, показать французам и другим оккупированным нациям, что они не одиноки, и подготовить их к восстанию против нацистских оккупантов. С помощью новой формы нерегулярной войны – еще точно не определенной и не проверенной – им нужно было подготовиться к тому далекому дню, когда Великобритания снова сможет высадить войска на континенте. И если эта новая военизированная версия «пятой колонны» и нарушала старые правила ведения международных конфликтов (включая кодексы поведения, звания и униформу), то лишь потому, что нацисты не оставили им выбора.

Черчилль считал, что для службы в УСО подходит человек, способный добиваться благородных целей разбойничьими методами. Неудивительно, что теперь, когда УСО исполнился месяц, возникли трудности с поиском людей, обладавших хитростью и смелостью, при этом готовых отправиться во Францию и остаться   без поддержки, если что-то пойдет не так. Никому и в голову не приходило рассматривать женщин в качестве кандидатов для такой почти самоубийственной работы. Тем не менее Беллоуз считал, что американка, которую он встретил на станции в Ируне, могла оказаться именно тем, кто нужен УСО.

Однако вскоре Вирджиния забыла о том номере телефона – хоть это и было для нее не характерно, она передумала. По прибытии в Лондон 1 сентября она решила, что не хочет заставлять мать беспокоиться еще больше; возможно, Вирджиния также сомневалась в том, что действительно сможет принести какую-то пользу. В американском посольстве в Лондоне она представилась бывшей сотрудницей Государственного департамента и попросила временную работу, пока ее не репатриировали. Вирджинии там были не слишком рады, ведь она раньше она уже увольнялась со службы. Правда, ее знание современной Франции оказалось бесценным, и она любезно написала подробный отчет о таких вопросах, как комендантский час, нехватка продовольствия и том, как, по ее мнению, «французы продолжали вести себя достойно, за исключением проституток» – они бессовестно якшались с немцами[24]. Государственный департамент, однако, больше внимания уделил ее лингвистическим способностям и навыкам набора текста. Военному атташе был нужен секретарь. Так что через две недели она уже снова была за пишущей машинкой.

Шли недели. Вирджиния почти не спала: Лондон находился под сокрушительными атаками «Большого Блица»[25]. Миссис Холл призывала дочь поторопиться с возвращением, и незадолго до Рождества Вирджиния, наконец, купила билет домой. Она думала, что он был положен ей как бывшему сотруднику Государственного департамента. Но оказалось, что Вирджиния опоздала. С момента ее отставки прошло больше года, и теперь она не имела права на официальный билет; а в военное время других было практически не найти. Неожиданно застряв в Лондоне без поддержки, она нашла в закромах номер, который ей дали в Ируне. На звонок ответил Николас Бодингтон, бывший парижский корреспондент London Evening Standard. Он пригласил ее в начале нового года на ужин со своей женой-американкой Элизабет в их шикарном отделанном белоснежной штукатуркой доме на Чарльз-стрит, 20 в Мэйфере, недалеко от того места, где остановилась сама Вирджиния.

Хотя большие круглые очки делали его похожим на ученого, известный своим полным отсутствием такта Бодингтон мог быть уклончивым и довольно противоречивым персонажем. Тем не менее, в тот суровый зимний вечер за плотными шторами он развлекал Вирджинию и подготавливал почву для дальнейших действий, подавая настолько изысканные блюда, насколько позволяли условия военного времени. Она понятия не имела о настоящей военной работе хозяина дома – как и о его раздражении из-за того, что Секция F не смогла внедрить ни одного агента после шести месяцев попыток, – но вскоре Вирджиния увлекла его разговорами о собственных планах. Теперь, когда не было возможности вернуться домой в Америку, она хотела обратно во Францию. Она рассказывала о своей поездке так беззаботно, как если бы они обсуждали отпуск. И, словно равнодушная к опасности и препятствиям, Вирджиния вспоминала, как у нее все получалось, вплоть до того момента, как она воспользовалась старыми связями в Государственном департаменте, чтобы ускорить подачу заявления на получение визы. Она описала свой маршрут через Барселону на севере Испании, когда она пересекала границу на поезде до Французской Ривьеры: якобы для помощи квакерам в работе с беженцами, но также чтобы, пользуясь случаем, написать репортаж для газет на родине. В конце концов, говорила Вирджиния восхищенному хозяину дома под конец ужина, как формально нейтральная американка она могла совершенно свободно поехать во Францию и открыто путешествовать по ней.

На следующий день, 15 января 1941 года, Бодингтон ранним утром поспешил к сверхсекретному офису УСО на Бейкер-стрит, 64 (улица, по совпадению ставшая известной как дом вымышленного детектива Шерлока Холмса[26]). Необычайно воодушевленный, он поднялся на трясущемся лифте на пятый этаж и продиктовал начальнику своей секции, известной среди других как Секция F, срочную записку. «Мне кажется, что даму, которую он рекомендовал, уроженку Балтимора, – сообщал он в Секцию F, – мы вполне могли бы использовать для нашей миссии. Мы могли бы обеспечить ее переезды туда и обратно и покрыть расходы на поездки в обмен на услуги, которые она могла бы нам оказать». Чем больше Бодингтон думал о Вирджинии, тем более исключительной казалась возможность, которую она предоставляла УСО. В то время управление находилось под сильным давлением: требовалось доказать целесообразность его существования, предпринимая конкретные действия. Поскольку Вирджиния была американкой, не было необходимости тайно переправлять ее по морю или высаживать с парашютом – такие операции до сих пор не удавались УСО. Ее акцент также не сочли проблемой, поскольку она могла действовать, представляясь американским журналистом; такое прикрытие объясняло и ее потребность путешествовать по стране и задавать вопросы.

Бодингтон был настолько уверен в потенциале идеи, что уже поручил капитану Стронгу из МИ-5 провести проверку на благонадежность – строгий процесс, известный тогда как «изучение личного дела» или ИЛД. ИЛД представляло собой поиск следов немецких связей в обширных хранилищах бумажных документов с перекрестными ссылками, которые заводились на потенциально подозрительных лиц любого рода. Это был затяжной процесс, и в Секции F быстро согласились, что найти Вирджинию было такой удачей, что больше ждать они не могут. Вирджинии предложили работу задолго до того, как 17 февраля в отношении нее наконец вынесли положительный вердикт. И на этот раз ей предлагали далеко не работу за печатной машинкой.

К счастью, для Вирджинии деньги не были основной мотивацией, поскольку предлагаемые 500 фунтов стерлингов в год были едва ли больше, чем ей платили во времена, когда она сидела за столом в Государственном департаменте. Но как могла Вирджиния, любительница приключений, сопротивляться отъезду во Францию в качестве секретного офицера связи (класса А), когда на другой чаше весов была бесперспективная работа и, как она считала, бесперспективная жизнь? Она будет первой женщиной-агентом и в принципе первым офицером связи в Секции F. Ее назначение на должность, которая предполагала координацию работы местных лидеров Сопротивления и будущих агентов УСО, было выдающимся актом веры в ее способности, которые так долго принижались или игнорировались. Вирджиния снова уволилась из Государственного департамента и 1 апреля 1941 года начала работу по подготовке к своей секретной миссии. Однако тогда никто еще до конца не понимал, что она будет из себя представлять.

А вот что стало ясно, так это то, что новый, особенно «неджентльменский» способ ведения войны УСО будет опираться в значительной степени на террор, который использовали против британцев ирландские республиканские военизированные формирования. Во время англо-ирландской войны 1919–1921 годов британцы стали свидетелями того, как регулярные войска могут быть побеждены враждебным населением, чью волю укрепили несколько решительных боевиков. Теперь ожидалось, что агенты УСО, включая Вирджинию, будут действовать так же, как эти ирландские террористические лидеры. Они будут вдохновлять, контролировать, помогать французам восстать против угнетателей, когда придет время, и безжалостно уничтожить тех, кто встанет у них на пути. Однако предстояло проделать много подготовительной работы, прежде чем у УСО появилась надежда разжечь то, что, по сути, было еще одной французской революцией.

Об открытой рекламе вакансий для такой подрывной деятельности, очевидно, не могло быть и речи – правительство никогда не упоминало УСО публично, а если бы их спросили, отрицало бы само его существование. Традиционно британские спецслужбы набирались из неглубокой прослойки юношей-аристократов, воспитанных на колониальных приключенческих романах. Но подобная приоритизация генеалогии перед интеллектом мало что могла противопоставить безжалостному варварству Третьего рейха. Оперативники МИ-6 привыкли выжидать и терпеливо собирать разведданные, избегая при этом прямых действий. Агенты УСО не могли себе этого позволить. Да, они будут наблюдать, но также будут вербовать и обучать партизанские отряды для агитации, распространения пропаганды и, в конечном счете, убийства и уничтожения. Как выразился один писатель, пишущий о разведке: если офицеры МИ-6 замечали, что вражеские войска переходят мост, они наблюдали за ними издалека и оценивали их количество, тогда как УСО просто взрывали мост. Шпионы старой школы были возмущены этим подходом, описывали его как «много стратегии, мало тактики» и, заклеймив его как «дилетантский, опасный и липовый», противились самой идее УСО.

Хью Далтон, задиристый лейбористский министр, которого Черчилль решил поставить во главе УСО, говорил, что поиски новобранцев нового типа, способных одновременно к нарушению правил и к «абсолютной секретности» с «фанатичным энтузиазмом», представляли большие трудности – впрочем, в этом не было ничего удивительного[27]. Закоренелых вояк, озабоченных больше письменными приказами, чинами и тем, что они называли «этикой», следовало не подпускать к этой работе, что и делали большинство министров Его Величества. Так, например, один из коллег по кабинету исключил глубоко верующего министра иностранных дел – католика лорда Галифакса – из совещаний УСО, потому что в нем не хватало того, что позволило бы «сделать из него гангстера»[28].

Однако положение Британии, готовившейся к вторжению всепобеждающего Гитлера, было таково, что сам Черчилль возлагал на УСО огромные надежды. Другие также видели в этом творческую, хотя и отчаянную альтернативу «изнурительным фронтовым столкновениям» Первой мировой войны. Возможно, хитрость и отвага могли бы помочь сломить власть нацистов, пока Великобритания усердно наращивала военную мощь, необходимую для возможного возвращения на континент. И хотя никто не мог предсказать, когда это случится, каждая следующая предполагаемая попытка высадки происходила именно во Франции (крупнейшей стране в Западной Европе), что делало ее ключевым театром военных действий в Европе. Однако до сих пор не было ни подробного плана, ни проверенной методики разжигания огня подобного сопротивления. Вирджиния присоединилась к команде-«аутсайдеру», первое время терпевшей сплошные неудачи. Морское судно, перевозившее трех агентов к северному побережью Франции, было вынуждено повернуть назад, столкнувшись с немецким конвоем. Еще один агент сел в самолет, чтобы десантироваться с парашютом, но в последнюю минуту испугался и отказался прыгать. Большинство новобранцев и до этого не доходили, в ужасе отказываясь от выполнения миссии, как только узнавали, чего от них хотят. Других забраковывали, признавая их психически нестабильными или неподходящими для такой работы. Даже в Лондоне Секция F насчитывала лишь восемь человек. Во всем УСО было десять телефонных линий.

Это была огромная авантюра во многих отношениях. Даже если Вирджиния благополучно доберется до Франции, сможет ли клерк из Балтимора выполнить поставленные задачи? Стоило ли вообще надеяться на «Свободную Францию», или Сопротивление было просто сказкой? Ранее Дальтон пообещал, что к концу 1940 года «земли в рабской неволе», захваченные Германией, «поднимут восстание, в результате которого нацистская оккупация растает, как снег весной»[29]. Конечно, этого не произошло. Например, один видный французский патриот после трех месяцев отчаянных попыток набрал не более пяти добровольцев для формирования лишь зачатка группы Сопротивления. Так была ли во Франции вообще какая-либо поддержка действий Британии? Смогут ли французы составить эффективные военизированные формирования, чтобы помочь британцам вести войну против фашизма, или они станут враждебно настроенными слугами Третьего рейха? Мог ли агент британцев продержаться во Франции достаточно долго, чтобы успеть передать важную информацию? У УСО просто не было ответов на эти вопросы.