Читать книгу Мемуары военного фельдшера - - Страница 3

В первых числах июля пришла повестка и мне. В ней было указано: такого-то числа, во-столько то часов явиться в Каменский райвоенкомат для отправки в военное училище.

В моем распоряжении было чуть-ли не два дня. Перво-наперво я сдал работу. Затем все личное упаковал в две посылки и отнес на почту.

Утром, на машине, которая специально везла мобилизованных в Каменск, я выехал. Товарищи меня проводили. В райвоенкомате сказали, что отправка будет только завтра вечером. Сходил в контору ГРП, получил расчет и даже начислили отпускные. Начальник ГРП пожал мне руку и пожелал самых наилучших успехов в военной службе. Я поблагодарил за добрые пожелания и вышел из конторы. Куда идти? Как скоротать время? До вечера я шатался по городу. Не один раз заходил в пивную. Был и в ресторане. Деньги были. Можно было погулять напоследок. Поздно вечером я приехал на вокзал, просто так, дел у меня там никаких не было. На вокзале случайно встретился с Афанасьевым Федором Семеновичем. Он мой земляк, родом из одной деревни. Сейчас едет домой из армии по болезни.

Зашли с Федором в ресторан на вокзале и там еще просидели часа два. В общем, сидели пока не прибыл его поезд, уже ночью я ушел на Трубный и там ночевал у Викторовых родителей.

На следующий день, примерно в полдень, я явился в райвоенкомат. Получил пакет. Нас едет трое. Старшим Я. Место прибытия – город Свердловск. Уральский политехнический институт. Двое моих напарников оба из Каменска. Вскоре мы были уже на вокзале.

На вокзале я встретился с Бригеевым Павлом Спиридоновичем и Степановым Павлом (сын Шатровского учителя Степанова Андрея Семеновича). Они тоже ехали в военное училище, но не в наше, совсем в другое, не в Свердловске.

До Свердловска ехать решили в одном поезде. Ехали в одном вагоне.

На Свердловском вокзале еще встретили человек двадцать ребят, которые едут в одно с нами училище. Так это в училище нас прибыло сразу порядочная группа. В первый же день в училище я встретил ребят из Шатровского района. Это были Безгодов Иван Сергеевич из Терсюкской, Радыгин Иван Федорович из Барино. Завьялов Дмитрий из Ирюма и Карасев Павел из Шатрово (адвокат). Здесь снова были комиссии – медицинская и мандатная. Прошел обои- годен.

Все мы – Шатровские, угадали в одну роту, но в один взвод вместе попасть не сумели. Карасев и я были не только в одном взводе, но даже в одном отделении.

Радыгин, Безгодов и Завьялов – эти угадали все в один взвод. Но рота одна и та же. А разместили роту всю полностью в одной казарме.

После карантина нас повели в баню. Прошли полную сан. обработку. Всех остригли. Одели в курсантскую форму: Синие брюки, темно-зеленые мундиры, фуражки, темно-серые шинели и керзовые сапоги. Вот мы и военные. Все свои личные вещи отдали на хранение на склад. При себе держать из личных вещей ничего не разрешили. Даже носки.

Наш взвод был четвертый. Его командиром был ст.воен.фельдшер Стовбун Василий. И командиром был хорошим, но и строгим. Самые первые дни с дисциплиной провал, не особенно было. Но это только первые дни. Армия – есть армия. Как говорится: Не хотишь – заставим, не знаешь – научим. Так оно и было в действительности. Самый недисциплинированный на первых порах курсант вскоре был самым дисциплинированным.

Командиром нашего второго отделения был курсант Алексей Радионов. Он уже имел звание сержанта. Ростом он был самым большим не только в отделении, но и во всем взводе.

В нашем отделении было 14 человек:

Радионов Алексей

Баландин Сергей

Баев Клавдий

Кузнецов Петр

Новоселов Александр

Минин Петр

Кунгурцев Николай

Мишуков Михаил

Гебисов Николай

Юдин Василий

Воробьев Александр

Полупан Василий

Карасев Павел

Гарбарун Александр

Самые старшие – это Карасев Павел и Гарбарун Александр, а все остальные были с 1921-22-23-24-гг. рождения.

Командиром нашей 6 роты сначала был ст.в/фельдшер Михайлов. Но это был не командир, а форменный жандарм. Прямо-таки удивляешься, как он только мордобития не применял. Ну форменный зверь. Кроме оскорблений и наказаний, мы больше от него ничего не видели. На наше счастье его куда-то от нас убрали. Вообще совсем из училища.

К нам прибыл новый командир роты – ст.лейтенант Козлов. Вот это действительно был командир. Он всегда был среди курсантов. Очень любили и ценили.

Как Михайлов, так и Козлов – обои советские офицеры. Какая может быть разница? Однако, разница есть. Михайлова курсанты ненавидели. Не могли терпеть его. Козлова же наоборот -любили всей душой. Можно с уверенностью сказать, что этот ст. лейтенант Козлов был одним из лучших командиров училища.

Старший 6 роты был курсант из нашего отделения Александр Гарбарун. У него было звание – старшина. Об нем тоже ничего плохого не скажешь. Что верно – то верно. Старшина был хороший. Особым преимуществом и не пользовался. Жил вместе с нами в одной казарме. Вместе с нами и закончил. Вот разве ему в столовой немного побольше перепадало, так ведь на то он и старшина.

Командиром 3 батальона, в состав которого входила наша рота, был сначала какой-то пожилой. Потом его сменил полковник. Этот тоже был уже в годах, но выправка у него как еще у молодого. Всегда подтянутый, в начищенных сапогах. А брился, наверно, каждый день. Раз сам за собой следил, понятно, что требовал с подчиненных. Этот полковник был участником первой мировой войны, гражданской войны и с басмачеством. Фамилия его, если только не ошибаюсь, Притчеев. Начальником училища был воен.врач.1 ранга Гаврось, а комиссаром училища – бригадный комиссар – Фадеев. Ну и здоров же этот Фадеев, и ростом высок. Весил он, наверно, центнера полтора, ежели не более. И голос у него самый настоящий ораторский. Здорово умеет говорить. Такой может вдохновить солдат на любой подвиг.

Сейчас немного и о самом училище. Училище это было военно- медицинское. Оно готовит военных фельдшеров. Срок обучения два года. Училище эвакуировано из г.Киева в самом начале войны. В Каменском райвоенкомате нам ничего не говорили, что это училище военно-медицинское. Заявления подавали ведь в общевойсковое. Только здесь, уже на месте, когда проходил мандатную комиссию, узнал, что училище военно-медицинское. Медицину я вообще не любил. Но на комиссии объяснили, что в/фельдшеры в настоящей войне так же необходимы, как артиллеристы, пехотинцы и другие роды войск. Ну что- ж. Раз нужно, то будем учиться на в/фельдшеров.

Но вот начались и регулярные занятия. Ровно в 6 часов подъем. Затем зарядка. На зарядку выскакивали на улицу при любой погоде. Хоть дождь, хоть снег, хоть 40* холода. Зарядка никогда не отменялась. Только в холод на зарядку одевали шинели. После зарядки умывались, заправляли постели, чистили сапоги. Затем строевой час. После него политинформация, которая длилась минут десять. Обычно сообщали сводку информбюро. И только после всего этого завтрак. После завтрака занятия согласно расписания. Уроки проходили в учебных кабинетах училища, на улице и в госпиталях в городе. Преподаватели были в/врачи 1и 2 рангов. Почти все уже пожилые. После обеда – мертвый час. Спать всем. Попробуй только не поспи. Сразу схватишь наряд полы мыть. После мертвого часа снова занятия до самого ужина. После ужина был свободный час. Могли писать письма, подшивать воротнички. Чистили оружие. У кого росла борода, тот брился. Потом – разного рода беседы. Если было кино, то шли смотреть картину. Клуб был на втором этаже. Наш батальон располагался на первом этаже. Кино и концерты показывали часто. С концертами часто приезжали артисты.

Пару слов на счет питания. Кормили нас три раза в сутки в столовой училища. Несмотря на тяжелые условия военного времени, курсантов кормили хорошо. Правда, некоторым и не хватало, но по калорийности была норма. Надо быть последним подлецом, чтобы обижаться на питание в то время. Народ для армии отдавал последнее, ничего не жалел.

Придется остановиться и на том, что мы изучали в военном училище. Не буду описывать подробности. Коротко и самое основное:

1.Военную тактику проводили строевые командиры. Начиная с взводного и кончая командиром батальона. Смотря в каком масштабе проходят занятия. Тактические занятия проводились в полном боевом обмундировании, т.е. при оружии, противогазе, ранце, скатке и палатке.

2.Военные уставы и материальную часть оружия, а также стрелковое дело вели те-же самые командиры. Они же вели и военную топографию. Топографии уделялось очень большое значение. Стрелять учили только из винтовки и револьвера. Пулеметы, станковый и ручной, тоже изучали, но стрелять из них не приходилось. Изучали и гранаты.

3.Без строевой подготовки не проходил ни один день. В любую погоду были занятия. Во время парада 7 ноября 1941 года на площади «1905 года» в г.Свердловске, когда проходили войска гарнизона возле трибуны, чеканя шаг, то наше училище прошло лучше всех. Тренировка была не напрасно.

4.Санитарную тактику преподавал в/врач II ранга. Этот предмет имел тоже очень большое значение.

5.Военно-полевая хирургия. Вела ее в/врач II ранга, женщина. Занятия проходили больше всего на улице. В основном здесь изучали перевязки при любом ранении и самые простейшие операции. Накладывание шин при переломе костей.

6.Дезинфекцию преподавал тоже в/врач. Занятия проводились в кабинетах и на улице. Но больше всего на улице. Изучали дезкамеру двух типов: конную и машинную. Не только теоретически, но и практически.

7.Военно-санитарную гигиену и микробиологию вел один и тот же врач.

8.Внутренние болезни, инфекционные болезни, кожно-венерические, ухо-горло-нос. Эти предметы проходили не только в учебных кабинетах. Чаще всего на занятия ходили в военные госпиталя и клиники. А по анатомии даже два раза были в морге. После посещения морга меня всегда тошнило. И не только меня – многих. Даже рвало.

Плохо обстояли дела с куревом. Табак, правда, давали, но очень редко и понемногу. В основном, табак мы доставали у раненых солдат в госпиталях. Большинство раненых прямо так давали, но некоторые брали и деньги. Раненым табак давали регулярно. Даже некурящим, и тем давали. Так что, когда стали ходить на занятия в госпиталь, табачная проблема сразу же была решена. А то доходило до того, что одну цигарку курили по четыре-пять человек.

В декабре месяце мне из дому послали небольшой мешочек табаку-самосаду. Но самосад был исключительно хороший. Привез мне его Кичигин Петр Степанович. Это он уже второй раз приехал ко мне. Первый раз он был в училище в сентябре месяце. Табаком я со многими поделился, понемногу конечно. Дал и взводному, и старшине. Дал и командиру роты, ст.лейтенанту Козлову. Осталось у меня еще немного. Я этот мешочек зашил в матрац, но делал это так, чтоб никто не видел. В казарме жило больше двухсот человек, и кто-нибудь из них мог вполне тяпнуть. Примерно через неделю у меня табак ополовинили. Я сразу же заявил об этом старшине. Табак был найден у курсанта нашего отделения Гебисова Николая. Это мы вместе с ним ехали из Каменска. Поругали конечно немного его, на том все и кончилось. А мешочек с табаком пришлось отдать на хранение в коптерку к старшине.

Курсантам ежемесячно выплачивали 40 рублей. Расходовали их обычно на табак, конверты и бумагу. Ну еще на сапожный крем. У меня еще и так деньги были, кроме курсантских. Сильно расходовать их некуда. Выпивать в училище нельзя. Правда, когда в баню ходили в город, то иной раз удастся выпить кружку пива или газировки. Пиво продавалось рядом с баней. Вообще-то, в город на практические занятия мы часто ездили, но всегда организованно, в составе учебной группы. С нами был командир, и он никогда не разрешал заходить никуда, кроме фотографии, и то только организованно.

Первые тактические занятия в составе всего училища проводились зимой. Здесь уже половина были и противники. Действовали как в бою. Стреляли из пулеметов и винтовок холостыми патронами. Много было условно раненых. Работали санитары, фельдшера и врачи. Прямо на холоде делали перевязки и накладывали шины на переломы. Затем на носилках выносили и эвакуировали в медсанбат. Была развернута палатка с красным крестом. В ней были врачи и делали условные операции. Занятия проходили в таком виде, в каком обычно бывает на фронте. После, конечно, проходил разбор, где выявлялись минусы и плюсы. В общем, занятия проходили хорошо. Остались о них хорошие впечатления.

Весной 1942 года занятия такого рода длились двое суток. Тоже в составе всего училища. Тогда же удалились от училища километров, наверное, на полсотни. Было наступление. Форсировали какую-то речку. Через реку были натянуты канаты, на всякий случай. Потом снова марш, прямо во всем мокром. Встреча с противником, бой, отступление. Не доходя до речки, окопались. В окопах и ночь прошла. На второй день занятия продлились. Здесь тоже все соблюдалось. И оказание помощи условно раненым, и их эвакуация. У каждого условно раненого была бумажка, и в ней указано, какое у него ранение. Только во второй половине дня закончились занятия. В речке вымыли обмундирование, обсушились и пообедали из полевой кухни. В училище возвращались с песней. Идти было легко.

Много было событий весной 1942 года. Был выпуск курсантов I батальона. Эти проучились два года. Снова вместо них был набор. В основном набор был из фронтовиков. Из тех, кто уже побывал на фронте и был ранен. Вот из таких и прибыло пополнение.

Среди пополнения оказался Герой Советского Союза. Конечно, об этом узнали не сразу, а спустя не один месяц. Сам герой тоже не знал, что он герой. Но он знал и чувствовал, что его должны наградить, и он следил за газетами. И дождался. Что тут было! Сразу митинг. Играл оркестр. Выступали начальник училища и комиссар. И, конечно, расцеловали героев. Вскоре его увезли в Москву. И оттуда он вернулся в училище с Орденом Ленина и Золотой звездой. В то время медаль – и то редко у кого увидишь, а тут сразу Золотая звезда и Орден Ленина. Конечно, почет и уважение. Человек заслужил в бою, защищая Родину. До него только у двоих курсантов во всем училище были награды за Финскую войну. У одного был орден «Красного знамени», а у другого – медаль «За отвагу». Он побывал почти в каждой роте и рассказывал, за что получил такую большую правительственную награду. Вот, примерно, что он рассказал нам:

«Был санинструктором на одной из батарей. Бой был сильный. Отбивали танковые атаки врага. Уже много было подбито вражеских танков, но и наши пушки одна за другой выходили из строя. То же самое было и в других батареях дивизиона. Под прикрытием танков движется вражеская пехота. Дрались не на жизнь, а на смерть. Много тогда погибло хороших ребят, артиллеристов. Осталась одна единственная пушка, и била она прямой наводкой по вражеским танкам. И эта последняя пушка еще подбила пять танков, а затем вышла из строя и она. Эту пушку обслуживали сам командир артдивизиона и санинструктор. Когда пушка вышла из строя, в ход пошли гранаты. Командира дивизиона тяжело ранило. Санинструктору удалось оттащить раненого в укрытие, но и сам он был ранен. Их подобрали ночью. В санбат их доставили вместе. Вот там-то и сказал командир артдивизиона слова санинструктору, что если останусь жив, то никогда тебя не забуду. Вот и все. После госпиталя поступил в это самое училище».

Жил это курсант – герой, как и все курсанты. От отдельной койки отказался и спал, как и все, на нарах. Питался тоже наравне с остальными. Вообще, геройством своим не похвалялся.

Этой же весной все училище участвовало в раскорчевке большой площади леса. Лес был, правда, не особенно густой и больше всего мелкий березняк. Но и большого леса много было. Работало несколько тракторов. Когда лес выкорчевали и свезли в овраги, то сразу же трактора начали распахивать землю. И перепахивали не один раз. Потом все поле засадили картошкой, свеклой и морковью и еще там кое-что. Это поле было примерно километров 30 от училища. Рано утром уходили и вертались уже ночью. Сильно уставали. Все же пройти столько километров и поработать несколько часов, это что-нибудь да значит. Закалка хорошая. Все что насадили – это для училища. Это как-бы подсобное хозяйство. На кухонных отходах откармливали свиней.

Все командиры, а особенно семейные, тоже обзавелись небольшими огородами. Тут почти рядом с училищем для них была расположена земля. Для всех в одном месте. Многим пожилым преподавателям помогали садить картофель курсанты.

Потом ходили на прополку и окучивали. А вот копать картофель уже не пришлось нам. Другие копали.

В то время, когда вели раскорчевку леса, погиб один курсант. Его как-то затянуло под гусеницу трактора. Сразу раздавило насмерть.

В начале сентября 1941 года в училище я встретился с Кичигиным Петром Степановичем. Майор запаса танковых войск. Он эвакуировал семью из г.Киева и оставил ее в Свердловске. Он уже побывал в Портнягиной, заходил до моих родных. Он там и узнал, что я нахожусь в городе Свердловске, в военно-медицинском училище. В Киеве же Петр Степанович находился несколько лет. Поэтому, когда он прибыл в училище, то среди командиров нашлись и знакомые. С некоторыми он даже служил вместе. Мне дали увольнительную, и мы пошли в город. Сначала зашли в фотографию и сфотографировались. Были в парке культуры и отдыха, пили пиво. Не раз подходили патрули, но им сообщал в чем дело, и они отходили. Были и в закрытых магазинах, где товары отпускались по особым документам. Но там мы, кроме папирос, ничего не брали. Когда ходили по городу, меня несколько раз останавливал патруль и требовал увольнительную. День прошел очень быстро. Я даже не заметил. В училище вернулся под вечер, в то самое время, которое было указано в увольнительной. Принес несколько пачек папирос. Петр Степанович в то время пользовался неплохим авторитетом. Он был депутатом Верховного Совета. Был участником войны в Испании. Имел две правительственные награды – ордена «Красного знамени» и «Красной звезды». Получил эти награды за Испанию. Он обошел почти все наше училище, конечно, в сопровождении других командиров. Был в обоих столовых, в комсоставной и курсантской. В обоих обедал. В нашей казарме он долго беседовал с курсантами. Рассказывал о том, как воевал в Испании. А потом он выступал по радио в г.Свердловске, говорил о танковых войсках в Великой Отечественной войне. Со своей семьей он не жил. Он рассказывал, из-за чего разошелся с женой. Это, конечно, не мое дело, да я в то время был молод и в семейных делах не разбирался. Адрес же своей жены он дал мне. Звали ее Зоя Ивановна. Когда выпал случай, я навестил ее. Конечно, много лет прошло, и меня в военной форме она не сразу узнала. Время было ограничено. Меня отпустили ненадолго, и я задерживаться не стал. Спрашивала о Петре Степановиче. И я сказал, что видел его в сентябре в училище.

Второй раз Петр Степанович приехал в училище в декабре месяце. Вот тогда-то он привез мне табаку, который я чуть было не потерял. Семья Петра Степановича из Свердловска переехала в Шатровский район. Сначала жили в Портнягиной, затем в другой деревне. Зоя Ивановна снова начала работать учительницей. Конечно, трудно было ей. Ведь четверо детей. А время было такое тяжелое.

Зоя Ивановна, его бывшая жена, в настоящее время жива и здорова. Сейчас уже не работает, на пенсии. Все ее дети выросли и стали хорошими людьми. Каждый из ее детей давно уже живет своей семьей.

В начале 1942 года ко мне в военное училище приезжала мать. В самом училище она не была. Встречались только в проходной. Привезла кое-что из продуктов, хотя я и наказывал, чтобы не везла. Не верится матери, что нас кормят хорошо. Было немного стряпни и десятка два яиц. Так как держать продукты запрещено в казарме, я сразу же раздал их ребятам. Как раз перед майскими праздниками приехала сестра Маремьяна. В эти дни мы как раз просушивали свои личные вещи, которые хранились в складе. Вещи свои я в склад больше не сдал, а отправил домой с сестрой. Дома доносят их. Есть кому. Сестра привезла мне кроме табаку две бутылки водки. Водку она оставила на знакомой квартире. Там она будет храниться, пока мы не окончим училище. В училище пить нельзя. Не так давно за пьянку и самовольную отлучку судили двух курсантов из нашей роты. Из училища их отчислили, направили на фронт в штрафную роту. Через три дня сестра уехала домой. Повидал мать и сестру. Еще бы братьев повидать. Их уже около полутора лет не видел. Сильно хочется встретиться с ними, но наверно долго не придется. Лазарь закончил семь классов и сейчас уже работал в колхозе. Валентин- младший брат. Учится в школе. Сестра Маремьяна живет у нас вместе с матерью и братьями. Муж ее еще в 1939 году был взят в армию. Сейчас на фронте, но писем давно не было. Сынишка сестры, Саша, умер вскоре после того, как отца взяли в армию.

Хотя сестра и не жаловалась, чтоб не расстраивать меня, но я догадывался, что живет она неважно. Плохо. Конечно, не они одни так живут. Многим сейчас достается. В деревнях остались почти одни женщины. Ну еще старики да ребятишки. Вот все и работники. Конечно, тяжело им.

1 мая 1942 года наше училище опять участвовало на параде в г.Свердловске на площади «1905 года». На этот раз тоже прошли хорошо. И неудивительно. Ведь мы в училище находимся без малого почти год. За это время можно научиться хорошо ходить. В общевойсковых училищах срок обучения был намного меньше нашего.

Иногда во время выходных дней личный состав училища ходил на воскресники. Больше всего ходили на заводы, которые выпускали военную продукцию. Хотя и много нас было, а работы всегда хватало. Кто помогал упаковывать ящики со снарядами и минами. Другие их грузили на машины. А территорию завода привели в идеальный порядок. Произвели самую настоящую генеральную уборку. А весь хлам вывезли за пределы завода.

За все время, пока находились в училище, два раза организованно были в цирке. Тоже, кажется, два раза были в драматическом театре. В составе взвода были в зоопарке. Вот это и все. В самом же училище кино показывали часто. Бывали и концерты иногда. С концертами больше всего приезжали артисты, или самодеятельные коллективы какого-нибудь завода или фабрики. Правда, было несколько концертов, подготовленных самими курсантами. И концерты были хорошие.

Во время нахождения в училище я, кроме родных, переписывался со многими товарищами. Было несколько писем от Яши Коломейцева и Гриши Кичигина. Оба они погибли в первый год войны. Долго переписывался с Кичигиным Федором и Макушиным Александром. Они тоже погибли в боях за Родину. Было несколько писем от Бутакова Фиофила Ивановича и его брата Бутакова Анатолия. И от Мелентьева Александра. Бутаков Фиофил Иванович в настоящее время проживает в своем родном селе Портнягино. Работает бригадиром в колхозе. А брат его Анатолий погиб на фронте. Мелентьев Александр вернулся из армии инвалидом. Сейчас тоже живет дома в Портнягиной. На пенсии.

Очень часто переписывался с Виктором Сычевым и со знакомой моей девушкой Таней Чучниковой. Геолого-разведочная партия пока что работает на старом месте, но есть предпосылки, как пишет Виктор, что ее перебросят в другое место. В Сибирь или Казахстан. Виктор женился на той самой продавщице, с которой был знаком еще при мне. В армию его пока не берут. Оставался по броне. А вот Сашу Пястолова, он же сообщает, что взяли. А вот адреса не знает, так как Сашка не пишет.

По приказу Уральского военного округа за № 0847 от 08.IX. 42 года всем нам присвоили звание в/фельдшер. Одели нас во все новенькое с ног до головы. На воротнички к гимнастерке и шинели нашили зеленые петлицы, а в петлицы вставили по два кубаря, которые были приложены заранее.

Для выпускников был дан торжественный обед. Тостов, конечно, никаких не было, так как водку пить в училище не положено. Но обед был не хуже генеральского. Хотя вряд ли кто из нас знает, какие обеды готовят для генералов.

После торжественного обеда многие пошли в город без всяких увольнительных. Сережа Баландин и я тоже пошли. Разыскали квартиру, где у меня хранились две бутылки водки. Квартиру мы нашли быстро. Хозяева тоже оказались дома. Но вот водка сохранилась не полностью. Одной бутылки уже не было. Что будешь делать? Спасибо и за то, что хоть одна сохранилась. Заходили еще на одну квартиру, где я одно время останавливался, когда торговал мясом на рынке. Это еще в 1939 году летом было. Хозяйка достала пиво и простейшей закуски. Вот тут мы немного посидели, попили пива, а за одним и водку распили, вместе с хозяйкой, конечно. Затем сходили в фотографию, где за пять минут делают карточки. Были в парке культуры и отдыха. В общем, исходили добрую часть города. Где ходили, а где и ехали на трамвае. Даже сумели побывать в комендатуре. Нас забрал патруль. А получилось так: мы ехали на трамвае и, не доезжая до остановки, выскочили на ходу. И как раз тут же нарвались на патруль. Но ничего. Пожурили немного и отпустили. Дали слово больше не делать таких нарушений. Вот так и прошел день. В расположение училища вернулись уже в сумерках.

Несколько человек из нашей роты были выпущены раньше нас на целый месяц. В числе их были Родыгин Иван Федорович, Кунгурцев Николай и Полупан Василий. Вместе с ними и наш взводный уезжал, ст.военфельдшер Стовбун Василий.

На этой странице я заканчиваю свои курсантские записи воспоминаний о своем пребывании в Киевском военно-медицинском училище.