Читать книгу Собиратель душ - - Страница 5

– Хххэ-э…

Мое утро началось с того, что некто увесистый прыгнул мне на живот острыми коленками. От неминуемой смерти меня спасло только теплое толстое одеяло, которое вечером притащила Лидка после того, как я, стуча зубами, ее об этом попросила. В моей спальне пылал камин, но, то ли ветер дул в окна, то ли подморозило, после того, как за окном окончательно стемнело, и я уютно устроилась у камина в гнезде из одеял и подушек, чтобы честно почитать учебник, коим снабдила меня недобрая гувернантка, но меня стало потряхивать от холода. Кошачий глаз возникла в дверном проеме, чтобы помочь собраться к ужину, который ожидаемо был назначен около десяти вечера. Но я и помыслить не могла о нормальной еде, все еще переваривая обильный поздний обед у Амади. Уточнив, не будет ли невежливым отмазаться от этой трапезы, и получив утвердительный ответ, я попросила теплое одеяло, какой-нибудь горячий напиток и легкие закуски. В целом мое отсутствие на ужине после жалобы на головную боль вполне оправданно, так что я бросила переживать по этому поводу.

Сама я к тому времени переоделась в теплую пижаму, найденную в гардеробной. Обрадовалась ей, как родной. Мерзко-розового цвета, с маленькими кошачьими мордами она была теплой, мягкой и уютной до невозможности. Словом, остаток вечера прошел именно так, как я люблю: чтение книги с картинками в теплом коконе из одеял вприкуску с вкусняшками (крошки прилагаются, ага). Одиночество воспринималось как благо, слишком много на сегодня знакомств и переживаний. Зато не скучно, это уж точно. И воронка в груди почти не ноет, слишком меня захватили текущие проблемы.

Определенно, я из тех людей, которых можно отвлечь от негативных переживаний, как ребенка, новыми впечатлениями. И я не считала, что предаю память дорогих моей душе нелюдей. Кому будет легче, если я целыми днями буду рыдать в подушку? Никому, так что остается собрать сопли в кулак и выбраться из этого дворца с наименьшими потерями.

Леди Ди и Валера поддерживали меня, вяло переругиваясь между собой. Эльфийка, любительница постельных приключений, предлагала все-таки познакомиться поближе с императором до того, как будет осуществлен план побега. Тем более, в более приватном разговоре с ним можно получить некую информацию, что теоретически может помочь. Валера соглашался, что да, познакомиться можно и ближе, но не целиком, а отдельными частями, скажем, мое колено и его клыки.

Впрочем, клыки у вампиров были скорее пикантной особенностью строения зубного ряда, чем оружием. Небольшие и аккуратные, они вряд ли могли порвать чье-то горло, наоборот, при совместных трапезах я успела убедиться, что они создают определенные проблемы с откусыванием, из-за чего вампиры активно пользуются ножами и любят все шинковать на очень-очень маленькие кусочки.

Книга оказалась не просто скучной. Это был совершеннейший ужас и кошмар. С таким усилием я, наверное, только нормальную физиологию на втором курсе читала. Почему-то именно с этим таким важным для врача предметом наши отношения не сложились с первой лекции. Постепенно я втянулась, но процесс чтения учебника превращался в периодическое заполошное «Божечки, я опять уснула лицом на книге!». И отпечаток шрифта на щеке, ага. Сейчас было то же самое. Я засыпала на раскрытых страницах, где недурственно прорисованные изящные особы общались с иллюстраций языком жестов веером. Идея «тайного» языка, про который написано в учебнике, была мне чужда. Зачем, спрашивается, нужны такие сложности, если можно словами через рот поговорить? А если все вокруг тот язык жестов знают, то в чем тайна? Либо тебя не поймет адресат, либо твое послание прочитает любой, кто его увидит.

Место прикрепления брошки на парадной ленте, высота надевания императорской диадемы для мероприятий различного уровня, закон «голые плечи – закрытые ноги». Все это было несложно, к тому же отчасти воспроизводилось и в Земных правилах этикета. Но зачем, Святые позвонки, зачем мне это знать? Можно подумать, я, в самом деле, приобрету некое политическое или общественное влияние. Да не смешите мои подковы, иго-го. Ну, какая из меня представительница правящей династии?

Окончательно отчаявшись что-то запомнить, я в виде куколки (не той, что красивая Барби, а той, что червяк-трансформер в твердом футуристическом панцире) уползла спать на кровать. Если честно, я бы и на полу осталась, но побоялась, что продует. Про теплоизоляцию стен, несмотря на нормальную канализацию и «очищающие» артефакты, тут и слыхом не слыхивали. Впрочем, такой проблемы у вампиров и не было. Они легко переносили низкие температуры и могли в тонких платьях плясать на снегу босиком, если уж очень приспичит. А вот сауна или баня могла бы, наверное, в момент любого из этих хладнокровных привести как минимум к тепловому удару и обмороку.

Но прямо сейчас моей задачей было удержать выдавливаемые кишки на положенном месте.

– Эрни, слонопотам угловатый, слезь с меня! – прохрипела севшим голосом. Стало быть, все-таки простыла. Не до боли в горле, но голос сейчас явно не мое сопрано, а ломкий и неустойчивый, но тенор.

– Ой, а ты разными голосами можешь говорить? – искренне заинтересовалось дитя, сползая на свободную часть гигантской кровати. – А мурчать, как дядя Рэст, сможешь?

– Могу, конечно. Еще раз по вашему замку пройдусь в очередном дурацком наряде – и мурчать, и квакать, и чихать так, чтоб мух сбивать в полете, научусь, – настроение с утра не отличалось благодушием. – Ты чего тут делаешь? И как вообще попал в мою комнату?

Я точно помнила, что перед тем, как окончательно погрузиться в полусонные бредни этикета, заперла дверь на щеколду. И вон она, кстати, на месте. Это маленькое чудо умеет, как полтергейст, просачиваться сквозь стены? Или это все вампиры так могут? Зачем тогда вообще нужна щеколда?

Малыш подбоченился.

– Хотел показать тебе свой секрет! Все еще спят, так что давай быстрее!

С утра и секреты? Это интересно!

Я подорвалась, за несколько минут управилась с туалетными процедурами, скрутила на голове гульку из отросших волос. Потопталась и подумала, во что одеться, затем, к своему восторгу, нашла в гардеробной отдельно от остальных вещей толстый свитер грязно-белого цвета, такой плотный, что он с легкостью мог бы заменить доспехи. Свитер ненавязчиво попахивал не то псиной, не то зверем каким (как должны пахнуть звери, я понятия не имею), но это меня совершенно не смутило, ведь его длины хватило аж до колен. Рукава пришлось закатать. И меня даже не зацепил тот факт, что свитер не просто лежал отдельно на полу, не касаясь ни вещей, ни обуви. Он был тщательнейшим образом упакован в прозрачное нечто, заменяющее местным полиэтилен. Насколько я успела ознакомиться с данным материалом у мастера, он полностью герметичен и совершенно не пропускает запахи. И ведь даже в голову не пришло – зачем? Нет, мало меня жизнь била, хоть бы немного паранойи в мозгах завелось, не той, что тревожность до небес повышает и жить не дает, а той, что жизнь ту иной раз спасти может. Впрочем, мне, как и всем дуракам во множестве миров, повезло, свитер не был отравлен. Он только зверски кололся остевым волосом, так что я его натянула на пижаму, не снимая оной.

Что еще? Подштанники, полюбившиеся носки (надо бы ввести тут моду на пушистые тапки – и тепло и мимимишно)– я готова, а Эрни покатывался от смеха.

– Что не так? – спросила я хоббитеныша, поддергивая резинку штанов.

– Ты похожа на принцессу из сказки. Ту, что сначала превратилась в чучело, – хихикал он, дрыгая босыми ногами.

– Скажи спасибо, не в ослицу, – вспомнила я про Ослиную шкуру. Ох уж эти задорные сказки! Сбежать от угрозы инцеста, обрядиться в шкуру осла (надо ведь было додуматься!), чтобы дождаться принца. Там, кажется, была еще какая-то интрига с кольцом. Средневековые родители такие родители!

Эрни повел меня вовсе не к двери, а в угол за камином. Дрова в последнем, кстати, прогорели, и в комнате стало ощутимо холодно. Но свитер с носками пока вывозили. Надо бы щеколду открыть, чтобы Кошачий глаз, когда утром заглянет, растопила камин. Метнулась к двери, открыла и увидела, как босые пыльные пятки исчезают в окошечке размером с советскую форточку. Так. Это еще что за номер? Заглянула внутрь и ничего не увидела, кроме гостеприимной темноты и нетерпеливо притопывающих ножек Эрни.

Я распласталась на пузе и, осторожно упершись руками о внутренние стенки, стала, как гусеница, втягивать остальное тело. В принципе, это было несложно, тем более, что окошко было у самого пола и не было проблемы с удержанием собственного веса. Зато попа, которая, как я надеялась, рассосалась еще в оркской повозке, мягко застряла. Мягко в том смысле, что после нескольких энергичных движений бедрами она таки умялась и влезла, хотя и заставила чутка поволноваться. В полной темноте слышалось сопение Эрни и мягкое шуршание, сопровождающее его возню. Он хотел помочь, но я, будучи гордым Винни-Пухом, отказалась. Определенно кто-то слишком много ест.

Потом перед глазами зажглась зеленая палочка артефакта, вроде тех, которыми пользовался мастер, но маленькая, будто свечка. Откуда такая дорогая вещь у мальчишки? Даже в трапезной (в других комнатах я попросту не была) в канделябры были воткнуты обычные свечи. Ну как обычные. Они не пахли, не нагревали воздух, не оплывали неопрятными сталактитами, не капали воском, а словно бы испарялись. Украл?

Я отряхнулась и запоздало поняла, что свитер надо было задрать до талии, тогда я бы выровняла все отделы тела по толщине. Эрни, приплясывая от нетерпения, дождался меня у ближайшего поворота и повел по узкому коридору с высоким сводчатым потолком. Двигаться получалось совершенно бесшумно, пол был покрыт толстым пылевым ковром, который норовил взметнуться вверх при каждом моем неосторожном движении, нос защипало, но я героически чихала «в себя».

– Да тихо ты! – шикнул Эрни, водя перед собой зеленой «свечкой». – Тут комнаты де Божоле рядом, не дай Марэ услышит! Она, правда, рано просыпается, скорее всего, ушла уже горничных строить. Пойдем, покажу покои императора! По этим ходам до них рукой подать.

Я послушно шлепала следом, не понимая, как такое мощное объемное сооружение помещается внутри обычных стен. По моим расчетам коридор должен быть еще уже и куда более извилистым, его должны деформировать дверные проемы, ответвления коридоров и так далее. Ну, никак он не может идти ровно внутри стены! Стало быть, он, как минимум, под завязку напитан некой разновидностью магии, что позволяет ему быть чем-то вроде подпространства внутри замка со своими собственными законами физики.

Узкие лесенки привели нас на пару этажей ниже, Эрни уверенно свернул вправо, пропустив пару поворотов. Так. Значит, этот потайной коридор не коридор вовсе, а лабиринт. Я живо вспомнила, как по первости блуждала в темных подвалах сороковой городской и первой областной больниц. Пока не научилась смотреть на указатели, едва видимые в тусклом освещении. Надо здесь тоже написать их чем-нибудь светящимся. «Император», «Кухня», «Моя комната» – и стрелки. Можно на самом деле даже без «Императора» обойтись. А зачем мы вообще к нему идем? А вдруг он не один? Да не вдруг, он наверняка не один! Черт! Эрни вовсе не надо видеть ничего такого, зачем вообще он предложил такое странное место для посещения?

Пока мои мысли панически метались в голове, Эрни остановился у стены, точно такой же темной, унылой и украшенной паутиной, как и все остальные. На мгновение мне почудился голубоватый блик, скользнувший по стене, словно луч света пробежал, отразившись от зеркальной поверхности. Я зачарованно провела рукой по этому месту, ожидая ощутить под пальцами скользкую гладкую твердость, но там была лишь шершавая прохлада грубо обработанного камня.

– Ты тоже видишь, да? – восхищенно выдохнул Эрни за моей спиной.

– Ты о чем? – я уже выпрямилась и уставилась на него. Общались мы чуть слышным шепотом, похожим на мышиный писк. Вот удивится тот, кто услышит его по ту сторону! «Яки грамотны» мыши во дворце! Ну, а кто еще может посвистывать внутри стены?

– Как что? Дверь. Ты ее погладила, – мальчик разговаривал со мной так, будто ребенок тут я.

То есть мне не показалось?

– А как это видишь ты? – не, ну а может, у парня вообще другое восприятие? И в этом месте для него цветут цветы и пахнут розы? Розами, кстати, действительно пахло. Удушливо так, концентрированно. И очень знакомо. Я этот запах уже однажды чуяла и поразилась тогда, зачем он такой насыщенный, даже громадный букет, в который можно уткнуться всем хлебалом, так сильно не пахнет.

Точно. Ящеричные сестры сейчас в гостях у императора! Нам надо уходить отсюда! Но вдруг послышались шаги и раздались голоса. Мы с Эрни застыли соляными столбами, потому что показалось, что голоса звучат вот прямо совсем рядом с нами.

– Милая, я разочарована! Он так изменился! Конечно, он давно уже стал прохладнее, отбор ведь не повторяли два года, но сегодня… он будто спал! – громко и нервозно произнес женский голос.

– Ты что, тише! Рози только за дверь вышла! – шикнул на первую женщину второй голос. – Еще услышит! И Пупсик скоро проснется, когда ж ты научишься, наконец, держать язык за зубами?

– Но он сам говорил, чтобы ему нравится моя простота и преданность! – снова первая. – Он нуждается в этом среди лгунов и подхалимов, – явно цитируя кого-то нараспев произнесла она. – Непонятно только, зачем он приказал выбесить простолюдку? Неужели она ему небезразлична?

Мне показалось, я услышала, как вторая женщина сделала «фейспалм». Да нет, такого быть не может, у них же макияж. Это я могу с размаху хлопнуть себя по лбу, а они ж леди. Голоса, я, разумеется, узнала. Собственно, запах не оставлял сомнений с самого начала. И, кажется, Бараддира сейчас получила явное неодобрение сестры.

– Простолюдку надо было вывести из себя, чтобы она перестала быть унылой немочью, Пупсику невкусно и неинтересно. И не твоего это ума дело. Для него вообще не так уж много дел, если честно. Я бы на твоем месте ограничилась постелью императора, дорогая, в этом ты мастерица.

– Так я ж с этого и начала! – возмутилась Бараддира. – Он, говорю тебе, спал…

– Тш-ш! – шикнула снова Миладива.

Дверь открылась и кто-то вошел. Звякнула посуда. Наверное, принесли утренний перекус. Что уж они, до завтрака потерпеть не могли? Хотя с такой кашей я бы тоже озаботилась насчет покушать заранее. Сестры напряженно замолчали.

– Леди чего-нибудь еще желают? – послышался новый голос, нежный, как колокольчики на оленьей упряжке Санта-Клауса.

– Мама, – прошипел мне на ухо Эрни. Я вообще забыла, что он стоит рядом, так что, испугавшись, дернулась и гулко бумкнула лбом об стену.

В комнате воцарилось молчание. К запаху роз прибавился аппетитный аромат свежей выпечки.

– Кажется, птица в окно ударилась? – тонко спросила Бараддира.

– Угу. Разве что размером со страуса. И не в окно, а в стену, что странно вдвойне, – а эта Миладива совсем не проста, не смотри, что блондинка! Подозрительности у нее на троих де Божоле хватит. – Рози, пошла вон, не видишь, леди беседуют. И научись уже стучать в дверь, сколько тебя тетушка учила, все без толку.

Сказано было без злобы, привычно и мимоходом, но Эрни рассержено зашипел, как маленькая кобра. Еще бы. Кому приятно, когда унижают маму? Хотя, вот чем служанка должна была стучать, если в руках тяжелый поднос? Ногой?

– Тихо! Попроси тетю Ам положить им сенну в компот, если такая трава у вас имеется. И пусть еще что-нибудь, вызывающее зуд в носу, положит им в носовые платки, чтобы до конца дня страдали и чихнуть боялись!

Эрни озадаченно притих. Я закрыла ему ушки ладонями. Уверена, разговор между сестрами будет не о погоде, не стоит ребенку этого слушать.

– Кажется, Пупсик всерьез хочет эту самозванку. Она появилась лишь вчера, а он уже объявил, что женится на ней! Может, она владеет какой-то магией и заколдовала его? Приворожила? Он ведь сам не свой, я серьезно тебе говорю! Мила, я боюсь, он нас выдаст замуж! Отошлет от себя! Что нам делать? – чуть ли ни плакала Бараддира сквозь булку или пирожок, будучи не в силах удержать в себе насущные переживания.

– Дира! Не смей разговаривать с набитым ртом! – рявкнула на нее сестра, леди до кончиков ногтей. – Он же вампир, его нельзя приворожить! Увлечение простолюдкой временно, сколько мы уже таких девок пережили. Хоть вон ту же Рози возьми. Тоже жениться собирался, но ведь верные умелые подруги лучше, чем какая-то вялая человечка! И эту дуру мы переиграем и выживем из дворца. Ты посмотри, у нее на лице написано: тупая деревенская корова. Ни манер, ни достоинства. Я бы сказала, это вообще характерно для человечек, как они умудрились добиться матриархата в своей стране – не понимаю. Видимо, мужчины у них еще глупее. Мы будем действовать испытанным методом. Ты ведь знаешь, какой махровый собственник наш господин. Достаточно подозрения в адюльтере, а лучше, конечно, участия в оргии, пусть даже с его разрешения – и он снова разочарован в пассии и снова полностью наш. Мы должны оставаться рядом, несмотря ни на что, быть верными короне и готовыми выпрыгивать из белья по первому взгляду императора. На твоем месте я бы белье вовсе не надевала. Император пока еще благоволит к тебе. Мы просто обязаны это использовать по полной.

Господи, зачем мне это знать? Каждый раз теперь буду думать, не мерзнет ли младшая ящерица. А хотя они же предпочитают прохладу, так что вряд ли. Звякнула чашка, послышался счастливый вздох любительницы выпечки Бараддиры. Гадюка, я с булочек сама моментально становлюсь пышной, как сдоба. Но мысли о неудачной ночи, надо полагать, не отпускали ее и на сытый желудок.

– Пупсик назвал меня ее име… – ее голос пресекся, потому что с другой стороны комнаты открылась еще одна дверь.

– Прекрасные леди, доброго утра! – голос императора был бодрым, словно бы не его ночную вялость только что обсуждали любовницы. Послышался сочный чмок, затем еще один. Утреннее лобызание руки, надо полагать. И почему это меня так бесит? – О, я смотрю, вы настолько проголодались за ночь, что не смогли дождаться завтрака? Ну что вы, я же могу распорядиться доставлять утреннюю кашку прямо в ваши покои! Как мило, кстати, что вы решили расположиться с утра пораньше в моей гостиной, обожаю просыпаться в окружении съедобных запахов, это так бодрит! Разумеется, вы сделали это исключительно из-за привязанности ко мне, мои умнички, я очень это ценю, – голос был вроде бы и ласковый, но мужчина, очевидно, злился самоуправству своих женщин.

Мда, на такие подробности вампирьей личной жизни я не рассчитывала. Хочется отсюда бежать, теряя тапки. И сломать что-нибудь очень хочется. Значит, нам с Эрни пора сваливать. Император куда внимательнее сестер де Брие и подозрительные звуки не станет списывать на коварную бомбардировку дворца нелетающими пернатыми.

Эрни побежал впереди, стоило мне подать ему знак и одними губами сказать «Уходим!». Отойдя на безопасное расстояние, посовещались и решили идти завтракать, потому что запахи взбодрили меня так же, как императора, и аппетит разыгрался нешуточный.

Значит, специально дразнили меня? Как собачку дрессированную? Гррррр! Невкусно, значит? Он вроде бы меня не кусал, чтобы судить о вкусе. Я лизнула собственную руку. Во всяком случае, не кисло и не горько. Слегка солоновато, пожалуй, и, тьфу, буэ – с волосами от свитера. Или речь не о теле?

«Об ауре речь,» – вздохнула леди Ди, печалясь моей недогадливости. – «Ауру твою он изучает и пробует на вкус, он же вампир. Хайе, не пьют они кровь, много раз тебе говорила. Им интересны эмоции и чувства.»

А зачем ему клыки в таком случае? Вот пусть баб своих и пробует, дегустатор, блин.

«Бабы его, как ты вульгарно выражаешься, малышка, перепробованы со всех сторон, если ты понимаешь, о чем я,» – фу-фу-фу, лучше бы не понимала, честное слово! – «И, кстати, глупость одной из сестриц может сыграть тебе на руку. Ослепленная ревностью, она даже может тебе помочь.»

Ага, как уже помогла одна юная княжна. Нафиг таких помощников. И сама засыплется, и меня выдаст с потрохами. И сидеть мне в местной темнице-камере, пока у вампира опять не перемкнет чего-нибудь, и не родится очередной блестящий план по употреблению гостьи с ТОЙ стороны в хозяйстве.

Кухня даже в загадочном магическом подпространстве отлично находилась по ароматам. Но меня осенила блестящая идея.

– Эрни, а этот лабиринт имеет выход вне дворца?

Мальчик удивленно посмотрел на меня.

– Конечно, даже несколько. А тебе зачем? Ты что, хочешь убежать? – насупился.

И что ж ты такой догадливый, а я совершенно не умею хитрить?

– Малыш, я должна это сделать. Честное слово, ради тебя можно было бы и остаться, но мне надо уйти! Ну, подумай сам! Если бы моим Предназначением было исполнение Пророчества, почему я не оказалась сразу здесь, у вампиров, еще осенью?

Мальчик все еще смотрел на меня исподлобья, но под кудрявой челкой как будто бы наяву что-то скрипело и пощелкивало.

– Ладно. Когда вырасту, я сам на тебе женюсь. А пока можешь побегать. Я знаю, какой выход тебе нужен. Я покажу тебе начало коридора, он потом выходит в городе.

Я едва не запрыгала и захлопала в ладоши от радости.

«Хайе, попроси показать, что поближе. Сдается мне, не все так просто с этим лабиринтом, и тот ход в городе наверняка известен императору.» – охладила мои восторги леди Ди. Вот опять ей неймется! Ну, отличная же идея! Выскочить из замка в городе – и ходу!

«Мы поговорим об этом позже, дорогая.»

Мальчик отвел меня к лестнице, показал темный лаз на пару этажей ниже, на этот раз без трехметрового потолка, а вполне себе земляной, сыроватый и заброшенный. Надо хоть раз прогуляться по нему, что ли, вдруг засыпало уже. Впрочем, об этом выходе наверняка знает тот, кто пользовался лабиринтом до Эрни, леди Ди права. Это было, конечно, давно, но вампиры живут долго, стало быть, этот выход небезопасен.

– Я ходил по нему, ход ведет в подворотню у портовой свалки. Вонь там, конечно…

Вонь, говоришь?

– А еще у какого-нибудь выхода воняет?

– Да тут прямо рядом с кухней, – весело попрыгал вверх по лестнице кудрявый козленок.

Эта дверца была, конечно, пигмейского размера, но уже не как форточка. Через нее я вышла, согнувшись и присев, но не плашмя. И в нос сразу же ударил сочный канализационный дух. Вроде бы у вампиров с этим делом все хорошо? Неужели какие-то негодяи сюда горшки ночные повадились опорожнять? Вроде пятен нет на снегу, хотя вдоль стены все утоптано.

– Тут трубу прорвало позавчера, аккурат перед твоим появлением. Охрана здесь не ходит, они ж все оборотни, им нюх отшибает, а дворцовый мастер к родне на праздничную неделю уехал. Окна жилых комнат сюда не выходят, так что запахи никому особо не мешают, только тетя Ам психует, – и правда, задрав голову, я наблюдала только ровную стену, – а чинить не торопятся. На самом деле, в замок понаехало гостей – ух! – мальчишка чиркнул себя по горлу большим пальцем. – Короче, господам не воняет, а нам не мешает, – совсем не по-детски рассуждал ребенок.

Провалиться мне на этом месте, если это не один из вариантов! И забор метрах в десяти, и утоптано все, следы не привлекут внимания, и оборотни тут не ходят. Вон и хозяйственные ворота видны. Что, если в праздничный вечер главная повариха так запарится, что нечаянно забудет их запереть? Случается же такое!

Только непременно надо запастись подходящей одеждой и обувью, причем совершенно новыми, чтобы мой собственный запах не успел впитаться. Это сразу же рождает ворох проблем: где взять деньги, каким образом совершить покупки, не привлекая внимания, куда конкретно уходить, чтобы погоня не догнала. Насчет лошадей вариант я отмела: шагом еще туда-сюда, но галоп я долго не выдержу, уж извините. К тому же брать чужую лошадь – это уже воровство, и у императора, кроме его бредовой идеи размножения, появится абсолютно законный повод требовать выдачи моих головы и матки.

«Диана, иди уже завтракай, завывания твоего живота могут породить легенды о неупокоенных духах, если их кто-нибудь услышит. Есть пара идей насчет побега, которые я сама пока еще обдумываю,» – несколько раздраженно загнал меня внутрь голос леди Ди.

Несмотря на возраст лабиринта, а он был никак не меньше, чем возраст самого замка, ни одна петля не скрипела, ни один камень не шатался. Внутри этого удивительного места все было таким же новеньким, как в момент его создания. Разве что покрыто пылью. Я чувствовала искреннее восхищение.

В общий коридор мы выбрались на винтовой лестнице, чтобы не привлекать внимания. Повариха встретила нас добродушным ворчанием, потому что завтракать надо вовремя, а кое-кого уже двадцать минут как ждут на конюшне. Эрни насупился и молча переправил в рот кашу, которая в отличие от моей была холодной, как и предпочитают вампиры. После его ухода к нам с Амади присоединились уже встреченные мной два веселых орка. Глаза у них были хищного золотистого цвета, и они таки были близнецами. Реми и Рене, сыновья Амади и некоего оборотня из охраны замка, который в разговоре не упоминался толком, а проявлять навязчивый интерес я постеснялась. Но судя по грациозным движениям высоких и крепко сложенных парней, а также временами проскальзывающему в голосе мурлыканью, это кто-то из крупных кошек.

Разговор перешел на расспросы обо мне – а это моя любимая тема – так что следующие полчаса орки-близнецы с хохотом слушали байки из студенческой жизни и с выступлений ансамбля. В конце концов, отец близнецов появился за их спинами и, грозно урча и ворча про оболтусов, пропустивших сигнал тревоги, увел под жалобные «Ну, па-ап!». Значит, начальник дворцовой охраны оборотень-барс. Вроде бы о нем вскользь упоминала Кошачий глаз, непрерывно стрекоча о преимуществах и безопасности жизни во дворце императора. Вряд ли он станет мне помогать, поскольку оборотни служат только своему хозяину. А орки не могут врать. И если их спросят, они честно ответят, кому они помогали, когда и каким образом. Стало быть, никто из них не должен знать о плане (которого еще нет) полностью. Свои просьбы надо формулировать кратко, конкретно и без лишних подробностей.

Но мне на все это нужны деньги. Возможно, много. Где их взять? Ограбить сокровищницу на правах невесты или сразу после свадьбы?

«Так себе идея. Во всех императорских семьях украшения маркируют магическим клеймом, так что любой обученный сыщик найдет их по этому излучению, а с ними и тебя,» – моментально отозвалась леди Ди.

Не поняла. Они что, какие-то радиоактивные?

Для начала пришлось объяснять леди Ди значение слова «радиоактивный» и выслушивать нудноватую лекцию о разнице между магией и ионизирующим излучением.

Под эти разглагольствования в голове я неспешно поднималась по винтовой лестнице к себе в покои, там же то ли прогулка, то ли занятия запланированы, а я все еще выгляжу как слегка отмытый бомж, а не высокопоставленная дама. Пролете на третьем мне стало попадаться все больше нелюдей в легких кожаных доспехах и странных худощавых товарищей с гогглами на лице. Они вели носами в мою сторону, но никаких действий не предпринимали, словно я была невидимкой.

Вначале я не особенно обратила на гостей внимания, мало ли, какие мероприятия приняты в это время суток, может, плановый обход какой, но на этаж выше охрана и загадочные товарищи в стимпанковских очках буквально кишмя кишели возле дверей моей комнаты. Божечки, там что, произошло убийство? На меня было покушение? Так и знала, что от внимания коронованных особ не выходит ничего хорошего!

Двери были выломаны из косяка и щепастым ковриком лежали на полу. На софе завывала, раскачиваясь, как блаженная, Кошачий глаз. Возле нее памятником самой себе застыла Рыбья голова, закрыв глаза. На моей постели, измятой и перерытой, прямо в сапогах полулежал главвампир и словно бы спал. По комнате сосредоточенно кружили пара волков и один барс, нюхая углы (хоть бы никто пометить их не вздумал!).

Я замерла в дверном проеме и задала самый логичный вопрос:

– Это что это в моей камере делается, а?