Читать книгу Недетские сказки о смерти, сексе и конце света. Смыслы известных народных текстов - - Страница 10

В первобытные времена каждый подросток при наступлении половой зрелости проходил обряд посвящения во взрослую жизнь. Охотиться, говорить на собраниях рода и племени, вступать в брак могли только члены общества, доказавшие сноровкой, силой и выносливостью своё право на этот статус (в связи с этим интересно, что устаревшее слово отрок буквально означает «неговорящий, отречённый от права голоса на вече»).[41]

Идея инициации была связана с охотой, потому что охота являлась основным источником пропитания первобытных людей, и если юноша умел добывать пищу, он считался полноправным членом общины. Можно сказать, обряд посвящения был своеобразным экзаменом для подростков доисторической эпохи, вот только аттестатов юношам не выдавали…

Весь смысл священного обряда сводился к тому, что абитуриент должен был умереть на время, то есть отправиться в царство духов и предков, хранивших тайные знания о мире, получить от них испытания, пройти их, а потом возродиться среди живых в новом социальном статусе. Древние верили, что будущему охотнику просто необходимо попасть на «тот свет», чтобы предки даровали ему магические способности: звериные нюх и слух, умение понимать язык животных и оборачиваться в любого зверя или птицу.

Экзамен проводили в лесу, где посвящаемого подвергали различным жестоким испытаниям: морили голодом, лишали сна, живьём закапывали в землю, отрезали пальцы рук, выбивали зубы, давали галлюциногенные растения. После такого «боевого крещения» подросток начинал верить, что действительно побывал на «том» свете.

Иногда распорядители обряда якобы «жарили» или «варили» испытуемых. Учёные-этнографы, наблюдавшие инициацию у австралийских племён, находившихся на стадии первобытного развития, записали один из эпизодов процесса посвящения, который ну уж очень напоминает популярнейший мотив детских сказок – жарение в печи.

Этот эпизод представлял собой нечто вроде спектакля: предварительно в земле вырывали длинное углубление такой величины, чтобы туда вместилось тело юноши. Это и была «печь». Затем двое распорядителей клали подростка в это углубление, становились напротив друг друга: один – у головы мальчика, второй – у ног, и начинали изображать мужчин, жаривших человека в земляной печке. При помощи бумеранга они делали вид, что поливают жарящегося маслом, и засыпали его тело угольями; при этом они удивительно хорошо подражали звукам шипящего и лопающегося от огня мяса… «Вскоре из темноты выступил четвёртый артист… Он шёл… беспрестанно втягивая в себя воздух, как бы чувствуя запах…» вкусного обеда.[42] Вот, оказывается, откуда растут корни сказочного мотива жарения в печи! Могли вы себе такое представить?

Воскресший юноша, прошедший жарку, варку, погребение и прочие испытания, получал новое имя, на кожу наносились клейма – знаки прохождения священного обряда (аналог печати в современном аттестате, подтверждающей действительность полученного основного общего образования). После этого новобранец допускался к тайным знаниям племени: он обучался в школе охотника, ритуальных плясок и песен, ему сообщались исторические сведения, тайны религиозного характера. Обряд посвящения являлся школой в самом настоящем смысле этого слова: юноши «сидели тихо и учились у стариков; это было подобно школе»,[43] – писали очевидцы.

В русской народной сказке «Хитрая наука» родители отдают своего сына старцу, чтобы тот научил мальчишку разговаривать на языке птиц и зверей, а также превращению в них: «Отдали они его учиться на разные языки к одному мудрецу… чтоб по-всячески знал – птица ли запоет, лошадь ли заржет, овца ли заблеет; ну, словом, чтоб всё знал!»[44] Чем вам не аналог первобытной школы инициации, где подростков учили нюху, слуху и языку животных?