Читать книгу Хранительница историй - - Страница 7

Бывают дни, когда Дженис подходит к их на самом деле маленькому домику и думает: чтобы переступить через порог, ей понадобятся не столько ноги, сколько руки. Она будет вынуждена вцепиться обеими руками в дверной проем, иначе себя внутрь не затащить. А если муж начнет свой монолог прежде, чем она успеет ступить в прихожую, придется втаскивать себя внутрь насильно. Возможно, недалек тот день, когда без хорошего пинка под зад Дженис порог не преодолеет. Она знает: на то, что муж протянет руку помощи, рассчитывать бесполезно. Дженис не позволяет себе слушать тихий голосок, который иногда шепчет ей на ухо: «Дженис, а Дженис? Может, развернемся и пойдем обратно?» Почему-то голос шепчет с ирландским акцентом. Наверное, причина в доброте сестры Бернадетты. У многих знакомых Дженис монахинь возникали трудности с заповедью «возлюби ближнего своего», но сестра Бернадетта не из их числа.

Дженис открывает дверь. Сегодня в доме тихо, и через порог переступить легче. Но это не абсолютная неподвижная тишина пустого дома. Комнаты будто притихли – так бывает, когда хозяин спит. Она находит Майка на диване. Он сидит, откинув голову на спинку. Ноги на журнальном столике, на животе балансирует полупустая миска с чипсами. Дженис возвращается в прихожую, сбрасывает туфли, разминает ноги и идет на кухню. Как только Майк проснется, первым делом спросит: «Что у нас на обед?» Голос у Майка веселый – ни нытья, ни повелительных ноток. Вопрос звучит почти по-дружески, но больше Дженис на эту удочку не попадется.

Моргая спросонья, Майк заглядывает на кухню и вдруг ошарашивает Дженис неожиданным вопросом: подумать только, он спрашивает, как прошел ее день! Дженис настолько изумлена, что все тревоги по поводу того, что он делал возле библиотеки в разгар рабочего дня, мигом вылетают у нее из головы. Она начинает рассказывать свои новости, гадая, с чего вдруг Майк выбрал именно этот вечер, чтобы спросить ее о работе. Но долго ломать голову не приходится. Майк перебивает ее, прежде чем она успевает закончить фразу. Выходит, он даже не слушал. Дженис удивляется, что после стольких лет наступает на те же грабли, ведь на секунду в ее сердце пробудилась надежда: Майк проявил к ней интерес!

– Хорошо, что ты любишь свое дело. – (Разве Дженис хоть слово об этом сказала?) – Все-таки замечательно, что у тебя есть работа. А что у нас на обед? – Майк улыбается жене.

– Пастуший пирог.

Дженис подумывала о том, чтобы испечь на десерт блинчики. Эта мысль пришла ей в голову в тот момент, в ту секунду, когда Майк спросил ее, как прошел день.

– Что, десерта сегодня не будет?

Майк – мужчина крупный, к тому же сластена. Мама всегда готовила для него фантастические десерты, о чем муж не устает напоминать Дженис.

– В холодильнике есть йогурты.

Дженис сама понимает, как жалко выглядит ее попытка бунтовать.

– Ты говорил: замечательно, что у меня есть работа… – напоминает она мужу.

Она сама не знает, зачем облегчает ему задачу. Наверное, просто хочет поскорее завершить этот разговор.

– Ну да. Понимаешь, Джен, тут такое дело… – Вот он и перешел к сути, да еще и начал с сокращенного имени, которое она не выносит. – Не знаю, долго ли еще удержусь на нынешней работе.

Вот она, история ее мужа во всей красе.

Дженис знает Майка тридцать лет, и за это время он сменил двадцать восемь рабочих мест. В защиту Майка можно сказать, что он не лентяй. Наверное, именно поэтому Дженис каждый день удается переступить через порог. Все двадцать восемь работ разительно отличались одна от другой. Майк работал продавцом, учился на специалиста по охране труда, пробовал себя в качестве водителя, фитнес-тренера, бармена, санитара, а теперь служит привратником в одном из крупнейших колледжей Кембриджа. Майк поработал и в малом бизнесе, и в крупных компаниях, и в свободном полете побывал. На разных этапах брака Майк и Дженис ездили на всех транспортных средствах, начиная от «БМВ» и заканчивая подержанным фургоном. А однажды летом у них во дворе и вовсе был припаркован фургончик мороженщика. Майк водил и тракторы, и вилочные погрузчики, но, к счастью, у дома их не ставил. В разных ипостасях он своей легкой танцующей походкой прошел через магазины, фабрики, склады, пекарни, колледжи и больницы и везде делился со всеми своей житейской мудростью. Майк даже некоторое время работал финансовым консультантом (иронию Дженис заметила и оценила).

Майк – человек приятный. У него неплохое чувство юмора, да и свои идеи он сразу не навязывает. Дженис подозревает, что именно благодаря его обаянию ему каждый раз удается устроиться на новое место. Майк умеет и расположить к себе, и убедительно объяснить, почему у него такая нестабильная карьера. Дженис уверена, что многие работодатели взяли его чисто из жалости. Она припоминает одну-двух начальниц, увидевших в Майке мужчину, которого не понимают. Несмотря на растущий живот и отвисшие брыли, он по-прежнему не лишен привлекательности.

Однако со временем все начальники Майка убеждаются, что он разбирается в их деле гораздо лучше, чем они. Первые две-три недели чаще всего проходят благополучно. Иногда затишье растягивается на несколько месяцев. Но вот Майк все чаще начинает поправлять своих руководителей. Сначала он дает советы лишь по мелким поводам, но вскоре выбирает себе жертву – сотрудника, который, по его мнению, работает из рук вон плохо. Нет, Майк этого так не оставит. Он берется за дело с искренним пылом и много рассуждает о благе компании. Майк зрит в корень проблемы. Бывает, что в результате «слабое звено» увольняют. Тогда Майк находит новый объект, а то и несколько.

Через некоторое, зачастую довольно длительное время начальство задается вопросом: как Майк успевает заметить столько соринок в чужих глазах? Он часто опаздывает, а когда нужно выполнить задание – к примеру, доставить партию товара в срок, – Майк загадочным образом исчезает. Тут Дженис снова вспомнила, как посреди дня увидела его возле библиотеки, а ведь ему в это время следовало быть в привратницкой. Тут руководство начинают одолевать сомнения. Дженис этот переходный период знаком, как никому другому. Когда они только поженились, она проживала каждый рабочий день вместе с Майком: сочувствовала, когда он сталкивался с трудностями, злилась на коллег, которые его подставляют, возмущалась тем, что начальники не ценят такого сотрудника. Только когда Майка уволили с четвертой работы, Дженис будто осенило, и она вынуждена была признать неприятную правду: похоже, проблема не в фирмах, а в Майке.

За годы ее муж научился чувствовать момент и выпрыгивать за борт, прежде чем его столкнут. Порой момент был подходящим для Майка, но не для Дженис: взять хотя бы тот раз, когда она ждала ребенка – их сына Саймона или когда они только что взяли ипотеку, а сейчас Дженис… Впрочем, она и сама не может объяснить, что такого особенного происходит в ее жизни сейчас. Но одно она знает наверняка: она совершенно не расположена слушать обличительные речи в адрес руководства колледжа, особенно после того, что ей шептала на ухо сестра Бернадетта.

Однако Дженис позволяет Майку с пеной у рта искать виноватых и доказывать, что ему просто необходимо сменить обстановку. Но она его больше не слушает. Интересно, в чем смысл истории ее мужа? Неужели он просто человек, испробовавший тысячу работ? Что, если он этакий Уолтер Митти?[2] Во всяком случае, мир, в котором живет Майк, совсем не похож на мир других людей. Или у этой истории есть зловещий подтекст? Что, если Майк – мастер иллюзий? Гипнотизер? Как бы Дженис ни старалась отгородиться от мира, который он для себя выстроил, какую-то ее часть Майк прочно удерживает там. Да, руку он ей не протягивает, зато крепко сжимает край ее пальто в своем пухлом кулаке и ни в какую не желает отпускать. Когда Дженис спрашивает себя, боится ли она этого кулака, ответ очевиден. В чисто физическом плане Майк угрозы не представляет. Он слишком грузный и медлительный. По-настоящему надо опасаться других мужчин – маленьких и жилистых.

После обеда Майк укладывается спать, предоставив жене убирать со стола («Джен, тебе ведь не трудно? Мне надо о многом подумать»). Дженис закрывает дверь кухни и некоторое время стоит, глядя в окно на полукруг из одинаковых домов и зеленый луг за ними. Она думает, где сейчас девушка из автобуса и под какую мелодию она танцует. Дженис с радостью включила бы на кухне музыку, под нее работается веселее, но еще не хватало, чтобы явился со своими жалобами Майк. Тут Дженис вспоминает про наушники: Саймон подарил их папе на Рождество. Их сыну двадцать восемь, и он работает в Сити. Чем он там занимается, Дженис толком не понимает. Саймон давно уже отдалился от родителей. Один из основополагающих законов в личном королевстве Майка – его единственный сын должен был получить образование в частной школе-пансионе, причем в такой, о которой все слышали.

Джен, мальчику нужно дать все самое лучшее.

Ты же не хочешь, чтобы он потом страдал оттого, что мы (Майк имел в виду – она) упустили такой шанс.

Это было в начале ее карьеры уборщицы. Больше ничего Дженис не умела, а о том, чтобы она пошла учиться и расширила свои возможности, и речи не шло.

Джен, интересы ребенка у тебя должны быть на первом месте. Вдобавок на новой работе дела у меня идут хуже, чем я рассчитывал. Не коллектив, а сборище неумех! Да и руководство не лучше, уж я бы открыл им глаза…

По горькой иронии теперь их блестяще образованный сын всячески избегает общения с ней и с отцом. С Майком – потому что видит его насквозь. А с Дженис… Она боится, что в своей школьной ссылке сын винит именно ее, ведь она позволила отослать его прочь. Саймон приезжает редко, а несколько лет назад он не стал возиться с подарками на Рождество и просто выписал родителям чек. Сумма была весьма щедрой, но Дженис порвала чек в мелкие клочья и засунула обрывки поглубже в пакет с мусором для переработки. Должно быть, Саймон заметил, что чек так никто и не обналичил. С тех пор он присылал родителям подарочные ваучеры магазина «Джон Льюис». Отправлять их проще простого, а воспользовались ими или нет, узнать невозможно. Свой рождественский ваучер Дженис до сих пор носит в кошельке, а Майк оплатил своим дорогие наушники.

«Глядите, мужики, – хвастался он приятелям в пабе. – Вот каким подарком меня сынок побаловал. Он всегда покупает только лучшее».

Дженис отправляется на поиски наушников Майка и гадает, почему до сих пор живет с мужчиной, к которому не испытывает не то что любви – даже симпатии: то ли причина в жалости, то ли она искупает свою вину за то, что позволила отправить Саймона в школу.

Мистер Мукерджи – когда-то он играл в крикет за индийскую юниорскую сборную – останавливается и ждет свою собаку. Из деликатности он отводит взгляд от присевшего на траве животного и замечает свою соседку Дженис, танцующую в освещенном кухонном окне. Она кружится на месте, одна ее рука описывает над головой дугу. Есть что-то притягательное в этих ритмичных движениях. От Дженис мистер Мукерджи такого не ожидал. Пожалуй, ему следовало бы отвернуться, но танцующая голова и плечи – в окно больше ничего не видно – словно заворожили его. Не чувствуя зимнего холода, мистер Мукерджи стоит на лугу и улыбается.