Читать книгу Живая вода - - Страница 10

– Доброй ночи, доченька, – ласково прошептала мама и уже хотела потушить ночник, но дочка вздрогнула:

– Никакая ночь не добрая. Ночью страшно!

– Отчего же тебе страшно?

Девочка съежилась, кутаясь в одеяльце.

– Мне все снится, – неохотно призналась она, не выдержав пытливого взгляда, – что над окном кружит птица. Страшная, темная. Может, душу хочет украсть? Бабка Прокофья сказала – точно хочет. Черная птица – к беде. Бабка Прокофья сказала: «Черная птица – к горю!»

– Больше слушай бабку Прокофью. Она тебе еще не то расскажет. Раз черная, значит, к горю? – Мама покачала головой. Дочка все вздрагивала, со страхом поглядывая в окно.

Тогда мама принесла топленого молока со вкусом теплых снов и любви, села рядом с малышкой и начала свою сказку.

* * *

Каждый из нас немного влюблен в небо. Хочет он этого или нет. Кто не любовался закатом, кто не пытался уловить запах луны, услышать тихое пение звезд? Ее любимый сходил по небу с ума.

– Улетим к звездам, – мечтал он, зарываясь носом в ее волосы. Волосы пахли вкусно – полынью и донником. – Ты одна меня понимаешь. Улетим?

Ее сердце стучало миллионами «да». «Но как же мама, бабушка и братик? – думала девушка. – Как они будут одни на земле, без меня?» Но потом решила: «Я смогу навещать их. Может быть, даже приручу маленькую симпатичную звездочку и принесу домой. – От этих мыслей что-то внутри улыбнулось. – То-то братик обрадуется…»

– Улетим, – кивнула она и тут же получила его поцелуй. И ей стало совсем все равно, куда идти, хоть на небо, хоть под воду. Лишь бы он дышал рядом, лишь бы он держал ее за руку, лишь бы целовал ее губы. – Улетим.

Вместе пошли к колдуну. Плата одна на двоих. Тот долго хмурился:

– Глупые, глупые людишки. Будут вам крылья. Из наилучшего бархата ночи. Но только птицы могут долететь до неба. Сможете ли вы стать птицами?

Дикая боль пронзила лопатки. Такая, что она закричала и потеряла сознание. Когда очнулась, не помнила ни семьи, ни друзей. Это знание не помещалось в крохотную птичью головку. Так что она была просто рада, потому что могла лететь рядом с тем, кого любит. Вместе с ним взмахивать крыльями. Счастье – видеть, как он мчится над облаками. Счастье – слышать, как он кричит, не в силах сдержать восторг!

Но небо не терпит соперниц. Он летел, упиваясь красотой звездопадов. Он слушал лунный призыв и почти не слышал ее влюбленного щебетания. Он летел все быстрей к звездам, игриво подмигивающим впереди, к кометам – огромным птицам, что носились по небу, размахивая великолепными огненными хвостами. Он уже не помнил, что когда-то летел не один. Не помнил, как пахнут ее волосы. Разве сравнятся с небесным земные донник и полынь?

Она отставала. Что-то не птичье тяжелило ее грудь. «Как же там мама? А братик? А бабушка?» – все думалось ей. И хотя она точно не могла сказать, кто это такие, от слов «мама», «бабушка» и «братик» становилось очень горько. Не птичьи имена, не птичьи лица, не птичьи мысли давили на крылья.

– Самозванка! Смотрите, смотрите! У нее человеческие глаза, – вдруг заверещала самая первая звезда, к которой она посмела приблизиться. – Не птичьи, не птичьи!

– Смотрите, смотрите, у нее человеческие губы! – подхватили кометы, преграждая путь злобным огненным войском. – Не птичий клюв, не птичий!

– Смотрите, смотрите, у нее человеческое сердце! – в ужасе завыла луна и содрогнулось небо. – Не птичье, не птичье!

Падать было не больно. Больно было то, что он обернулся, посмотрел на нее и закричал вместе с остальными: «И правда, все не птичье! Не птичье, не птичье!» Они кричали что-то еще, она уже не могла разобрать. Неслось лишь уханье, щебет и гогот.

* * *

– И как же? Она разбилась? – спросила малышка. Она так перепугалась, что даже немного расплескала молоко.

– Нет, конечно, – грустно улыбнулась мама. – В сказках так не бывает. Ее спас огромный лебедь, что вспомнил, как раньше был человеком. «Больше к Небу не летай, – велел он на каком-то надломленном человеческом. – Меня из-за тебя теперь к звездам не допустят. Я только все забыл, а тут ты…»

– А почему тогда она все кружит над нашим домом? – В голосе девочки больше не было страха. Птицу она совсем не боялась и даже хотела обнять.

– Потому что она все-таки осталась крылатой. Крылья появляются по ночам. И она по-прежнему кружит вокруг звезды, оберегая и защищая ее. Только ее звездочка родилась немного позже. Она настоящая, теплая, живая. И самая-самая любимая, – прошептала мама, зарываясь в ее волосы. Черные, как бархат ночи. Пахнущие то ли луной, то ли полынью.

Но малышка ее уже не слышала. Она сладко спала. Сказка развеется вместе с утренним туманом. Мама вернется с рассветом. Осторожно поцелует дочку в щеку, устало улыбнется и стряхнет со своего рукава остатки полуночных перьев.