Читать книгу В свободном падении - - Страница 9

Майкл сидит, уставившись в бокал. Уже четвертая порция выпивки. Алкоголь греет кости и расслабляет. Но недостаточно, чтобы с кем-нибудь заговорить. Бармен протягивает счет – 50$ – и смотрит на него с подозрением. В баре звучит оглушительная бухающая музыка, тела сталкиваются в танцах с песнями, а он сидит посреди, в эпицентре этой бури, как клеточное ядро, и тонет. Народ все входит и проносится мимо него, будто он невидимка. Подумывает уйти, но выбраться из бара будет сложнее, чем посидеть и подождать. Он и сидит тихонько, бездвижно, не понимая, зачем вообще пришел. Какими видят нас другие или не видят; какими мы хотим, чтобы нас увидели, но в итоге не видят. Мы боремся, чтобы нас увидели, чтобы мир знал, что мы есть, но про нас забывают, нас вновь не видят; разница в том, что мы выбираем, видят нас или нет, мы сами можем видеть друг друга. Но, не будь нас, мир не рухнет. Мир никогда не рухнет. Он продолжит существовать и без меня.

Мысли Майкла ускользают. Он берет телефон, просматривает сделанные снимки – селфи с одним, другим, третьим. Никогда не видел несчастного туриста. Если в путешествии столько радости, зачем вообще сидеть дома? Он учится расслабляться наедине с собой, быть тем, кем не мог раньше.

– Эй, крутые фотки. – Он отрывается от телефона и видит пару песчано-зеленых глаз, упругие золотистые локоны и широкую улыбку. От ее красоты захватывает дух, отвисает челюсть, а горло переполняется желанием.

– Вы, должно быть, не местный… – Она мило смеется. – Я Сара. – Девушка смотрит на стул рядом с ним и садится без приглашения. – Что привело вас в наш Залив? – спрашивает она, жестикулируя.

– Эм, – он потрясен, сконфужен, неподготовлен. – Я тут в поездке.

– По работе или отдыхаете? – заигрывая, интересуется она. Он молчит.

– М-да, что бы это ни было, вам, судя по всему, не особо нравится.

Майкл смотрит на нее, не находя слов, точнее, сдерживая их, чтобы не выдать себя. Разговор продолжается, она замечает его акцент, что его слова изгибаются не так, как ее, и кажутся тяжелее. Она осторожно кладет руку ему на плечо и делает все те вещички, какие принято делать во время свиданий: проявляет внимание, слушает, открывается и создает комфорт; в этом комфорте безопасно.

– Кажется, у нас свидание?.. – спрашивает он.

– Правда? – отвечает она, нервно посмеиваясь, как подросток, чей личный дневник прочитали во всеуслышание. – Это ты так приглашаешь? – спрашивает девушка. Теперь она смеется. Берет со стойки салфетку и записывает свой номер. Майкл следит за этим пытливым настороженным взглядом. Она целует его в щеку и пропадает в темноте зала, полного танцующих тел и басов. Он складывает салфетку в карман.

Домой Майкл едет на электричке: Монтгомери, Эмбаркадеро. Он смотрит на соседнее место, рядом сидит мужчина, очень похожий на него: уставший, замученный, не желающий быть здесь. Майкл хорошо знает, каково это. Он смотрит на мужчину – в его глазах стоят те же невидимые слезы. Не выдержав смотреть друг на друга, словно в зеркало, они вскоре отворачиваются. Уэст-Окленд, 19-я Стрит Окленд, МакАртур.

Он встает и идет на автобус до дома. На остановке уже стоят несколько людей, сквозь музыку в наушниках он слышит стоны разочарования и сглаженные ругательства – узнали, что автобус больше не ходит. Майкл проходит мимо остановки, словно и не собирался ехать на автобусе. Поворачивает направо, еще раз направо и оказывается на жутковатой тихой, тускло освещенной улице; тени от фонарей простираются, как чьи-то руки, а машины спереди напоминают лица.

24.00. Он выключает музыку в наушниках и пристально вглядывается в то возникающие, то пропадающие предметы вокруг. Сзади слышатся чьи-то шаги, сердцебиение учащается. Они становятся ближе, Майкл уже не понимает, шаги это или удары его сердца, но что-то неумолимо стучит. Над ним нависает тень. Он замедляется, сжимает кулаки, готовясь прогнать страх. Или ты, или я. Сбоку возникает молодой человек, такой же высокий, темнокожий, как и сам Майкл, с опущенной головой, в бандане, свободной футболке, брюках-чинос и баскетбольных кроссовках.

– Как дела, бро? – здоровается парень.

«И почему я так испугался?» – спрашивает себя Майкл, поприветствовав парня в ответ. Это же я проходил мимо. Сердцебиение замедляется и успокаивается. Он притормаживает, парень идет вперед. Майкл останавливается перед витриной. Его внимание привлекает постер: улыбающийся Малкольм Икс, а рядом постеры с Маркусом Гарви, Хэрриет Тубман и другие, пока не известные ему исторические личности в минуты славы. Они напоминают скорее картины, чем постеры – словно ожившее искусство. Он опирается ладонями на стекло, так хочется войти! Дверь заперта. Внутри ряды и ряды книг: «Вклад долины Нила в цивилизацию», «До работорговли», «Варварская цивилизация», другие эзотерические книги и полотна с древними божествами на стенах. Он отступает, смотрит на вывеску над магазином и уходит, оставляя за спиной историю, что у него в крови.

Прогуливаясь под ясным небом по 40-й улице, Майкл тянется в карман джинсов, тех же, что были на нем вчера. Салфетка еще там. Хорошенько подумав, он достает телефон и набирает номер. Звонит. Он уже собирался положить трубку, как на том конце линии отвечают.

– Алло?

– Привет. Сара? – спрашивает он, волнуясь.

– Да.

– Мы вчера в баре познакомились. Вы дали мне свой…

– Я поняла. Я тебя помню. К тому же среди моих знакомых нет никого с таким милым британским акцентом.

Он смеется, добавляя больше басовых ноток в голос.

– Я подумал, мы можем как-нибудь встретиться?

– Да, с удовольствием, – ответила она с воодушевлением, к которому он не привык. – Есть идеи, чем займемся?

– Ну, мы можем перекусить и сходить на какой-нибудь концерт.

– Звучит отлично.

– В Эл Эй?

– Что? – она срывается на визг. – Эл Эй – это…?

– Да, Город ангелов.

– Лос-Анджелес.

– Да.

– Но у меня занятия… и работа.

– Так пропустишь пару дней по болезни. В чем проблема?

– Пробки на трассах ужасные, и поездка будет дико долгой, к тому же это влетит в копеечку…

– Какая поездка? В самолетах пробок нет. И не переживай, я об этом позабочусь.

Она кашлянула.

– Кажется, ты прав. Что-то мне нехорошо, – снова кашлянула. – Кажется, я и впрямь заболеваю, – говорит она.

– Прекрасно! Позвоню чуть позже, когда вернусь домой, и мы все решим. – Он кладет трубку, разбегается и подпрыгивает, взмахнув ногами, как Майкл Джордан после победного броска. Прохожие смотрят с любопытством, кто-то даже угукает и одобрительно кричит: «Давай, парень!»

– Поверить не могу, что мы в Лос-Анджелесе.

– М-м-м, разве не я должен такое говорить? Я тут впервые, а ты живешь в Калифорнии.

– Знаю, просто поверить не могу, что мы здесь прямо сейчас, – смеется она, прищурив глаза; уголки рта приподнимаются, губы обнажают ряд ровных зубов. – Я бы сейчас сидела у себя за столом, отвечала на письма и звонки: «Доброе утро, Брайт Иншуранс, чем могу помочь?» – и отбивалась бы от подкатов своего босса.

– Так проходят твои будни?

– Да, если сил хватит.

– Так… ты не ненавидишь свою работу?

– Ни капельки.

– Понимаю.

Наступает время обеда, они прерываются, чтобы поесть. Жарко; играет бодрая поп-музыка, а на большом настенном экране играют «Лейкерс».

– Кстати, спасибо, что полетела со мной.

– Разве это не я должна благодарить за приглашение? Ты оплатил билеты на самолет и снял нам квартирку, правда крохотную и немного странненькую…

– Пусть странненькую, но необычную, единственную в своем роде.

– Там душ на кухне.

– Все равно: единственная в своем роде. Ты можешь спасти природу, вскипятив в чайнике воду из душа…

– Фу! Нет, нет, нет. Надо было мне заняться бронью. Я знаю город лучше тебя.

– Так, а что произошло с девушкой, которая не могла поверить, что мы в Лос-Анджелесе?

– А что случилось с парнем, который говорил, что ему нравится не говорить, а слушать?

– Туше.

– Мне нужно было сбежать, в последнее время столько всего навалилось. Да, по большому счету мы друг другу никто… поправка… мы и по малому счету друг другу никто, – улыбается она, – но я тебе доверяю. Почему-то с тобой я чувствую себя в безопасности. И это здорово. – Она улыбается глазами.

К столику подходит официант, высокий стройный парень, загорелый, с темной шевелюрой и густыми усами.

– Все ли вам нравится? – спрашивает он с ядреным мексиканским акцентом. Оба кивают.

– К тому же, – продолжает Сара, – хорошо, что мы познакомились за несколько дней до поездки, и я успела посмотреть всех твоих друзей на «Фейсбуке»[13], фотографии и историю статусов. Они оказались неожиданно философскими: ты совсем не похож на того, что вечно вопрошает, «почему мы здесь» и «какой во всем этом смысл». Это круто.

Срочно удаляю все свои соцсети.

– Да, но до такой крутизны им далеко. – Майкл отрывается от телефона и показывает ей экран.

– «Туси веселей в городке Эл Эй». Правда? Ты серьезно?

– Ну да, как Чикаго… городок Чи.

– Да его никто так не зовет. – Она тянется к телефону. – Отдай. Надо удалить это, пока ты себя не опозорил.

Он убирает от нее телефон и кладет на стол экраном вниз, грозя указательным пальцем.

Майкл просит счет, а когда его приносят, кладет сорок долларов. Они немного спорят, стоит ли оставить чаевые, он проигрывает и добавляет пять долларов сверху, а она – еще пять, говоря:

– Создаю тебе репутацию. Спасибо за обед.

Сара нежно проводит рукой по его руке, так что даже пушок на коже вздымается. Она кладет руку поверх его. От прикосновения девушки по телу Майкла проходит ток, будто возвращая к жизни.

Они в машине, взятой напрокат, едут по району Лос-Анджелеса, который оба почти не знают, точнее, не знают совсем.

– Да ты, я смотрю, просто мистер Формула 1! – шутит она про низкую скорость, они смеются. Она кладет руку ему на кисть, скользит ладонью вверх, к плечу, к голове и нежно гладит по волосам. Майклу сложно сосредоточиться на дороге.

Венис-Бич, Голливуд, Аллея славы, Беверли-Хилз – за день они посмотрели все, разве что не сходили на игру «Лейкерс» в Стейплс-центре. На заднем сиденье машины покупки, на переднем – желание, но Майкл чем-то недоволен. Мне хочется увидеть Лос-Анджелес, похожий на меня, который ходит, как я, и говорит, как я, будь я из этого города.

Поздно. Луна робко выглядывает из-за медленно плывущих облаков. Они попадают в пробку на мосту – позади крадется городской пейзаж. Музыку по радио прерывает сводка о дорожном движении.

– Пробки! – восклицает Сара, резко откинувшись на сиденье и выключив радио. – Ну, говорят же: нельзя просто взять и не попасть в пробку в Лос-Анджелесе.

– Кто так говорит? – спрашивает Майкл.

– В смысле кто так говорит?

– Ну, кто? Ты сказала «они». Кто «они»?

– Они – это не какие-то реальные люди, просто так говорят.

– Если «они» не реальные люди, значит, так никто не говорит.

– Блять, Майкл! Никто же не сидит специально, придумывая умные фразы для человечества!.. Я не так представляла себе поездку, – добавляет Сара. Она издает недовольный стон и сердито бьет по сиденью. Впереди виднеется конец пробки, Майкл прибавляет скорости на выезде. – Ты хоть знаешь, куда мы едем?

– Найти нашу квартиру, должно быть, не очень сложно. Двигаться лучше, чем стоять в пробке… говорят.

Сара натягивает ухмылку в ответ на самодовольное выражение Майкла. Они едут по длинной, тускло освещенной трассе, деревья нависают над дорогой, как призраки.

– Не могу дождаться, когда приедем, и я примерю все, что купила. А потом, может быть, даже сниму. – Сара смотрит на Майкла и улыбается. Взгляд девушки падает на тату в виде бабочки на ее запястье.

– А ты покажешь мне свою татуировку?

– Нет.

– Как грубо! Вообще-то это была твоя идея. Я тебе свою показала.

Они останавливаются на светофоре. Тихо гудит двигатель.

– У тебя бабочка. В ней нет никакого смысла.

– Для меня есть.

– О’кей, и какой же?

– Когда я была маленькой…

В машину что-то врезалось, их тряхнуло вперед. Майкл крепко схватился за руль, чтобы не удариться. Сару бросило вперед, она держится за шею, ей больно. Машина с визгом тормозит.

– Что это было? – Сердце Майкла заходится в страхе. Раздается удар. Отчетливый звук металла по стеклу.