Читать книгу Обычные моменты истины. Сборник коротеньких опусов (ранние) - - Страница 7

(Рассказик о бравом солдате, но не Швейке, так как я не Гашек.)

Темноволосая девушка с мелкими длинными кудрями и раскосыми, удивительно живыми, обворожительными глазами снова о чём-то говорила с молодым человеком. Этот образ сложился в его воображении и мечтах уже давно. Она в очередной раз очаровывала своего собеседника приятной улыбкой. Судя по её лицу и манерам, она была наделена высоким интеллектом и благородным воспитанием. Эталон всех его мечтаний опять дарила ему волшебные мгновения счастья. Парень старался нежно держать её за тёплую светлую руку, стесняясь своих грубоватых и тёмных рук. О чём они говорили, этого же не смог вспомнить даже сам солдат, когда проснулся.

Проснулся воин ровно за минуту до команды «Рота, подъем!». Эта привычка выработалась у моего героя за год службы. По команде соскочили с коек молодые – «духи и секачи». Молодым везде дорога, а при подъёме сам бог велел. «Черпак», так называют солдат, отслуживших год, не торопился вставать, таков был неписанный порядок в СА. По команде «строиться» неторопливо подтягивались «черпаки» и даже «дедушки». Это была предварительная утренняя поверка личного состава роты. Наш воин с двумя лычками на погонах стоял во второй шеренге, прокручивая серебряное кольцо на безымянном пальце левой руки. Из уст помощника дежурного по части посыпались фамилии в алфавитном порядке и ответные отклики солдат. Затем назначили уборщиков. Остальной же, основной состав подразделения, кроме «дедушек», разумеется, побежал на зарядку, которая была длиной в пять километров. Ночью снег не выпал и поэтому всё шло по распорядку (иной раз при обильном снегопаде зарядку заменяли снежными процедурами – снегоуборкой). Младший сержант, отделившись от строя, побежал в радиомастерскую, которой заведовал. Он был связистом-электриком.

Год назад, приехавший на сборный пункт «покупатель» майор Козлов (уважаемый в части, настоящий боевой офицер), обращаясь к команде призывников, задал вопрос: «Кто знает третий закон Ньютона?» На что мой герой дал чёткий, исчерпывающий и правильный ответ, о котором жалел до конца службы. Так призывник и оказался в Казахстанском учебном центре, всю же остальную команду отправили в ЗГВ, то есть в Германию.

В мастерской был порядок, но сегодня обычную аккуратность нарушал незначительный нюанс – на рабочем столе лежало письмо от девушки, с которой солдат познакомился в поезде, когда направлялся в командировку. Это было первое и единственное письмо, пришедшее на его адрес с момента начала службы. Хотя в неделю два раза младший сержант открывал тумбочку дневального, чтобы отправить весточку единственной матери и ещё девушке, которую недавно встретил. Тумбочка дневального служила почтовым ящиком части. Маме он писал исправно, а ответа почему-то не было. Хотя он знал о непредсказуемом характере своей мамы, которой заранее простил то, что она не отвечала на письма. И огорчения своего по этому поводу никому не показывал. Все знали его как жесткого, прямолинейного по характеру младшего сержанта с грубым нравом. Иной раз сослуживцам казалось, что у него нет сердца, что он не умеет сопереживать. «Черпак» и впрямь был жестким по отношению к сослуживцам, да и к самому себе. Не жалел себя при выполнении приказов командования и не давал спуска подчинённым, как будто с цепи сорвался. Никто и никогда не видел у бойца даже слезинки. Ни разу за время службы боец не проявил слабости. Казалось, что он всю жизнь жил и воспитывался в мужском коллективе, где всегда была железная дисциплина, а сам сделан был из стали.

Вчера вечером, пока он раздумывал, прозвучала команда к построению, и солдат оставил письмо в мастерской на рабочем столе, так и не успев прочитать. Младший сержант так его и не распечатал, может быть, чтобы продлить радость, а может от страха перед неизвестностью, скрытом в письме. Воин из-за непривычки психологически не был готов к прочтению письма, тем более в казарме. Прочтение требовало спокойной, можно сказать интимной обстановки, для которой не подходила казарма, да и неписанные правила не позволяли афишировать свои чувства на людях, ведь в казарме читали и писали письма лишь молодые.

Вскрыв письмо, солдат ощутил запах, который месяц назад заставил трепетать солдатскую, неизбалованную женским обществом душу.

С девушкой, от которой боец получил весточку, познакомился ещё месяц назад, во время следования в командировку. Встреча и дальнейшее знакомство были непродолжительными. Скучающие по гражданской жизни солдаты собирались распить бутылочку водки, купленную только что на вокзале, втайне от офицера, который храпел в соседнем купе. В городе стоянка длилась двадцать минут, а после того, как поезд плавно тронулся с места, послышались приятные девические голоса, затем появились и сами молоденькие студентки, на три часа потеснившие солдат. Ровно три часа пути, таково было расстояние до станции, где девушки должны были сойти с поезда. Ровно три часа длилось счастливое волшебство для младшего сержанта. Да, это была очередная любовь с первого взгляда. И эти три часа пролетели словно мгновение. Уже в тамбуре вагона, провожая девушку, боец всё же решился на подвиг и поцеловал её в щёчку, а затем протянул ей раскрытую ладонь, на которой лежала маленькая лампочка. Протягивая с великим смущением лампочку, воин проговорил: «Возьми на память обо мне, она рабочая. Если подсоединить к источнику питания, то будет светить тебе и даже согревать». В ответ девушка устало сняла с пальца серебряное кольцо и как-то равнодушно, словно подаяние, протянула его младшему сержанту со словами: «А это тебе». Но парень не заметил жеста равнодушия, так как находился на седьмом небе.

Письмо было ласковым по характеру, но в нём девушка сообщала о нежелании переписываться и вообще о прекращении связи, мотивируя своё решение тем, что скоро выходит замуж.

Кольцо, которое машинально и в некотором оцепенении боец содрал с пальца, было в крови. Кровь из повреждённой плоти капала, заменяя бойцу слёзы – слёзы, которые тот себе никогда не позволял.

Придя в себя после некоторого замешательства, воин скомандовал: « Товарищ младший сержант, встать, в казарму бегом марш!» И, выполняя свой же приказ, побежал в сторону расположения.

По пути он встретил возвращавшуюся с утренней пробежки роту и как ни в чём ни бывало присоединился к ней. Бежавший рядом молодой, радостно воскликнул: «Товарищ младший сержант, сегодня суббота, а значит на завтрак дадут два яйца!».

Умывшись и перевязав рану, боец вместе с ротой строем направился в столовую, где не притронулся к завтраку. После развода по службам боец занимался ремонтом радиоаппаратуры во вверенной ему мастерской. Как вдруг появившийся в дверях помощник дежурного по КПП сообщил, что младшего сержанта ожидают.

Целый год никому, казалось бы, ненужный солдат не удосуживался такой чести.

Воспитанный матерью-одиночкой, выросший без отца, без братьев и сестёр, молодой человек, ныне младший сержант Советской Армии, жёстким строевым шагом направился к КПП, где его ждала мама.

Улыбнувшись при виде мамы, он бросился в объятия единственной на всём белом свете родной души. Сослуживцы, заметив несвойственную лицу младшего сержанта улыбку, очень удивились такому факту. Ведь он никогда не позволял себе лишних эмоций.

И уже за КПП никто кроме мамы не видел горьких слёз паренька, слёз, которые лились и лились и которых он не мог контролировать. Никто не видел как мать, целуя, успокаивала своего по-детски рыдающего ребёнка.