Читать книгу Фархад vs Меджнун. Сборник рассказов - - Страница 3

Эта история произошла лет двадцать назад. Я даже помню точное число, потому что это было ровно через год и месяц после одной знаковой для меня даты. После обычного рабочего дня я августовским тёплым вечером неторопливой походкой шла по улице. Баку к концу лета бывает малолюдным из-за летних отпусков и школьных каникул, да и вступительные экзамены в вузы столицы тоже уже завершены. Поэтому в августе в городе на улицах почти пустынно, не бывает загруженного часа пик и жара по вечерам уже мягкая, не палящая. Пройдя площадь перед «Аздрамой»1 я направлялась по с детства знакомой улице к станции метро «Низами Гянджеви». Где бы я ни жила или работала, для меня эта станция всегда родная, и я люблю спускаться именно на «мою станцию».

Приближаясь к метро я поравнялась с невысоким мужчиной. Он стоял и с интересом разглядывал дом, который слева примыкает к зданию станции, и как будто искал к кому бы обратиться. Этим «кем-то» оказалась я:

– Извините ханум. Вы знаете кто жил в этом доме? Нет??? По виду вы бакинка…

Я ответила, что да, я бакинка, и даже выросла именно в этом мяхялля2, но кто жил в этом доме, увы, не знаю. Отвечала я вежливо, хотя была немного ошарашена экспрессивным вовлечением меня в разговор, и с некоторым любопытством посмотрела на мужчину. Передо мной стоял немолодой, но очень приятный человек, с необычными живыми глазами с желтоватым отливом. На голове мужчины была копна белых кучеряшек, и он производил впечатление энергичного и жизнерадостного человека. Далее он мне объяснил, что он тоже бакинец, еврей по национальности, родился и вырос в Баку. Потом женился на украинке и уехал жить на родину жены. Но время от времени приезжает в родной город навестить оставшихся друзей и могилы родителей. А в доме, который он мне показывал, и именно в квартире, где в открытые окна было видно, что идут ремонтные работы, жил человек, известный в свое время всем бакинцам. Известен он был тем, что в советское время был баснословно богат, просто несметно! Когда этот не по-советски богатый человек заболел, его лечили кремлёвские врачи и даже делали какие-то инъекции, которые приравнивались по стоимости автомобилю «Жигули».

– И что? Вы посмотрите, ханум! Посмотрите! Что он унес с собой?! Ничего!!! Н-и-ч-е-г-о!!! А как жил?!

Говорил он быстро, эмоционально, приятно картавя. Когда история о хозяине пятикомнатной квартиры с большими окнами подошла к концу, мужчина поинтересовался куда я направляюсь. Я ответила, что иду в метро.

– Вас наверное ваш молодой человек где-то ждёт?

Вопрос, на который в тот момент отвечать не хотелось. Не хотелось ни правду говорить, ни лгать ни самой себе, ни даже случайному человеку. Поэтому я уклончиво что-то пролепетала, и начала движение к метро. Мужчина не унимался:

– Почему ваш молодой человек не провожает вас?

– Потому что… у меня нет моего молодого человека…

Я наивно полагала, что удачно отшутилась. Но гость Баку буквально вцепился в меня.

– Не поверю!!! У такой ханум не может не быть молодого человека!

– Ну… понимаете… он как бы есть, и его как бы нет… У нас все очень сложно и запутанно…

Мои попытки произнести, причиняющие мне боль слова, с безразличием и как-то уйти от этой темы, оказались тщетны. Мой собеседник так просто не сдавался.

– Ай-ай-яй! Какие молодые люди пошли!!! Ну, идёмте ханум, я вас провожу. Хотя бы до вашего поезда.

Мы прошли в метро. Пока эскалатор спускал нас, он успел рассказать о своей семье, о жене, о дочерях. Рассказал, что украинские жены очень властные, и мне надо бы научиться быть такой. Я слушала, не перебивая. Просто слушала. Я не говорила о себе и ничего о том, что происходит у меня в жизни – ничего! Мне было интересно слушать этого человека и в то же время я думала, к чему приведёт эта беседа с незнакомцем? «Неужели за этим приятным разговором последует разочарование? Лишь бы не последовало, ведь человек кажется таким милым!» Когда мы спустились в зал, он позвал меня пройти с ним к одной мозаике.

– Идём! Я кое-что покажу и отпущу вас. Это не займёт много времени…

Станция метро «Низами Гянджеви» – одна из красивейших станций Баку, настоящее произведение искусства под землёй. Мраморный зал в светлых тонах и в восточном стиле, по обе стороны арочные проходы на перроны. Стены между проходами украшены мозаичными панно из смальты. На каждом панно сцены по произведениям великого поэта, а в конце зала огромный мозаичный портрет самого поэта.

Я послушно пошла за незнакомцем, недоумевая про себя – «Ну что гость города может нового сказать мне о Низами?!» А гость города хоть и говорил мягко, но было понятно, что он не из породы терпящих возражения. Мы подошли к одной из мозаик. Это было панно «Лейли и Меджнун».

– Дочка! Я могу тебя так называть? Ну вот! Если ты, не дай бог, слышишь меня? Не дай бог! Встретишь такого Меджнуна – гони его! Что он натворил, а?! Сам не знал, что хотел! Погубил, извёл бедную Лейли! Измучил её родителей, своих родителей, сам погиб, всех сделал несчастными!…

Я новым взглядом посмотрела на хорошо знакомое панно – Меджнун, с блуждающим взглядом, стоит перед бедняжкой Лейли. Руки юноши перекрещены на худой груди так, как будто он пытается унять беспокойство. Плечи его так и говорят о душевном смятении и нерешительности. А Лейли, умоляюще сложа ручки, обречённо смотрит куда-то вниз.

Мой гид по произведениям Низами Гянджеви продолжал:

– Тебе, дочка, такой не нужен. Если твой молодой человек «Меджнун» – гони его! Я тебе разрешаю, даже пошли его!!! Тебе нужен другой. Иди, иди сюда!…

Мы прошли одну арку и оказались перед мозаикой «Фархад и Ширин». Я, которая, можно сказать, выросла на станции метро Низами, даже не обращала внимание, что эти панно находятся по соседству, и не предполагала, что их можно сравнивать! Фархад… Ну что тут скажешь?! Восточный красавец, упрямый подбородок, глубокие глаза и полный решимости взгляд. На его плечах конь, а на коне сидит красавица Ширин. Ни лицо Фархада, ни его фигура не говорят о том, что ему тяжела его ноша.

– Вот! Вот кто тебе нужен! Фархад! Молча, без лишних слов, не раздумывая, поднимет свою Ширин и убережёт её от беды! Запомни, дочка, Фархад!!!…

Никогда до этого момента я не считала, что Фархад и Меджнун антиподы. Они оба олицетворяют восточных романтичных героев, оба являются вечными образами мужественности и хрупкости души, оба погибли во имя любви. И вдруг такая неожиданная характеристика этих героев и трактовка поэм Низами! А ведь незнакомец тонко подметил самое основное различие между ними…

Мы поболтали ещё немного, я пропустила несколько составов, идущих в мою сторону. Мне было интересно и немного забавно слушать этого человека. Наступил момент, когда надо было расходиться. Он нехотя посадил меня в вагон, и мы тепло попрощались… Я не помню имени этого человека. Забыла. А может он и не представлялся вовсе. Про себя я его называю Моисей Соломонович. Теперь, когда я бываю на станции метро Низами, все время бросаю взгляд на Меджнуна и на Фархада. И говорю – «Ах, как же вы, Моисей Соломонович, были правы!» Я знаю точно, что эту короткую историю я буду рассказывать своим детям, чтобы мой сын был как Фархад, а дочь избегала Меджнунов.

Сама я со своим «Меджнуном» рассталась только через 4 года после встречи с Моисеем Соломоновичем. Расстались тяжело, расстались в знаковый день – в день нашего с ним знакомства, в «наш» день…

Baku, 30.03.2022