Читать книгу Чемоданчики - - Страница 4

Пролог

Утром я бродил по дому и его окрестностям: саду, огороду, соседним дворикам, где играл мальчишкой. По дороге сюда, в поезде, я думал, что вернусь в прошлое, что каждая улочка будет рождать в голове очередное воспоминание. Но увы! Улицы как улицы. Дворы как дворы. Чтобы действительно вытянуть какое-либо воспоминание, приходится напрягать голову. А после двухлетнего отсутствия знакомые улочки открываются под другим углом. На площадках играют дети; раньше я их не видел, но, наблюдая за тем, как старательно они раскачивают скрипучие качели и разгоняют карусель, я довольно киваю; нашей мальчишеской армии пришла достойная замена.

Уже светало, когда я вернулся домой. Родители собирались на работу; я разогрел им остатки вчерашней еды и составил компанию за столом. Совместный завтрак в точности показывал наши отношения: разговор не задался. Мать жаловалась на работу, государство и маленькую зарплату. Отец поставил перед кружкой с кофе планшет и смотрел аниме. Тем не менее, я был рад, что сижу с ними за одним столом, слушаю жалобы матери и частые смешки отца на реплики героев. Они ушли. Я помыл посуду и принялся готовить завтрак.

Если Вы живёте в частном доме с собственным огородом и живностью, Вы, наверняка, знаете, что даже простая яичница может получиться произведением кулинарного искусства. Я нагрел сковороду. Наколол на вилку кусок домашнего сливочного масла, за коим дед ездил рано утром в каждый выходной на рынок. Положил дольки помидоров и разбил четыре домашних яйца. Желтки отливали сочным оранжевым цветом, белок вспенился, поднялся и стал похож на заварной крем. В нос заполз аромат топлённого масла и нежно обнял стенки ноздрей. Я натёр сыр, нарезал репчатого лука. Бросил всё в сковороду и накрыл крышкой, будто занавесом, сообщающем о том, что спектакль закончен. А главное, выключил конфорку. Чтобы яичница получилась идеальной, словно с картинки, важно её не передержать. Не нужно дополнительного жара: яйца запекутся благодаря температуре сковороды и пару, оседающему на крышке. Пока яйца доходили в сковороде, я вышел в огород и сорвал пучки свежей зелени: укроп, зелёный лучок, петрушечку. Обмыл холодной водой, мелко накромсал и посыпал золотистую яичницу. Репчатый лук пропитался томатным соком и создавал феерический аромат. Я снова накрыл блюдо крышкой, чтобы оно не остыло. Бросил в турку две ложки молотых кофейных зёрен, залил водой и поставил на конфорку. Заранее бросил в кружку две ложки сахара. Затем, что немаловажно, залил в пластмассовую колбу немного молока, закрыл крышкой и хорошенько взболтал. Молоко вспенилось, и пена поднялась по колбе вверх, пытаясь выползти в щель между крышкой и горлышком.

Во время готовки меня не покидали мысли о Рафи. Где он? Как он? Ошибочно думать, что мы прекратили общение после школы. Напротив, мы регулярно созванивались, а списывались и вовсе каждый день. Но в последнее время он изменился. Всё лето его было не застать онлайн. В соцсети заходил редко, а, если и читал мои сообщения, то отвечал на них уклончиво или же вовсе отмалчивался. Последняя наша полноценная переписка состоялась в мае. И меня это категорически не устраивало. Я скучал по старому другу. И, чёрт возьми, если судьба завяла меня обратно в Шахтинск, я должен настроить с ним контакт и встретиться. Говорят, что друзья детства не остаются с нами на всю жизнь, мол люди вырастают, меняются интересы, а на смену дружеским посиделкам приходит взрослая жизнь и её бесконечное решение бытовых вопросов. Это неверно. Дружба детства – это большой дом, стоящий на мощном фундаменте общих воспоминаний. А, как известно, детские воспоминания – самые сильные. Так что, как бы не менялся человек и его приоритеты, друг детства и воспоминания, связанные с ним, навсегда закрепятся в его памяти. Вот и в моей памяти они закрепились. Я хочу увидеть Рафа.

Кофе поднялось. Я вовремя убрал турку с конфорки. Залил кофе в чашку, перемешал сахар, а затем вылил молоко. Я перестарался: пены получилось так много, что она выбежала за края кружки.

На кухню зашла Вера Зиновьевна, а следом за ней и дед. Анатолий Александрович был одет в костюм с галстуком. Он работал директором в фирме, занимающейся ремонтом строительной техники, и с выходом на пенсию не намеревался бросать любимую работу. Дело даже не в том, что работу свою он любил. По-моему, больше всего на свете он любил охоту и рыбалку, ну и Веру Зиновьевну. Работа для него что-то наподобие спорта: она поддерживает не только его тело, но и дух, не позволяет стареть, заставляет, несмотря на выпадающие седые волосы и нездоровые зубы, оставаться бодрым молодым человеком. Сама мысль, что в нём ещё нуждаются, что большая фирма держится на плечах его ответственности и аналитическом уме, заставляет его думать, что жизнь продолжается, а, может быть, и вовсе только начинается.

Он положил в тарелку часть моей яичницы и после пары кусочков дал ей высокую оценку. Да, яичница получилась действительно вкусной, но он не мог испытывать того удовольствия, что испытал я. Два года я жил без домашних натуральных продуктов. И в эти дни я, будто заново родился. Еда заиграла новыми запахами и вкусами. Даже свежие помидоры отдавали сладким запахом вперемежку с запахом зелени и влажной земли, с которой были сорваны. Вера Зиновьевна же устроила мне выговор за то, что я готовил завтрак. В её понимании любимый внук должен был только и делать, что отдыхать. Но долго усидеть на месте я не могу. Мне хочется жить.

Я зашёл в соцсеть ВКонтакте на страницу Рафа. В последний раз он был онлайн неделю назад, и я не ждал, что сегодня он зайдёт и откликнется на моё сообщение. Потому я решил выйти на поиски друга и за одно ещё раз полюбоваться городом.

Я надел выходные брюки, футболку, на какую накинул рубашку, застегнул две пуговицы посередине и надел пиджак нежного ванильного цвета. Когда я спустился вниз, дед заметил:

– А вырядился как. К девочке, наверное, пошёл.

Да, время идёт, а ничего не меняется. Для них я остался бунтующим подростком и ловеласом, хоть последним никогда и не был.

Я пошёл в прихожую и встретил в коридоре Максима, он только умылся. Я пожелал ему доброго утра.

– Доброе утро! Сегодня после школы иду на работу. Мой первый в жизни рабочий день.

Я пожелал ему удачи. В нём я видел лучшую версию себя, человека, способного обойти ошибки юности и в самом начале пути двигаться в верном направлении.

Я вышел на лестницу и спустился во двор. Бэла, собака, не признавшая меня вчера, тут же выбежала из конуры. В этот раз она задержалась: обычно она поджидала меня у двери, когда я ещё стоял в прихожей. Не поздоровавшись и не пожелав доброго утра, она прыгнула на меня и встала на задние лапы, требуя тем самым мужского внимания, какое, если обратить внимание на её белоснежную шерсть и ровные клыки, она, бесспорно, заслуживает. Я почесал ей за ухом и велел идти по своим собачьим делам, а сам вышел за ограду.