Читать книгу Игра слов - - Страница 4

На дачу поехали в пятницу вечером. Женька повёз всех на своей машине. Яну забирали последней, с остановки неподалёку от её дома. Переднее пассажирское сидение занимала Лиза, Яне оставалось лишь сесть назад, где уже обосновались Никита и Чепчик.

По ветеринарному паспорту Чепчик звался ЧП (Чрезвычайно Преданный), Никита когда-то решил приколоться. Но ни полное, ни аббревиатурное имя не прижилось, зато кличка Чепчик, которой хвостатого наградила тогдашняя девушка Никиты, сразу приросла к псу. Никита отчаянно противился (виданное ли дело – чтоб у мужика был Чепчик, даже если это собака!), но в итоге смирился. Чепчик к Никите попал новорожденным щенком – сытая и безопасная жизнь началась почти сразу после появления на свет. Он не осознал и не запомнил зла, с которым столкнулся, посему пребывал в полной уверенности, что все люди на свете добрые и их главная цель – гладить его, чесать, хвалить, баловать вкусняшками. Доброту Чепчик щедро возвращал окружающим, неважно, хотели они того или нет. А не каждому дано оценить подобную щедрость здоровенного двортерьера и умилиться, когда на тебя несутся тридцать пять килограммов воодушевления. При всей покладистости и ласковости внешне Чепчик напоминал помесь бурого медведя с нильским крокодилом.

Едва Яна села в машину, Чепчик жизнерадостно и, по его собственному мнению, дружелюбно на неё тявкнул, виляя хвостом, и, ловко выскользнув из ошейника, за который его придерживал Никита, лизнул Яну в нос. Яна запоздало взвизгнула, Чепчик принял это за ответное приветствие и снова полез «целоваться», но Никита успел его обхватить.

– Извините. Это он не со зла, это он просто от чувств-с. – Никите вспомнился герой Вицина из фильма «Женитьба Бальзаминова», формулировка подходила идеально.

– Ну-ну, – растерянная Яна вытерла нос.

Растеряна она была не из-за собачьего энтузиазма, а из-за собачьего хозяина, коим оказался Никита Антонов. А тот её пока не узнавал, хотя уже с подозрением щурился.

– Никита, это Яна, Яна, это Никита, – отрекомендовал Женька, и машина тронулась.

Никита прищурился сильнее. Первое, на что он обратил внимание, ещё когда увидел девушку на остановке, – стройные ровные ноги и пышная рыжая шевелюра. А сейчас понял, что эта незнакомая шевелюра окружает лицо, с которого на него незнакомым взглядом смотрят очень знакомые серые глаза.

– Таран?!

– Антонов? – для галочки удивилась Яна.

Лиза повернулась к ним.

– Вы знакомы?

– Ага, – ответили они в один голос.

– Вместе работаем, – Никита продолжал недоверчиво таращиться на Яну.

– Яна, ты разве тоже журналист? – вновь подключился Женька.

– Нет. Я редактор.

Женя примолк, затем осторожно уточнил:

– И много у вас на работе редакторов?

– Такая – одна, – хмыкнул Никита.

– Так это та самая? – Прикусить язык Женька не успел, зато потом как воды в рот набрал и, сжав руль покрепче, старательно всматривался в дорогу.

Лиза попыталась исправить положение и завязать светскую беседу:

– Никита, а я и не знала, что ты в газете работаешь.

– «Работаешь» громко сказано, – фыркнула Яна, но тут же сама себя одёрнула. Столкнувшись с коллегой, она автоматически врубила своё редакторское поведение, но здесь это не к месту. – Извини, – сказала она Никите, который уже открыл рот, чтоб ответить. – Признаю: зря ляпнула. Давай договоримся: то, что сейчас, отдельно, и то, что на работе, тоже отдельно. На работе не вспоминаем об, – она жестом обвела салон и себя, – этом, а сейчас не вспоминаем о работе.

– Давай, – согласился Никита, как подумалось Яне, подозрительно быстро. Но через секунду всё встало на свои места: – Только сначала несколько вопросов.

Противиться Яна и не попробовала – если Никите Антонову понадобится, информацию он вытянет из кого угодно. Этого у него не отнять.

– Валяй.

– С какого перепугу ты Яна? Хотя, нет, понятно: Татьяна – Яна. Почему так одета? – Он окинул её взглядом, сделав упор на не прикрытых шортами коленях, как будто хотел спросить, почему у неё вообще есть ноги.

– Вне работы я нормально одеваюсь.

– А на работе, значит, притворяешься чучелом? – Теперь факт притворства был очевидным, Никита удивлялся, что раньше ничего не заподозрил.

– Да.

– Зачем?

– Как и положено чучелу – отпугиваю.

– Кого?

– Всех! Чтоб не привязывались не по делу. Не отвлекали от работы.

– Просто её на прошлой работе коллеги вконец достали, – вмешалась Лиза, видя, что подруга выставляет себя совсем уж сухарём. – Замучили задушевными беседами по поводу и без, зудели, зудели, нормально работать не давали. Ты же, наверно, сам понимаешь, что редактору тишина нужна.

Яне очень не понравилось, что её очеловечили в глазах Никиты. Неужели годы прекрасной актёрской игры коту под хвост? Ну уж нет.

Она посмотрела на Никиту выразительно. Чрезвычайно выразительно. Изогнула одну бровь.

– Проболтаешься кому-нибудь в редакции – уничтожу. Отравлю.

– Как? В чай мне плюнешь?

– Не продукты отравлю. Жизнь тебе отравлю, – мило пояснила Яна. Милость была пугающая.

Лиза, поняв, что помощь в поддержании беседы не нужна, отвернулась.

Чепчик, который дотоле сидел или, скорее, посиживал между Никитой и Яной да рвался ткнуться носом то в одного, то в другого, захотел прилечь. Желание он незамедлительно выполнил, его соседи автоматически отодвинулись ближе к дверцам. Чепчик растянулся хвостом вверх, возложив задние лапы на колени к Никите, а передние лапы и голову – к Яне. Ещё и в глаза заглянул трепетно-трепетно, прозрачно намекая, что не возражает, если его поглядят или, того лучше, почешут за ухом.

– Точно не укусит?

– Точно. Он добрый. – Никита наблюдал, как Яна сперва осторожно, затем расслабленнее наглаживает Чепчика промеж ушей. – Последний вопрос. Сколько тебе лет?

Яна закатила глаза, но ответила:

– Тридцать два.