Читать книгу Приключения эльфийской шпионки - - Страница 3

Когда почти стемнело, мы уселись за стол и принялись за ужин. Мой кулинарный шедевр возымел успех, еще бы: я насыпала в похлебку ароматных травок, найденных неподалеку от дома. Откуда-то я знала, что с ними еда станет вкуснее. И вообще, я начала вспоминать многое об окружающем мире, но абсолютно ничего о самой себе, сколько я бы ни хмурила лоб, пытаясь ухватиться за ускользающие мысли. Словно кто-то надежно спрятал воспоминания в моей голове и запер их там на ключ, оставив лишь то, без чего нельзя обойтись.

Старший сын Малики рассказал об эльфах все, что помнил от деда Павилия, местного путешественника, бывавшего во многих городах и местах империи, даже в столице. По всему выходило, что я – эльфийка. Остроухая, растения и животных чувствую, при ходьбе траву не приминаю.

Эльфы или Дивные, как еще их называли, нечасто покидали леса. Огромной редкостью было повстречать их на своем пути, разве что в столице, да и то при большом везении. И как я тут очутилась, спрашивается, одна, без денег, без припасов? Надо понять, кто я, откуда, зачем я здесь… И было еще что-то очень важное… я забыла, что именно, но оно настолько глобальное, что даже незнание о самой себе отходило на второй план. Нужно вспомнить, обязательно нужно!

Не получалось. Зато кое-что удалось почерпнуть из закромов памяти. Мы – раса долгожителей, вегетерианцы, физически превосходим людей по многим показателям, считаемся одним из самых красивых народов. Владеем магией Света. Я – магиня? Почему я ничего не чувствую, не ощущаю в себе Искру Силы? Опять наткнулась на преграду в моем сознании.

Пока я пыталась навести порядок в своей голове, дети Малики весело болтали. Нужно возвращаться, невежливо уходить в свои мысли, когда тебя гостеприимно пригласили за стол.

– А живуть чай они на деревьях и дюже ловкие, прыгают с древа на древо, – продолжил Михайло.

– Ага, прям как обезьяны.

– Кто такие обизаны? – полюбопытствовали близнецы.

– Обезьяны, животные такие. Хвостатые, на деревьях сидят, бананы едят, – зевнула я.

– А что такое бабани? – не отставали они.

– Фрукты такие, вкусные, сладкие, – сонно пробормотала я. Странно, что только сейчас мне захотелось спать, а в лесу, на природе, спать не хотелось. Сквозь туман дремы мозг подкинул воспоминания об обезьянах и бананах. Точно помню, что видела этих животных вживую, а сладость банана была у меня на языке. Однако я уже клевала носом, рискуя свалиться с табуретки.

– Так, дети, полно донимати нашу ейфильку, баиньки пора, – вмешалась Малика, – Мелисса, можёшь лёчи на койку, Михай, ляг со мной на печку, потеснивши малясь.

Сон сморил меня быстро, только голова коснулась подушки – и я уже смотрю на себя со стороны. Волосы медово-карамельные разметались по подушке, длинные ушки смешно подрагивают во сне. Точно, эльфийка. Слишком красивая по сравнению с деревенскими девками, но красота эта нечеловеческая, своеобразная. Неудивительно, они меня за мавку приняли, слишком я отличалась от них.

Лицо кругленькое, сердечком, с пухленькими щечками. Ну, ребенок ребенком! Но, судя по наличию груди и выраженной талии, все же можно сделать вывод, что я старше, чем кажусь на первый взгляд.

Пока я разглядывала себя, обратила внимание, что рука случайно прошла сквозь комод. Я сейчас что, призрак? Ух, ты! И поскольку я чувствовала, что здесь я находилась в безопасности, да и скучно себя рассматривать, вот и выскользнула на улицу. Сквозь стену прошла. Как здорово быть нематериальной!

Убывающая луна серпиком пронзала легкие облачка и серебрила все вокруг. Шелестели листья стоящих поодаль осин, переплетаясь кронами, словно обнимаясь с березками. Все спят. Только в одном из домов плачет младенец, слышу, как его мать негромко напевает колыбельную. И еще где-то из дворовых построек, кажется, на сеновале, какая-то парочка решила приятно провести время, негромкие стоны и пыхтение разбавляли стрекот ночных цикад.

Я заскользила по деревне, экспериментируя и развлекаясь. Интересно. Мое тело спит, лежит на кровати, чем же я тогда вижу? То есть в таком состоянии у меня есть глаза? И слышу так же хорошо. Значит, и уши? Интересно, а можно ли в облака полететь? Мне будет холодно? А меня кто-нибудь может увидеть? Животные точно нет. Я подлетела к собаке, сопящей в своей будке, рука прошла сквозь нее. Попробовала сорвать травинку, рука прошла сквозь нее. Поднапряглась, сконцентрировалась – и опа! Травинка у меня в руке. Я затанцевала от радости.

Я летала, точнее, носилась по округе, заглядывала в дома, побывала на лесопилке. Узнала на собственном опыте что значит «сквозь землю провалиться». Земля – тяжелая субстанция, в нее не так-то просто провалиться, но возможно, хоть немного неприятно. Зато в небо подняться куда легче! И да, в облаках холодно, в таком состоянии я все чувствую. Так я развлекалась почти до самого рассвета, напоследок сорвала одуванчик и нырнула в свое тело. Проснулась. В руке оказался желтенький цветочек на хрупком стебельке. Я сдержала радостный смех, но не смогла подавить шальную улыбку.

Деревенские жители встают с зарей, оно и понятно: живность нужно кормить, из хлевов выводить, коров доить. С последним у меня стало получаться более-менее, лишь после того, как Малика мне показала, как именно это делается. Руки мои не привыкли к грубой работе, уверена, что в прошлой своей жизни ничем подобным не занималась. Но раз уж предложила посильную помощь, поздно идти напопятный – назвалась брусникой, полезай в лукошко.

– Бог в помощь, Мелисса! – окликнула меня статная женщина с косой, толщиной в руку.

– Спасибо, – распрямилась я, отвлекаясь от важной работы, прополки сорняков.

– Я – травница местная, знахарка Клара, слыхала ты в травах разбираешься. Подсобишь?

Я засомневалась. Клара, прочитав сомнения на моем лице, пояснила:

– Ненадолго отвлеку, дед Рохом захворал, неладное что-то с ним. Уж месяц лечу, совладать с хворью не могу. Чисто по-человечески, подсобишь?

– По-человечески вряд ли, а по-эльфийски, пожалуйста.

Мы пришли в ее дом, небольшую избу с резными ставенками и широким крыльцом под навесом. Чтобы просители и больные не мокли под дождем, поняла я. Внутри пахло сушенными травами, самыми разными, от которых в носу засвербило. Я не удержалась от чиха.

– Здорова будь! – молвила Клара, – дед Рохом – тутошний берестяной мастер. Кашляет давненько, нонче гной стал выходють. Что делать?

– Я не умею ставить диагнозы, – развела руками я, – но противокашлевый сбор могу собрать.

– Да уж мать-и-мачеха не помогает! Душицу и ромашку добавила. Какую еще травку посоветуешь? Вот их у меня сколько, глянь!

Я обвела взором полотняные мешочки, выложенные в ряд на полках, к каждому была пришита бумажка с непонятными каракулями. Присмотрелась: «кра-пи-ва»… фух, оказывается, читать я умею, просто почерк у деревенской травницы такой непонятный.

Поднапрягая память, припомнила все антибактериальные фитосборы, но, посоветовавшись со знахаркой, остановилась лишь на травах, произраставших в этих краях. Иногда исцеление растет прямо на огороде, а люди ни сном, ни духом. Нужно было сразу при признаках загноения лечить обычным отваром листа подсолнечника – природного антибиотика. Совместно с еще несколькими травами эффект возрастал и лишь немногим уступал зельям, напитанным магией исцеления.

Первоначально я хотела сразу покинуть деревню и отправиться на поиски родных. Насколько помню, рождаемость у эльфов невысокая, и каждого ребенка, по идее, они должны любить и оберегать. Но я-то уже не совсем ребенок, может, подросток? Психологически ощущала себя на шестнадцать-семнадцать человеческих лет, но память упорно молчала и не давала ни единой подсказки о возрасте. А еще магия… я вспомнила немного о ней и чувствовала, что должна обладать Силой. Раньше это было для меня так же привычно, как дышать, но сейчас меня одолевало ощущение какой-то непонятной пустоты. Могла ли я построить портал куда-то, но ошибиться и заблудиться, при этом потеряв память? Все возможно. Мне нужен дипломированный целитель маг, чтобы он посмотрел, что не так с моим сознанием.

Я осталась еще на несколько дней, наблюдая за состоянием больного, и лишь когда Рохом пошел на поправку, решила отправиться в путь. Целительница предложила остаться, семья Рохома сердечно поблагодарила меня, но провожать до тракта все поголовно отказались – работы много, летний день зимний кормит. Мне собрали котомку со снедью, Малика отдала ненужную одежду и прочие девичьи мелочи, оставшиеся от дочери. Мне объяснили дорогу и осенили на прощание знаком «храни тебя Господь». Провожать меня вышла вся деревня, ну то есть все, незанятые работой на лесопилке и на полях. Малика даже прослезилась и обняла меня на прощание. Мне стало неловко, казалось, с чего бы такая доброта, я ведь пробыла здесь всего ничего…

Я шла по пустынному тракту, спрятав волосы под платок, на плечах цветастая шаль, за спиной котомка. Неподалеку заметила молочай, и в голову пришла идея. А не помазаться ли мне соком этого замечательного растения? Память подсказала, что людям он помогает избавиться от прыщей, а на чистокровных эльфов, к коим я себя относила, окажет ровно противоположный эффект. Белесый сок этого растения разукрасит эльфа такими прыщами и акне, что никто не примет меня за мавку, как это случилось раньше. И уж подавно с неприличными предложениями во время путешествия подкатывать не будут. Малика предупредила, как много охотчих до девичьего тела на трактах и в тавернах, и большинство залезть захотят без спроса. Так что мне просто необходимо обзавестись такой физиономией, чтоб без слез и не взглянуть.

Шла я пешком, без сна и привалов, изредка перекусывала той снедью, что мне насобирали в дорогу: овощи какие-то, хлеб и сыр, фляжка воды. От еды прибавлялась энергия, но и без нее, уверена, могла бы бодро топать днями. Иногда мне казалось, что я как растения могу питаться солнечными лучами. Кто нас эльфиек знает? Может, так и есть?

Первый постоялый двор, как и ожидалось, появился в поле зрения на третьи сутки там, где пересекались три дороги. Дорожный указатель хоть и раскис от дождей, все же был вполне читаем. А вот и главная дорога, ведущая на тракт.

На небе зажигались первые звезды, и прохлада позднего вечера заставляла меня плотнее укутываться в шаль. В трактире «Семенной бычок» приглашающе горели огни, а меня клонило в сон. Но возникал вопрос, чем мне расплачиваться за ночлег? Денег за лечение Рохома я не взяла, было стыдно, я всего лишь подсказала травнице, каким образом делать отвар и в какой пропорции брать травы. А у Малики брать деньги и подавно было совестно, ей еще трех молодцов подымать.

Дверь протяжно скрипнула, словно пожаловалась на нерадивость хозяина, на меня дохнуло запахом жарящегося мяса, кислого вина и табачного дыма. На полу валялся какой-то сор, а столы лоснились от пролитого и давно впитавшегося в дерево жира. Несколько постояльцев, верно из соседней деревни, сидели за столами и обсуждали грядущий урожай. Я робко подошла к стойке. Трактирщик недовольно зыркал и кривил губы, десяти медяшек мне не откуда было взять.

– А не хотите ли в оплату за ночлег и еду, я ваше бельмо на глазу изведу? – предложила я.

– Нуу… давай, – с сомнением протянул хозяин, – токма лечи вперед. Вылечишь сию минуту, буде тебе ключ от комнаты. А то развелось энтих татей, что головастиков в тине.

– Но лечение неделю-полторы займет, я приготовлю отвар горечавки и еще капайте чистый гречишный мед в глаза, – потупилась я.

– Хитрить вздумала? – рассердился мужик, – себе рябую физиономию исправить не могешь, а тут сказочки выдумать горазда про мед и травки. Неделю займет! Как же! Я, что, идиот, по-твоему, мед переводить? Соврала, небось, а завтра тебя и след простыл. Уходи подобру-поздорову, пока я тебя сам за шкирку не выкинул.

Я быстро ретировалась. Фух. Не больно-то и хотелось в этом клоповнике ночевать! Спать хотелось, но не сильно, еще какое-то время потерплю без сна. И вообще… уж лучше на чистом воздухе ночевать под черничными сводами небес, с мириадами звезд в обнимку, чем на кровати сомнительной чистоты. Пусть жестко и прохладно, зато безопасно. Дикий зверь меня не тронет, про эту особенность эльфийской крови я помнила.

И я двинулась далее. Как мне объяснили, дорога Сосновая вливалась в большой Юго-Восточный тракт, ведущий в столицу. До таблички с указанием «Юго-Восточный» я добралась за пять дней. Провизия давно закончилась, если без еды я вполне могла обходиться какое-то время, то пить мне требовалось гораздо чаще. В последнее время ручьи почти не встречались, и я уже два дня как немытая и уже порядком подуставшая топала по пыльной дороге. Хотелось спать и пить. Если не найду постель, свалюсь прямо в дороге.

Мимо иногда проносились курьеры на быстроногих скакунах. Тянулись обозы и дилижансы. Никто меня брать к себе не хотел, и я вполне их понимала.

Таверна «Ежевичные ежи» выглядела чуть поприличнее своей предшественницы, бревна стояли впритык, никакой пакли между ними, дверь тяжелая, дубовая, полы не скрипели. А еще она была не в пример опрятнее и многолюднее, оно и понятно, стоит на оживленном тракте.

– Прошу прощения, уважаемый, – обратилась я к оливкокожему бугаю с выпирающими клыками. – Мне бы переночевать где и перекусить, но денег у меня нет, ограбили. Могу вам предложить услуги лекаря в оплату?

Тот смерил меня непонятным взглядом.

– Целительница? Какого ранга? – выдохнул он.

– Просто разбираюсь в травах и снадобьях, – внесла ясность я.

– Жену мою радикулит скрутил, а мазь закончилась, курьер только послезавтра ее доставит. Поднимешь женку на ноги, уберешь боль, будет тебе и комната, и еда, и даже бадья с водой, – хмыкнул он.

– Отлично! – воскликнула я, – у вас имеется редька?

Он покачал головой.

– Хрен?

Кивнул.

– Как раз хреновину крутить собирались. Жена моя обычно этим занимается, а тут слегла. Ни согнуться, ни разогнуться. Томаты скоро испортятся уже.

Я чуть не подпрыгивала от нетерпения проверить свои познания, такое впечатление, что я знала способы врачевания всех людских болячек. Натерла хрен на терке, пока повариха на кухне глотала горючие слезы, метнулась за тряпицей, переложила кашицу туда. И влетела в комнату хозяев, где на широкой двуспальной кровати в полусогнутом положении неловко лежала дородная женщина лет пятидесяти. Наложила компресс на поясницу и стала ждать. Через час она попробовала разогнуться и широко заулыбалась.

– Сработало! Ничего не болит! – расхохоталась она. – Левий, такое простое средство, а мы и не знали. Дорогущую мазь покупали!

Хозяин не показывал своей радости, но улыбка все равно пробивалась на его выдвинутой вперед челюсти. То ли жену свою любит, то ли просто рад, что томаты не пропадут теперь.

Мне досталась угловая комната на втором этаже, маленькая, тесная, но чистая. Небольшой стол у окна, стул, кровать и сундук подле нее – вот и вся мебель. Как и обещал, хозяин распорядился принести мне небольшую бадью с водой и мыло, чем я охотно воспользовалась. Смыла с себя дорожную пыль и сок молочая, возвращая свое родное лицо, перекусила овощным рагу и молоком и завалилась спать. Опять выскользнула из своего тела. Ммм, полюбопытствуем.

– Откуда такая нарисовалась, совсем девочка еще, одна на тракте, – хозяйка в сорочке полусидела на кровати, щедро мазюкая на лицо зеленую жижу из плошки.

– Вот и мне странным показалось, еще страннее, что сквозь платок я заметил очертания длинных ушей, – ответил ей полуорк.

– Эльфийка? Не может быть! – изумилась она. – Дивные над каждым ребенком трясутся, с ихней-то рождаемостью. Может, полукровка?

– Да в том-то и дело, что нет, слишком длинные уши. Говорит, что ограбили ее.

– Бог ты мой! Надеюсь, не снасильничали. Деньги дело поправимое, а честь девичья одна на всю жизнь.

– Чего не знаю, того не знаю, – буркнул хозяин, – ложись спать.

– Как ты можешь быть таким каменным, ребенок – в беде! – прошипела женщина. – А ты спать! Благодаря ей знаешь, сколько денег мы сэкономим на креме от радикулита?

– Ну что ты от меня хочешь! – проворчал сердито хозяин. – Сейчас ночь, мы ничем ей помочь не можем. Кровать есть, еда-вода есть. Завтра свяжусь с Лукарием по амулету, он как раз к нам едет, договорюсь, чтобы ее в обозе подвезли до столицы.

– И припасов я ей наберу в дорогу и денежек дам.

– Делай, как знаешь, деньги из общего котла не бери. Хочешь помочь – бери из своих.

– А вот и возьму, – поставила точку хозяйка, – может, эльфийка и от морщин что посоветует, травок каких. Знаешь, сколько я трачу на этот крем? То-то мне кажется, меня обдирают как липку.

Как хорошо, что мир не без добрых людей. Прошла сквозь стену, оказалась в подсобном помещении, еще дальше горничные-подавальщицы шушукались о делах своих любовных. Скучно. Взмыла через потолок и оказалась в полутемной комнате. Кто-то тут спит. Неинтересно. Хотела уйти, как внезапно оказалась в чьем-то далеко не нежном болевом захвате. К горлу моему был приставлен нож.

– Так-так-так, и что очаровательная шпионка делает в моей комнате, – издевательски протянул незнакомец.