Читать книгу Три драконьи головы и три глупых головы - - Страница 1

Дзан Ку прятался за грудой ящиков. С ним был тощий Хинг Во в рваных штанах и мокрой от пота майке. Его ребра торчали наружу, показывая, как давно этот парень не ел. Пахло прогнившей капустой и пережаренным рисом. Старая торговка возилась за прилавком, без всякой цели перекладывая с места на место товар. Оно и понятно, посмотришь на головорезов Гохака и сразу начинаешь дрожать, нервничать, теребить на одежде пуговицы. И если они это заметят то убьют быстро. Если будут в хорошем, приподнятом настроении.

Трое бандитов – якудза как раз шли по рынку, свирепо разглядывая выцветшие серые прилавки. Дзан Ку спрятал голову обратно за ящики. Привычный шум рынка стих, покупателей становилось мало. Все спешили укрыться, чтобы на завтра опять можно было прийти сюда и надрывать глотку, торгуясь за грязную морковь, а не лежать в помоях с выбитыми зубами и ножом в брюхе. Они приближались. Впереди шел здоровенный Онкубо по кличке Свирепый. Он был совершенно лысый с черной татуировкой на голове: три дракона Дзанаки с острыми когтями и страшными крыльями сцепились в яростной схватке. О нем рассказывали такую историю:

Онкубо работал на мафиозного босса Дзог Фея – жестокого человека со шрамом поперек горла. Тот любил дорогие пиджаки и не выносил сигаретного дыма, так что всех пристрастившихся к дурной траве он незамедлительно убивал. Раз в неделю его банда собиралась в зале боевых искусств убитого ими очень давно мастера Хонаки, чтобы обсудить текущие дела и наказать провинившихся. Верные телохранители Дзог Фея, Крокрай – англичанин и Фадзуро – японец – боксер, здоровенные парни с длинными ножами за пазухой, всякий раз запирали двери зала изнутри на тяжелую цепь и вставали напротив, так что войти было невозможно. Окна были заделаны кирпичом, накрепко и надежно, так что и этот путь был для незваных гостей закрыт. Все главари подразделений, одетые в красно – черные расписные кимоно садились в круг на деревянном полу и ожидали пока босс займет свое место в центре с особым оружием в руках: палка и на конце стальной наконечник с зубьями. В пол оружие жестокого босса смотрело только до тех пор, пока его подчиненные говорили вежливо и как подобает, вещи которые ему нравились. Если же они начинали бормотать, ошибаться или оправдываться то наконечник поднимался и хватал неудачника за горло. Второго шанса Дзог Фей никому не давал. Зашивать раны никто не собирался.

Онкубо знал одну хитрость. Мастер Хонаки сделал в зале потайную комнату. Вход в нее выглядел как совершенно обычная стена. Там могло спрятаться четыре человека и свирепый, натасканный пес с огромными клыками. Откуда ему было это известно? Потому что он учился у Хонаки и он же подло убил его, ударом в спину, исподтишка, в вечерней темноте. Головорезы Гохака заплатили Онкубо много денег и тогда он остриг волосы и сделал на лысом черепе татуировку в знак подлого предательства, поскольку три дракона Дзанаки, обитавшие тысячу лет назад на горе Дофу, одновременно предали друг друга вцепившись каждый своему товарищу в хвост. После этого они застыли, на три тысячи лет. И когда проснуться империи придет конец.

Здоровяк, и трое убийц «гохака» в железных масках спрятались в тайнике, ожидая собрания врагов. Также там была и кровожадная собака, которая постоянно пускала слюни. На головорезах не было ничего кроме коротких набедренных повязок и дурацких масок, что весьма раздражало Онкубо. Только он, исполненный благородства, был одет в затертое кимоно своего прадеда. «Это великий день» – шептал Онкубо – «Это великий день».

– Какой же он великий? – наконец возразил один из головорезов. – Ты ведь собираешься подло предать своих?

– Мой прадед, как и мой дед, а также и отец, убили своих мастеров, а потом жестоко расправились и с верхушками их кланов, так что сегодня я укреплю и продолжу семейную традицию. Это благородно.

– Какое же это благородство, идиот? Ты просто захотел больше денег, для того чтобы чаще бывать в клубе «Цветок и холод», просаживая их на алкоголь и женщин, а после выдумал дурацкую историю. Я знал твоего отца. Он чинил башмаки господам, а затем сбежал, обокрав работодателя. Он никогда не имел клана или ма…

– Да заткнись ты придурок – шикнул Онкубо – Ты прав, но какая разница? Так или иначе я выйду сегодня отсюда и прикончу этих зазнавшихся кретинов.

– Убивать будем голыми руками? – спросил один головорез.

– Как и всегда – гордо кивнули другие.

– Тихо – опять зашептал Онкубо – кажется они входят. Вот и толстая цепь звенит. Скоро запрут дверь и начнется.

Подлые убийцы не учли одного. Сегодня банда Дзог Фея собиралась не с пустыми руками. Они принесли фамильные мечи для совершения особого ритуала, который бывает лишь раз в пять лет. Так что когда подлые «гохака» почти голышом и в масках выскочили в зал, расколотив кулаками стену, то оказались в весьма неловком положении. Пятеро против четырнадцати вооруженных воинов, да и еще двое телохранителей с ножами скалились у двери. Началась бойня. Один из гохака благоразумно решил прикончить телохранителей, открыть замок соединяющий звенья цепи и сбежать прочь. И ему это почти удалось. Он поразил боксера стремительным ударом в горло, подсек англичанину ноги, упал вместе с ним на пол, сжал стопами шею, но тот успел выхватить нож и пронзить живот врага. В тот же самый миг головорез переломил ему позвонки.

Трое других уже лежали разрубленные на куски возле ног испуганно вращающего глазами Онкубо. И рядом с ними лишь один человек в красно – черном кимоно с пробитым лбом. Здоровяк остался один против тринадцати мечников. Все кто умеет считать и думать решили что Онкубо конец, но легенда говорит иначе.

Когда охранник, карауливший выход на улицу поднялся наверх из – за шума то застал следующую картину. Распахнутые двери зала. В центре на полу босс Дзог Фей в луже крови и с зазубренной палкой, торчащей из груди. Вокруг верные, но к сожалению, изрубленные на части начальники бригад. Свирепая собака забилась в угол и скулит. Шерсть ее стоит дыбом. Охранник несмело шагнул внутрь и тут же его голова рассталась с телом, а Онкубо в окровавленном кимоно зашагал прочь по лестнице вниз и даже не оглянулся. Его руки не дрожали. Взгляд был сосредоточен. Лысина с драконами устрашающе блестела.

Вполне вероятно, что все было и не так на самом деле, а «гохака» просто ворвались внутрь, выломав дверь тараном, и покрошили всех в мелкий винегрет. Онкубо возможно и убил двоих или даже одного. А может просто стоял снаружи и посмеивался поскольку его делом было только указать время и место тайного собрания. Но легенду тем не менее рассказывают на улицах, а Онкубо бояться и уважают.

Второй, шедший по рынку бандит, имел кличку Мелкий Попугай Кайдзю. Он был раза в три ниже здоровяка предателя, носил начищенные до блеска ботинки, бриолинил волосы, тщательно чистил дорогой пиджак, гладил белую рубаху и прятал глаза в темные очки. Этот гохака постоянно болтал без умолку и по-кретински шутил. Вооружен он был револьвером с непомерно длинным, как его тощая шея стволом.

Третий был в обычной одежде, цветная рубаха и брюки, имел волосы почти до плеч и два пистолета за поясом. Его лицо покрывали оспины, а ссохшиеся губы все время облизывал шершавый язык. Имя бандита было Хог Три Ствола.

– Ты знаешь – говорил Попугаю Онкубо, приближаясь к нервной торговке и ящикам, за которыми прятались Дзан Ку и Хинг Во – Я всегда убиваю голыми руками, но тебе зачем такой длинный ствол? Что это дает? Можно взять любое оружие и пальнуть, результат тот же, поверь мне приятель.

– А я возьму и вставлю его мартышке в рот и тогда, тогда ее мелкая голова не отвертится, пиф – паф и все, прощай мозги! – тараторил Кайдзю размахивая пушкой.

– Даже если бы Кинг Конг носил твой револьвер, то и для него он был бы слишком длинным – вставил Хог. – Он лучше бы взял дубину и проломил череп тому, кто не хочет платить! – закончил он и уставился на торговку страшно вращая глазами. Та отшатнулась в испуге.

– Не бойся эй – эй – залепетал Попугай – Ты должна нам только за прошлый месяц, так что мы просто заберем всю выручку и весь товар, а тебя даже и не тронем. Но если бы ты была должна за три или за четыре, как тот белобрысый господин с пулей в голове у входа… В общем ты понимаешь меня?

– Тебя никто не понимает Кайдзю, заткнись! – оттеснил головореза Онкубо – Слушай сюда, старуха. Просто отдай нам все что у тебя есть и разойдемся с миром.

Здоровяк своей сильной ручищей смахнул овощи с прилавка, отчего терпение Хинг Во лопнуло и он смело выскочил из – за ящиков, направил палец в лицо Онкубо и провозгласил:

– А правду ли говорят жирдяй Онкубо, что ты убил голыми руками тринадцать самураев?

Здоровяк медленно покачал головой, пожевал губами и ответил:

– Что ты, конечно нет, я только хожу по рынку, собираю долги, но я никогда никого не убивал.

– Ты лжешь, подлец Онкубо! – вскричал тощий Хинг Во и его рука с выставленным вперед костлявым пальцем задрожала от гнева.

– Конечно лгу, все бандиты лгут, мой мальчик, разве мамочка тебя не учила!? – проворковал жирдяй.

– Заткнись поддонок и сойдись со мной в жестоком поединке! – рассвирепел Хинг Во.

– Малыш – продолжил ласково головорез – А ты уверен, что поединок будет жестоким!? Я вижу ты весьма тощий и как бы это выразиться, костлявый, будто кот с помойки, а вот я в отличие…

Он не закончил, потому что Хинг Во нанес ему удар ногой в грудь, да такой силы, что Онкубо перебирая нелепо ногами отступил на пару метров назад.

– Неплохо для такого ушлепка как ты – похвалил Онкубо – А теперь позволь Попугай вытащит из штанов свой знаменитый револьвер и шлепнет тебя, наглая мразь!

Мелкий убийца незамедлительно исполнил приказание и направил непомерное оружие дерзкому выскочке в лицо. Он держал его двумя руками, наводя снизу-вверх, так что Хог Три Ствола невольно хихикнул:

– Мышь собирается замочить тощую Годзиллу, нет ты это видел Онкубо!?

Это был шанс. Дзан Ку воспользовался задержкой и выскочил из укрытия, приняв боевую стойку. Трое якудза в недоумении уставились на него:

– А ты кто такой!? – разом спросили они. Револьвер Попугая запрыгал из стороны в сторону, не зная в кого же ему стрелять.

– Ладно, ладно, послушайте друзья – принял Дзан Ку расслабленную позу, опуская кулаки и смыкая стопы – Не стоит ли нам решить дело иначе!? Честным поединком!?

– С какой стати если мы можем их просто пристрелить!? – истерично выкрикнул Мелкий.

– Ваш соратник говорит в целом разумно, но несколько недальновидно – продолжал Дзан Ку вполне уважительно – Да вы могли бы пристрелить нас, легко и удобно, но что скажут о жестоких, страшных и ужасных головорезах Гохака потом на улицах!? Что они просто так застрелили двух отчаянных бойцов!? А как же кровавые убийства голыми руками, свирепые расправы, слава мастерски владеющего искусством рукопашного боя клана!? Все это псу под хвост!?

– Да что за чушь он несет!? Я всегда убивал просто так, пах и все, и именно поэтому и зовусь головорезом Гохака! Именно поэтому нас бояться!! Мы мочим всех подряд без разбору!!! – вопил Попугай, вращая дурацким стволом и не зная куда же его наконец направить.

– Верно. Мы так и сделаем братец. – заключил Онкубо, вытаскивая из-под пиджака короткий автомат «узи» – Но сначала я спрошу, пожалуй. Откуда вы здесь взялись, долбанные кретины, за этими ящиками. И предваряя твою реакцию Кайдзю – Попугай отчаянно заверещал – Мне просто интересно вот и все.

– Мы прятались от копов – ответил Хинг Во понуро опустив голову.

Старуха торговка мелко семенила бочком вдоль прилавков, как можно дальше отсюда и как можно ближе к выходу с рынка.

Беспросветный отчаянный ливень сыпался с неба непрерывным грохочущим потоком. Высохшая и твердая до того, как камень земля, превращалась в жидкую кашу, заполненную стремительными ручьями. Кимоно сделалось мокрым насквозь, до последней нитки. Тяжелым как доспехи горделивого сегуна. Дзан Ку сидел посреди двора на пятках, поджав колени. Рядом с ним в той же позе находился Хинг Во. Стены крепости терялись впереди, за водной пеленой. Спина младшего из учеников мелко дрожала.

– Когда кончится дурацкий ливень!? Уже битых три часа идет…

– Помолчи – возразил Дзан Ку – Мастер ведь запретил разговаривать.

– И что!? Как будто он слушает нас!? Сидит себе преспокойно в школе и дует чай…

Дзан Ку промолчал. Он и сам был на грани, но наставник велел терпеть и поэтому ученик не смел пошевелиться. Волосы на голове слиплись, скомкались, хотелось поправить их, но он боролся с этим желанием. Казалось, что уже не только кимоно, но и все тело наполнилось водой и разбухло, как пузо лягушки.

– Я встаю и ухожу, сейчас же! – заявил Хинг Во продолжая сидеть. Его костлявые руки, теперь как и спина, тоже внезапно начали подергиваться.

– Тихо скелет. Кажется я что – то слышу…

– Что именно!? Вода кругом…

Позади учеников, медленно и неспешно ступал по размокшей земле некто огромный. Его когти тонули в жиже, а прибитая ливнем шерсть прилипала к массивному телу. Маленькие глаза хитро блестели.

– Он ступает легко, словно цапля, подползает тихо, как ядовитый убийца муравей…

– Так обернись и прикончи его! – воскликнул Хинг Во не оглядываясь.

– Нельзя. Учитель сказал мы должны почувствовать, понять…

Хинг Во не выдержал и поправил длинную челку. Его так и называли другие ученики: Патлатый или Тощий или Скелет. А медведь уже был за их спинами. Близко. Совсем рядом. В черный нос бил запах взбухшей от ливня человеческой кожи. Серые кимоно не помешают, он легко порвет их зубами.

– Это дзобо да!? – грустно спросил Скелет.

– Нет, это дагун.

– Тогда дела совсем плохи.

Медведь ударил здоровенной лапой, хватанул когтями по спине, но Хинг Во прыгнул вперед, перекатился и принял боевую стойку. Ливень хлестал нещадно. Медведь наступал на ученика, весьма споро, грузно, но быстро перекатываясь на лапах. Его шерсть была слишком черной, словно пещерная тьма. Он деранул еще раз, обеими передними лапами, но Тощий снова ушел, сделав прямое сальто в бок.

Дзан Ку прыгнул сзади медведю на спину и провел два удара в то место где находилась печень, выставив предварительно вперед костяшку среднего пальца, как учили. Дагун взревел, дернулся и сбросил ученика с себя. Тот шлепнулся в вязкую грязь, на живот. Перед его глазами возникли босые, худые ноги. Это Хинг Во перепрыгнул через него и теперь бежал к едва виднеющимся впереди садовым деревьям. Следом шлепнулся, взрывая когтями землю, здоровенный медведь. Дзан Ку вскочил и побежал за младшим учеником, резво работающим локтями, и зверем, дышащим словно паровоз, тому в спину.

Когда Дзан Ку влетел в сад то понял что медведь куда – то пропал, а Скелет сидит на верхушке самого низкого дерева и весь трясется от страха.

– Слезай болван! – крикнул Дзан Ку – На такой высоте сожрать тебя труда не составит!

Хинг Во шлепнулся на траву, встал, попробовал встряхнуться мотнув головой, фыркнул. Ученики поплелись обратно во двор.

Там, посреди почти непроницаемой для глаз водяной пелены, виднелись два силуэта. Один, в бело – синем кимоно, скакал словно богомол, вокруг черной громадной туши. Медведь стоял на одних только задних лапах, в боевой позиции и умело совершал переходы, уклоняясь от сокрушительных ударов мастера. Он казалось двигался тяжело, вязко, но почти всегда успевал. Ставил блоки, нырял под ногу, отходил и тоже наступал. Ученики застыли, пораженные происходящим перед ними действом. Ливень и все остальное больше не имело значения. Они наслаждались искусством боя.

Наконец человек в бело – синем кимоно оказался у медведя на спине и крепким захватом сдавил шею. Зверь брыкался отчаянно, месил грязь, вставая на передние лапы, но мастер был непреклонен. Тогда дагун, теряя последние силы, упал на колени, а затем, повалившись на бок, притих, сдерживаемый несгибаемой рукой мастера.

Учитель встал, не спеша обошел мокрую крупную тушу кругом. Медведь не шевелился. Ни дрогнул ни один волосок черной шерсти. Казалось, что он даже мертв и не дышит. Но вдруг, зверь стал уменьшаться в размерах, пока не превратился в высохшего белобрысого старика. Мастер осторожно толкнул голое тело пальцами стопы и человек начал подниматься. Бывший дагун полностью утратил весь свой угрожающий вид, только черные словно зимняя ночь глаза выдавали в нем беспощадного зверя. Тело же было жалким и почти мертвым. Старик слегка повернул голову в сторону учеников, свирепо глянул и заковылял прочь, обливаемый дождем. Он исчез посреди ливня, растаял как сахарная кукла, напоследок выпустив из глубин своего естества на волю протяжный рык.

Попугай кровожадно пожирал чипсы из белой тарелки, так словно они были его заклятыми врагами. Он громко хрустел и крошки летели во все стороны. Его неподобающее поведение заставляло Дзан Ку чувствовать себя несколько неуютно за этим столом.

Жирдяй Онкубо расположился напротив, откинувшись на спинку дивана. Рядом с ним Хог Три Ствола сосал жутко – зеленого цвета коктейль через трубочку. Хинг Во съежился на самом краешке стула и делал вид что смотрит в окно.

– А эфо футо фо вы сыняли от фопов – прохрустел чипсами Мелкий Кайдзю – Мне фы так, афы фо фа фы фу.

Сложно было разобрать что Попугай дальше говорил, потому что весь его рот был заполнен чипсами. Он хотел добавить туда еще и коктейль Хога, но тот резким движением руки не позволил.

– Он говорит – принялся переводить Онкубо – Что прошли те времена, когда он, знаменитый бандит Попугай Мелкий Кайдзю, бегал желторотым пацаном с заточкой под рубахой, громил прилавки, воровал тыквы и все в таком духе. Он очень скучает по ним и хотел бы вернуться в те романтичные дни.

– А я вижу ты не такой тупой жирдяй Онкубо!! – вскинулся Хинг Во и его стул закачался на тонких стильных ножках – Ты рассуждаешь почти как сочинитель хокку или философ!

– Не ты прикинь тебя философом назвали, жирный! – взмахнул двумя стволами Хог Три Ствола – А я так скажу мальчики. Мне плевать по какой причине копы вас ищут. И знаете почему?

– Нет – бормотнул Дзан Ку.

– Потому что вся полиция куплена фретины!! – смеялся Попугай, закидывая в рот последние чипсы – И знаете что!? – закончил он сглотнув – Эти ослы в фуражках не трогают кого тех, кто говорит чтобы его трогали.

– Короче дуралеи – перевел Онкубо – Вся полиция наша и кто с нами тот не прикасаем. Сечете намек!?

– Вы предлагаете нам вступить в вашу банду – проронил рассудительный Дзан Ку.

– Все верно приятель – подтвердил Хог, откинув свои длинные волосы дулами двух своих стволов назад. – Вы конечно идиоты, но это нам даже на руку. Легче будет командовать вами.

И он оглушительно расхохотался.

В кабинете Пак Хао на столе валялись стопки денег, перевязанные резинкой, патроны тридцать восьмого калибра, немного дури. Из пепельницы поднимался дым от толстого сигарного бычка. Картина в безвкусной раме на стене за его спиной рассказывала историю любви. Сами стены из темного дерева не рассказывали ничего. Бригадир носил малиновый пиджак и короткие брюки из-под которых виднелись голые лодыжки. Он как раз сидел закинув их на стол и задумчиво глядел на грязный абажур лампы под потолком.

– Вот привели – донеслось из – за двери.

– Кого!? – рявкнул бригадир в ответ, снимая со стола ноги.

– Двоих идиотов – промямлила дверь.

– Так заводи их придурок или тебе особое приглашение нужно!?

В кабинет ввалились жирдяй Онкубо и Попугай, а с ними еще двое каких – то оборванцев, потрепанных и немытых.

– У меня был как-то билет в театр, да был – рассказывал Мелкий Кайдзю – Так этот лупоглазый билетер вылупился своими лупыми глазами и говорит мне что это не билет, а приглашение! Понимаешь приглашение, а-хаха-ха-ха, на вечеринку после спектакля!? Это не билет, а долбанная бумажка на тупую вечеринку, где все напьются как свиньи! Я сломал ему колено за оскорбление моих эстетических чувств!

Пак Хао раздраженно щелкнул шеей, размял нечистые руки. Оборванцы топтались позади, а боевики крутились возле стола.

– Не маячьте! – раздраженно рявкнул Пак Хао – Сядьте.

Онкубо шлепнулся в кресло, а Попугай прислонился к стене. Они никогда не понимали команды.

– Нам некуда сесть господин – промямлил тощий оболтус с ребрами наружу.

– Тебя не спросили – огрызнулся Пак Хао – Выкладывай – взглянул он на жирдяя, сурово сдвинув брови.

– Ну так это… Они короче… Копы на них наехали, а значит они типа наши, не так ли!?

Онкубо пытался говорить деловым тоном, что весьма сильно раздражало Пак Хао, но пока он сдерживался.

– Ну и валите отсюда, кретины. Проверь их в деле, мне что ли надо тебя учить!?

– Хорошо начальник, хорошо – стал пятиться к выходу жирдяй. На пороге вдруг замер и спросил – А в каком деле вы имели ввиду!? – и скорчил подобострастную рожу.

– Тагава должен мне денег, иди и забери, бестолочь! – кричал Пак Хао.

Онкубо как ветром сдуло, но остальные почему – то не собирались покидать кабинет. Ввалилась уборщица и стала тщательно драить пол, что выглядело уже совершенно абсурдно и нелепо.

– Все вон – тихонько шепнул бригадир, выдвинул ящик стола, достал револьвер и пальнул в потолок. Собрание идиотов наконец соизволило разойтись. Только уборщица как ни в чем не бывало возилась с тряпкой. Ей было не привыкать к таким вещам.

Адвокат Тагава разглядывал картины в своем кабинете. Рамы были выполнены искусно и отделаны дорого, а вот изображения оставляли желать лучшего. Самурай в тяжелых доспехах и на коне сражается со стаей птиц. Что за идиотизм!? Железный «дуболом» с копьем на лошади пытается поразить мелких пташек и не попадает конечно же ни в одну. И эти идиотские рога на башке. Для чего они? Небо бледное, хотя на нем синие звезды. Дальше хуже. Старая бабка в меховой шубе с дорогущим кулоном на шее. Бриллианты, измуруды или что там еще так и блестят. Прекрасное украшение. Но для чего было изображать старую высохшую бабку!? Нет бы намалевать девчонку посмазливей да поупитанней всем на радость. А третья так вообще верх абсурда.

В дверь тихонько и осторожно постучали. Тагава задумчиво глянул туда, почесал указательным пальцем тонкие усики, осмотрел дорогой костюм. Уселся в высокое кожаное кресло, покрутился и наконец разрешил:

– Входите, прошу вас.

В комнату, аккуратно прикрыв за собой дверь, вошел оборванец в бледно – сером кимоно. Он вежливо поклонился и остался стоять, слегка согнув немытую шею. Вежливая скотина.

– Эй – эй я не оказываю услуги тем кто не может платить – нетерпеливо махнул рукой с золотыми часами на запястье Тагава – Вон – вон.

– Я пришел не за услугой, господин – нагло ответил вошедший, продолжая стоять на месте.

– Так что ты хочешь оказать услугу мне!? – оскалился Тагава.

– Нет, господин… просто вы должны господину Пак Хао денег и я просил бы вас проявить уважение и незамедлительно вернуть положенную сумму.

– Ты не похож на прихвостня мафии… – задумчиво произнес адвокат – И сколько же по-твоему я должен?

– Много, очень много денег мистер. – ответил Дзан Ку.

– Это я и без тебя знаю, баран. Но сколько конкретно!? Назови точную цифру!?

– Вы сами должны это знать, господин.

– Все верно друг мой. Все верно. Ты раскусил мою хитрость. Тогда давай просто сойдемся на скажем…

Тагава что – то прикидывал в уме и его лицо отражало напряженную работу мысли. Тем временем из – за двери стали доноситься недовольные голоса:

– А я говорил что надо сразу же зайти и прострелить мерзавцу колено! Но нет, мы сначала побеседуем, мы вежливо поговорим! Да я зайду и бахну как боксер Джо того парня бахнул! – верещал Попугай.

– О ужас, что я слышу – пробормотал адвокат – Это кажется головорезы Гохака и жестокий Кайдзю с ними. Мне срочно нужно бежать!

Тагава проворно скинул пиджак, поправил галстук и с разбегу кинулся в окно, расколотив раму и стекло на мелкие куски. Тут в комнату ворвались трое якудза и растерянный Хинг Во вместе с ними. Попугай начал палить во все стороны из своего непомерно длинного револьвера, да так быстро что казалось пулемет строчит. Хинг Во заметил около барабана машинку, которая была специально установлена здесь для ускорения стрельбы. Восемь пуль вылетели одна за другой и застряли в стенах никого не убив, а только напугав секретаршу в комнате рядом.

Дзан Ку прыгнул следом за Тагавой, приземлился пружиня, сделал кувырок. Второй этаж – совершенно не высоко. Адвокат как раз поворачивал за угол переулка и Дзан Ку бросился следом. Он вылетел из-за угла опасаясь нападения и принимая боевую стойку, но здесь уже никого не было. Только еще один такой же переулок с мусорными бачками вдоль кирпичных стен. Новоиспеченный якудза поднял голову вверх. На крыши уходили железные пожарные лестницы с небольшими площадками. В окнах никого. Дзан Ку снова посмотрел вперед более пристально. Впереди, из-за большой помойки, торчал недешевый ботинок, начищенный весьма тщательно. Бывший ученик, а ныне почти бандит стал осторожно приближаться. Сколько у адвоката было времени? Немного, лишь несколько секунд. Не более двадцати. Да он успел бы добежать до того бака, но и только. Хотя может это и не он, а возможно какой ни будь бродяга. Да, в дорогущей обуви.

Ученик неспешно выглянул из – за края помойки и увидел тело без головы одетое в костюм и брюки адвоката Тагавы, с такими же точно часами на запястье. Ни единой капли крови вокруг, ни единого следа. Тот, кто прикончил его несомненно был мастером боя.

В кабинете трое якудза отчаянно припирались. Хог Три Ствола пинал ногами тяжелый сейф. Попугай потрошил ящики стола и расшвыривал всюду бумаги. Жирдяй Онкубо посмеивался стоя возле дурацких картин.

– А я говорю надо выжечь их! – орал Хог – Такой штукой у которой огонь из трубки! Иначе как мы достанем бабло!?

Он очередной раз пнул тяжеленный сейф, но тот так и не поддался, оставаясь монолитом на лаковом чистом паркете.

– Хочешь я истолкую тебе смысл этих полотен? – неожиданно произнес из – за спины жирдяя, Хинг Во.

– А хочешь я истолкую тебе смысл!? – вскричал Хог выхватывая стволы и качая головой с длинными волосами – Этого долбанного полотна, в котором мы находимся сейчас!? Если не открыть сейф, то мы не принесем бабки, а если мы не принесем бабки, то Пак Хао привяжет нас к трубам и будем пытать током! Догоняешь смысл чувак!? – закончил Хог и раздраженно сплюнул. Стволы пока что смотрели в пол, но были готовы в любой момент выстрелить, во что – то живое или даже мертвое, без разницы.

– В них нет никакого смысла – спокойно продолжал Хинг Во – Адвоката надули. Продали мазню за бешеные деньги. Но… Я считаю так… Если отодвинуть одно из них… какое же…нет не это… – произнес он, оттесняя в сторону жирдяя и отрывая от стены рыцаря с птицами – Значит вот это – продолжал он, проверяя третью абстрактную мазню, но и за ней ничего не оказалось. Тогда он снял со стены нелепую бабку с кулоном и за картиной в стене оказался небольшой рычажок. Хинг Во надавил на него пальцем, раздался щелчок и дверь сейфа слегка отъехала в сторону. Попугай вместе с Хогом от радости стали палить в потолок, но их восторг продолжался недолго. Когда Онкубо в развалочку подошел и потянул дверь сейфа на себя то перед взорами якудза предстала почти пустая железная коробка. Лишь только тонкая пачка зеленых бумажек покоилась некрасиво в углу. Да калькулятор посредине.

– Лучше б там не было ничего! – орал Хог – Я бы взял этот долбанный сейф и пробил бы тогда им башку!

– Но ты ведь не можешь его поднять! – возразил Попугай.

– Я бы сбросил его с окна на башку! – выл Три Ствола.

– Но поднять то ты его не можешь! – вторил ему Кайдзю.

– Не могу!? Не могу, тварь!? – ревел Хог. Он засунул за пояс стволы, присел в позу всадника, поднапружился, покраснев лицом, и яростно взвыв оторвал сейф от паркета вместе с удерживающими его четырьмя болтами. Затрещали доски, заскрипели позвонки в спине Хога, но он не сдался и принялся ковылять к оконному проему, отпихивая железной махиной всех со своего пути.

– Стой или я пристрелю тебя! – вдруг рявкнул Онкубо, направляя свой узи ему в спину. – Пока еще я здесь босс.

Сейф с грохотом рухнул вниз, ломая паркет, а Хог глупо улыбаясь и поднимая руки попятился в сторону. Онкубо приблизился, проверил содержимое еще раз, пощелкал калькулятором.

– Кажется если я не ошибаюсь… Именно столько и был должен Тагава. Не смотря на весь идиотизм ситуации, но именно столько, да.

– Именно столько, не смотря на гребанный идиотизм и не смотря на нашу гребанную глупость, так отвратительно на нее смотреть, она такая страшная как тигр женатый на кальмаре! – орал Попугай.

– Надо валить братва. – заключил жирдяй пряча бабки за пазуху и топая к выходу.

– Я на всякий случай прихвачу картину – заявил Хог – А то вдруг лавэ все же будет мало. – и сунул подмышку нелепую старуху с кулоном в серебряной узорной раме.

Бандиты уверенной походкой проследовали к дверям. За ними проскочил и Хинг Во. Последним уходил жирдяй Онкубо. У выхода он развернулся и расстрелял из узи все что возможно было расстрелять. Хрустальная люстра шлепнулась на пол и дверь захлопнулась.

Пак Хао курил возле черной дорогой машины, а вокруг толклись трое головорезов с картиной, оружием и зелеными бумажками в руках. Позади маячили оборванцы с серьезными как у гостиничных администраторов лицами. Весь этот шум, возня и мелькающие перед носом стволы действовали бригадиру на нервы. Но он пока никого не бил.

– Бабло оставьте себе. На кой нашему боссу жалкие три штуки? Корм для рыбок покупать? И найдите Тагаву.

– Найдем, найдем, вот увидите – наперебой лепетали головорезы.

– Он мертв начальник – спокойно произнес выскочка в грязном кимоно за их спинами.

– Что ты сказал, повтори!? – насупился Пак Хао, сжав сигаретный фильтр губами.

– Лежал за помойкой без головы – ответил Дзан Ку.

– А как он оказался там!? Он ведь должен сидеть в кабинете, он адвокат, а не бомж, не шпана с задворок? Что ты на это скажешь.

– Понимаете господин, он прыгнул в окно прежде чем умереть – начал оправдываться оболтус.

– А почему он не сдох после долбанного прыжка? – оскалился Пак Хао.

– Там был второй этаж, начальник.

– Заткнись. Без тебя знаю что гребанный второй этаж. – рявкнул бригадир, сплюнув на асфальт бычок. – Значит так, слушайте сюда кретины…

Кретины вытянулись по стойке смирно, что твои солдаты.

– Кстати… покажи мне картину…

Хог Три Ствола послушно развернул полотно к бригадиру лицом.

– Погоди – ка дурак. Да, да, ты дурак Хог, что ты пялишься!? Это ж тупая ведьма, которая работает в салоне. Ну знаете там всякие яйцеголовые прорицатели, зеленый дым, шары, кальяны, всякая шваль… ну вы поняли…

– Да босс! – сказали головорезы и весело щелкнули каблуками, сводя вместе ступни.

– Я думаю здесь накручивается нездоровая мистика братва – продолжал задумчиво Пак Хао – Вы двое! – обратился он к Дзан Ку и Хинг Во.

– Да начальник – ответил один из них.

– Пойдете в гребанный салон и прочухаете эту канитель. Вас не жалко. – закончил он, сел в машину, хлопнул дверью и уехал, оставив позади вонючий выхлопной дым.

– А почему он сказал, что нас не жалко? – осторожно спросил Хинг Во чуть погодя.

– Потому, мой дорогой друг – нежно отвечал ему жирдяй Онкубо – Что ведьмы как бы немного опасны, да!? Нездоровы, безумны и крайне непредсказуемы.

Хинг Во пожал плечами и потопал вперед по тротуару. Дзан Ку ничего не оставалось как последовать за ним.

Благоухание цветов и шелест листвы приносили тишину и спокойствие в сердце ученика. Аккуратные и ровные тропинки со смыслом и целью огибали деревья, чтобы помочь привести в порядок ум и сконцентрировать мысли. Учитель сам насадил этот сад, шаг за шагом, куст за кустом, растение за растением, он создавал особый мир посреди древней заброшенной крепости.

Здесь ученики могли побыть наедине с собой и поразмыслить о том, что говорил им наставник.

Сейчас же Дзан Ку пытался понять смысл происшествия с медведем. Тот очевидно хотел убить их, но также очевидно и то, что мастер не стал бы давать такого задания с которым заведомо ученики не могли бы справиться, если бы не был окончательно в них уверен. Он часто шел на риск, но в этом не было безрассудства, а лишь необходимая мера опасности, предназначенная для роста и развития подлинных воинских качеств. Значит дагун не входил в планы мастера. Он явился сам, проник внутрь крепости, неспешно подкрался и атаковал. И учитель победил его, но не убил. Почему? Зачем надо было оставлять опасную тварь в живых? Значит он нужен. Либо убить его невозможно. Поскольку нет на свете такой твари которой мастер не мог бы помочь расстаться с жизнью. Если только. Если только, да.

Хинг Во сам не заметил как под эти прекрасные размышления уснул на траве. Лицо его разгладилось и преобразилось, сделавшись нежным как у младенца. Подошел Дзан Ку и аккуратно коснулся его плеча.

– Чего тебе? – сразу же подпрыгнул тот.

– На рассвете мы отправимся за стену. На поиски.

– Кого? Зачем? – недоумевал Хинг Во, почесывая макушку.

– Его.

– Что, медведя!? Да, ни в жисть!? Я лучше прыгну с обрыва в море! – заныл Тощий.

– Мы должны понять смысл того задания, которое дал нам мастер. – возразил Дзан Ку.

Вечером он стоял на полуразрушенной стене и смотрел на водную гладь. Золотистое теплое солнце неторопливо уходило за горизонт, остывая и прощаясь со старыми камнями крепости. Покрывая глубокую синеву неба вдали сгущались суровые облака. Они вздымались вверх словно пенные башни, рисовали причудливые картины с округлыми краями форм, невероятных размеров животные стремились вперед, укрывались друг за другом, взмахивали дивными крыльями. «Или все это лишь привиделось мне» – думал Дзан Ку. Только облака, только море и все. Бездушные камни, поросшие сорной травой. Когда – то давно, защищая их, крепкие сильные воины умирали, пронзенные стрелами или разрубленные мечами. Теперь воинов нет, а камни остались. Солдаты погибли, а крепость живет. Или медленно умирает? Нет. Пока здесь есть мы. Пока жив учитель.

Узорная двустворчатая дверь салона за которой находились ведьмы и прорицатели выглядела достаточно внушительно и вместе с тем чрезвычайно безвкусно. К тому же на дереве присутствовали царапины, как будто по ней слишком часто колотили ногами и метали ножи. Грязновато – белый трехэтажный дом словно пристраивали сюда потом, отдельно. Окна защищали решетки и клетчатые нестиранные шторы. Люди приходили сюда достаточно часто, но похоже далеко не всегда оставались довольны услышанным. Конечно, кого обрадует известие о том, что жена тебе изменяет, а потом выясняется, что это не так, после того как ты уже утопил ее в реке. Или наоборот. Покупаешь на радостях цветы и торт, входишь с улыбкой и обнаруживаешь за занавеской продавца хот – догов, который нелепо разводит руками. Грустные истории случались с людьми, а все оттого что здешние колдуны были дутыми ряженными шарлатанами, уволенными со своих весьма низких должностей за кражи, хищения, либо подлоги, или же стандартную глупость.

– Как мы войдем? – спросил Хинг Во.

– Не знаю… А вот, здесь звонок… – приподнял руку Дзан Ку и тут же одернул ее.

– В чем проблема приятель? Ты кажется не слишком горишь желанием беспокоить этот проклятый улей, а? – догадался Скелет.

– Просто мы должны войти…ну…как…знаешь…как настоящие якудза. – ответил старший ученик и сразу же представил себе Мелкого Попугая Кайдзю. Как бы тот совершил подобное. Вытянул руку с непомерно длинным оружием и выстрелил бы несколько раз, прошивая древесную преграду, потом успокоился бы, вздохнул, оправил пиджак, пригладил бы волосы и вежливо позвонил. Решительный человек. О нем рассказывали такую историю:

Попугай не всегда был бандитом. Раньше его звали Тадзаки Якинори, он прилежно изучал боевые искусства, ухаживал за старенькой мамой и честно работал разносчиком пиццы. Он починил мотоцикл отца, установил позади логотип фирмы и использовал его для поездок по городу. Когда Тадзаки скопил достаточно денег, то задумал жениться, но вот беда на девушке из богатой семьи. Так вышло что она тренировалась у того же мастера что и разносчик пиццы и подавала большие надежды. Ее отец был против, но пара была слишком молода и безрассудна, да и кто в наше время испрашивает родительского благословения?

Они выпорхнули из церкви держась за руки и счастливо поднимая к небу глаза. Глядели несколько минут друг на друга, затем направились к старенькому, но надежному мотоциклу Якинори. Возле шоссе, на тротуаре стояли три девушки и смеясь болтали о чем – то. Короткие стрижки, яркие платья и невинные мигающие глаза. Это были подружки невесты, пришли поздравить. Девушка вприпрыжку подскочила к ним, а разносчик пиццы остался стоять неподалеку. Белое платье слегка трепал легкий ветер и Тадзаки невольно замер, глядя на ее красоту. В этот миг у обочины остановился черный, слегка битый фургон, отъехала в сторону дверь и трое людей в масках и темных костюмах весьма стремительно швырнув молодую жену внутрь грузовичка, стартовали взвизгнув колесами. Опешивший Тадзаки кинулся к мотоциклу, а подружек как ветром сдуло.

Он летел по шоссе, настигая рвущийся отчаянно вперед фургон. Дорогу разъяренному разносчику пиццы перекрыл старенький кадиллак серого цвета с четырьмя вооруженными боевиками внутри. Они открыли огонь из автоматов, Тадзаки быстро ушел вправо, вильнул и с усилием выровнял мотоцикл. На дорогу перед кадиллаком вылетела старушка с тележкой из супермаркета, наполненной капустой. Почему она оказалась здесь именно сейчас, именно с этой телегой и именно с этой дурацкой капустой? Это закон жизни. Как повар с тесаком всегда возникающий в конце хорошей драки.

Телегу снесло бампером, а качаны полетели во все стороны. Один из них ударил Тадзаки по лбу. Старушка замерла в испуге посередине дороги. Бандиты отвлеклись на пару секунд и разносчик пиццы грамотно воспользовался этим. Он подобрался к их машине очень близко, встал двумя ногами на сидение мотоцикла, хорошо оттолкнулся и прыгнул вперед, выбив крепкими тренированными стопами заднее стекло. Тадзаки оказался внутри, между двух озадаченных головорезов, впереди маячил еще один и водитель поспешно выворачивал руль, обходя встречные машины. Якинори ударил локтем вправо, не рассуждая, бандит слева вытащил большой нож. Тадзаки закрутил ему руку и вонзил оружие под подбородок, головорез захрипел и его голова, хрустнув, безвольно откинулась назад. Боевик спереди наставил револьвер, разносчик пиццы пригнулся уходя от пули, головорез справа выдохнув начал молотить руками, Тадзаки блокировал, толкнул его голову ладонью в стекло, прижал, надавливая все сильнее. Над передним креслом снова возникло дуло, Якинори уклонился, грохнул выстрел, пуля звякнув срикошетила от корпуса машины. Разносчик пиццы потянул прижатого к стеклу бандита за ухо вниз, ударил резко коленом в лицо. Тот взвыл от боли, отклонил руку Тадзаки и получил прямой в нос. Хлынула кровь. Якинори отчаянно извернувшись, прыгнул на переднее сиденье, сдавил ногами вертлявого бандита с оружием и свернул ему шею. Ударил водителя пяткой в лицо, нашарил револьвер и начал палить в головореза сзади. Тот уклонился раз, другой, но на третий распрощался с мозгами. Водитель мог бросить руль и начать драться, плюнув на все, но он не был профессиональным бандитом, потому так и ехал с разбитым глазом и ужасно боялся. Его страх через секунду прошел, поскольку последняя пуля вышла из барабана и вошла в висок.

Якинори вытолкнул тело на дорогу, прыгнул за руль и настиг черный фургон. Тот мчался вперед, резко вписываясь в повороты и вихляя задом. Разносчик пиццы не отставал. Распахнулись створки потрепанных дверей и Тадзаки увидел троих в масках. Двое крепко держали его невесту в белом платье и с мешком на голове, третий наводил автомат Томпсона с круглым магазином на машину Тадзаки. Яростный огонь вырвался из ствола, пули пронзили стекла, пробили капот и переднюю шину. Разносчик пиццы вильнул, надавил на газ и протаранил бандитов. Головорез с автоматом потерял равновесие и упал, чем и воспользовался Якинори. Он подъехал справа и выпорхнув как канарейка через открытое окно уцепился за одну из створок. Фургон подпрыгнул на дорожной выбоине, створка качнулась, распахиваясь во всю ширь, Тадзаки перелез на другую сторону и потом прыгнул внутрь машины. На него смотрел автомат Томпсона и двое головорезов с кастетами на обеих кулаках. Вооруженный бандит оскалился под маской осознавая невыгодное положение разносчика пиццы, за что поплатился подкатом под ноги, и болезненным падением на спину. Пули изрешетили крышу фургона. В пол вонзились стремительные железные кулаки, но Попугая там уже не было. Он ловко ушел, вскочив, ударил одного бандита коленом в подбородок, уклонился от хука слева, ответил серией жестоких ударов, ушел от ноги, укрылся за спиной врага и тот получил кастетом в челюсть от своего соратника. Попугай надавил противнику сзади на глаза, тот измученно закричал, падая на землю и Тадзаки схлестнулся со вторым в жестоком бою. Он блокировал, уклонялся, а разъяренный бандит бил, оттесняя его все ближе к распахнутым створкам и погибельному асфальту. Удар слева, Тадзаки отступил, опираясь на край машины ногой. Еще шаг и конец. Тело головореза внезапно прошили пули, Якинори шагнул в сторону и бандит рухнул на дорогу из машины летящей на бешеной скорости. Теперь разносчик пиццы видел, как его невеста со связанными руками, мешком на голове и в белом праздничном платье душит боевика с автоматом, сидя у него на спине, а тот крутиться, выпуская ураганный огонь. Вот бандит оседает на колени, веревки крепко сдавливают горло, последняя очередь прошивает металл, переднее сиденье водителя, тот умирает и фургон переворачивается. Бьется головой об потолок невеста в мешке, крутится головорез выпуская из рук пустой автомат, бултыхается бандит с кастетами, избитой рожей, и с синяком на щеке, куда – то летит и сам Якинори.

После боя прошло две недели. Тадзаки пришел в себя и решил навестить любимую в больнице. Она лежала в кровати на белой простыне, с прозрачной трубкой от капельницы в вене и периодично сигналящими приборами рядом. Лицо ее было бледным и слабым, фингал под глазом заплыл. Она потеряла много крови и поломала некоторые кости. Тадзаки вздохнул, присаживаясь рядом и его любимая заговорила слабым голосом:

– Я больше не могу быть с тобой разносчик пиццы. Но не потому что мой род гораздо древнее и богаче твоего и вовсе не потому что мой собственный отец заказал мое похищение с моей собственной свадьбы…

– Это я и так знаю. Кто ж еще. – пробормотал Якинори, потупив взор.

– Не умничай Тадзаки и выслушай меня. Я не могу быть с тобой потому что я помню, как мы бродили по берегу реки в лучах заката и смеялись, потому что я помню как мы сидели ночью на крыше свесив ноги и глядели на россыпь городских огней, потому что я помню как ты катал меня на своем мотоцикле и испуганные голуби взлетали из под колес в разные стороны, потому что я помню…

Она говорила и лицо Тадзаки сияло счастливым светом, озарялось полнотой любви и нежностью воспоминаний.

–… Потому что я помню, как мы целовались на яхте, как мы стояли у окна обнявшись и слушали дождь и потому что я помню как люди со свирепыми глазами тащили меня, как я с мешком на голове душила вооруженного человека и как я крутилась в долбанной машине калеча свое нежное тело. И эти последние воспоминания омрачают теплоту моего сердца и отравляют душу. Я больше не могу видеть тебя, о разносчик пиццы, потому что каждую ночь я вскрикиваю, просыпаясь, пытаюсь сорвать мешок которого на самом деле уже нет и все же наконец сорвав вдруг вижу тебя, Тадзаки. Не головорезов мучавших меня, о нет, но своего любимого жениха, поскольку он вольно или невольно является причиной того страшного ужаса, который я пережила…

Она произнесла последнюю фразу и по лицу разносчика пиццы словно провели зазубренным ножом. Оно сделалось унылым и мрачным.

– Уходи, уходи от меня Тадзаки… – рыдала слабеющая невеста, но он не слышал, оглушенный предательством. Вошел доктор в очках и с усами, американский, умный и прогнал его.

Однажды темной ночью бывший разносчик пиццы, а ныне человек в перчатках и маске из чулка, перелез через забор богатого особняка. Где – то там внутри, в свете ярких высоких окон, за резными классическими дверями находился богатый отец и его молодая предательница дочь. Тадзаки шел мстить, но они не знали этого и преспокойно располагались в своих комнатах. Якинори прокрался мимо охраны, вырубив одного добыл ключи и проник внутрь дома. Сначала он задушил спящего отца, а затем нашел комнату невесты. У него не было плана особняка имевшего десятки комнат, ванных, душевых и спален, его направляло истерзанное, мучимое нестерпимой болью сердце. Тадзаки вскрыл отмычкой дверь и на цыпочках вошел. Она лежала в широкой кровати, на спине, под мягким большим одеялом. В лунном свете ее профиль был прекрасен и неизобразим. На белой тумбочке с золотыми ручками находился будильник и пиала с недопитым чаем. Якинори долго стоял рядом и смотрел на нее, раздумывая чем же ударить по голове, пиалой или будильником, либо же взять оба предмета в руки, что будет надежнее. Вдруг он услышал ласковый и до дрожи в коленках знакомый голос:

– Тадзаки, это ты!?

– Да, моя печаль…

– Ты уже убил моего отца?

– Да, моя нежность…

– Ты зарезал его!?

– Нет задушил.

– Так я и думала. Теперь ты пришел убить меня!?

– Все верно, голубка.

– Тогда прошу тебя… – и она приподнялась на кровати, опираясь на локоть и томно вздыхая. – Сделай это фамильным самурайским мечом моего деда. Не стоит хватать будильник или приносить гаечный ключ из кладовки… Я хочу умереть красивой смертью.

– Ну ладно. – сказал, подумав секунду Якинори.

– А где он? – спросил он, подумав еще три.

– Вон на той полке милый, за белыми створками с маленькими ручками.

Тадзаки обернулся, приблизился к полке и понял что не может забраться туда.

– Но я не могу туда влезть, я слишком низкий… – пробормотал он.

– А ты возьми табуретку милый, вон она стоит в углу.

Якинори пошел за табуреткой, аккуратно установил ее, вспорхнул как пташка на сиденье.

– Тянись, тянись милый, он там… – говорила невеста и вдруг стремительно сорвавшись с кровати, выбила табуретку у Тадзаки из-под ног. Мститель упал и больно ударившись лбом отключился.

Жена, покачав головой, сама полезла наверх, придвинув поближе с грохотом тумбу, поскольку табуретки в любом случае было бы недостаточно, даже для ее роста. На полке действительно был старинный самурайский меч, и она долго стояла с ним над упавшим Тадзаки, с грустным и печальным взором озаренным светом луны. Но так и не решилась вытащить оружие из ножен и пронзить любимого. Спустя час она медленно вышла, забрав с собой меч и с тех пор ее больше никто никогда не видел. Тадзаки же тронулся умом после удара головой и сделался жестоким бандитом и убийцей старушек.

Возможно все это неправда и Мелкий Попугай с детства бегал по рынку с заточкой, играя в якудза и был дураком всю жизнь. Впоследствии он стал тем, кем хотел стать и делал то что всегда хотел делать. Мы не знаем, а лишь передаем то, о чем шепчутся по ночам испуганные должники якудза.

Обдумав все это Дзан Ку просто потянул ручку двери и та, послушно скрипнув, впустила его и Тощего внутрь. Они поднялись по невысокой деревянной лестнице на второй этаж, прошли по узкому, окуренному благовониями коридору, никого не встретив по пути, и постучали в дверь с надписью «колдунья Кхага Бо».

Фигура в черном балахоне положила костлявую руку с нестриженными болезненными ногтями на бледный прозрачный шар из дешевого пластика. Стены облепили различные, причудливой формы древесные коряги и маски, на полках старых шкафов содержались сушеные жуки в банках и железные жабы с выразительными мордами. Окно позади ведьмы укрывали плотные темные шторы с золотой вышивкой по краям. Она не пошевелилась, когда гости вошли, но захрипела трескуче:

– Я знала что вы войдете, вы двое, ты и ты…

– Конечно ты знала. Небось в окно то смотреть умеешь! – атаковал ее Хинг Во. – А назови – ка наши имена и скажи где мы родились!?

–У меня нет глаз… – страдальческим унылым эхом пронеслось по комнате – Но я многое вижу… – проигнорировала ведьма последний вопрос молодого якудза – Вы ученики без мастера, неприкаянные словно перекати – поле, забытые словно песочные фигурки на пляже…Скоро их накроет волнами и они сгинут…навсегда…пропадут…

– Твою душу ведьма терзает поэтический дар – заключил Дзан Ку.

В этот миг колдунья убрала руку с дешевого шара и откинула медленно капюшон. Под ним находилось покрытое оспинами и глубокими старческими морщинами лицо без глаз. Вместо них на учеников смотрели багровые провалы никогда не заживающих ран. Ведьма оскалила рот и показала выцветшие золотые зубы. Тряхнула слипшимися, немытыми волосами. Ее пальцы, напоминающие когти, сжали бледный шар и внезапно швырнули вперед, так что Хинг Во едва успел увернуться.

– Ты думаешь я стану рассусоливать с вами? – усмехнулась старуха и волком скакнув через стол на четырех конечностях выбежала в коридор. С грохотом прошлепав по нему, ведьма вышла на улицу, замерла, неестественно выгнувшись щелкнула шеей и издав булькающий полу-хохот, полу-вой устремилась прочь по стенам домов на ближайшие крыши.

– Ты когда-нибудь видел такое? – спросил Хинг Во, задергивая пыльную штору. Его лицо не выражало испуга, но плечи слегка подрагивали.

Дзан Ку молчал, изучая маски и клокочущих неистовых жаб.

Лучи солнечного света проникали меж деревьев, под ногами хрустел высохший мох и сломанные ветви. Ученики отходили все дальше от древних серых стен, забирались все глубже в дебри обширного леса. На их весьма непростом пути попадались большие, почти до пояса, высокие муравейники и заросли колючих кустов. Они упорно продирались через них, приобретая царапины на коже и дополнительную усталость в ногах. Иногда в небе тревожно вскрикивали птицы и тогда путники замирали, задрав головы вверх, будто надеялись услышать оттуда, из вышины, подсказку. Но звук медленно исчезал вдали и приходилось снова идти дальше, наугад. Под корой они находили питательную смолу и погрузив в нее пальцы насыщались сколько могли. Собирали мелкие, сине – фиолетовые ягоды. Ночь провели сидя на ветвях в полу-дреме и не рискуя спускаться вниз. Ведь пока они спали мимо мог проходить кабан гироко с огромными клыками или разъяренный лось тхо. Лес таил в своих недрах множество опасностей и внезапных ловушек. Помимо зверей здесь бродили охотники клана Черного Аиста и обезумевшие отшельники самураи, потерявшие защиту своих господ и бежавшие от скорбного одиночества среди людей к тоскливому блужданию посреди деревьев и между надежно укрытых от глаз темных ям. Они спали в земле, укрывшись ветвями, не задерживаясь долго, опять уходили, не желая оставаться на месте.

Дзан Ку однажды не заметил и наступил на такого человека. Тот выпрыгнул из неглубокой ямы весь покрытый грязью и с мешковиной на поясе. Его глаза, зеленые словно болотная тина, выражали готовность к немедленной схватке. Он принял позу обезьяны, а Дзан Ку встал в позицию журавля. Брошенный самурай дернул плечом, по совиному ухнул и кинулся стремительно прочь, рыть себе новое жилище.

Они шли и шли дальше, и наконец нашли того, кто был им нужен. Старик был на дереве впереди высоко над землей. Вывернутыми внутрь стопами он упирался в ствол, а руками помогал себе забираться все выше. Добравшись до зеленеющей иглами макушки, он принялся копошиться в ветвях, лазать то ниже то выше. Ученики стояли на земле, весьма не близко, и опасались приблизиться. Он прыгнул вниз, раскинув руки, перевернулся в воздухе, перекатился по земле и предстал в облике мохнатого медведя. Дзан Ку и Хинг Во хотели бежать, но дагун, вместо того чтобы растерзать их на клочки, поманил за собой, выставленным вперед из лапы когтем. Они пошли следом. Непроницаемое безмолвие окутало путников. Не было слышно ни треска ветвей поблизости, ни птичьих криков. Лесные обитатели не решались подходить к ним.

Медведь шел раздвигая могучими словно пушки на императорском корабле лапами колючие кусты, а ученики плелись позади. Темнело, хотя до ночи было еще далеко. В непролазной чаще звуки шагов становились глухими, как уши мертвеца. Но старый зверь нисколько не волновался об этом.

И вот впереди показалось жилище. Оно располагалось на дереве, собранное из крепких палок, связанных между собой прочной веревкой. Похожее на пчелиный улей, такое же округлое и надежное. К нему подводила лестница, собранная похожим способом, обвивая мощный ствол со старой сохнущей корой. Медведь принялся подниматься по ней и по пути превращался в невысокого плешивого старика. Дзан Ку и Хинг Во проследовали за ним. Внутри на полу располагалась грязная циновка и невысокая подставка для чайных пиал. Небольшое окно смотрело в непроглядный лес. Больше там ничего не имелось. Старик уселся на циновке, скрестив ноги, молча отхлебнул из пиалы.

– Вы думаете что я буду учить вас? – спросил он насмешливо.

– Еще бы мы так думали, когда наш мастер навалял тебе и ты покинул нашу школу с позором! Избитый и отверженный!

– Прошу тебя… – мягко обратился к Дзан Ку старик, размеренно прихлебывая из пиалы – Заткни этого болтуна. Потому что мое терпение… – и он сделал угрожающее движение согнутыми как когти пальцами – почти на исходе.

– Прошу прощения – склонил голову старший ученик – Что нарушили твой покой…

– Не продолжай. Только один вопрос. Вы собираетесь учиться или нет? – старик поставил пиалу вниз, аккуратно и без спешки, затем посмотрел Дзан Ку прямо в глаза.

– Да.

– Тогда начнем.

– Что прямо сейчас, а!? – засуетился Хинг Во и получил изменившейся, теперь уже медвежьей, рукой по лицу.

Старший ученик находился в метре над землей. Ноги его беспомощно болтались в воздухе, а руки крепко связанные прочной бечевкой тянулись вверх к небу. Кимоно валялось внизу, бесполезное. Медведь подвесил его на дереве и теперь ходил вокруг, вооруженный простой и толстой палкой с сучьями.